***
Никак не удавалось сосредоточиться. В голову лезли воспоминания времён их с Рустамом короткого романа. Когда Ольга узнала, что отчество Рустама «Альбертович», она удивилась. Он пояснил ей, что его отец родился, когда в моде было всё западное, а ко времени рождения самого Рустама у коренного населения Энского края в Сибири стало модным возвращение к корням и тюркским традициям. Волк со смехом рассказывал, как лет в четырнадцать взял в руки любимую книгу матери: «Прочитал «Шах-наме» и понял, что мне очень повезло: не назвали Сиявушем, Фарамарзом или Исфандиаром». Много и охотно Рустам говорил о своей счастливой семье, о матери учительнице, о сестрах Наталье и Юлии, о том, как он занимался вольной борьбой, и отец–тренер возлагал на него большие надежды. С мечтами о карьере в спорте пришлось расстаться, когда Рустам заболел шаманской болезнью. Но ему повезло, потому что родители сами сообразили, что творится с сыном, и отвезли его в таёжную глушь к настоящему шаману — каму. Только Рустам никогда не рассказывал ей, что произошло потом, как его нашли и забрали к себе Проводники. Ольга догадывалась почему: ведь Рустаму, скорее всего, тоже вовремя помешали покончить жизнь самоубийством, как ей, или Миргену Зайцу. Родители Волка ничего не знали о его способностях. Для них он побыл учеником кама, а сейчас работал в филиале малоизвестной московской фирмы и заочно учился на юрфаке. Фирма была подставная, контролировавшаяся финансовым отделом Цитадели, Ольгина трудовая книжка тоже лежала там. В любой стране мира Проводники старались выглядеть обычными гражданами. Очнувшись от воспоминаний, Ольга открыла глаза и увидела как на неё с укоризной смотрит сидящий поодаль Мастер ритуалов Лю Гун Цилинь. Мастер прекрасно понимал, что медитация ей не удаётся, а это никуда не годилось. Она виновато потупилась, потом закрыла глаза и сосредоточилась. Привычная поза, старательно выпрямленная спина, даже дыхание удалось выровнять! — но всё же очистить мысли полностью не удавалось.***
Медитация не получилась, и дежурство выдалось так себе. Ольга дважды наблюдала, как в сумраке коридора проявляются слабо светящиеся силуэты детей, младенца и очень худого ребёнка лет двух-трёх с густыми кудряшками на головке. Видеть такое всегда тяжело. Померцав, силуэты исчезли — чистые детские души отправились прямиком в Свет. Ольга помнила, как на занятиях ей рассказывали о таком, и тогда леди Эдита обронила: — Хотя бы в этом Лабиринт проявляет милосердие. Исключения из общего правила бывали. Алёна Лебедь вспоминала, как ей довелось провожать к месту последнего суда мальчишку лет двенадцати, который при жизни ради развлечения пытал и убил пятилетнего малыша. Души взрослых людей Лабиринта избежать не могли. Но, как правило, чем меньше грехов у путника, тем легче и безопаснее его странствие в сумерках между светом и тьмой. На исходе дежурства Ольга должна была проводить к выходу заплутавшего на девятом ярусе старого Вазгена. Когда ей удалось найти старика, вокруг него уже крутились две слабые твари, принявшие облик прекрасных полуобнажённых пери. Вазген даже здесь опирался на посох: иногда путники попадали в Лабиринт с предметами, с которыми почти не расставались перед смертью. Впрочем, старик не купился на прелести зубастых красоток, не пошёл с ними и продержался до прихода Проводника, орудуя своим посохом и ругаясь на двух языках: родном и русском. Ольга отогнала тварей, пригрозив им жезлом, и мысленно восхитилась боевым дедом. Её предложение проводить к выходу старик благосклонно принял, со словами: «У, бесстыжие!» напоследок погрозил убегающим тварям палкой и бодро двинулся вслед за Ольгой. Без происшествий они поднялись с девятого яруса на пятый. По дороге Ольге пришлось только раз пнуть в нос едва начавшую высовываться из стены черную гиенью морду. Пасть ещё полностью не проявилась, так что создание Лабиринта скривилось и молча втянулось в стену. Вазген, похоже, этого даже не заметил, допытываясь у Ольги-джан, замужем ли она, а если нет, то почему, утешал, мол, и у тебя всё сладится, дочка, найдёшь себе мужа, народишь деток. Ольга терпела, мысленно скрипела зубами и смиренно внимала наставлениям. В дальнем конце коридора появилась женская фигура и направилась к ним. Этой женщине средних лет, полноватой уроженке Кавказа с черными косами, стянутыми узлом на затылке, совершенно не шло мешковатое тёмно-серое платье. Глядя на Вазгена, она плотоядно улыбалась. Старик узнал ее, бросился навстречу с возгласом: — Асмик-джан! Положив руку на рукоять жезла-меча, Ольга ускорила шаг, опередив старика. Верхняя губа женщины приподнялась, открывая острые клыки, и пришлось атаковать первой. Голова твари слетела с плеч, но женщина сделала ещё пару шагов и лишь потом завалилась на спину. Истошно закричав, Вазген рухнул на колени рядом с упавшей, запричитал, мешая русские слова с армянскими: — Асмик, душа моя, убили тебя, бедную, убили! Он рвал на себе седые волосы, по бородатому морщинистому лицу текли слёзы. Старик не обращал внимания на то, что тело и голова женщины стали плоскими и начали втягиваться в пол. Ольга стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу. Она сделала то, что должна была, но такой реакции не ожидала. Растерявшись, она даже слов не могла подобрать, чтобы объяснить старику — это не его любимая, а прикинувшаяся ею опасная тёмная тварь. Вазген даже за сердце хватался. Не знай Ольга, что путнику инфаркт не грозит, она испугалась бы. Затем старик внезапно вскочил и накинулся на Ольгу, подняв посох, с воплем: — Сука! Гадина! Тварь, убийца! Увернувшись от палки, Ольга бросилась бежать по коридору. Вазген устремился следом, грязно ругаясь на двух языках и грозя ей посохом. Так они добежали до лестницы на четвёртый ярус, поднялись по ней. Пыл старика не ослабевал, и Ольга решила, пусть он следует за ней хотя бы так, быстрее доберутся. На четвёртом ярусе Вазген устал, перешёл на шаг, и чтобы он вдруг не вздумал остановиться, Ольга состроила злобную гримасу, самым вульгарным образом показав старику язык. Тот заорал и вновь помчался за ней, ругая её на чём свет стоит. Словно испугавшись воплей и ругани, твари больше не показывались. Ольга бежала впереди Вазгена, следя за тем, чтобы тот не отставал. Время от времени она оборачивалась и опять показывала старику язык или кулак. Тот осыпал её новым потоком брани и ускорял шаги. Так они добежали до коридора, в котором находился пост Ольгиной пятёрки. Сейчас там находились только двое ее товарищей: командир Франсиско Пума и Мирген Заяц. Когда она и бегущий за ней с палкой матерящийся старик показались из-за поворота, от удивления лица её друзей вытянулись. Представив себе, как дико эта погоня смотрится со стороны, Ольга хихикнула. Тут же в её голове взревел сердитый голос Франсиско: «Белка! Что за хрень творится?!», и следом не менее возмущённый голос Миргена: «Что этот старый хрыч себе позволяет?!» Ольга вкратце мысленно объяснила им что к чему, и попросила подыграть ей. Так что когда она поравнялась с товарищами, её схватили и защёлкнули на руках наручники. Поймавший её Франсиско мгновенно преобразил свою одежду в форму российского полицейского, насупился, взял её за плечо и застыл рядом, всем своим видом олицетворяя мощь закона. По-русски высокий, широкоплечий Франсиско говорил с акцентом, так что ему предстояло молчать и делать суровое лицо. Мирген Заяц, тоже сейчас одетый как полицейский, выступил вперед. Держа на виду скованные руки, Ольга надеялась на то, что разгоряченный Вазген не обратит внимания на то, что чёрная с белым форма «полицейских» по расцветке отличается от оригинала. Поменять одежду здесь можно в мгновение ока, как сейчас сделали мужчины. Но в Лабиринте Проводники по традиции носили только чёрно-белые одеяния, какой бы вид им ни придавали владельцы, и обойти это правило было нельзя. Вазген добежал до них, всё ещё продолжая размахивать палкой, так что Франсиско встал между ним и Ольгой, своим телом загораживая её от старика. Козырнув, Мирген представился, завел беседу с Вазгеном. Тот жаловался на убийцу его ненаглядной жены Асмик. Успокаивая его, Заяц уверял, что преступница задержана и получит по заслугам, предложил пройти с ним в отдел дать письменные показания. Старик доверчиво последовал за «полицейским». Едва те отошли достаточно далеко, Франсиско потребовал рассказать ему о происшествии в подробностях. Ольга отчиталась, потом вернулись Людвиг с Ай Арыг, и пришлось повторить для них, а потом рассказать всю историю заново для вернувшегося Миргена, который благополучно проводил старика до последнего зала и в Свет. Франсиско попросил объяснить ему смысл ругательств, услышанных от Вазгена, но Мирген заявил, что в присутствии дам такие непристойности повторять не подобает. Переглянувшись, Ай Арыг с Ольгой отошли подальше. Всё равно ведь командир не уймётся, пока не пополнит свой обширный запас бранных слов новыми, так что пусть Мирген расскажет ему то, что он хочет знать, не стесняясь женщин. Когда дежурство закончилось, и пятёрка готовилась возвращаться в Цитадель, Франсиско сказал: — Я видел, как Проводники бегали за путниками и за тварями, и как твари преследовали Проводников. Но чтобы путник гонялся за Проводником — такое на моей памяти впервые. Белка, мы понимаем, что это своего рода военная хитрость, но злые языки могут всё переиначить не в твою пользу. Будут смеяться не только над тобой, но и надо мной, твоим командиром. Поэтому ради всех святых, амигос, не рассказывайте о том, что случилось сегодня, держите языки за зубами.