Venit mors velociter, Rapit nos atrociter
Вот уже несколько месяцев Фарадж Лев никак не мог выбрать себе заместителя. Ольга подозревала, что сначала он тянул с выбором, надеясь, что к Горгию вернётся сила, но теперь стало понятно, что этого не случится никогда. Проводники долго и бурно обсуждали, на кого же в конце концов падёт выбор Льва. Кто-то предрекал, что он возьмёт в заместители одну из своих подруг — старших Львиц, Зенобию или Анхесенамон, или даже льва помоложе. Другие яростно отрицали эту возможность, не желая, чтобы могущественный львиный Прайд заполучил самые высокие должности северного отряда и стал ещё влиятельнее. Родился даже шутливый лозунг: «Нет диктатуре кошачьих!». В основном мнения сводились к тому, что лучше бы Фарадж взял в заместители не льва, а какого-нибудь другого «зверя» и желательно из своего же отряда. Северяне громко рассуждали о том, что не примут назначенца из других отрядов. В качестве наиболее вероятных кандидатов на пост рассматривали четырёх командиров пятёрок северян: Греттира Медведя, Торбьёрна Лося, Святополка Волка и Никифора Быка. Сила, возраст, безупречная репутация и большой опыт позволяли им претендовать на эту высокую должность. Правда, Святополк считался вожаком волков-северян, правой рукой Гнея Марция Лупуса, и некоторые указывали на то, что власть Стаи, в общем-то, не лучше владычества Прайда. Волки из других отрядов всецело поддерживали Святополка. А у Греттира и Торбьёрна за спиной не имелось поддержки многочисленных оборотней их вида: медведей, лосей, быков и коров среди Проводников можно было по пальцам пересчитать, в отличие от волков.***
Неподалёку от норвежского Нерёй-фьорда стоял выкрашенный в тёмно-красный цвет с белой отделкой дом. Когда это была ферма, а теперь здесь жил состоятельный горожанин из Бергена, писатель, поселившийся здесь ради уединения и изумительного вида из окон. Во всяком случае, именно так он говорил местным жителям. Жил он один, для компании держал лошадь и собаку. Сегодня его дома не было, и это знал человек, внезапно появившийся в гостиной. Он не вошёл в дверь, а словно свалился с потолка. «Дело здесь нечисто», — сказали бы люди, если бы пришельца кто-то видел. Незваный гость — крепкий, густобородый мужчина с цепким взглядом, — внимательно осмотрел просторную комнату с белыми стенами и серой мебелью. Скандинавский стиль: много света, воздуха, несколько синих и красных деталей. В шкафах и на тумбах размещались модели парусных кораблей. На стенах — чёрно-белые фотографии старинных деревянных церквей. Пришельцу раньше приходилось бывать в этой комнате по приглашению хозяина дома, и только поэтому он смог попасть сюда вот так, не взламывая замков. Мужчина неторопливо прошёлся по дому, заглянул в кухню и кладовую, поднялся на второй этаж в спальню. Теперь при необходимости он мог бы явиться незамеченным и в эти помещения. Запоминая комнаты, незваный гость ничего не трогал: ещё рано. В спальне он ненадолго задержался, постоял у окна и увидел, как из конюшни с вилами в руках выходит хозяин дома, вернее, его двойник, созданный магией. Скривив полные губы, пришелец мысленно похвалил себя за предусмотрительность: эта пустышка вполне могла бы донести своему создателю — истинному хозяину жилища — о визите незваного гостя. Во избежание этого и пришлось сидеть в роще неподалёку, дожидаться, пока призванный обманывать обычных людей двойник не выйдет из дома во двор. Ладно, теперь можно уходить. Бородач топнул ногой и исчез в цветном вихре. Шторы в спальне не задёрнули, и в окно светила убывающая луна. Света было достаточно, чтобы различить человека в кровати. Лёжа на боку, хозяин дома, массивный широкоплечий мужчина спал крепким сном, как обычно после тяжёлого дежурства. В темноте возникли две фигуры. Одна, повыше и покрепче, метнулась к кровати, занесла руку, и на висок спящего обрушился удар молотка, пробивший череп. Хозяин дома умер, не проснувшись, и это хорошо: в ином мире он не сможет назвать своих убийц. Второй человек вложил в ножны кинжал, дотянулся до выключателя рукой в перчатке, и спальню залил электрический свет. Удостоверившись, что жертва мертва, первый убийца, тоже в перчатках, ухватил тело за ворот пижамы и исчез вместе с ним. Появился он в кухне, подтащил труп к кухонному столу, приподнял убитого за голову и с силой впечатал разбитым виском в угол стола. Потом отпустил, осмотрел и удовлетворённо хмыкнул. Это должно выглядеть так, словно хозяин дома неудачно упал, хотя вряд ли удастся надолго ввести в заблуждение современных следователей. Но на первых порах в несчастный случай поверят, и этого будет достаточно. Наверху сообщник убийцы поменял постельное бельё на кровати, сунул снятое в прихваченный с собой мусорный мешок и спустился вниз. Бельё придётся забрать с собой, чтобы на постели не осталось крови. Убийца включил все конфорки газовой плиты на кухне и вышел оттуда. Пока кухня наполнялась газом, преступники обыскали дом, забрав ценные артефакты из коллекции убитого и наличные деньги. Затем они вышли в прихожую. Стоя в дверях, старший из убийц уставился на свечу, стоявшую на полке, щёлкнул пальцами, и та загорелась. После этого убийцы исчезли, прихватив добычу и мешок с бельем. Они появились в еловой роще неподалёку от усадьбы и дождались момента, когда распространяющийся по дому газ добрался до горящей свечи. С громким хлопком газ взорвался, начался пожар. Двое в роще долго наблюдали за тем, как разгоревшееся пламя уничтожает жилище, и слушали отчаянный лай собаки во дворе. Сразу несколько окон с громким хлопком лопнули, посыпались стёкла, и огонь вырвался наружу, освещая двор и сад. Зарево переливалось всеми оттенками жёлтого, оранжевого и красного. Волны чудовищного жара докатывались даже до рощи. Листья на деревьях в саду свернулись и пожухли. Языки пламени метались над кровлей, словно хищные птицы над добычей. Хлопья пепла летели по воздуху. Тревожно пахло дымом, заставляя вспоминать другие, давние пожарища, когда полыхали целые города. Старший из мужчин стоял, скрестив руки на груди, младший уселся на пень и тихо насвистывал популярную мелодию. Оба не сводили глаз с гибнущего дома. Наконец младший прервал молчание: — Как говорится, можно бесконечно смотреть на три вещи и одна из них — пылающий огонь. Особенно, если в нём горит труп твоего врага. Старший глухо ответил: — Не враг, а просто помеха. Он умер быстро и в своей постели. В свой час я бы тоже хотел уйти внезапно, тихо и желательно не в зубах тварей. — Да ну, дядя, что ты говоришь. Перед тобой открываются такие перспективы, а ты о смерти заладил. — Всё-таки мы с Лосем сражались вместе. — Ты расчувствовался что ли, дядюшка? — язвительно осведомился младший. — Не ожидал от тебя. — И не дождёшься, — огрызнулся старший. — Сделай милость, заткнись. Подумай лучше, что нам делать со следующей помехой. Младший закатил глаза, состроил недовольную гримасу, но возражать не осмелился. Преступники ждали до тех пор, пока крыша пылающего дома не обрушилась. В небо поднялся толстый чёрный столб дыма, и фейерверком разлетелись искры. От них занялась конюшня, стало слышно, как там ржёт и мечется, стуча копытами, обезумевшая от страха лошадь. Младший из преступников тихо сказал: — Коня бы вывести. Старший ответил: — Расчувствовался? — и, равнодушно пояснил, отводя взгляд от вспыхнувшего от этой злой ответной издёвки молодого, — Раньше надо было думать, в леваду отогнать. Если сейчас выпустишь, после этого погрома в конюшне — поймут, что здесь были люди. Не суетись. Здесь всё, можем уходить. И двое убийц исчезли, словно ступив в тёмный с цветными проблесками вихрь.***
Возвращаясь из супермаркета, Ольга любовалась весенним небом. На земле лужи и грязь, кое-где нерастаявшие сугробы, а небо — чистое и безоблачное. Если бы её одарили крыльями, она парила бы в этой холодной вышине часами. Как много на свете того, что ей недоступно, но можно мечтать об этом. Дома Ольга приготовила обед и занялась своей коллекцией кукол. Она собирала в основном коллекционных Барби и Кенов от Mattel, более дорогие, авторские, FR и BJD, ей не нравились. Коллекция из полусотни кукол уже с год не пополнялась, не до этого было. В новой пятёрке не знали о хобби Ольги, и рассказывать об этом не хотелось. Она и так выглядит гораздо моложе своего возраста, лет на двадцать от силы, а если ещё узнают, что она с куклами играет!.. Даже Горгий над ней подшучивал, а уж Франсиско точно обидно сострит на этот счёт, Вынув кукол из шкафа, Ольга разместила их на столе, и, протерев полки, вернула на место их подставки и мебель. Потом любимцев надо было переодеть. К Новому году Ольга наряжала их в вечерние платья и строгие костюмы, а теперь, весной, хотелось одеть «куклонаселение» во что-то попроще, по сезону. Переодетых кукол она расставила на подставки, шарнирных усадила на подходящие им по размеру кресла и диваны. Одну из кукол Ольга в шутку называла своей альтер-эго — за нежное личико, светлую кожу, карие глаза, чёрные волосы. На этот раз рядом со своим пластиковым воплощением она поставила двух коллекционных кукол-мужчин: оборотня Джейкоба из серии по фильму «Сумерки» и Кена-брюнета из Basics Jeans Collection. Добродушная улыбка на симпатичной мордашке смуглого мускулистого Джейкоба напомнила ей Рустама, хотя у того совсем не такой крупный нос. Второй Кен, серьёзный красавец с тонким профилем, походил на прежнего Горгия. На него Ольга натянула джинсы, повертела в руках, обула и оставила полуголым: идеальный мужской торс притягивал взгляд и его не хотелось прятать под рубашкой. Вот так. Ольга задумчиво созерцала трёх кукол. Её пластиковое альтер-эго стояло между двумя мужчинами, совсем как героиня «Сумерек» Белла между вампиром Эдвардом и оборотнем Джейкобом. Рустам — волк, как Джейкоб. Горгий вампиром не был, но разница в возрасте у них с Ольгой побольше, чем у Эдварда с Беллой. Эдвард обратил обычную девушку в бессмертного вампира, Горгий сделал Ольгу Проводником. Белла влюбилась в Эдварда, а Джейкоба держала в френдзоне. Ольга тоже считает Рустама лучшим другом, а в Горгия всё-таки влюблена. Как же иначе назвать то чувство, когда один человек вдруг становится для тебя центром мира?! Именно его существование, кажется, придаёт смысл всему, даже игре солнечных лучей, неспешному движению облаков и свежему весеннему ветру. То, что сейчас Горгий не похож на себя прежнего, не играло роли. Идеальные фигуры не редкость, а таких тёплых взгляда и улыбки, проникновенного голоса больше нет ни у кого. Даже если Горгий не ответит Ольге взаимностью, ей достаточно знать, что он есть на свете, и ему ничего не угрожает. Он рассказывал, что слышал биение её сердца, находясь в потустороннем мире. Не то чтобы Ольга верила, что это связало их. Высокий просто воспользовался тем, кто был под рукой, чтобы уговорить душу Горгия возвратиться в тело. И ведь Гор знал, что без силы ему придётся несладко в мире живых, но вернулся. Вряд ли это чувство к ней, скорее уж просто любовь к жизни и страх посмертия в городе мёртвых Стражей. Раз уж с близких родичей Чёрного Пса спрашивалось так много, и за высокое положение при жизни они платили вечной по сути службой в царстве мёртвых, неудивительно, что он не захотел остаться внизу. Закрыв шкаф, Ольга подумала, что до сих пор довольно мало знает о своих товарищах. В первые годы службы в свободное от работы и учёбы время она учила языки, читала и наслаждалась своей коллекцией, заработав репутацию «тихой, домашней девочки», как выразился Гор. Ей не по душе были шумные компании, она бывала в них редко, предпочитая проводить время одна или с немногими проверенными друзьями. Будь она пообщительней, Горгию не пришлось бы растолковывать ей, например, про неизбежное бесплодие. Эту ошибку нужно исправлять.***
Вечером Ольга вновь навестила Горгия. Сегодня его гостиную украшали густо-лиловые гиацинты, наполняя воздух приятным сладковатым ароматом. И опять она не решилась спросить, кто принёс цветы, боясь услышать женское имя. «Страус я, а не белка», — мрачно подумала Ольга. Они обсудили новость, о которой Горгий уже знал — погиб Торбьёрн Лось. Тот не явился на дежурство, и когда сотрудники информационного отдела пришли к нему домой выяснить, что случилось, то увидели пепелище. Взрыв газа и последующий пожар превратили жилище Торбьёрна в обугленные руины, и его мёртвое тело тоже сильно обгорело. Прискорбный и страшный несчастный случай, так об этом говорили в Цитадели. Опытного Торбьёрна Лося уважали и считали одним из вероятных кандидатов на должность заместителя командующего северным отрядом. Она до сих пор оставалась вакантной. Горгий рассказал Ольге о доблести покойного Торбьёрна, они помолчали. Обидно, что такого заслуженного Проводника унёс нелепый несчастный случай. Раз уж Горгий погрузился в воспоминания, то Ольга спросила: — Ты рассказывал, как Монти Баран благородно пришёл на помощь Алёне. А почему Рамзес терпеть не может Монти и зовёт его «бледной немочью»? — Знаешь, каково полное имя Монти? — Наверное, Монтегью. Да, его же так и называют — сэр Монтегью. — Его настоящее имя Монтухерхепешеф. — Ой! — Ну да, это имя довольно сложно выговорить, поэтому его всегда сокращали до Монту, а теперь до Монти. Естественно, он тоже уроженец древнего Египта, как и Рамзес. В двенадцатом веке Монти поселился в Англии и полюбил эту страну. Когда ему надоело из-за внешности типичного уроженца юга выдавать себя за еврейского торговца, Монти осветлил себе кожу, чуть подправил черты лица и взял себе английское имя. С тех пор он сэр Монтегью. — Ну и что здесь такого? Вроде бы каждый Проводник вправе жить, где пожелает. — После захвата англичанами Египта Рамзес с трудом выносит Англию и англичан в целом, исключая Проводников. Он и меня шпынял за англоманию. Хорошо, что наши законы запрещают Проводникам вмешиваться в большую политику, а то бы Рамзес наворотил дел. Пришлось напомнить Рэму, что он сам служил в британском флоте в шестнадцатом и семнадцатом веках. Монти отбривал его в том же духе. Но больше всего Рамзеса раздражает то, что Монти осветлил кожу, в его глазах это равносильно отречению от славных предков и предательству. Сам Рамзес даже избавился от волос, в память о том, как он выглядел в Древнем Египте. Жрецы брили голову и растительность на теле. — Избавился? Не облысел? — Если бы Рамзес пожелал, он отрастил бы себе густую шевелюру, но не хочет. Так он выглядит практически копией актёра Арнольда Вослу — Имхотепа из фильма «Мумия». Когда фильм вышел на экраны, многие говорили Рэму об этом. — Ага, я давно заметила. А Рамзесу нравится такое сходство? — Он считает, что актёр неплохо сыграл. С его точки зрения, в фильм напихали слишком много нелепостей ради красивой картинки, но харизматичный главный злодей искупает все недостатки. Мы с ним и Аврелией видели «Мумию» в кинотеатре раза два, потом мне надоело, а они ходили смотреть ещё. Рэм всё сокрушался, что не мог стать консультантом на съемках. Ольга вспомнила о том, что давно хотела спросить: — Скажи, у Рамзеса были дети? — Конечно были. Только он сам не знает сколько именно. — А у Аврелии? Как она попала сюда? — Она приходится отдалённой родственницей матери Юлия Цезаря. Как третью дочь, её в семье звали Аврелией Терцией. В шестнадцать лет её выдали замуж по воле отца, как было принято в богатых семьях их круга. Они с мужем жили в мире и согласии, но через два десятка лет Фортуна отвернулась от них. Супруг Аврелии и три сына погибли во время проскрипций Октавиана. Обе дочери умерли юными: старшая в родах вместе с первенцем, младшая, четырнадцатилетняя девочка, — от болезни. Аврелия полагает, что это был аппендицит, но тогда такое не умели лечить. Пережив всю свою семью, она долго не могла отойти от горя и заболела. Считалось, что она сошла с ума. Хорошо, что её вовремя приметили и забрали Проводники. У нас она оказалась третьей по счёту пантерой, поэтому сохранила имя Терция. Аврелия стала врачевательницей и позже — хирургом, не в последнюю очередь в память о дочерях, которым не смогла помочь. Ольга содрогнулась, представив себе гибель целой семьи. Бедная Аврелия! Они помолчали, затем она спросила: — А почему Высокий носит плащ и маску с перчатками, как какой-нибудь киношный или книжный Чёрный Властелин? — Белка, он же старенький. Она фыркнула: — Ты меня разыгрываешь? — Если серьёзно, то с годами Высокий стал немного рассеянным и, задумавшись, не всегда контролирует изменения своего облика. Люди, знаешь ли, нервничают, когда собеседник вдруг меняет цвет кожи, обзаводится хвостом или его лицо вытягивается в морду. Вот и приходится Высокому носить маску, перчатки и длинный плащ, чтобы щадить нервы окружающих. — То есть правду говорят, что у него под плащом может скрываться лишняя пара конечностей или хвост? И какой у него хвост, с чешуёй или с шерстью? — Всё правда. Хвост может быть чешуйчатым, как у ящера, или мохнатым, как у пса. Потом они заговорили о тренировках и её учёбе. Ольга старалась не быть навязчивой, не торопить события, и пока довольствовалась вот такими тихими доверительными беседами.