***
В пятницу Алан Годфри вернулся домой в прекрасном настроении, предвкушая уик-энд, который они с Меган смогут провести вместе. Обычно им это нечасто удавалось, так как у Меган был жёсткий график работы, её дежурства могли длиться сутки, а то и двое. Она трудилась медсестрой в частной психиатрической клинике, неплохо зарабатывала, но сильно уставала и не любила рассказывать о своей работе. — Милый, я забочусь о таких тяжелых пациентах, что вспоминать о них неприятно. А некоторые ещё и буйные, и мне от них достаётся. — Куда только смотрит ваше руководство? — негодовал Алан при виде очередного синяка или перевязанной раны своей подруги. — Всего предусмотреть невозможно, — пожимала плечами Меган. — И хватит, не будем об этом говорить. Глядя на то, какой вымотанной возвращается Меган после своих дежурств, Алан начал считать, что ему повезло с работой помощника юриста: по крайней мере, на него клиенты не бросались. Он, как мог, заботился о любимой, особенно с тех пор, как они съехались, сняв новую просторную квартиру. В ней нашлось место для рабочего кабинета Алана и студии Меган. В свободное время она писала картины, и Алан пророчил ей в будущем персональную выставку. Вечерами они, сидя рядом на диване, порой грезили о совместном будущем. Этим вечером Алан заглянул в китайский ресторанчик, накупил разнообразной еды, запасся фруктами, вином. В ожидании любимой он накрыл стол к ужину, потом с банкой пива в руках присел в мягкое синее кресло у большого панорамного окна гостиной и вытянул ноги. Глядя сверху на суету городских улиц, он мечтал о жизни где-нибудь в тихом предместье, в собственном доме. Ведь если у них с Меган появится ребёнок, а может, и не один, лучше всего мальчик и девочка, растить их предпочтительнее не в мегаполисе с его удушающей атмосферой. Алан улыбался собственным мыслям. Хорошо, что после нескольких неудачных связей он, наконец, нашёл девушку, на которую можно положиться, ту, что он с радостью назовёт женой, если она согласится. Если им повезёт, то они с Меган пойдут по жизни дальше вместе, и необязательно в Нью-Йорке. Можно переехать из мегаполиса в один из южных штатов с тёплым климатом, обустроить при доме сад с тропическими растениями. Алан прикрыл глаза, представляя себе море, пляж и длинноногую Мэгги, покрытую золотистым загаром, счастливую улыбку на её лице, едва прикрытое купальником стройное тело… Из грёз Алана вырвал щелчок замка входной двери. Меган вернулась позже обычного, бледная и измученная, с тёмными кругами под глазами. От неё пахло лекарствами, а левую, перевязанную в запястье руку она берегла, сказав, что пациент покусал её. — Просто впился зубами, как собака, представляешь. Его еле оторвали от меня, — пояснила она. — Слушай, может, уволишься из этой долбаной клиники? — не выдержал Алан. — С твоей квалификацией ты легко найдёшь себе другое место, поспокойней. Мэгги, я серьёзно говорю, послушай! — В другом месте мне столько платить не будут, — спокойно ответила Меган. — Я рискую, да, но за это получаю достойное вознаграждение. И больше мы это обсуждать не станем. Посмотрев в её серые глаза, Алан вздохнул и не стал выкладывать все заготовленные аргументы в пользу увольнения: когда его хрупкая Мэгги в таком настроении, ей лучше не перечить. К этой теме можно будет вернуться потом, когда Меган отдохнёт. Пока любимая принимала душ и переодевалась, Алан разогрел еду. Мэгги оценила его усилия, и они обнялись, стоя у того же окна гостиной, а потом сели за стол. Закончив есть, Меган подошла к Алану, поцеловала его в щеку и тихо сказала: — Спасибо. Всё было очень вкусно. Прости, милый, но я просто падаю с ног. Я лягу. — Конечно, отдыхай, — согласился Алан. Его любимая и впрямь выглядела смертельно уставшей. Ей надо спокойно выспаться. Алан убрал со стола, вымыл посуду, почитал новости в интернете и решил лечь. Завтра, когда Мэгги отдохнёт, выходной начнётся очень приятно для обоих. Едва Алан закончил чистить зубы перед сном, как из спальни послышался крик. Словно ошпаренный, Алан ворвался в комнату, включил лампу у кровати — Меган сидела на постели, прижимая к себе подушку, и с безумными глазами озиралась вокруг. Увидев Алана, она всхлипнула и протянула к нему руки: — Иди, иди ко мне! Пожалуйста! Алан сжал её в объятиях, с тревогой спрашивая: — Что случилось, Мэгги? Что с тобой? — Кошмар, плохой сон. Не отпускай меня, не отпускай! — твердила девушка, теснее прижимаясь к любимому. И Алан обнимал Мэгги, гладил её по голове, по спине, целовал, повторяя, что сны — ерунда, всё хорошо, всё будет хорошо. В душе он злился на работодателей Меган и её пациентов: как можно довести медсестру чуть ли не до нервного срыва! Нет, утром надо вновь поговорить с Мэгги. Ей надо уходить из клиники, ведь под угрозой её собственное здоровье. В руках Алана дрожащая Мэгги согрелась, успокоилась, и вскоре задышала ровнее. Кажется, уснула. Лампа на прикроватной тумбе всё ещё горела. Надо выключить, а для этого придётся разжать объятия. Алан пошевелился, правая рука у него затекла. Что-то пробормотав, Меган чуть отстранилась и вдруг исчезла! От изумления у Алана отвалилась челюсть — на постели сидела лягушка. Зеленовато-серая, маленькая, обычная лягушка. А где Мэгги?! Где она?! Лягушка смотрела на Алана, приоткрыв рот, и выглядела растерянной. Она квакнула и протянула к человеку переднюю лапку. Алана словно стукнуло по голове — Мэгги? Его Меган превратилась вот в это?! Вскочив с постели, Алан выбежал из спальни, постоял у тёмного окна гостиной, собираясь с мыслями. Затем прошёлся по квартире, тихо зовя Меган по имени. Она, наверное, вышла, а он сам задремал и во сне увидел лягушку. Должно же быть рациональное объяснение случившемуся. Квартира была пуста. Собравшись с духом, Алан осторожно вошёл в спальню. На кровати сидела лягушка и смотрела на человека. Уставившись на животное, Алан ущипнул себя за руку — не помогло. Значит, это не сон. И как теперь быть? Кажется, в сказке принцесса поцеловала Принца-лягушонка, и тот стал человеком. Может, эту лягушку тоже поцеловать? Чушь, конечно, но она выглядела такой несчастной. В любом случае, в кровати животному не место. На кухне найдётся контейнер, куда лягушку можно будет пересадить, а утром решить, что с ней делать. Кроме того, если верить сказкам, с восходом солнца злые чары могли рассеяться. Алан повернулся к выходу, шагнул — и за его спиной раздался голос любимой: — Ал, подожди! Он обернулся — с кровати поднялась Меган в пижаме, растрёпанная, с грустными глазами, но это она! — Мэгги! Наконец-то! Где ты была? — Я никуда не уходила, милый, — голос девушки дрогнул. Она посмотрела Алану в глаза, щёлкнула пальцами, и он замер, словно кролик перед удавом. Пристально глядя на возлюбленного, Меган тихо, одними губами проговорила заклинание, лишающее жертву памяти. Она сотрёт Алану воспоминания об этой ночи, когда он стал свидетелем слабости женщины-оборотня. После тяжёлого дежурства у Проводников иногда наступала магическая нестабильность, когда они превращались спонтанно и не сразу могли вернуть человеческий облик. В Лабиринте Меган едва не погибла, когда её загнала в угол стая зубастых двухголовых ящериц величиной с овчарок, и хорошо, что к ней вовремя пришли на помощь товарищи. Путника тоже удалось спасти. Но в эту ночь Мэгги чудились монстры, норовящие выскочить из каждого угла. Уберечь от страхов могла поддержка близкого человека, и Алан помог — живой, тёплый, надёжный, его руки защитили от потусторонних ужасов. Только он не должен был видеть превращение, а тем более узнать о том, с кем делит постель. Взяв под контроль сознание Алана, Меган приказала ему лечь и погрузила в сон. Сама она укрыла спящего, погладила его по щеке, присела рядом на край кровати и заплакала. Смахивая слёзы, Меган думала о том, что если они с Аланом останутся вместе, то стирать память возлюбленному, скорее всего, придётся не раз. А ещё нужно будет много и изощрённо лгать, придумывать всевозможные объяснения для своих ранений. Хорошо ещё, что Алан влюблён и безоглядно доверяет Меган. Он не подозрителен, даже порой наивен, и потому обманывать его особенно неприятно. Совесть грызла Мэгги, но ничего не поделаешь: ложь нужна во спасение, чтобы не подвергать опасности жизнь их обоих. Если Проводник проговорится обычному человеку, кто он, то умрёт на месте, а нежелательного свидетеля лишат памяти или даже могут убить. Меган родилась в середине девятнадцатого века, но только теперь нашла не просто случайного любовника, а мужчину, от которого ей захотелось родить ребёнка. Алан добрый и простой человек, он станет хорошим отцом. У них была бы настоящая, дружная семья. Но как трудно жить во лжи постоянно!Глава 48. Ложь
16 июня 2023 г. в 20:06
Полина Сергеевна очень любила собирать грибы. Она, горожанка, часто ездила в гости к живущей в деревне сестре и ходила в тамошний лес. В мае Полина Сергеевна, как обычно, отправилась за сморчками. Эти весенние грибы с вытянутыми ячеистыми коричневыми шляпками необыкновенно пахли особой лесной свежестью.
Вокруг радовала глаз буйная майская зелень. Лес Полина Сергеевна знала хорошо, ходила по нему одна. Но в этот день она так увлеклась сбором, что сама не заметила, как зашла в какие-то дебри. Оглядываясь по сторонам, она ничего не узнавала, ни полян, ни приметных деревьев. Между тем, солнце начало клониться к закату. Запрещая себе паниковать, женщина попыталась вернуться туда, откуда пришла. Как назло, телефон разрядился. В надежде выйти на дорогу Полина Сергеевна бродила по лесу, уже не обращая внимания на попадавшиеся сморчки. Своё ведро она уже заполнила.
Чаща вокруг стала непролазной, местами приходилось продираться через бурелом. Потом под ногами захлюпало — Полина Сергеевна забрела на болото. Обувь она промочила. Пришлось поворачивать назад. Хорошо, что солнце ещё не зашло, в сумерках здесь точно можно было бы утонуть. На пути оказался длинный, но неглубокий овраг. Полина Сергеевна с трудом спустилась на его дно, потом поднялась по противоположному склону. Ныли усталые ноги, хотелось есть, а взятая с собой еда закончилась. Ощутимо похолодало. В голову лезли нехорошие мысли: «А что если дорогу найти не удастся? Я же помру одна в лесу».
Полина Сергеевна была близка к отчаянию. Она уже и кричала, звала на помощь, но никто не откликался. Хотелось сесть на траву и заплакать. Как скоро сестра поймет, что пора организовать поиски заплутавшей родственницы? Страшно подумать о том, что вероятно придётся провести в лесу ночь. Удастся ли выжить во тьме и холоде? Здесь же, наверное, дикие звери бродят.
Обессиленная, отчаявшаяся Полина Сергеевна села под осину, уронила голову на руки. По щекам потекли слезы. Представив себе, как на этой поляне найдут её тело, Полина Сергеевна зарыдала громче. У неё столько дел осталось недоделанных, кот Барсик дома некормленный, он, наверное, свой сухой паек в миске весь дожевал. А самое главное, дочку с внуком хотелось бы увидеть вновь, и других родных тоже.
В глазах у Полины Сергеевны помутнело от слёз. Вдруг из кустов впереди показалось что-то белое. «Привидение!» — пронеслось в голове женщины, и она обмерла, прижав руки к груди, не в силах даже закричать. Но белое создание подошло поближе, и оказалось крупным псом. Собачья шерсть казалась чистой, ухоженной. Ну явно домашний пёсик.
Виляющий хвостом белый пёс доверчиво потыкался носом в руку Полины Сергеевны, ластясь, лизнул её ладонь. Женщина погладила собаку, потрепала за ухом.
— Хороший пёсик, — приговаривала Полина Сергеевна, радуясь дружелюбному живому существу. — Ты чей? Откуда пришёл?
При этих словах пёс отбежал от женщины к краю поляны и оглянулся, будто звал за собой. Хорошо, что его белая шкура выделялась в сумерках. Да и почти полная луна вышла, светит, вселяет надежду. Если идти за собакой, она может вывести к человеческому жилью. И приободрившаяся Полина Сергеевна, подхватив ведро, двинулась вслед за псом, забыв о боли в ногах. Хвостатый проводник не давал к себе приблизиться, отбегал и оглядывался, словно следил, идёт ли за ним женщина. Так Полина Сергеевна и шла за псом, наверное, не меньше часа.
Наконец, впереди из-за листвы показались огни человеческого жилья. Полина Сергеевна с облегчением всхлипнула. Вот опушка леса, а за ней гравийная дорога к деревне, до неё рукой подать. Белый пёс в последний раз вильнул хвостом и исчез за деревьями. «Не иначе Господь послал собачку! Или ангел-хранитель принял такой облик и спас меня», думала Полина Сергеевна, пока бежала к домам.
Её спаситель проводил женщину взглядом, потом обернулся на шорох. Впрочем, он и так знал, кто незаметно следовал за ними. Из кустов показалась серая волчица.
— Ушла старушка? — мысленно спросила она.
— Убежала, — подтвердил белый волк.
Почти одновременно звери перекинулись. Статная женщина, чьи светлые волосы серебрились в лунном свете, подошла к высокому мужчине и поцеловала его в губы со словами:
— Мой рыцарь! Спаситель заблудших душ.
Обняв возлюбленную, Феодор улыбнулся. Следующие слова Волчицы заставили его нахмуриться и отстраниться.
— Я побаивалась за неё.
— Адела, неужели ты думаешь, что я мог причинить вред старухе?
Взгляд Адельгейды был достаточно красноречив. Оба помнили, что Феодора наказывали крупными штрафами, лишив его четверти состояния, за то, что он, повинуясь преступному приказу Айзека Хоука, то есть Исаака Ястреба, вместе с ним убил одного обычного человека и был готов устранить второго, Алана Годфри, случайно попавшего на хэллоуинскую вечеринку оборотней в прошлом году. Сам Ястреб в наказание потерял должность первого помощника господина Рю, звание командира пятёрки и половину своих богатств.
Феодор резко сказал:
— По приказу Ястреба я убил того, кто слишком много узнал о нас. Нахального проныру, который мог бы растрезвонить о нас и прессе и полиции. А этой бедной женщине ничего не грозило. Она подслеповата и вообще приняла меня за собаку.
Адельгейда молчала, а Феодор продолжал, словно оправдываясь:
— К тому же старуха напомнила мне мою няньку. Устиньей её звали. Даже когда меня, четырёхлетнего, забрали с женской половины и приставили дядьку-воспитателя, она так и норовила меня побаловать, угостить горячим пирогом. Дядька мой Неждан сердился, когда ловил нас с ней в закоулках терема, ворчал и пытался отобрать лакомства. Он считал, что княжичей баловать не следует. Но с няней Устей не так-то просто было сладить.
— Понимаю, — улыбнулась Адельгейда. — Моя няня тоже меня любила. И плакала, когда меня выдавали замуж.
Феодор привлёк подругу поближе. Он знал, как трагически закончилось замужество пятнадцатилетней Адельгейды, дочери графа, выданной за старого развратного аристократа — через год она готова была полезть в петлю. Такой, отчаявшейся, она и попала к Проводникам. Сам Феодор узнал о существовании магов оборотней, после того как Гийюй Беркут спас его, восемнадцатилетнего, от казни в Орде. Тогда Феодора хан обрёк на смерть вместе с отцом, князем Александром, а Гийюй попросту подменил княжича юным рабом, наложив на того иллюзию. Самого Феодора Гийюй выкрал, спрятал в далёком восточном монастыре, а потом привёл в Цитадель.
Надо было отвлечь любимую от тяжких воспоминаний, и Белый Волк заметил:
— Я только потом понял, что дядька Неждан был прав. Излишнее сюсюканье вредит воспитанию молодёжи. Леди Эдита чересчур потакает ученикам и не приучает их к дисциплине с самого начала. Когда я возглавлю наставников…
Он осёкся, поняв, что сказал слишком много. Его подруга удивлённо на него посмотрела.
— Тео! С чего ты взял, что станешь главой наставников? Это невозможно пока жива Эдита, — Адельгейда тревожно заглянула в лицо возлюбленного. — Дорогой, скажи, ты что-то замышляешь? Эдита никому не собирается уступать своё место. Сместить её могут лишь за грубый промах, а таких за ней не числится. Ты что-то знаешь про неё?
Волнуясь, Адельгейда продолжала:
— Высокий и командующие благоволят Эдите. Даже если ты знаешь про неё нечто компрометирующее, от тебя потребуют веских доказательств. Тео, прошу тебя, подумай, прежде чем ввязываться во что-то предосудительное.
Глядя на обеспокоенную подругу, Феодор жалел о словах, легкомысленно сорвавшихся с языка. До поры никто не должен знать о том, что он хочет получить должность Эдиты, даже любимая. Те, с кем сотрудничал Феодор сейчас, особо предупредили его, что с Адельгейдой не нужно и даже опасно делиться тайнами. Когда-то она донесла командующему о преступлении Ульва Волка, и того казнили. Нельзя повторять ошибку Ульва, слишком доверявшего своей ученице.
Положив руки на плечи возлюбленной, Феодор старательно стал убеждать её в том, что его мечта стать главой наставников абстрактна и вряд ли осуществится.
— Мечтать же никому не запрещено. Не правда ли, Адела? Не волнуйся, любовь моя, ничего сомнительного я не замышляю.
К счастью, Адельгейда не почуяла лжи в его словах. Конечно, ведь для самого Феодора его планы реальны, он не сомневался в своей удаче и был уверен, что мечта стоит усилий. Он и его соратники уже значительно продвинулись на пути к желаемому результату. Цитадель нуждалась в обновлении.