Драгоценная

Лежать на постели который день было... скучно. Сейчас я уже не чувствовала удушающей паники, накрывшей меня с головой при первом пробуждении. Теперь я чувствовала себя никак. В эмоциях такой безбрежный штиль, что это даже пугает. Не меня, нет, окружающих. Носятся со мной, лечат, кормят, читают книги. Даже пытаются разговорить. Кажется их напугало то, что я ничего не помню. А говорить им, о пробуждающихся воспоминаниях было лениво, что-ли. Да и, давайте на чистоту, кто они такие, чтобы я волновалась о их душевном равновесии? То-то и оно. Время тянулось до смешного медленно. Бесконечные дни сменялись тревожными ночами. Теперь я плохо спала. Иногда не спала вовсе. Думала о сумасшедшей девчонке, ослепившей меня. Внутри свербело, разгоралось жгучее желание отомстить. Сломать ей будущее. Вырвать глаза к примеру. Как Трикс это пытались сделать с силой. У них ничего не вышло, это понятно. Хранителя огня дракона не так-то просто уничтожить. Мне рассказывали последние новости. Говорили о бойне на Магиксе. О Блум. О заключении Трикс под стражу. И о том, что Скай больше не студент Красного Фонтана. После происшествия со мной, и после того как он бросился к рыжей, спасибо что я этого уже не видела, король предпочел забрать его домой и изолировать во дворце на время. Он меня так и не навестил ни разу. Жених. Иронично, но... как же я была слепа на его счёт. Даже смешно в моей ситуации говорить, что мне, будто пелену с глаз убрали. Хотя, в его оправдание можно сказать и то, что меня до сих пор не навестили родители. Мне говорят, что они просто не могут пока в силу обстоятельств покинуть имение и прибыть ко дворцу. Да, содержат меня не дома. Так, вроде бы, настояла леди Самара. Она уже давно относилась ко мне, как к собственной дочери. Но это я отвлеклась, так вот, мне кажется, меня не навещают не по причине занятости. А потому, что никому не донесли о моем пробуждении. Не хотят показывать изрезаные коленки и расцарапаное лицо? Или я попросту паранойю? Кто знает... Так или иначе, но, с моего второго пробуждения до первого посетителя, лениво проползла неделя. Я, как всегда, краем уха слушала так и не дочитаную мною ранее книгу и размышляла о своем. Как теперь я буду писать картины, читать, вышивать, да и просто ходить? Мне позволяли разминаться, брести по стенке до туалета, ковылять вокруг постели... Как же убого я, наверно, смотрелась теперь со стороны. Жалкая. Я сжала пальцы в кулак до боли, до ногтей впивающихся в ладони. Чего я хотела меньше всего, так это выглядеть ничтожной. — Дорогая? — Почти беззвучно прошуршала, открываясь, дверь в мою комнату, — здравствуй. Я и твои родители пришли проведать тебя, — знакомый, четкий, будто приказывающий тембр. Хотя она и старается смягчить тон, но... В памяти смутно всплыли черты ее худого скуластого лица. Прямых лакированых рыжих волос, зелёных холодных глаз. Королева собственной персоной. — Здравствуйте, — мой голос тихий и хриплый. Я редко тут разговариваю, — хотела бы я сказать, что рада вас видеть, но увы, — неловко пожимаю плечами, расплываясь в кривоватой улыбке. Мне даже почти смешно. Я слышу передвижения по комнате. Даже поворачиваю голову на звук. По привычке. Мою сиделку отправляют попить чая. На ее местно садится леди Самара. Перина рядом со мной продавливается. Нежные руки невесомо касаются моего лица, переходят на солому, недостойную называться моими волосами. Мама. Она судорожно выдыхает. — Это уже началось, — мама порывисто обнимает меня, стискивает в объятиях даже сильнее чем стоило. Я чувствую горячую влагу на своем плече и заторможено обнимаю ее в ответ. — Мам? Что началось? Почему ты плачешь? — Если мне не изменяет память... Она никогда не страдала излишней эмоциональностью. — Диаспро, ты должна выслушать нас, — голос отца звучит глухо. Он так и остался у входа. Бьюсь об заклад лицо его такое же закаменевше-безэмоциональное как и речь. — Так-так, дорогие мои, давайте не будем пугать девочку ещё сильнее, — королева, почувствовав похоронную атмосферу, постаралась избавится от нее обманчиво насмешливым тоном, — ничего смертельного пока не произошло. И, если вы не против, я постараюсь объяснить Диаспро нынешнее положение дел, — возражений, конечно, не последовало, — дорогая, ты внимательно слушаешь? — Да, конечно, — я продолжала обнимать беззвучно всхлипывающую мать. Что творится... — Дело в том, что твое бытие феей принцепс прошло. — Но... — Не перебивай меня, дорогая. Тебе придется заново осваивать магию. Не беспокойся, уровень твоих сил просто увеличился. Такое бывает, редко, но бывает. Возможно ты заметила слабость ногтей и волос? Тебе стоит быть осторожней, твое тело слишком хрупкое и не привычно к сдерживанию внезапно возросшей энергии. Понимаешь? — Вы хотите сказать... Это убивает меня? — Жуткая догадка заставила меня похолодеть. Мама уже не плакала. Придерживала меня за плечи, гладила по волосам. Но не вмешивалась. — Как ни прискорбно, — королева сдерживает тяжёлый вздох, — но, да. Магия разрушает твое тело. И самое трудное в этой ситуации... — леди замолчала, наверно, подбирая слова, — нам сложно далось это решение, дорогая. Но специалистов, способных тебе помочь не так уж много. Мы вели переговоры с Фарагондой, и... Через два месяца ты отправишься в Алфею. Поступишь на первый курс. Мы надеемся, что светоч школы сможет уравновесить твое ядро на первое время. Это необходимо, дорогая. — А та девушка? Она опасна, — я почти почувствовала тот безумный, обещающий жестокое наказание, взгляд. За что? За то что ее благоверный оказался помолвлен? — Ее ведь оставили при школе. — Прости, Диаспро, — мама, впервые за наш короткий разговор, подала голос, — мы не смогли повлиять на это. Пойми, Фарагонда это не та фигура, которую мы мигли бы просто подвинуть. Конечно, она проследит чтобы Блум не навредила тебе как-то еще, но большего, увы мы не добились, — она уговаривала меня, будто боялась что я буду протестовать. — Мам, я больная, а не сумасшедшая. Не стоит, я не маленький ребенок. Я постараюсь понять, — надеюсь ей полегчало, — только вот, в Алфею не берут слуг. Как мне теперь, — дёргаю себя за повязку закрывающую глаза, — вот с этим? — Все решаемо, — веско бросает отец. Да, спасибо, что объяснил. Как мило, что некоторые вещи остаются неизменны в любой ситуации. Мои губы против воли растягиваются в улыбке. — Лорд Кварзо прав, — готова поспорить, что королева одарила моего отца не слишком-то приветливым взглядом, — мы уже подыскали тебе несколько зверей-поводырей. Осталось определить с каким из них возникнет лучшая связь. Так же, за эти два месяца, тебе будет необходимо освоить общение мыслеобразами с питомцем, чтобы в Алфее ты чувствовала себя уверенней. — Я постараюсь. Когда начнутся занятия? — Не раньше чем через пару недель, Диаспро. Что ж, — королева легко поднялась с кресла, — тебе нужно отдохнуть и все хорошенько обдумать, — я почувствовала лёгкое прикосновение холодных пальцев. Королева смахнула несколько прядок с моего лица, — не хандри дорогая, жизнь на этом не заканчивается. Мы не можем вернуть твои глаза, но верю, что сумеем обеспечить лучшее будущее. — Я загляну к тебе завтра, — мама невесомо клюнула меня в щеку и обняв в последний раз, отстранилась. Отец, судя по звуку открывшейся двери, уже вышел из комнаты. — Королева, не сердитесь, но, я бы хотела расторгнуть помолвку, — я сама испугалась собственных, неожиданно выравшихся из горла, слов. Незаметно, надеюсь, съежившись, я ожидала ответа. — Обсудим это позже, дорогая, — в голосе леди Самары не было слышно никаких эмоций. Даже отголосков. Дверь захлопнулась. Я безвольно сползла на подушки. Хотелось бы верить, что она поймет. Династические браки не редкость... но мы же не в средневековье? Да и какая мать, захочет сыну жену не испытывающей к мужу ничего кроме липкой брезгливости? Хотелось бы верить.