Даже если память поймать в ладонь, Запереть как птичку, под звук дождя Алой нитью вышит в душе огонь. Узнаешь свой город, и он тебя, Даже если память собрать в сосуд, Желатином годы - ну как дышать? - И вершат над жизнью нелепый суд Километры памяти. Не сбежать. Хлоя Ли
Тьма везде. Ты ходишь в ней, надеясь увидеть свет. Заходишь в каждую дверь, но там тебя встречает только тем-но-та. Пусто. Холодно. Одиноко. Чувствуешь на щеках влагу. Слёзы всё текут и текут. Тебе настолько страшно, что хочется кричать. Истошно. Дико. Но не получается ничего сказать, единственное, что ты можешь — совсем тихо всхлипывать, пока тьмы становится всё больше. В очередной раз сдаёшься, опускаясь на пол. Сейчас тебе надо прийти в себя. Поиски света продолжаться завтра. С трудом открываешь глаза. Тебе снова больно. — Э… Рёко, дремлющая на стуле, рядом с твоей кроватью, тут же открывает глаза и сонно смотрит на тебя. — Больно, Баку-кун? Киваешь, сжимая зубы. Рот заполняет отвратительный вкус металла. Тебе хочется сплюнуть, но не получается. Сил абсолютно нет. — Я сейчас! Заходишься в хриплом кашле, глядя, как Саитиро убегает за Маной. Тебя нужно подлатать. Уже второй раз за эту ночь… — Бли-ин! Кадан достал! Почти ничего не соображаешь от лютой агонии, во время которой тебе кажется, что ты умрёшь, лишь слышишь недовольное бурчание Маны и ощущаешь прикосновение ладони к своему лбу. Боль отступает. Тебе становится так легко, что ты вдыхаешь полной грудью. Воздух этой ночью — невообразимо свеж. — Лучше, Баку-кун? Когда ты окончательно приходишь в себя, а ворчащая Мана уходит обратно к себе, Рёко спешит принести тебе стакан воды. — Ага, — сквозь зубы отвечаешь. — А ты всю ночь собралась смотреть, как я слюни пускаю? — отворачиваешься к стене, вздыхая. — Весь сон мне этим похеришь. — Я не могу уйти, это опасно, — грустно звучит в ответ. — Было бы проще, если бы время действия причуды Маны было точно известно, а так оно всегда разное… — Рёко зевает. — Не волнуйся, я и сама слюни пускаю. Она пытается говорить бодро, но ты хорошо замечаешь фальшь в голосе. Саитиро реально устала, она спать хочет, а из-за тебя не может себе это позволить. Поэтому ты решаешь побыстрее уснуть, хоть тебе и не хочется снова блуждать во тьме. — Баку-кун, ты что-то ещё вспоминал? — неожиданно спрашивает Рёко, выводя из полудрема. Вообще, хорошим бы вариантом было проигнорировать и всё-таки заснуть, но, непонятно почему, ты поворачиваешься, укладываясь на спину. — Да ничего особенного, только снилось какая-то хрень. — В смысле? Смотришь на Рёко, чье выражение лица не удаётся разглядеть в тусклом свете луны, проникающим сквозь шторы. — Кто-то ныл в темноте, — пожимаешь плечами, — вот и всё. Возможно ли, что это были твои собственные рыдания? Возможно. Но ты не хочешь рассказывать об этом Рёко. Всё же, несмотря на то, что вы, вроде как, поладили — ты не собираешься открываться ей. Ведь, думаешь, зачем? Какой в этом смысл? — Баку-кун… — Рёко хочет что-то сказать, но в последний миг осекается. Ты закрываешь лицо ладонью, тихо хмыкая. Этим ты показываешь всё раздражение и разочарование, которое испытываешь. Ситуация паршивая, но до отчаяния далеко. В сердце твоём надежда, надежда на новый день, который, очень хотелось бы, возможно принесёт прозрение. Ты ждёшь того момента, когда откроешь глаза и — бац! — сможешь рассказать о себе всё. — Баку-кун, может, — слышится тихий голос Саитиро, — прогуляемся? На улице хорошо. Когда ты убираешь руку и, с лёгким негодованием, смотришь на Рёко, она радостно улыбается. — Мы недалеко! — спешит заверить. — Ничего плохого не случится. — Я и не боюсь, — недовольно отвечаешь. — Тогда пойдем? На самом деле, тебе действительно хочется подышать свежим воздухом. Таким прохладным и отрезвляющим, каким он бывает только по ночам. — Я и без твоей идеи, — ты поднимаешься на ноги, которые ужасно слабые дрожат, — хотел пройтись. Кажется, эта Рёко — добрая, но, почему-то, она… неприятна. Ты боишься её. И это, пожалуй, глупо, ведь, что хрупкая девчонка может сделать тебе, довольно накаченному парню, который выше и больше её? Но подсознание — странная вещь. Ты решаешь просто не обращать на это внимание. Погода в эту ночь настолько приятная, что, стоит выйти с дома, ты садишься на мягкую зелёную траву. Когда задираешь голову, взору предстаёт тёмное небо, усыпанное мириадами звёзд. Те сияют, переливаются и приносят уют. Веки тяжелеют и ты зеваешь. Твой зевок тут же подхватывает Рёко, потягиваясь. — Спокойно тут, в лесу, да? Не то что в городе. — Я вообще-то, — зло отвечаешь, — не знаю. — Поверь на слово. И всё-таки, почему эта девушка всегда такая спокойная? Кажется, ничего не может вывести её из равновесия. Всегда у неё на лице только равнодушие и…Слёзы.
Ты видишь сквозь тьму её глаза. Все в слезах. Крупных, блестящих. Почему ты плачешь? — хочется протянуть ладонь, что ты, в принципе, и делаешь, да только та теряется во мраке. — Саитиро?.. — тихо зовешь. Где ты? Почему наяву так темно? Где звёзды, свежая трава, звенящая река? — Ты не понимаешь, да? — Рёко склоняет голову. — Это нормально. Я тоже не понимаю, где мы. — Как такое может быть? — Не знаю. Лицо Саитиро, как всегда, каменное. Она даже бровью не ведёт от удивления. Просто стоит, такая светлая и одинокая, что тебе не по себе. — Я, наверное, вырубился. Снова. Недовольно вздохнув, идёшь к ней, даже не видя землю под ногами. Не чувствуя её. Словно просто паришь. — Скажи, а почему тебя так тянет назад? Тебя удивляет вопрос, однако, неожиданно для самого себя, ты довольно быстро отвечаешь: — А ты бы не хотела домой? — Если бы была тобой — нет. Как же раздражает. — Хватит бредни нести, — ты останавливаешься. Тебе больше не хочется идти к Рёко. — Даже во сне ты меня бесишь. — Как жаль, — Саитиро игнорирует твои слова и, с улыбкой, отворачивается, — что я никогда не могу ничего сделать. — А? О чём ты? Громкий крик за спиной. Ты, широко раскрыв глаза, быстро поворачиваешь голову и тогда жмуришься от яркого света. Это… Твой город. Ты смотришь по сторонам и улыбаешься знакомым домам, кварталам, лавкам и людям. Тебе машет… кто? Ах да. Киришима. Твой друг. У него торчащие в разные стороны волосы. У него широкая улыбка. У него искрящиеся счастьем глаза. Возле него девушка и… что это с ней? у неё розовая кожа? Не важно. Эта девушка тебе тоже улыбается, а затем, подхватив Киришиму под руку, звонко хохочет. — Эй, Бакуго, пойдём патрулировать?Бакуго Бакуго
кто такой Бакуго? Точно… это ты. — Ага. Иду. Ты растерянно глядишь по сторонам, направляясь к ним. Это не сон? Это реальность? Сном было видение о доме у реки. Да. Тебе просто это приснилось. Надо же. — Эх, надоела эта работа! Ходим туда сюда, ничего не делаем. Скука! Совсем не то, чем должны мужики заниматься! — ворчит Киришима. — Всё тебе приключений хочется, — хмыкает та девушка. Ашидо. Енотоглазая. — Чего молчишь? — Киришима пихает тебя в бок. — Бакуго, совсем скис, я смотрю! — Лапу убери. Ты дома. Всеми фибрами души это чувствуешь. Эти люди… Ты так их любишь. Этого дурного дерьмоволосого. Эту шумную чёрноглазку. — Да ладно! — Ашидо подхватывает под руку и тебя. — Хватит портить настроение своим кислым лицом. Радуйся! Скоро отдыхать поедем! Да, Эйджиро-кун? — Ага! — Пф-ф, — тянешь ты, — герои не отдыхают. Вы проходите мимо парка. Там веселятся дети, однако, стоит им увидеть вас, как они прекращают и, широко улыбаясь, быстро бегут к вам, перебирая своими маленькими ножками. — О-о, это Граунд Зеро! — И Пинки! — Красный Бунтарь! Когда они заваливают тебя вопросами — от «какой твой любимый цвет?» до «на ком ты женишься?», тебе хочется ворчать. Именно это ты и делаешь. — Какой грозный он, да? — Ашидо хихикает. — Не обращайте внимания. На самом деле, Граунд Зеро — душка! Ещё пару минут поболтав, вернее болтали Ашидо и Киришима, а ты нервно огрызался, ведь дети начали переходить твои психологические границы, вы наконец-то идёте дальше. Только сейчас ты замечаешь, что улыбаешься. И не понятно, какая причина. Может тёплое солнце? Приятный сквозняк? Весёлые ребята рядом? Не важно. Ты как-то чересчур радостно ведёшь плечом, продолжая путь. Любишь. Любишь этот город всем сердцем. — Хорошие времена сейчас! — Ага.Но хорошее не длится долго.
За спиной раздаётся взрыв. Точно. Он и был началом конца.