Избранный богами

Ozzy Osbourne — Under The Graveyard       Тысячи лет назад Дольция была единым королевством. Огромная страна с сотней городов и деревень под властью короля. Соседние державы посмеивались над зачаточным состоянием местной магии, но уважали военную мощь дольцийцев. Так было, пока один из королей не решил нарушить традицию. Вместо того, чтобы выбрать одного наследника и умертвить остальных, он разделил страну между пятью сыновьями. Сначала Дольция раскололась на Ниведлу, Вевво, Гагошп, Алдоти и Кард. Но чем дальше, тем больше городов выражали желание отсоединиться. Номинально Дольцией еще правил король, но систему престолонаследия пришлось реформировать. Пытаясь сгладить междоусобицы, власти пришли к следующему решению: составили список вольных городов с градоправителем во главе. Каждые десять лет по очереди выбирался новый король. Решение оказалось неэффективным: войны велись все так же, а список приходилось то и дело редактировать. Низверженные градоправители вновь отвоевывали трон и требовали восстановления очереди, города помельче захватывали и превращали в предместья болеее крупных. Но за сотни лет решения этому так и не нашли.       Дождь мерно стучал по крыше мансарды. Лиска сидела на широком подоконнике и царапала запотевшее стекло длинным ногтем. Ее пышная темно-синяя юбка с золотыми узорами складками свисала, почти касаясь пола.       Виз видел, что сестре скучно. Вот уже целый месяц, как в криминальном мире Ниведлы, которым заправлял их отец, почти ничего не происходило, и сестрицу-авантюристку это ввергало в уныние. Такая уж она, А Лиса: если нет ничего интересного больше трех дней, она уже лезет на стенку от безделья, и тогда — спасайся, кто может! Сестра начинает либо хандрить, либо искать приключения самостоятельно. Например, пару раз она стащила кое-что из драгоценностей градоправителя. Ох, как отец был зол, ведь этот поступок чуть было не нарушил хрупкое перемирие!       Раньше Алистер ди Манселла еще пытался дать своим детям приличное образование, нанимал сначала нянечек, потом — учителей и гувернанток… На двадцать седьмой он сдался. Визар с А Лисой не жалели сил, чтобы отбрыкаться от приставленных воспитателей и заняться, как они думали, «настоящим делом». Неугомонные двойняшки изводили нанятых преподавателей как могли — не проходило и месяца, чтобы пара гувернеров или гувернанток не сбежали из дома ди Манселла с душевным расстройством. Младшие братья и сестры (а их было немало — целых шестеро) тоже присоединились — это превратилось для них в семейное хобби.       Однако, как выяснилось после капитуляции Алистера, для того, чтобы стать детьми, которыми он сможет гордиться, быть образованными все же нужно. Вот незадача! Так что в каком-то смысле учителя и гувернантки все же победили, но теперь к обычным занятиям добавились еще и уроки с отцом.       Каждый из детей ди Манселла имел особенную склонность к какой-нибудь не очень законной деятельности. У Лиски это — воровство, у Димитроса — рукопашный бой, у Мавеллы — шантаж, у Саллира — обольщение, у Ригхан — изготовление ядов, а Горальд и Ингеборга еще слишком маленькие, и их способности еще не проявились. Только у Визара талант… не такой уж внушительный. Виз умел договариваться с другими, у него много приятелей, но настоящих друзей не так уж много. В остальном же он, мягко говоря, «середнячок»: ничего из того, что с таким успехом проворачивают младшие, ему и не снится.       Вдруг Лиса напряглась, внимательно всматриваясь во что-то, происходящее на улице. В Виза запустили подушкой. Это означало крайнюю степень заинтересованности. Так сестра просила его подойти.       Визар встал с дивана и заглянул сестре через плечо. Окна мансарды выходили как раз на ворота. С высоты третьего этажа было прекрасно видно, как к родовому замку подошел какой-то длинноволосый бородач. Добротная одежда была потрепана от долгой дороги, в волосах был виден какой-то мусор. Это точно не агент их отца, тех всех в замке знают в лицо, несмотря на маскировку. В детстве у всех отпрысков ди Манселла была игра: смотреть на прохожих и угадывать, кто из них работает на «Черную дрезру». Со временем старшим это наскучило, а младшие еще развлекались.       Дрезра — символ отцовской группировки, держащей в страхе всю Ниведлу, один из крупнейших городов Дольции. Все, кто работает на Алистера, носят на левом запястье татуировку в виде этого вьющегося растения с мелкими цветами. У всех детей клана ди Манселла она тоже есть. У пришельца же ничего подобного нет. Обычно чужаки к ним заходят редко — боятся, что вполне естественно. Еще бы они не боялись!       Лиса теребила массивное бронзовое кольцо на большом пальце — волновалась. Это кольцо сестра получила в День Выбора. Это одно из самых важных событий в жизни каждого. В день, когда любому существу в Мире исполнялось десять лет, его торжественно провожали в один из Храмов Всех Богов. Там ребенок представал перед шестью божествами. Это пока их так мало, потом будет куда больше, все пророчества трещат об этом без умолку. Так вот, один из богов берет пришедшего под свое покровительство. Тогда, в знак своего расположения, бог дарит своему избраннику что-нибудь. Это может быть что угодно. Эта вещь остается с хозяином на протяжении всей его жизни и после смерти. Такие талисманы не дарятся и не продаются. После смерти избранный попадает в чертог своего бога и прислуживает ему.       Случается, правда, и так, что никто из богов не соглашается на покровительство. Так было с Алистером ди Манселлой. Такие, как он, обычно считаются отбросами. Алистер построил свою империю буквально ни на чем.       Незнакомец тем временем, все так же не проявляя особого беспокойства, спросил, где ему найти Альгис ди Манселла, мать Визара и Лисы. Это тоже было очень необычно, Альгис умерла двадцать пять лет назад, совсем молодой. До того, как они с Алистером поженились, она была, говорят, прелестная, славная девушка из не самой богатой семьи. Однако, пожив в огромном доме, привыкнув иметь почти безграничную власть, она стала злобной, мелочной, придирчивой, злопамятной… Это признавал даже отец. Дети ее не застали — умерла в родах.       Узнав, что Альгис нет в живых, человек, кажется, очень огорчился. Наверное, пришелец хорошо ее знал. Тогда он спросил о ее ребенке. — О каком из? У леди Альгис их двое. — Лиса открыла окно, так что им была слышна каждая реплика.       Незнакомец мрачнел с каждой секундой. — Тогда позовите Алистера и передайте, что прибыл Гримберт Ниведлийский.       Как ни забавно, отец пришел, лично приказал впустить пришельца. — И двойняшек позовите, — бросил Алистер на ходу кому-то из слуг.       Для Лисы и Визара это не стало новостью. Лет с пятнадцати они присутствовали на почти всех переговорах отца.       Двойняшки вышли из своего любимого убежища и поспешили вниз, в кабинет отца. Алистер был приятно удивлен их быстрым появлением, хоть и наградил вошедших чуть насмешливым взглядом. Рядом с отцом в кресле уже сидели тот самый незнакомец и леди Келестина, супруга Алистера, почти с самого рождения воспитывавшая Виза с Лиской. Пришелец держался расслабленно, как будто был здесь частым и уважаемым гостем. — Познакомьтесь, ребята, это мой старинный друг, Гримберт. А это моя жена, Келестина, и дети Альгис, Визар и А Лиса. Они двойняшки.       Почему отец так странно их представил? Зачем уточнил, что они двойняшки? Он что, оправдывается? И, похоже, это имело значение, Гримберт заметно повеселел. Сейчас, когда с его лица сошла тень недовольства, даже возмущения, его выражение можно было назвать мягким и добрым. Волосы пшеничного цвета были длиннее, чем у младшей сестры Виза, Ригхан, а уж у нее-то они доходили почти до пояса. — Очень приятно познакомиться. Я наслышана о вас, — вежливо сказала леди Келестина. Гримберт обратил внимание, как она похожа на своего мужа: то же квадратное неулыбчивое лицо, темные волосы, чуть тронутые сединой, строгий, требовательный взгляд темных глаз. Даже в ее позе и манере держаться было что-то от Алистера. Виз и Лиска эхом проговорили дежурные фразы приветствия, любезно улыбаясь. — Взаимно, взаимно, — Гость кивнул и, как показалось Визару, посмотрел на них с сестрой с особым вниманием. — Гримберт — маг, — как бы между прочим добавил отец. Если он хотел удивить присутствующих, ему это удалось. Разве что миледи не проявила никаких эмоций. Скорее всего, она просто знала об этой редкой профессии гостя. А вот из шкафа с документами раздался сдавленный вскрик, полный изумления. Алистер спокойно подошел и распахнул дверцу. В тот же миг оттуда вывалилась Мавелла, очень недовольная тем, что ее раскрыли. Ее высокая прическа скособочилась, красивое платье измялось. В довесок к сестриным неприятностям из шкафа вывалилась целая кипа бумаг. — Когда соберешь, покинь, пожалуйста, помещение, — продолжил отец. — И не думай, что я не заметил твоего присутствия. В следующий раз будь внимательнее, плотнее прикрывай дверцу шкафа. — Пап, пожалуйста, можно мне остаться? Я никому не расскажу, ты же знаешь! — начала выпрашивать Мавелла, давя на жалость. Знала, что вряд ли получится, но все равно попробовать стоило. Еще бы, ведь не каждый день к ним наведывается настоящий волшебник. За время антимагического закона дольцийцы стали настолько неспособными к колдовству, что все соседние государства считали их отсталым и суеверным государством самодуров. В общем-то, они были правы. Именно из-за запрета на магию встретить хоть кого-то, имеющего к ней отношение, было почти невозможно. Единственные волшебники, имеющие право на колдовство, придворные маги, были наперечет. Магией не баловался даже Алистер и его окружение, хотя они игнорировали многие законы. — Я не сомневаюсь, что ты умеешь распоряжаться информацией и до поры до времени будешь держать язык за зубами, — усмехнулся отец. — И все же покинь кабинет, я вижу, ты уже закончила.       Обиженно поджав губы, Мавелла вышла. — Я зашел к тебе не просто по старой дружбе, — сказал Гримберт, когда дверь за сестрой закрылась. В его глазах стояла тревога. — Я догадался, — кивнул Алистер. — Ты не слишком балуешь меня своими визитами, чтобы я мог надеяться на иное. — Ты помнишь пророчество? — сразу перешел к делу Гримберт.       Брат с сестрой недоуменно переглянулись. Они точно были не в курсе дела. Миледи же, похоже, чувствовала себя вполне комфортно. Уловив вопрошающие взоры Виза и А Лисы, мачеха пришла им на помощь: — Не могли бы вы уточнить, пожалуйста? Алистер рассказывал мне, в чем дело, но я, право, подзабыла. — Разумеется, о чем речь. В общем, довольно давно одна полоумная бабка перед смертью сказала кое-что в стихах. Содержание сводится к следующему: однажды родится ребенок, который, когда вырастет, изменит судьбу Дольции, но неизвестно, в какую сторону и каким образом. При ее смерти, увы, присутствовало слишком много народу, и весть о так называемом «пророчестве» расползлась довольно широко. — И неужели… — Да, появился кандидат на роль «избранного». Дейриш как взбесился. И вообще по всей стране сейчас такой всплеск оживления… Не нравится мне это. — Дейриш? Кто это? — спросила А Лиса. Она сделала то, что постеснялся сделать Виз. — Да так, один местный сумасброд, — попытался отмахнуться отец, но Лиска вцепилась в него как клещами: — Нет уж, ты договаривай, пожалуйста. Зачем ты нас позвал, если вы будете секретничать тут по углам? А как же твои слова про ответственность и осведомленность? Он ведь не просто псих, верно? Всех обычных сумасшедших у нас Виз знает.       Брат зыркнул на нее синими глазами и весь обратился в слух. Случилось невероятное — несгибаемый Алистер ди Манселла сдался. — Ты права. — Отец тяжело вздохнул и провел рукой по своим коротким волосам. — Дейриш — очень опасное существо. Он тоже маг, но гораздо сильнее Гримберта. К тому же действительно больной на голову. Обычно обострения у него случаются редко, а тут он, похоже, активизировался раньше срока. — Он всегда был не в себе, а тут буквально на каждом углу трубит о том, что ему удалось заполучить того самого ребенка. И на кой ему это надо? — Может, силушку свою богатырскую девать некуда? — нервно хихикнула Лиса. — Возможно, конечно. Кто их, психов, разберет, — пожал плечами маг. — А может, он именно этого и хочет? Чтобы все считали его сумасшедшим? — задумчиво предположил Виз. — Да нет, у него справка от королевского лекаря есть. — Гримберт с недоумением воззрился на юношу. — Давай короче. Чего ты от меня-то хочешь? — прервал друга Алистер. — Уж извини, но бегать по всей стране за Дейришем я не буду и рисковать своими людьми тоже не стану. И вообще я не уверен, что это действительно пророчество, а не бред умирающей. — Я тоже настроен к этой истории об «избранном» весьма скептически. Но я хочу хоть какой-то стабильности, друг. Уж лучше никак не меняться, чем погрязнуть в гражданской войне на долгие десятилетия из-за одного сосунка. А если он, не приведи боги, родился магом? Тогда можно говорить о столетиях. Вы этого хотите? — Прекратите нас пугать. — Миледи мгновенно переняла настроение своего супруга.— Какое вы видите решение? — Я хочу убить эту «легенду» еще в колыбели. Согласно пророчеству, младенец неуязвим, но его можно убить одним способом. Мне нужен Зуб Дракона.       В кабинете воцарилась гробовая тишина. Алистер ди Манселла коллекционировал холодное оружие. Зуб Дракона — самый ценный его кинжал. Первый предмет коллекции, маленький, с резной черной ручкой. Его темное лезвие из неизвестных сплавов переливается зеленым и фиолетовым. Совершенно очевидно, что вещь непростая. Какая же дерзость со стороны мага — просить Зуб у него! — Прости, Гримберт, но его я не могу отдать. Этот кинжал слишком дорог для меня. Я бы отдал тебе любой другой. Забирай их все, если надо, но только не его. Да и в эти россказни о ребенке я не верю, уж извини. Можешь оставаться в моем доме сколько пожелаешь, но на мое содействие и не надейся.       Маг вновь нахмурился. Казалось, не будь перед ним Алистер ди Манселла, Гримберт наверняка пришел бы в ярость. А так он только выдавил из себя печальную улыбку и проговорил: — Что ж, тогда завтра я покину твой гостеприимный кров и отправлюсь искать другой способ, ничего не поделаешь.       Вечером в мансарде взбудораженная Лиска, помахивая одним из своих многочисленных кинжалов в сторону брата, заявила: — Мы добудем магу этот Зуб Дракона и отправимся с ним.       Спорить с ней было бесполезно.