Избранный богами

Dope — Die MF Die       Разбрызгивая слякоть по деревянным мостовым, Габор шагал по Сьисоли. Если бы не усталость и не непонятное головокружение, появившееся после телепортации, он мог бы сказать, что город ему нравится. Широкие чистые (по сравнению с другими дольцийскими городами) улицы, нежаркий климат, тихие горожане.       Попав в Гочев, сержант быстро выяснил, что никого, подходящего под описание Дейриша, здесь не видели. Зато по дороге в Сьисоли путники обращали внимание на небольшой отряд, возглавляемый, по их собственным словам, «патлатым безумцем». Дотопав туда на своих двоих, уставший и подмерзший Габор искал место для ночлега. Это было несложно: хоть городские ворота уже закрылись, многие таверны в этот час только начинали работу.       Маккой ушла в вечерний патруль, так что поговорить было не с кем. И это пагубно влияло на настроение сержанта. Без возлюбленной Габор замечал куда больше раздражающего в окружающих. Особенно сейчас, когда улицы кишели гражданскими, как подгнивший труп — червями. Прокладывая себе путь сквозь толпу, сержант был готов порвать любого прохожего голыми руками.       Вдруг Габор сбился с шага. Его изумлению не было предела. Ритм шага — первое, чему учат улсартсинских кадетов. Этот навык позволяет им без проблем проходить почти везде, от узких улочек до людных площадей. И заставить улсартсинца нарушить ритм мог только другой улсартсинец, причем довольно задиристый.       В гневе Габор обернулся и увидел удаляющуюся от него широкую спину.       «Ну уж нет, так просто ты от меня не уйдешь, засранец!» — подумал сержант и бросился следом. Без труда догнав обидчика (тот, казалось, даже не заметил земляка), Габор положил тяжелую руку ему на плечо. К изумлению сержанта, он наглец оказался… женщиной! На Габора смотрела настоящая медведица, облаченная в броню. Ее рыжие космы разметались по плечам, шрам с рваными краями пересекал длинное лошадиное лицо. За свою жизнь в Улсартсе сержант видал и не таких «красоток», но этой удалось его удивить. Было нечто странное даже в том, что он вообще встретил тут землячку. Улсартсинцы обычно не покидают родного города поодиночке. Разве что у этой тоже здесь какое-то поручение. — Чего тебе? — рыкнула незнакомка на чистом улсартсинском диалекте. — Ты пересекла мне дорогу, женщина. Я требую поединка!       В родном городе Габора такое было в порядке вещей.       Женщина презрительно приподняла верхнюю губу. — Ты? Да пожалуйста! — И она бросилась вперед.       На месте сержанта любой подумал бы дважды, прежде чем задирать незнакомку: она была на голову выше Габора, а он на низкий рост не жаловался. Но для сержанта это был вопрос чести.       Мощный кулак влетел в скулу Габора, да так, что он чуть не рухнул. Хорошо, что удалось уйти от следующей атаки: еще один удар, вполне возможно, превратил бы его в отбивную. Быстро поднявшись на ноги, сержант закружился вокруг противницы по деревянной мостовой. Напуганные горожане давно отошли на безопасное расстояние, но совсем уходить не спешили: такое зрелище выпадало нечасто. Габор попытался подставить подножку, но незнакомка угадала его маневр. В следующую секунду сержант уже летел на землю. Подняться ему не дали: в лицо ему уткнулся квадратный нос сапога, подбитого треугольными гвоздями. Габор и сам носил такие. Разве что на размер поменьше.       Противница уставилась на него единственным глазом. Сержанта разрывали противоречивые чувства: с одной стороны, его душила ярость от осознания поражения. С другой, он не мог избавиться от охватившего любопытства: почему-то женщина казалась ему странно знакомой. Этот глаз, этот шрам, эти рыжие волосы… Наконец, когда она стала заносить меч, чтобы прикончить наглеца, Габор воскликнул: — Прошу извинить мою дерзость, о пресветлая богиня! Я не хотел оскорбить тебя, я лишь поступал согласно обычаям моего народа!       Почему-то никто из зевак не отреагировал на необычные слова Габора. Потеряв интерес к происходящему по окончанию схватки, сьисольцы стали расходиться по своим делам.       Лицо незнакомки смягчилось. На нем появилось выражение, которое иногда можно увидеть на портретах и у статуй: так мать смотрит на непутевого сына, сокрушаясь его неудаче и призывая следовать своему примеру. — Лучше поздно, чем никогда, — улыбнулась она. — Считай, что это было испытание и ты его прошел. — Но как же глаз?! — удивился Габор. Боги не могли менять количество частей тела, также как воплощаться в существа другого вида. Не получалось у них, и все. — А кто тебе сказал, что его нет? — В голосе богини послышалось веселье. Она приподняла повязку, скрывающую «отсутствующий» глаз. — К тому же, если помнишь, однажды я чуть не лишилась глаза. — Рангхильд указала на свой шрам.       Вдруг совсем рядом послышался резкий птичий крик. Громко хлопая крыльями, на плечо богине уселся ворон. Поковыряв клювом железный наплечник, он что-то каркнул прямо ей в ухо. Рагнхильд поморщилась. — И незачем так орать. Сейчас буду.       Сбросив птицу, она повернулась к Габору. — Пока мы тут говорили, началась война между Пипжсой и Омно, а я еще здесь. Мне пора.       Габор удивленно заморгал и Рагнхильд исчезла. Еще несколько секунд он стоял, осознавая, что с ним только что разговаривала богиня войны, самая почитаемая в Улсартсе, рожденная там и героически погибшая у стен этого вечного города. Легенду о Рангхильд очень любили в Улсартсе: жители гордились тем, что великая богиня их землячка.       Габор сунул руку в карман. Неожиданно пальцы нащупали какой-то незнакомый предмет. Это оказалась маленькая скляночка, тускло отблескивающая в свете горящих окон. Как она могла там оказаться? Чтобы рассмотреть ее получше, сержант решил наконец найти наконец кабак, где посветлее и можно переночевать без приключений.       Подходящим местом оказался трактир «Завороженная». На вывеске была изображена такая пучеглазая тетка, что Габор забеспокоился о ее здоровье.       Усевшись за самый освещенный столик и заказав себе еды, сержант стал крутить в пальцах склянку. Она легко помещалась в кулаке (уж в Габоровом-то точно). Сквозь мутное стекло было видно содержимое: черно-коричневая жидкость, в которой плавало что-то, похожее на водоросли. На веревочке, обвязанной вокруг горлышка, болталась железная подвеска в виде ворона.       «Вот так подарок от богини!» — почесал в затылке Габор.       Тут принесли его еду. Подавальщица, как и все прочие девушки в «Завороженной», носила легкое серое платье с разрезами на рукавах. Распущенные волосы чуть ли не тонули в супе. Похоже, это сделано с целью придать подавальщицам большее сходство с ведьмами. Может, поэтому их и жгли чаще всех прочих жительниц Сьисоли.       Кроме подвески к горлышку была прикреплена какая-то бирка. Торопливо оторвав ее, сержант прочел почти по слогам (читал он неважно, а буквы были до того узорчатые, что продраться через них было сложно):       «Зелье мутного болота. Ингредиенты: чернозем из долин в окрестностях Спайта, слюна совиная, вода из топей близ Шепа, монета меделайнская, ржавая, достоинством в один орешек (медная).       Эффект: вызывает у жертвы головокружение, легкое временное помутнение рассудка, сопровождающееся слабостью во всем теле и влекущее за собой потерю сознания.       Применение: вводится через дыхательные пути. Обездвиженной жертве следует залить в нос все содержимое сосуда. Данная доза имеет эффект на любую известную науке расу, а также на помеси всех известных видов в любых вариациях. На людей и им подобных действует в течение пяти часов. Более выносливые расы, такие как эльфы, наги, высшие феи, испытывают действие препарата в течение трех часов.       Внимание! Будьте осторожны, избегайте попадания препарата в дыхательные пути. Перед использованием лучше обезопасить себя респиратором в виде марлевой повязки.»       «Как дела? Успел до закрытия ворот?»       Габор вздрогнул от неожиданности. На столе остывал суп и мясо с овощами. Вид еды напомнил сержанту, как он голоден, так что отвечал он уже с набитым ртом. Жуя, он рассказал возлюбленной об удивительных событиях этого дня.       «И к чему было это все?»       Довольно долго Маккой молчала. Затем до сержанта донеслось:       «Ну и дурак же ты!»       «Это почему?» — опешил Габор.       «Яснее намека тебе не могли дать. Не зря же там упоминались разные помеси. А у Дейриша в армии есть отличная полукровка»       К отряду мага улсартсинцы относились без оправданного в подобном случае скепсиса. Всякое живое существо они считали прежде всего боевой единицей. Если называет армией, значит, есть за что.       «Так, может, проще сразу его захватить и угробить? И проблема решена.»       Не все так просто, — терпеливо возразила Маккой. — Не забывай, что Дейриш — могущественный маг, да еще и с сильной паранойей. Почуяв малейшую опасность, он стирает предполагаемый источник в порошок. А вот его сестра, мне кажется, куда менее бдительна. Это нам и поможет.»