Избранный богами

Blackthorn — Strix Nebulosa — Кстати, где ты была в День Всех Богов, ближе к рассвету?       Вопрос застал Мозраэну врасплох. Мгновение назад они обсуждали левитацию мелких предметов: в пути Дейриш наконец сдержал обещание и начал учить сестру основам магии. Сперва настороженная, с каждым занятием полудриада все больше воспринимала уроки как должное. Дейриш был нетерпеливым учителем: после каждой промашки он срывался на крик, мерил шатер шагами и вопрошал богов, за что ему такая бестолковая ученица. Но уже привыкшая Мозраэна просто пропускала все это мимо ушей. Крики и упреки — малая цена за знание, о котором она мечтала с самого детства.       И вот теперь, прямо посреди фразы Дейриш замер посреди шатра и вперил сестру горящий взор змеиных глаз. — Ты что, мой хозяин, чтобы перед тобой отчитываться? — спросила Мозраэна, не отводя взгляда. За ее надменностью крылся, однако животный страх: по спине катились капли пота, а внутренности словно завязали в узел. О боги, если только брат узнает о ее клятве…       Быстрее молнии Дейриш подлетел к полудриаде. Ухватив Мозраэну за шиворот, он волоком вытащил ее наружу. Резкий порыв ветра обдул лицо. — Повторяю еще раз. Где ты была в День Всех Богов, дрянь?! — заревел маг на весь лагерь. От шума зашевелились завернувшиеся в плащи крестьяне, которых Шиза завербовала в армию Дейриша. Сама наемница тоже вынырнула из тени и подошла поближе. Из второго шатра выползла заспанная Тана. К груди она прижимала такого же заспанного ребенка. — А я еще раз повторяю, что я не обязана сообщать тебе о каждом своем шаге, — прошипела Мозраэна, пытаясь вывернуться из железной хватки брата.       Шиза широко улыбнулась, потягиваясь. Ее зубы блеснули в тусклом свете тлеющих углей костра. — Конечно, не обязана, дорогая… Но ты давала присягу, разве нет?       Обычно Дейриш приходил в ярость, стоило кому-то заговорить от его имени. Теперь же он только важно кивнул. Мозраэна бросила тревожный взгляд на Шизу. Неужели она приобрела большее влияние, чем полудриада? А ведь действительно, брат почти не срывает зло на наемнице, только ворчит немного. Не устроил истерику, что Шиза привела слишком мало новобранцев. Можно даже сказать, что Дейриш… уважает ее? Когда это успело случиться, да еще так, что Мозраэна не заметила?       А может… Да нет, вряд ли… И все же не исключено, что именно Шизе полудриада обязана столь пристальным вниманием со стороны брата. Не сказать, чтобы у Мозраэны с ней такие уж теплые отношения. Но сознательно подставлять ее ради сомнительной перспективы остаться единственным разумным человеком в лагере? С другой стороны, все может быть… — Отвечай, где была, живо! — рявкнул Дейриш. — Что за дурацкая привычка повышать на меня голос, дорогой братец? — Но дальше увиливать не было смысла. Встретившись взглядом с магом, Мозраэна сказала на чародейном языке: — Шум праздника был мне в тягость. Почти весь вечер я провела на крыше, в самом уединенном уголке. Ты же сам видел меня там!       Вертикальные зрачки Дейриша сузились. На миг полудриада подумала, что он проглотил эту полуправду. Но потом брат прищурился и медленно проговорил: — А после? Я видел, ты куда-то ушла. А потом вернулась, уже после соединения Дня и Ночи. Так где ты была? На чародейном!       «Черт бы побрал твою подозрительность, шакал!» — подумала Мозраэна, слушая стучащую в висках кровь и пытаясь унять бешеный ритм сердца.       Что ж, пришло время проверить миф о том, что невозможно солгать на чародейном языке. Миф оказался реальностью. Едва полудриада открыла рот, чтобы произнести первые слова, как ее горло словно сжали невидимые тиски. При второй попытке все внутри пронзила такая невыносимая боль, что Мозраэна откинулась назад, хватая ртом воздух. Глаза мага торжествующе блеснули. — Ага! Ты лжешь! Так где ты была вчера?       И полудриада решила сдаться. На милосердие брата она, конечно же, не надеялась, но и играть на руку этому улсартсинскому солдафону не хотела. Но и тут ее постигла неудача: Мозраэна поклялась никому не говорить о допросе. Еще одна попытка нарушить клятву — и ее можно хоронить. — Ну же? — Шиза чуть приподняла бровь. Она вальяжно расположилась совсем рядом с Дейришем. Вся фигура наемницы так и лучилась довольством и уверенностью. «За что же она так меня невзлюбила? Или мне только кажется?» — О, я понял, я понял, что произошло! — воскликнул маг, театрально вскидывая руки. Мозраэна бесформенным кулем повалилась на землю. — Ты, лживая тварь, ты встречалась с врагами! Признайся, вы строили козни против меня, да?! Коварная змея, ты замыслила мое убийство! О, неблагодарная!..       «Если уж на то пошло, не у меня одной отец — наг, » — подумала Мозраэна, но у нее хватило благоразумия не высказать это вслух.       У Дейриша еще явно был запал для дальнейшей речи, но Шиза тронула его за руку и многозначительно обвела глазами лагерь. Действительно, вокруг мага уже собралась вся «армия», включая Тану и опять начавшего хныкать ребенка. Да и шум мог в любой момент привлечь ночных хищников.       Бешено вращая глазами, Дейриш схватил сестру за белоснежные волосы. Поморщился от прикосновения к мертвой пчеле, но не отпустил. — Вот что, — проговорил он, задыхаясь от гнева. От звучащей в голосе брата ненависти и злобы полудриаду сковал леденящий ужас. Дейриш не просто истеричный параноик, нет. Он — один из самых сильных магов Дольции, который ненавидит лично ее, Мозраэну. И может изобрести сколь угодно жестокую казнь. — Мне надоели твоя наглость, твоя беспринципность, твоя неблагодарность. Из родственных чувств я еще терпел твои выходки, но теперь, после такого вероломства…       Мозраэне хотелось закричать, расцарапать ему лицо своими кривыми ногтями, что-то возразить… Но она не смела. Да и что она могла возразить? Даже совершая ошибки, брат был уверен, что он — образец благоразумия, а уж теперь, когда Мозраэна невольно предала его… — Ты даже представить себе не можешь, на что я способен в гневе! — Теперь Дейриш приблизил лицо вплотную к ней.       Вот уж правда. Полудриаде страшно было даже подумать, что с ней сейчас сделают.       Вдруг лицо мага озарилось широкой улыбкой. Мозраэна продолжала смотреть прямо в глаза брату, хотя больше всего на свете ей хотелось закопаться в землю. Даже Шиза со всеми ее заскоками выглядела адекватнее. — Если ты станешь меня пытать, договор будет расторгнут! — уцепилась она за последнюю соломинку. Не помогло. — Уж теперь-то наш договор и вовсе не имеет никакого смысла. Ты все не доживешь до сладкой мести. — Все кончено. Вот ее приговор. — Позволь описать тебе, как это будет. — О боги, до чего же он болтлив! — Я прикую тебя вооон к тому деревцу и подожгу и его, и траву вокруг. Ты будешь корчиться в муках, молить о милосердии, но мы спокойно соберемся и поедем своей дорогой. И не надейся, твои путы не расплавятся раньше времени. Ребята, пакуйте вещи! Шиза, помоги.       Не успела полудриада толком испугаться, как она уже оказалась скована по рукам и ногам. Еще мгновение — и ее накрепко примотали к дереву. Последним штрихом был шмат грязи, плотно закупоривший рот. Предупредительный братец обо всем позаботился. — Пошевеливайтесь, выступаем!       Все-таки плохо, когда в списке твоих врагов числится невероятно одаренный и умелый маг. Если уж цепи из воздуха создал, что же будет дальше?       Когда все уже было готово к отъезду, Дейриш повернулся к своим людям и провозгласил, приняв эффектную позу: — Поглядите на это чудовищное отродье! Она — жалкая и ничтожная предательница, воплощение худших качеств, которые только могут существовать! Она пренебрегла моей добротой, моим великодушием, продалась врагам за горстку золота! — Брат плюнул ей под ноги. Больше всего на свете Мозраэна жалела, что рот забит грязью, и она не может вернуть Дейришу «должок». — За свое вероломство она будет казнена, и очень, очень жестоко! Пойдемте же, вы узрите настоящее чудо!       Под ноги ей бухнулась и котомка с вещами. Какая щедрость.       «Популист! — бросила Мозраэна вдогонку уходящему брату. — Да лучше сгореть заживо, чем слушать твои бредни!»       Эх, и отчего в Дольции так быстро тает снег?