Избранный богами

Аркона — Лики Бессмертных Богов       Первое, что Дилат заметил, открыв глаза, был довольно внушительный нос. Подняв голову, жрец увидел огромные карие глаза, с любопытством изучающие его. Да, Дилат представлял себе загробный мир несколько иначе.       Жрец лежал на чем-то мягком и теплом. С трудом приподняв свое тучное тело, Дилат не поверил своим глазам. Неужели он лежит на…       «Не мог бы ты перемещаться поаккуратнее? Моей руке тоже бывает щекотно!»       По тому, как неумолимо, но аккуратно вторглись в его сознание, Дилат понял, что перед ним не великанша — перед ним богиня.       «Как прикажешь, великая, — мысленно ответил жрец, чувствуя себя букашкой под лупой. — Позволь попросить тебя об одном одолжении. Не могла бы ты, владычица, стать хоть примерно одних размеров со мной, ничтожным? А то сейчас я вижу лишь твой нос. Он, несомненно, поражает воображение, да только я даже не могу определить, кто ты, уж прости мое невежество.»       Брат Дилат съежился на ладони богини, ожидая немедленной кары. И вот голова его закружилась, все вокруг завертелось. Дилат зажмурился, моля, чтобы его не стошнило. Такого промаха даже он себе не позволит.       Жрец не знал, сколько времени прошло, когда он наконец решился приоткрыть один глаз. Теперь он скорчился на траве, а перед глазами у него колыхался бурый подол. Кое-как Дилат поднялся сначала на четвереньки, а затем на ноги. Колени подгибались, его шатало. Перед жрецом стояла хрупкая молодая женщина с печальным лицом. Брееда, богиня домашнего очага и его, Дилата, небесная покровительница.       Дилат был в полном замешательстве. Он не знал даже, жив он еще или уже умер. Когда жрец поклонился богине, живот его коснулся подгибающихся ног. Дилату стало противно от самого себя. Он спросил, запинаясь: — Д-для ч-чего я здесь, в-великая?       Глаза Брееды были опущены. Как и во всех легендах, она не смотрела в лицо собеседнику. — Ты прыгнул с обрыва и разбился бы, не подхвати я тебя. — Но… отчего ты выделила меня из тысяч нуждающихся?       Ему показалось, что Брееду одолевают сомнения. Впрочем, выражение ее лица быстро изменилось, так что Дилат не успел разобраться, что же произошло. — Давай пока не будем об этом, — сказала богиня. Голос ее звучал тихо и мягко, как летний ветерок. Всему свое время, ты обо всем узнаешь… или не узнаешь. В любом случае, сейчас ты нужен нам живым, так что…       Она умолкла, прислонившись к валуну и глядя в сторону. Ветер трепал ее каштановые волосы. — Где мы, великая? На небесах?       Брееда почти рассмеялась. — Да что ты, нет, конечно. Подними голову и увидишь утес, с которого прыгнул. Я подхватила тебя в полете. — О, владычица! — Дилат пал ниц. — Не за что. Я же сказала: твой час еще не настал. — Но… Как же мои спутники, великая? Они будут беспокоиться, искать меня. Может, ты и их сюда спустишь?       Брееда покачала головой, словно поражаясь наивности собеседника. — Тебе с ними не по пути. У них своя дорога. За будь о них, вы будете лишь мешать друг другу.       Дилат хотел было возразить, но вовремя вспомнил, с кем говорит. — Ээээ… А… куда мне теперь? — Ему хотелось провалиться сквозь землю от своего косноязычия. Так все хорошо начиналось, а теперь вот тебе снова. Так опростоволоситься перед богиней-покровительницей. Дилат почувствовал, что вспотел, хотя погода была прохладная, весеннее солнце еще не согревало. — Иди, куда душа подскажет, ты уже близко.       И, отстранившись от камня, Брееда пошла по рыхлому талому снегу в своих летних матерчатых туфлях. В руках у нее трепетало непонятно откуда взявшееся полотнище с начатой вышивкой, легкое платье песочного цвета колыхалось на ветру. Богиня прошла пару шагов и истаяла, словно ее здесь никогда и не было.       Увязая в грязи и снеге, Дилат побрел в ту же сторону, куда направилась Брееда. У него промокли ноги и испачкался подол одеяния, но жрец даже не заметил этого. Он размышлял.