Перекованный

*** Возился я довольно долго, но усталость вскоре взяла своё, и я всё-таки погрузился в глубокий сон. Ночь прошла спокойно, никто ко мне не заходил и не беспокоил. Утро же встретило меня обличьем отца, то бишь не очень добро. *** — Вставай! Сквозь сон Украина почувствовал, как его грубо треплют за плечо. Парень лишь отмахнулся от надоедливой руки, отвернувшись на другой бок. — Украина, подъём! Но парню сейчас меньше всего были интересны прихоти отца, отчего он так и остался лежать спиной к раздражителю. — Отстань, дай поспать… — пробубнил сквозь сон Украина, сильнее уткнувшись лицом в подушку. СССР не собирался долго церемониться с упрямцем, ибо не в его стиле было упрашивать и договариваться. Схватив того за шкирку, Союз скинул ошарашенного сием действием украинца на пол. — Ты совсем рехнулся?!. — прошипел резко отошедший ото сна парень, испуганно и растерянно глядя на совершенно спокойного отца. — Ну и отлично, я думал не добужусь тебя! Как спалось? — как бы к слову невозмутимо поинтересовался Союз. — Прекрасно, пока ты не появился!— огрызнулся Укроп, чувствуя, как же сильно болят его кисти рук. Всю ночь их сковывал крепко затянутый ремень, отчего руки не хило так затекли. — Собирайся… Скоро выходим. — ответил СССР, проигнорировав дерзость сына. — Интересно, каким образом? Сними это с меня! — недовольно прорычал Украина, протянув отцу свои связанные руки и подёргав ими в разные стороны. — Зачем? — усмехнувшись ответил Союз. — Ты и так в состоянии собраться! — Но как я одеваться буду? — А ты разве не одет? — вопросом на вопрос ответил СССР, глядя на лежащего на полу сына, что прожигал отца злобным взглядом.  — Насчёт вещей не беспокойся, Беларусь всё собрала. Твои чемоданы уже ждут тебя на выходе. — А завтрак? — Успеешь пожрать, только глаза открыл! По дороге что нибудь зацепим, а сейчас быстро приводи себя в порядок и иди в прихожую одеваться. Союз глянул на наручные часы. — И давай быстрее. Мне на работу ещё заехать надо. После СССР вышел из комнаты и направился в гостиную, попутно достав из кармана сигарету и зажигалку, закурив. Еле поднявшись со связанными руками, перед этим предварительно свалившись пару раз, Украина дошёл обратно до дивана. Парень глянул на свои часы, что стояли на тумбочке. Пол восьмого! Да отец вообще смотрел на время? Самому не спится, так значит и другие страдать должны?! Ещё и башка ко всему прочему болит… Потрогав ладонью лоб и убедившись, что виной всему внезапно подскачившее давление, Украина приподнялся с дивана и подошёл к зеркалу. Оттуда на него смотрел бледный парнишка с растрёпанными каштановыми волосами и родинкой на левой щеке. В проницательном взгляде зелёных глазах читалась явная, в какой то степени болезненная усталость. Ещё с минуту «полюбовавшись» своим отражением, Украина наконец отошёл от зеркала. Наводить марафет не было ни малейшего желания, поэтому парень просто зачесал руками назад волосы. От осознания того, что сегодня он должен будет встретиться с самым ужасным человеком в своей жизни, да ещё и жить с ним под одной крышей хрен знает сколько времени, у Украины и вовсе закружилась голова. Нужно выпить таблетку и успокоиться… Ещё ничего страшного не произошло. В конце концов, может у него ещё получится сбежать? Стоит успокоиться и думать на холодную голову. Паника раньше времени совсем ни к чему. Вскоре Украина вышел из комнаты и направился на кухню. Там он застал Беларусь, что стояла возле раковины и мыла посуду. Она не сразу заметила брата, что прошёл мимо неё к настенному шкафчику. — Доброе утро, Украина. — сказала Беларусь, заметив брата, что доставал из шкафчика коробку с различными лекарствами. — Что с тобой? Ты весь бледный! — Доброе. У нас есть что нибудь от головы, цитрамон там, аспирин? — спросил Украина, роясь в лекарствах сразу двумя руками. — Цитрамон вроде оставался… А что у тебя с руками? — испугалась Беларусь, глядя на мучения брата отрыть в куче лекарств что нибудь подходящее. — Да так… Отец. — недолго думая ответил Укроп, наконец найдя нужную пачку. — Слушай, достань мне одну штуку пж. А то мне с моими руками не очень удобно. — Хорошо… Давай я тебя развяжу. Пока отец не видит! — Нет, не надо. Ещё и тебе достанется от него. Просто достань таблетку и налей мне стакан воды. Украина зажмурился, слегка потряся головой. Боль не утихала, а наоборот становилась всё более навязчивой… — Вот, держи… — обратилась к брату Беларусь, протянув тому стакан воды и таблетку. — Спасибо. — поблагодарил Украина, сначала взяв у той с ладони таблетку и положив её в рот, а затем взял стакан, с грехом пополам, но всё же выпив его содержимое. — Украина, твою мать! Ты где?! — Ой, отец идёт! — встревожилась Беларусь, подойдя обратно к раковине и продолжив мыть посуду. Тут на кухню вошёл Союз, недовольно глядя на сына. — Я уже машину завёл, барахло твоё всё перетащил, а ты себя в тамбур перенести не в состоянии! — заявил СССР, вновь недовольно глянув на наручные часы. — У Украины просто заболела голова и он выпил таблетку! — ответила Беларусь на обвинения Союза, убрав очередную тарелку на сушилку. — А быстрее это делать нельзя? Я вроде объяснил, что мне на работу надо! Что ты, головушка у него разболелась! Потерпишь! Мужик или не… — начал было СССР, вновь глянув на сына. — Хотя, тут всё сходится… У тебя три минуты. Чтоб по истечении этого времени стоял у двери как штык! С этими словами Союз вышел из кухни, продолжая что то бурчать себе под нос. — Украина, лучше иди одеваться. Не зли отца. — попросила Беларусь. — Да хуже уже не будет, успокойся… Подумаешь на минуточку опоздаю, и что? — Украина, пожалуйста. Ради меня… Беларусь умоляющим взглядом смотрела на украинца. Она очень тревожилась за брата, ибо отлично знала, что отец ни перед чем не остановится ради достижения своей цели. Он сломит волю любого, если это будет необходимо, и выйдет победителем из какой бы то ни было ситуации. Ровно также он поступил и со своим отцом, свергнув того, тем самым отомстив за принижения в более юном возрасте. Союз рано повзрослел, стал сильнейшим государством, которому не было равных ни в чём. Наглядным доказательством тому служат сороковые. — Хорошо, сестрёнка. Но это только ради тебя. — всё же сдался Украина, направившись прочь из кухни, не желая тревожить и без того переживающую по каждой мелочи Беларусь. — Удачи! — пожелала та вслед уходящему украинцу. Укроп на мгновение остановился и хотел было подойти к сестре попрощаться. — Ну где ты там?! Украина! Парень резко глянул в сторону тамбура, а затем вновь перевёл взгляд на кухню. Какое то странное чувство, похожее на грусть или же тоску посетило его душу. Но вспомнив про своё обещание сестре, а именно идти немедленно одеваться, Украина второпях направился в тамбур. — Ну наконец то. Почему так долго? — поинтересовался СССР, недовольно глядя на припозднившегося сына. — С сестрой прощался. Или уже и этого нельзя? — огрызнулся Укроп, надевая обувь. Кое как напялив кеды, Украина наконец выпрямился, грозно посмотрев на равнодушное выражение лица отца. Больше всего парня бесило то, что тот видел, как ему неудобно одеваться со связанными руками, но оставался совершенно безучастным к этому, лишь высокомерно смотря на сына. Казалось, после того случая в подъезде Союз перестал видеть в Украине сына. Теперь он видел в парне лишь некую опасность для окружающих, а его собственным чувством был лишь стыд за родного сына. А иначе как объяснить то, что теперь СССР старался как можно реже смотреть на Укропа, не желая встречаться с ним взглядом? Украина и правда стал чувствовать себя крайне ущербно, будто он реально тяжело больной человек, который несёт неведанную угрозу всем окружающим. — Идём… — А ветровка? — Не надо. На улице тепло. — коротко ответил Союз, открыв дверь и выйдя в подъезд. — Ну, что стоишь? Украина в недоумении уставился на отца. Он до последнего надеялся, что тот снимет с него «оковы» хотя бы перед выходом на улицу. Но он ошибся. Делать было нечего. Лучшее, что сейчас можно сделать — это повиноваться… Украина послушно вышел из квартиры. Парень вёл себя крайне уравновешенно и был спокоен, но это только внешне. Внутри него всё бурлило подобно лаве в кратере вулкана. Укропа разрывало изнутри: врождённая свободолюбивость и чувство справедливости боролись с вынужденной смирённостью и бессловестностью. Уже закрывая входную дверь на ключ, СССР вдруг услышал, как открылась дверь соседней квартиры, и оттуда вышла пожилая женщина лет шестидесяти с каким то цветастым ковром в руках. — Ой, соседи! Доброго утречка. Что то рановато вы сегодня, люди спят ещё. Собрались куда то что ли? — И вам доброе утро, Туркмения Довлетовна! Да мы так… В гости собрались. Сына старшего навестить хочу. Давно я у него не был. — В гости значит? Ну это хорошо, удачно вам съездить! — И я надеюсь, что удачно… — сквозь зубы процедил Союз, покосившись на и без того запуганного сына. — Чего? — Да так, на то же надеюсь. А вы куда это с такой циновкой*? — Да какая ж это, сынок, циновка? Это ковёр, что достался мне от моей матери, а ей от бабушки… — Я понял. — оборвал СССР, вновь глянув на часы. — Давайте я вам помогу ковёр спустить, а то тяжёлый наверно. — Да не стоит, я и сама как нибудь управлюсь. — добродушно ответила старушка, направившись к лестнице. — Ой, что это я? Проходите, а то я, старая, полчаса спускаться буду! — Спасибо, до свиданья. — ответил Союз, взяв сына за рукав и торопливо спускаясь вниз. — А что у тебя, внучок, с руками? — не поняла Туркмения Довлетовна, удивлённо смотря на Украину. — Да это так… Для тренировки. — ответил Союз первое что пришло в голову, вновь утянув Украину за собой, будто тот был живой марионеткой, жизнь, действия и чувства которой отныне находятся под чужим контролем. *** — Давай, садись в машину. — приказным тоном произнёс Союз, открыв дверь машины. Украина в который раз смерил отца презрительным взглядом, после чего послушно сел на заднее сиденье автомобиля, как можно дальше подвинувшись в другую сторону. — Вот и отлично, поехали. — произнёс довольным тоном СССР, заводя машину. — Давай я ремень сниму. Руки, наверно, сильно затекли. Украина вновь искоса глянул на отца. Ну надо же, отцовская забота у него внезапно проснулась! Недолго думая, парень послушно протянул руки, засунув свою гордость куда подальше. Запястья и вправду были сильно натёрты. — Вот и всё. Надо же как ремень может натереть кожу! Ну ничего, пройдёт. — сказал Союз, наконец сняв ремень с рук украинца. Парень сразу почувствовал неимоверное облегчение. Кожу больше не жгло, даже возникло ощущение, будто руки погрузились в холод. — Только без фокусов. Двери заблокированы, предупреждаю сразу… — коротко пояснил Союз. Украина лишь тихо хмыкнул, пододвинувшись ближе к окну. Машина двинулась с места и выехав со двора, повернула в сторону большой дороги. До этого Украина ни разу не был в гостях у брата. Последний раз он видел Россию ещё когда тот жил в квартире отца. Да и желания увидеться, а тем более чувства тоски в принципе никогда не возникало. Поэтому сейчас ехать к брату и жить с ним Украине казалось… Унизительным. Возможно звучит странно, родной брат, родная кровь и т.д. и т.п. Но братья то они только по статусу, а по сути же никогда ими не были. Друг для друга они чужие, слишком разные — это давно доказанный жизнью факт. С такими грустными мыслями, страхом перед ближайшим будущим и с явным недосыпом, Украина забылся глубочайшим сном… *** Вскоре автомобиль остановился возле дорожного ларька. Припарковавшись у обочины, Союз глянул на заднее сиденье. Украина мирно спал, облокотившись головой на дверь автомобиля. СССР немного пораздумал, и осторожно, фактически бесшумно вышел из машины, стараясь не разбудить крепко спящего сына. Закрыв дверь, Союз направился в сторону ларька. Нужно было купить что нибудь перекусить, как никак они оба с утра ничего не ели. Только Союз ушёл в магазин, так Украина сразу проснулся. Парня разбудил хлопок двери. Оглядевшись по сторонам, парень понял, что находится где то на самом въезде в деревню. По обе стороны дороги стелились поля подсолнухов и прочей растительности. Эта местность Украине совершенно точно не была знакома. В своей жизни он всего пару раз бывал в деревне, и то в совсем юном возрасте. Да, сбежать не получится… Ибо не куда. Кругом сплошные поля и ни одной живой души. Даже машины ни одной как назло не проедет! «Сейчас не лучшее время. Может будет момент поудачней. Ладно, поживём - увидим.» — заключил про себя Украина, откинувшись обратно на спинку сиденья и вновь уйдя в свои мысли. Буквально через пару минут вернулся Союз. В руках он принёс несколько булок и две бутылки артезианской воды. — Проснулся уже? А я вот перекусить нам взял. Держи! Союз протянул сыну пакет с выпечкой и одну бутылку воды. Только сейчас Украина понял, что он очень голоден. Отказываться от столь свежего, мягкого перекуса было бы глупо с его стороны, поэтому парень принял пакет как должное, и открыв упаковку, принялся за еду. — Пакет можешь сзади на сиденье оставить. Я потом выкину. Кстати, минут через двадцать мы будем на месте. Хоть увидишь как твой брат живёт, а глядишь и научишься у него чему нибудь! Украина недовольно глянул на отца, доедая выпечку. Разумеется, он не собирался ничему учиться у этого тупорылого москаля, но дабы не вступать в очередной конфликт с Союзом, счёл благоразумным промолчать. Он обязательно найдёт способ сбежать от принудительного перевоспитания. Вопрос только во времени… *** Как и говорил Союз, спустя минут двадцать они въехали в деревню Рассвет. Как узнал позже Украина, она называлась именно так. Разглядывая происходящее вокруг, парень увидел множество домашнего скота, свободно разгуливающего по грунтовым дорогам. Ветхие деревянные домишки стояли в ряд друг за другом и отличались между собой разве что только цветами крыш. Неужели ему придётся жить здесь? Тут походу и туалета нормального нету, и ванны! Украину передёрнуло только от одной мысли о том, что ему придётся справлять нужду в огороде за кустиками, а вечерами мыться в ледяной речной воде. Влип так влип, ничего не скажешь… — Вот, смотри как люди нормальные живут, животину разводят и едят всё своё, натуральное, прямо с огорода. Что ещё нужно для счастья?.. — восхищался СССР, довольно осматривая окрестности. Украина вовсе не разделял радости отца. Да он прикалывается! Хотя да, это же не ему здесь куковать не знай сколько времени! А вот пожил бы он здесь хотя бы недельку, потом бы врядли так положительно отзывался об этой «чудесной» деревенской жизни… Но опасения Украины оказались напрасны. Спустя некоторое время они выехали на другую улицу, гораздо более привлекательную с точки зрения Украины. Дома, находившиеся на этой улице были значительно шикарней. Во-первых, они были не одноэтажные, а во-вторых сделаные из нормального кирпича, а не сопливых дощечек, на которые смотришь и думаешь, что вот-вот подует ветер и вся эта постройка развалится к чертям. К тому же, судя по всему, все необходимые для комфортной жизни условия в них были соблюдены. — Ну наконец то, приехали! Всё тело затекло. Надо бы в свободное время зарядкой заняться, ну или в бассейн записаться что ли. — объявил Союз, довольно потянувшись. — На выход! Осторожно открыв дверь, Украина вышел на улицу. Остановившись, парень вдохнул свежий и кристально чистый воздух. Да, чего-чего, а такого в городе точно нет. — Что, нравится? — поинтересовался СССР, смотря на довольное, умиротворённое выражение лица сына. — Воздух очень чистый… — ответил Украина, продолжая наслаждаться свежестью деревенского воздуха. — Ну вот тебе заодно и психотерапия бесплатная! Не то что эти городские лечения, лишь бы денег содрать! А здесь… СССР тоже вдохнул полной грудью воздух, раскинув руки в стороны, как бы подтверждая всё прежде сказанное собой. — Где же этот раздолбай! Сказал же ему, что в два будем! Опять что ли шляется где? Украина внимательно осматривал местность и соседние дома, как тут издалека к ним подъехала незнакомая машина. Чёрная иномарка проехала мимо двоих удивлённых родственников, посигналив пару раз. Поравнявшись с серенькими жигулями отца, она остановилась. Не сказать, что Украина был спец в марках машин, но порш каен он узнал сразу. Дверь иномарки открылась, и из машины вышел Россия собственной персоной… Украина не мог поверить своим глазам. Как этот ленивый расп*здяй смог заработать себе на такую машину? Да такая брендовая красавица и его брат вещи просто несовместимые, а тут. — Батя, здорова! — поздоровался Росс, подойдя к отцу и протянув тому руку в знак приветствия. Его, казалось, вовсе не смутили удивлёные лица брата и отца, что не сводили взгляды с чёрной иномарки. — И тебе здравствовать, сына. — ответил Союз, пожав протянутую ему руку. — Фига се у тебя тачка. Вот уж не думал, что такой балбес как ты сможет заработать на что то действительно стоящее. Что ж ты отечественную то не взял? И дешевле, и качество ничуть нихуже! Дорого наверно стоит? — Ну да, не дёшево! — усмехнулся Россия, довольно поправив на удивление ухоженные волосы. Насколько Укроп помнит, так Россия и вовсе то никогда не парился о своём внешнем виде. Постоянно нерасчёсанный, грязный как свинья и воняющий спиртом — именно таким помнил Украина Росса. Живя с русским в одной комнате, он настолько привык к вечной вони от старшего брата, что со временем и вовсе перестал чувствовать запах спирта. А сейчас… С трудом верилось что этот человек на самом деле является его братом. Хотя, опять же, может он просто не чувствует ничего, и на самом деле этот придурок опять бухой… Но ходит вроде нормально, не шатается, да и разговаривает вполне себе адекватно. Странно. — Привет, братишка! Из раздумий украинца вывел Россия, что подошёл к парню, довольно лыбясь. — Бухой что ль? — искоса глядя на старшего, спросил Украина. — Да нет вроде. — ответил удивлённым тоном Росс, всё же понюхав себя. Украина уставился на того, приподняв обе брови. Мда… Всё таки прирождённая дебильность русского никуда не делась. — Без комментариев… — заключил Укроп, смотря куда то в сторону. Они только встретились, но он уже чувствует, как его напрягает только само присутствие этого кретина рядом с собой. — Ну я серьёзно. Можешь понюхать! — усмехнулся Росс, ткнув рукавом брату прямо в нос, отчего тот пошатнулся в сторону. — Совсем бл*ть еб*нулся что ли?! — вскипел Украина, на автомате замахнувшись на старшего. Всё таки старые привычки никуда не делись: проявились сразу и выработанный с детства рефлекс, а заодно приобретённые по ходу жизни дворовые замашки. — Эй, братюнь, полегче! — с явной насмешкой произнёс Россия, попятившись назад. — Думай, прежде чем сделать! Кацап...— злобно заключил Укроп, опустив руку. — Кажется, я должен тебя перевоспитать, поэтому в последующие разы за нецензурные выражения ты будешь получать по губам! — дружелюбно заключил Россия, вновь улыбнувшись младшему. — Да в смысле бл*ть?! Ты ох*ел? Тут Украине с силой треснули прямо по губам. Это было довольно больно, учитывая что удар пришёлся не ладонью, а жёсткими костяшками руки. — Сорян, братиш! Это всё только ради тебя! — улыбнулся Росс, пожав плечами. — Ах ты с*ка! Очередной шлепок, и снова по губам, благо на этот раз ладонью. — Это вообще литературное слово, ушлёпанный! — бесился Украина, злобно пялясь на старшего, нервно дыша. — Да? Упс… Тогда считай это для профилактики! — спокойно и всё также с неизменной бесячей улыбкой ответил Россия. — Да ты просто в конец ох... офигевший! — злился Украина, но всё же осёкся, с опаской глядя на старшего. — Ну надо же, не думал что эта методика настолько быстродействующая! — отметил Росс, смотря на младшего брата, явно не разделявшего его радости. — Вижу, вы по тихоньку нашли общий язык. Надеюсь, Россия, у тебя всё получится… Ты моя последняя надежда. — Конечно бать, ты езжай на свою работу и не парься! У нас всё нормально будет, к тому же есть изменения в лучшую сторону в плане поведения! — Надеюсь, сын. Надеюсь… У тебя есть свободные комнаты? Найдёшь, куда этого пристроить? — Конечно, для братишки ничего не жалко! — заверил Россия, а затем хитро глянув на брата, добавил: — Я кладовку вчера освободил, там и вентиляция хорошая и места достаточно! Раскладушку поставим и вообще как в пятизвёздочном, не отличишь! Тут у Украины забомбило не на шутку. Нет, он и так терпит много оскорбительных выходок в свою сторону, даже можно сказать унижений, но это уже ни в какие ворота не лезет! — Какая твою мать раскладушка?! Я тебе что, бомж что ли? — рявкнул Укроп, еле сдерживаясь от того, чтобы не прописать старшему кулаком прямо в челюсть. — Заднеприводным слово не давали. — с подъёбом ответил Росс, вновь обратившись к Союзу. — Отец, я разберусь сам… — Чего?! — взбесился Украина, не стерпев такого хамства в свою сторону и кинувшись на старшего с кулаками. — Так, Украина, прекрати! Он же пошутил, что ты в самом деле! — безнадёжным тоном произнёс СССР. Видно Беларусь была права: его сыновья неисправимы. Ничего не поменялось с тех пор: Россия подкалывает, временами унижает младшего брата, всячески показывая своё превосходство, а тот понятное дело бесится и проявляет самозащиту, что в свою очередь выражается агрессией в сторону старшего. — Ну теперь, батя, я даже не знаю. Может я и не шутил… У меня ещё и подвал имеется, это я так, к сведению. — с явным намёком сообщил Россия, глянув на подуспокоившегося после сказанного брата. — Ну, Россия, ты свою миссию понял, а мне пора. — заключил Союз, протянув тому руку на прощанье. — Да бать, давай. Не будем тебя задерживать! Мы поладим. — ответил Россия, пожав тому руку, а второй рукой приобняв сопротивляющегося Украину вокруг шеи, прижимая к себе. — Правда, братишка? Тогда Росс потрепал младшего по его и без того растрёпанной шевелюре. — Пап, подожди! — возразил Украина, вырвавшись из захвата старшего. Он подошёл ближе к СССР, умоляюще глядя на того. — Пап, прошу, не оставляй меня с ним! Он же меня в подвале закроет и всякими отходами кормить будет, а может и на цепь как пса посадит! Ну ты же сам всё знаешь! Прошу, пап! — Сынок… — тяжело вздохнув начал Союз. — Ты не представляешь, как мне тяжело далось это решение. Но ты болен, и тебя нужно лечить. Россия поймёт тебя лучше, чем я… Он к тебе ближе, в первую очередь по возрасту, и всё, что он будет делать, тебе только во благо. Поэтому смирись и прими происходящее, как должное. Чем быстрее ты исправишься, тем скорее сможешь вернуться домой. Ну мне пора, я и так уже опоздал. Давай сын, удачи! С этими словами Союз развернулся и направился к машине, не оборачиваясь сел в кабину и… Уехал. Украина всё стоял на месте и безотрывно смотрел в сторону, в которой пропал из виду серенький жигули. Как же хотелось просто взять и рвануть следом за отцом, но парень понимал, что это бессмысленно и тот не остановится, чудом догадавшись о том, что Украина бежит за ним. Ведь это не кино, а реальная и суровая жизнь... — Так и будешь стоять прямо на дороге? Украина не обернулся, но кожей почувствовал, что старший стоит за ним и буквально дышит ему в спину. — Отвали… — Не, ну дело твоё конечно, но если тебя собьёт какой нибудь камаз, то виноват в этом буду я, а мне этого меньше всего хочется. Так что давай, уйди по хорошему с проезжей части и стой себе сколько влезет. — Отвали я сказал!.. — повторился Украина, всё также решительно вглядываясь куда то в даль. — Ну, я предупреждал… Тут Укроп почувствовал как его резко подняли с земли. — Пусти меня, ебл@н! Сейчас же!— бунтовал Украина, махая руками и ногами в разные стороны. — Ну не бузи, братец. И да, я кажется предупреждал насчёт нецензурной лексики! — Да ты вообще тупой! Откуда ты вообще словосочетание «нецензурная лексика» знаешь, алкаш! — Ну вот почему ты такой противный? Я же с тобой по хорошему хочу, а ты всё усложняешь и сам нарываешься на грубость. — Да ну? Если я все твои недостатки перечислять начну, нам и вечера не хватит! Пусти, сволочь! — рычал Украина, пытаясь как можно сильнее вмазать старшему. — Никуда ты не денешься, успокойся наконец! — уже повышенным тоном ответил Росс, закинув того себе на плечо и не давая младшему и малейшего шанса выбраться. — Урод! Ненавижу тебя... — отчаянно произнёс Украина, смирившись со своим незавидным положением. — Умничка. И я тоже тебя люблю. — довольно произнёс Росс, занося «трофей» во двор. Укроп окончательно притих, сдерживая выступившие на глазах слёзы обиды. Вновь он никто, а этот ублюдок вышел из спора победителем. Хотелось завыть, закричать, дать волю эмоциям. Но так унижаться перед русским… Нет, гордость у него ещё есть. Украина не станет реветь перед этим подонком, ведь это будет означать, что он признаёт себя слабым, а это совершенно не так. Он ещё докажет брату, всем докажет, что он не больной психопат, а личность, обладающая определёнными качествами, и имеющая собственное мнение и свои взгляды на эту никчёмную и без того короткую жизнь… Украина рассматривал обстановку двора, пока старший волочил его на себе. Шины, красный мусорный бак, сейф, будка с цепью… Стоп. Будка? Украина нахмурился, слегка тряхнув головой. Да не-ет! Нет! Но где тогда собака? И как объяснить, что на табличке у входа в конуру написано «Малой»? Украине стало не на шутку страшно. — Ну вот мы и пришли! — объявил Росс, опустив младшего на землю, отчего парень вздохнул с облегчением. Хотя бы твёрдая поверхность под ногами! — П-прикольный у тебя двор. Столько барахла всякого... — сделал комплимент Украина, безотрывно смотря на русского, что отошёл в сторону будки, рассматривая лежащую возле неё цепь. — А где собака? Она же у тебя есть? — с надеждой в голосе, как бы невзначай поинтересовался Украина. — Ну конечно есть. — ответил Россия, взяв в руки карабин цепи, внимательно разглядывая. — Теперь есть… — А, ну… В смысле «теперь»? — не понял Украина, нахмурившись. — Ну в каком ещё? В прямом. — спокойно ответил Росс, еле заметно усмехнувшись, и резко переведя взгляд на младшего брата, стал медленно приближаться к тому. — Росс, т-ты чего? Нет, не надо, прошу! — севшим от испуга голосом произнёс Украина, пятясь назад. — Надо, братец, надо. Иди сюда, не буди во мне зверя! Тут Укропа накрыла паника. Парень продолжил ускоренно отходить назад, не сводя взгляда с русского, что с полной серьёзностью приближался к нему. В тот момент его вполне справедливо было назвать волком, неспеша кравшимся к своей добыче, будучи уверенным, что та уже никуда не уйдёт от его острых когтей и клыков… Украина метнулся было в сторону калитки в надежде открыть ту и позвать на помощь соседей, но она не поддалась. — Братиш, калитка закрыта и ключ у меня. Пожалуйста, успокойся и спокойно стой на месте. Не заставляй меня идти на крайние меры. Чем меньше ты будешь сопротивляться, тем безболезненней и приятней всё будет для тебя, обещаю… Россия надвигался прямо на запуганного, забившегося в самый дальний угол украинца, у которого перед глазами уже мелькали события его и без того только начавшейся, и походу, вскоре закончившейся жизни. Неужели такими методами он будет его перевоспитывать? А отец вообще догадывался, на какую расправу судьбы он отдаёт своего младшего сына? Что старший с ним сделает? Будет морить голодом и избивать? А что насчёт «безболезненней и приятней»? Да нет, нет! Не может такого быть! Росс не в праве так с ним поступить! Он же сломает ему жизнь, руководствуясь столь мерзкими способами перевоспитания! Но в таком случае точно добьётся своего… Подойдя уже вплотную к украинцу, Россия склонился над самым ухом младшего, отчётливо слыша, как бешенно стучит у того сердце. — Вот и умница… — довольно прошептал Росс, поглаживая одной рукой тонкую шею брата, а ладонью второй руки осторожно прикрывая рот украинца, ловя на себе испуганный, умоляющий взгляд младшего. — Хороший мальчик.