В Аду

      — Чё-т подбешивать начинает. Они как два Фуруичи.       Акахоши, что стоял рядом, сунув руки в карманы, лишь негромко хмыкнул.       Мини-Фуруичи (а именно — дерзкий генерал Фуруичи, два кусочка души) возмутился сим косвенным, а главное, беспочвенным наездом, но беседа, которую хитромудрый генерал Фуруичи (три кусочка души) видел скорее как коллективный бредогенератор, продолжалась.       А началась она с того, что два неведомых кренделька решили поплясать на крыше Огиного дома, успев для начала отхватить парочку недурных плюх от самой Мисаки, что теперь с непроницаемым лицом наблюдала за происходящим. Руки в боки, брови сведены, в темных глазах — смерть всем, кто попортит жилище еще хоть чуточку. Словом, представление новых лиц не задалось с самого начала. К тому же с одной из крендельков притащился малахольный Фуруичи (два кусочка души), мерзопакостно хихикая и лелея в своем малахольном мозгу план по устранению остальных Фуруичей. Который, забегая вперед, провалился благодаря одухотворяющему купальнику Ненэ.       Все смешалось в доме Облонских.       Итак, крендельки, представившись Акинори (м) и Мики (ж), прогорланили:       — Миссионеры любви компании Соломон! Карнавал плоти, секса, поцелуев!       Пауза.       — Лан… слегка не въехал, про что это, но вы же из компании Соломона? — отозвался Ога.       Акахоши въехал, про что это, но промолчал. Сдвоенная поза миссионеров напоминала плод слияния асаны йоги и кульбитов камасутры. Не то чтобы контрактор Маммона грешил тем или другим, но впечатление у него возникло именно такое.       — Так мы тебе и сказали, идиот, — высунула язык Мики.       Тогда Ога решил, что они его бесят. Прям как Фуруичи.       — Вы ж сами только что спалились, — сказал Акахоши.       Крендельки его проигнорировали. Они явно были на своей волне и им было норм. Они сменили позу, которой, видимо, полагалось быть загадочной.       — Готовься, Ога. Ты же поистрепался в битве с Такамией? — заухмылялся м, который Акинори.       — Вот мы тебя готовеньким и схватим, — подхватила его подружка, скаля зубы. — А потом…       Она свирепо ткнула пальцем куда-то за спину Оги.       — Я разделаюсь с вами! Со всеми тремя Фуруичи Такаюки! Готовьтесь, мерзавцы!       Акахоши даже немного обиделся: с ним драться никто не собирался. Оставалось только меланхолично поковырять в ухе. Тем временем миссионеры принялись, наконец, за дело, и призвали… Акахоши поленился вдаваться, что они там такое призвали, а Ога тем более.       Они увидели краба.       Вельзи увидел краба.       Все пресноводные раки, которых они давеча наловили, и гроша ломаного не стоили. Этот краб был всем крабам краб, царь-краб! Было бы свинством не захапать его себе… ну, то есть малышу Вельзи.       Узрев ухмылку, которая вполне потягалась бы с оскалом тигровой акулы, Мики осознала в полной мере, почему Огу за глаза прозвали Лютым. «За зубы», — подумала она, когда два брата-акробата в один прыжок оказались с ними на крыше. Мисаки Ога нахмурилась пуще прежнего, явно прикидывая, какие адские муки достанутся братцу-паршивой овце, если он приложит руку к разрушению дома.       — Отдай краба!       — Дурак! — пискнула Мики. — Это рак!       Ога завис. Они с Акахоши покосились друг на друга.       — Ты видел когда-нибудь таких раков? — спросил Ога.       — Не рак же. Ты сам сказал, краб.       — А… точно! Эй, ты! Сама ж сказала — «краб»! — ткнул пальцем в Мики Ога.       — Я не говорила! — взвизгнула Мики. — Это демон Рак!       — Демонрак? — не понял Ога.       — Дьяму? — не понял Вельзи. — Типа как «Доширак»? Или как «Анорак»?       Фуруичи Такаюки стояли и слушали. У них уже заболели шеи, и они видели едва ли головы собеседников там, наверху.       — Деритесь уже, хватит трепаться! — у дерзкого кусочка души пригорело первее прочих.       «И правда», — подумали хором двое остальных генералов.       Акахоши поднял руку.       — Не тупи, — сказал он Оге. — Лови краба!       — Да вы видели таких огромных крабов?! — завопил Акинори.       — Вот именно! — завопил Акахоши в ответ. — Вы где его поймали, в Бермудском треугольнике?       — Это РАК! — зарычала Мики. — Который поставит вас раком!       Ога просиял.       — Акахоши, Вельзи, вы слышали? Редкий вид краба.       — Ага. Второй мой, — разминая кулаки, отозвался контрактор.       — Дя, — согласился принц тьмы. Краб определенно был очень редкий.       В тот миг, перед лицом двойной смертельной опасности, между миссионерами компании Соломон родилась телепатия. Наподобие той, что обладали наблюдающие внизу генералиссимусы Такаюки.       «Матерь божья… ему бесполезно объяснять!».       — Меняю на речного! — Ога первым бросился на добычу.       — Маамааа!       Наперерез прыгнул Акинори, в процессе походя на припадочную балерину.       — Не тронь Мики!       Приняв позу полуприседа, он сделал руки лесенкой и продекламировал:       — Весы, что навешают тебе неиллюзорных звезд!..       Все, что он успел молвить перед тем, как поцеловаться с ботинком контрактора самого жадного демона на свете.       — Правильно говорить «звездюлей», неуч, — сказал Акахоши.       Ловко перекатившись, Акинори пружинисто вскочил и скорчил насмешливую гримасу.       — Чтоо? Кто у нас тут, ты Зита или Гита?       Он высунул кончик языка и помахал им, до скрежета зубовного напомнив придурочного Баклажана. У Акахоши дернулось веко.       — Ты знаешь, как тебя называют? Пародия на Огу! — миссионер подбоченился, мерзенько хихикая. — Ты на него только лицом похож, гопарь несчастный! Так что за Такамией тебе дорожка! Мы отзываем твоего демона!       Он сделал движение рукой, отдавая приказ своему демону — или чем оно там было. Он ошибался: реакция у Акахоши была не хуже Огиной. Пару необходимых мгновений он ждал, подпустив врага поближе, прежде чем щелкнул пальцами. Быстро, эффективно, умеренно пафосно.       — Маммон.       Пламя взметнулось вокруг контрактора, не обжигая его. Акахоши сложил кулак. Ему даже не надо было по настоящему бить: только направить силу в нужном направлении. «Алая пуля» сработала идеально, продырявив миссионерское чудище. Акинори резко остыл и осадил назад.       — Что, ваш бог смерти вам не сказал? Я могу использовать своего демона.       Глядя на замотанную платком башку с дурацкой маской на лице, Акинори бы никогда не подумал, что перед ним сам Маммон. Один из семи смертных грехов, один из могущественнейших демонов Ада! Жопа с ручкой, а не смертный грех. Еще и бантик сбоку.       — Э… Мики, слышь… тут это, Ма…       Мики, как оказалось, уже оприходовали, водрузив на голову сачок. Тем не менее, это не объясняло позы смирения, в которой сидела напарница. Ее Рак растянулся рядом на шифере, исходя аппетитным дымком. В воздухе еще слабо витал запах грозы. Что Ога, что принц тьмы на его плече сияли, как два начищенных горшка.       — Славный улов, скажи, Вельзи?       — Дябух!       Паника миссионера была задавлена на корню вторым сачком. Отряхнув руки, парни полюбовались на свою работу. Публика внизу в количестве пяти (считая все части генерала Фуруичи) человек еще не разошлась. Мисаки хотела понять, что все-таки происходит, но ничегошеньки не понимала, и это начинало ее бесить, и больше всех бесил братец, из-за которого всю кашу, кажись, и заварили. Ненэ не смела повернуться к объекту своего поклонения спиной и отчаянно надеялась, что плохое настроение Первой направлено не на нее. Фуруичи тем временем шептались между собой.       — Недурно уработал, — похвалил Акахоши.       Они с Огой уселись на поверженных миссионеров на перекур.       — Сам тоже, — сказал Ога.       Они помолчали. От поджаренного разрядом Вельзевула краба вкусно пахло, и Вельзи, дергая приемного отца за ухо, настойчиво дал понять, что хочет попробовать. Оценив размеры краба и решив, что он не жадный, Ога предложил:       — Че, сожрем?       Акахоши оценивающе глянул на него, потом на краба, потом снова на него.       — Просто так?       — А чё нет.       — Разве демона можно сожрать! — завопила из-под Оги Мики.       — Цыц, лузеров не спрашивали. Сожрать можно все, если оно жрабельно. Верно я говорю, Вельзи?       — Айях.       Малыш сполз с Огиного плеча и резво приблизился к распластанному на шифере крабу. Акахоши с искренним интересом наблюдал. Вельзевул Четвертый похлопал пухлой ладошкой по панцирю. Тот, вестимо, не поддался. Тогда Вельзи бесстрашно просунул маленькие пальчики между швами крабовой брони.       Разумеется, броня осталась на месте. «Бях», — остался недоволен сим фактом принц и уселся с глубокомысленным видом. Можете представить глубокомысленного младенца? Ну, как на полотнах 16 века.       — Что такое, Вельзи? — заусмехался Ога. — Не можешь? Не можешь открыть краба? А он вкууусный.       «Разве краба можно открыть? — усомнился хитромудрый Фуруичи. — Это тебе не банка с кукурузой».       — Краб уже никуда не убежит, — высказался Акахоши. — А вот у нас есть вопросы стратегического толка.       — Да погодь ты, тут тоже стратегический толк.       На разработку плана по вскрытию краба ушло несколько минут, которые все молча наблюдали за маленьким князем тьмы. Сошлись к крошечной переносице маленькие брови, зажмурились глазки, перестала подрагивать соска. Встопорщились зеленые короткие вихры. Все застыло, и воздух зазвенел от напряженной работы разума маленького демона…       — Йияях! — с победным кличем Вельзи вскочил и уперся ладошками в бочину краба. Маленькие ноги заскользили по шиферу.       — О, — одобрил Ога.       — Э? — удивился Акахоши.       — Эээ? — не поняли все, кто стоял внизу.       — Ты хочешь скинуть его вниз, да? — сам Ога бы просто взял и шваркнул краба обо что-нибудь, но и такой способ ему был по вкусу. «Правда, не попадет ли грязь в мясо?» — подумалось ему.       — Мы так прождем до морковкина заговенья, — решил прокомментировать Фуруичи.       — Ухмм, — нахмурился Вельзи.       — Старайся-старайся, — подначил его папаша и повернулся, наконец, к Акахоши. — Ну, че спросить хотел?       Тот поднял бровь.       — И ты хотел, — сказал он, указывая пальцем на миссионеров под ними. — Про компанию Соломона.       — О, точно!       Ога неделикатно сдернул с головы Мики сачок. Поверженная посланница пробуравила его взглядом — только одного глаза, правда; ведь она лежала щекой на шифере.       — Ну что, — мирно поинтересовался Ога, — сама споешь или тебе помочь?       Пленница ответила в выражениях, которые заставили даже Мисаки изумленно изогнуть брови и присвистнуть, а малахольный Фуруичи испытал зверское желание заткнуть уши. Хотя он успел наслушаться уже всякого, ведь крутился среди отпетых отморозков чуть менее, чем всю жизнь.       Акинори, хоть и с сачком на голове, принялся поддакивать своей напарнице. Излияния их были прерваны недвусмысленным хрустом Огиных кулаков.       — Ладно-ладно, — сказал он.       — Ой… — напряглась Мики. — Нет. Только не по лицу!       — Ммф! — угрожающе промычал Акинори из-под сачка.       — О, не переживайте. И пальцем вас не тронем. Правда, Вельзи? — тоном, обещающим все глубины ада, ответил Ога.       Вельзи обернулся.       — Айя?       Он все еще был занят крабом. Краб едва ли сдвинулся с места, что совсем не улучшило принцу тьмы настроения, зато накалило его боевой дух.       — Слышал? В четвертиночку, — уточнил Ога и поднялся. Акахоши, следуя чуйке, сделал то же самое, и вовремя: Вельзи, отсалютовав, аки заправский солдат, приступил к делу. Над тихой улицей раздался треск, с каким горные медведи ломятся через валежник, и стало светлее, чем днем. Огромный разряд электричества проплясал в воздухе и угодил прямиком в зад каждому из незадачливых посланников компании.       «Полезная мулька», — оценил Акахоши. И правда, языки у соломоновцев развязались, не отходя от кассы.       — Ты ж говорил, что и пальцем не тронешь! — завизжала Мики.       — Пацаны свое слово держат, — отвечал Ога. — Я тебя и не тронул. Еще разряд хочешь или мне вас сразу закопать?       Кое-как выпроставшись из-под сачка, Акинори сказал:       — Ты сын морского зайца! Только тронь еще раз Микммфх!       Экономным движением ноги Акахоши утопил его лицо в шифере.       — Я все скажу, скажу! — заюлила Мики, словив на себе уже два угрожающих взгляда. — Что вы хотите знать?       «Зачем вас сюда послали?» — хотел спросить Акахоши, но Ога опередил его.       — Ты где взяла такого краба?       Фуруичи ударил лбом столб. «Дался тебе этот краб!» — завопила дерзкая часть его души.       — Это демон… из двенадцати созвездий зодиака… — промямлила пленница.       Ога присел на корточки.       — О как. И где их раздают?       — В компании… Соломон, — сказала Мики.       — Чудненько, — в огиных глазах разве что не заплясали маленькие крабики. — Вельзи, мальчик мой, у нас появилась еще одна причина наведаться в гости.       Вельзи рядышком восторженно залопотал, вдохновленный потрясающей перспективой. Мики же похолодела при мысли, что с нею и ее другом сделают в компании, когда узнают о предательстве.       — Так зачем вас сюда принесло? — наконец получил возможность спросить Акахоши.       Мики поерзала. Она должна молчать, но язык развязывается сам собой при одном взгляде на Огу, да и задница болит.       — Мы вообще должны были отвлекать Саотоме Зенджуро, — начала она. — Во время битвы с Такамией.       — Бородатого козла? — вскинулся Ога. — Так он там был и не пошевелил пальцем!       «Боюсь, вы бы камня на камне от Чертокамня не оставили бы», — подумал Акахоши, а вслух сказал:       — А сейчас?       — Наша задача — узнать о слабых местах Оги Тацуми, — сказала Мики. — Мы подумали, что его лучший друг, или старшая сестра…       Вспомнив все, чему он был недавно свидетелем, Акахоши понял, что оба раза посланцы Соломона выстрелили мимо. Если сестра Оги — слабое место, то Маммон — балерина.       — И что, на подобные задания, которые должны быть секретными, всегда отправляют таких убогих? — он тронул носком ботинка извивающегося Акинори. Тот промычал что-то, означавшее, наверно, «сам ты убогий!».       — Не знаю, — напряглась Мики, — нам дали задание, и мы отправились его выполнять.       Чуть помолчав, она добавила:       — Никто не думал, что мы застанем здесь контрактора Маммона.       — Вы бы и без меня с Огой не справились, — заметил Акахоши. — Что еще ты знаешь о компании? Какое отношение она имеет к разделу сил в Ишияме?       Ога, казалось, совсем потерял интерес к беседе, пытаясь незаметно помочь малышу Вельзи спихнуть краба с крыши. Мики презрительно фыркнула.       — У них есть какой-то план, где задействованы все контракторы, — сказала она. — Но подробностями с нами не поделились.       Акахоши и сам уже понял, что шесть предвестников смерти не просто так собрались в одном месте. Разумеется, они жаждали померяться силами друг с другом и возглавить самую отпетую школу хулиганов в стране. Но это было все же слишком просто. Ведь оставалась еще одна сторона — демоны. Что они имеют с этой земной возни? Из того, что он уже видел, можно один однозначный вывод сделать: в центре событий — вот этот ребенок, будущий король демонов, Вельзевул Четвертый.       Два дурака, что скулили сейчас у их ног, один с сачком на голове, вряд ли были серьёзными шпионами. Так, проба пера. А вот тот парень, бог смерти, дело другое. Он был быстр, силен, неуловим, как демон, но… не излучал никакой демонической силы. И это было очень странно.       Бубух!       — Раааак! Мой рак! — завопила Мики.       Оказалось, гигантский краб благополучно приземлился во дворе Огиного дома, раскрошив плитку дорожки.       Мисаки и Ненэ, а также три мини-Фуруичи уже расселись в доме на кухне, попивая чай. Все они успели заскучать и решили подождать, пока переговоры на крыше закончатся. Чаепитие прервалось огромным крабом, что ухнул с громким треском во двор.       — Ога! — рявкнула Мисаки, потрясая кулаком в потолок. — Ты покойник!       Ога удовлетворенно кивнул и символически отряхнул руки. Вельзи, жмурясь на солнышке, утер лоб маленькой ладошкой.       — Ну чё, обо всем перетёрли?       Акахоши моргнул.       — Допустим, — сказал он. — Что будем дальше с ними делать?       — Хм, — сказал Ога.       Через полчаса над домом завис небольшой вертолет. За стеклом на месте второго пилота качнулась помпадурская мачо-шевелюра. Дверь приоткрылась, и через рокотание вертушки из мегафона донесся голос Химекавы:       — Цепляй!       Упакованных, как свежую мясную продукцию, незадачливых шпионов, Ога цепанул на крюк, и парочку быстро втянуло в нутро вертолета.       — Грасиас, — пропел Химекава напоследок, — адьос, ми амиго.       Ога рассудил, что в руках человека, которому компания насолила первее и сильнее прочих, двум шпионам самое место.