***
Валиас был уверен, что сдох. Во всяком случае, он не чувствовал ничего и едва ли видел. Химекава — он вдруг вспомнил имя этого проклятого человечишки — лупил его током до тех пор, пока он не отключился. Когда демон пришёл в себя, все началось по новой. В каком-то уголке своего сознания, беспощадно логическом, он даже понимал. Врагу — не верь. Не существовало ни единой гарантии, что он, Валиас, не лжет. Демон знал, что на месте Химекавы поступил бы точно так же. Однако увы, судьба распорядилась иначе, и не он, а из него выколачивают ответы. «Ответы, которых не существует», — подумал Валиас и понял, что таки не помер ещё. Определиться, хорошо сие или плохо, он не сумел. Для него все было никак. Он рассказал Химекаве всё, что знал. Ему обещали жаркую взбучку за разглашение коммерческой тайны, но по сути на тайну информации особо не набиралось. Велика ли разница, от кого огребать. Кто знает, может, эти япошки уже камня на камне не оставили от компании Соломона. Валиасу захотелось хмыкнуть, но он не помнил, как это делается. Мысли вяло ворочались в его голове, огромные киты в вязкой жиже. Какое-то время он развлекался тем, что вспоминал. Кто он такой, как его звать, где он находится и отчего он деградировал до состояния амёбы. И далее по списку… Как ни пытал его Химекава, но никакой пыткой нельзя добыть сведения, которых не существует в голове жертвы. Во времена инквизиции сколько народу созналось в том, чего не делало и том, чего не знало, а всё того ради, чтобы избавиться от мучений и наконец-то преставиться. Ему же предоставили возможность не просто почить, отринув мирские страданья, а сохранить свою жизнь. Он ею не воспользовался. Потому что не мог. Что, правда? Блять, какой же ты тупой, Валиас, еблан. Валенок. Демона разобрал смех. Если б сумел, он расхохотался бы во всю глотку. Лучшие решения всегда оказываются самыми лёгкими и очевидными, вот только ты, идиот, его не увидел. Надо сначала было позволить избить себя до полусмерти. О, ничего-ничего. Стоит немного прийти в себя. Зрение и чувства понемногу возвращалось, и Валиас понял, что его так и кинули на полу в комнате, только руки за спиной связали — чем, кто знает. Может, очередной антидемонической штуковиной. Покуда его оставили в покое, надо поразмыслить, и очень хорошо поразмыслить. Ты ничего не знаешь, это правда. Но Химекава-то не в курсе. К тому же он убеждён, что может выбить из тебя что-то полезное. «Или, как вариант, он просто хочет сорвать на тебе злость». Валиас всё же был не таким уж дураком.***
— Что же это за шняга? — жуя зубочистку, поинтересовался Насу. — Ты у меня спрашиваешь? — отозвался Акахоши ака Веер. — Да кому ты нужен, пролетарий ты недожаренный. Они стояли у окна в коридоре и наблюдали уже ставшую знакомой сцену. Внизу, у школьных ворот, аки статуя, стояла на столбе фигура. Рост и размах плеч говорил о том, что это мужчина. Длинные золотые волосы могли бы принадлежать женщине, которая рекламирует краску для волос. Обычные ученики (да, такие в Ишияме ещё остались) не замечали эту фигуру. предвестники уже сошлись во мнении, что это не демон — не похож больно, да и ауры нет. Демонической, в смысле. — Мне больше интересно, почему вы здесь околачиваетесь, — с хлопком закрыв карманную книжку, что умещалась у неё в одной руке, вопросила Аой. Предвестники подпирали её с двух сторон, что совсем не понравилось краснохвосткам, но их предводительница не спешила укладывать нахалов на лопатки, и они терпели. — Да мы как бы учимся в соседнем классе. — хмыкнул Насу. «Должно быть, вы счастливы соседством друг друга», — глянув на их лица, напоминающие сытые морды котов, подумала Куниеда. — Ага, — сказал Акахоши. — Такамия по коридору в ту сторону, а Затоичи — туда. «Шняга», за которой они вели наблюдение, не делала ровным счётом ничего, кроме как мозолила глаза своим присутствием. Никто не пытался её трогать, и она никого не трогала. Вчера Баклажан и Эбиан поспорили, разглядывая её вблизи, мужик это или баба. Затоичи полагал, что женщина — уж больно «статуя» на лицо хороша, Насу доказывал, что мужик, в качестве аргументов приводя рост и ширину плеч. В конце концов дискуссию он закончил утверждением, что перед ними транс. Неизвестное создание осталось индиффирентно к инсинуациям относительно своего пола. Светлокожее, облачённое в белый плащ, скрывавший всю фигуру — так что по одежде нельзя было судить, женская она или мужская — даже, кажется, не моргало. Оно смотрело бесстрастно вдаль, как творение чудаковатого скульптора, не понимающее, что оно здесь делает, но не имеющее совершенно никакой цели. Куниеда призадумалась, почему же никто из драчливых, мягко говоря, ишиямовцев со сверхъестественными способностями так не тронул загадочную фигуру и пальцем. Даже Ога прошёл мимо, хотя, конечно, заметил. Вельзи попытался спрятаться ему под рубашку, когда увидел «статую» впервые. В остальное время малыш просто сидел тише воды ниже травы. Уж Ога-то обязательно врезал бы неизвестной ерундовине, но не тут-то было. Собственная интуиция Куниеды не била набат, когда она проходила через ворота, а вот Кома боялся до усрачки. «Страшно, очень страшно. Я не знаю, что это такое, если б я знал, что это такое…». Краснохвостка не жаловалась на чутьё, но она никогда прежде не испытывала такого чувства и ей сложно было идентифицировать его. Таинственная фигура не обладала мощной аурой, не излучала угрозу и просто… была. При этом в ней ощущалась скрытая сила, и ощущалась несомненно. И эта сила не походила ни на что, видимое прежде. Спрятанная где-то там, в глубине. Как высокая, покрытая заснеженными расселинами и ледниками гора, которая не обрушит на тебя свою мощь, покуда ты не попытаешься взойти на неё. Иными словами, существо как бы транслировало в подсознание посыл «не влезай — убьёт». Пока не кантуешь, не опасно. Вряд ли все понимали, что происходит, и просто поступали, как считали нужным. Точно так же любой нормальный человек закроет окно, когда на улице буря, поднимется на десятый этаж на лифте, а не полезет по фасаду, и не станет варить суп, разводя огонь на ковре у себя дома. Хильда ничего не сказала, когда увидела странное явление. Демоническая горничная наверняка знала больше их всех, и очень вероятно, что у неё были какие-то догадки, но она не высказала ни одну из них. В целом у Куниеды сложилось впечатление, что Хильда поняла, что происходит, и сочла за лучшее не делать ничего. Сегодня же ни она, ни Ога в школу не пришли. Аой все еще раздумывала, написать ли Оге на мобильный. Скорее всего, что-то случилось с Вельзи, раз они все трое остались дома… и Фуруичи нет, он всегда в курсе. Так себя Куниеда успокаивала. Ведь куда вероятнее, что началось какое-то движение в мире демонов. Косвенное тому подтверждение долго себя ждать не заставило, когда они после уроков покидали школьную территорию. У ворот поджидала бестолковая засада, члены которой наивно полагали, что тридцать рож одолеют королеву краснохвосток. Оги сегодня не было, Тора прогуливал из-за работы. Она расправилась с нахалами на раз-два, даже помощь девчонок не потребовалась. Как-то само собой рядом нарисовались предвестники: и глумливый Баклажан, и спокойный Акахоши, а там подтянулись Затоичи, Такамия и Ринго, дымящие довольно вонючими сигаретами. — Что, комарики донимают? — пропел Насу, подмигивая Куниеде. — У них уже вошло в привычку, — ответила она. Над ними возвышалась неподвижная белая фигура. Такая же равнодушная ко всему, что происходит вокруг. — Давайте с ним поболтаем, — предложил Насу. Такамия и Хонджо Ринго синхронно выдохнули облака дыма, выражая полное равнодушие к предложению. Куниеда скептически поглядела на Баклажана и на «статую». Эбиан, что решил отчалить раньше всех, походя заметил: — Лучше не трогать то, чего не знаешь. Чем бы оно ни было, оно нас не боится, раз стоит тут у всех на виду. «Действительно», — подумала Куниеда, глядя вслед Затоичи и его банде. Они скоро скрылись дальше по улице. Фигура вряд ли будет отвечать, даже если заговорить с ней. — Скука, — фыркнул Насу. — Слышь, Така! А ты Люци не спросил, что тут за хуйня-муйня такая? — Нет, — отозвался Такамия. — Что, так плохо? — Хорошо. Мне все равно. Акахоши переглянулся со своими ребятами и поскрёб подбородок. Нэне окликнула Куниеду, призывая пойти уже, наконец, домой. Последний раз глянув на «статую», Аой развернулась, закинула портфель на плечо и шагнула за ворота. — Что думаешь, Маммон? Куниеда обернулась. краснохвостки остановились. Рядом с Акахоши стоял невысокий человечек в набедренной повязке, платке с узелком бантиком и маске Хеттоко.* «Из бани сбежал, что ли?» — тихонько шепнула Нэне Ханазава. Маммон поглядел, почесался. — А что мне за это будет? — прозрачно намекнул он своему контрактору. Акахоши поднял бровь. — А что, ты за разговоры плату теперь хочешь? В таксофоны заделался? Куниеда хмыкнула. Юка и Ненэ во все глаза рассматривали несуразного с виду архидемона. Коротенько вздохнув, Маммон поник. И сказал: — Это наблюдатель. Из верхнего царства. Если бы здесь был Фуруичи, он сразу сообразил бы, что к чему. Все, кто ещё остался, подняли головы и уставились на светлую фигуру. Та оставалась так же недвижима, однако её взгляд теперь устремился на Маммона, что скромно повозил босой ножкой в пыли. Ринго Ходжо бросила недокуренную сигарету и сделала несколько шагов вбок. Она увидела то, что, как она надеялась, было обманом зрения. Ну, солнце так хитро из-за облаков сегодня выглядывает. Небо-то довольно пасмурное, и лучи проглядывают, где им вздумается. Но никакие это были не лучи. Разинув рот, краснохвостка ещё чётче, на фоне густой древесной кроны клёна, что стоял сразу за воротами школы, различила два бледных потока сияния, что исходили откуда-то из-за спины фигуры в районе лопаток и ниспадали к её пяткам. — Ты хочешь сказать, — невольно произнесла Ринго, — ангел?***
Химекава не особо обрадовался, когда Фуруичи буквально потребовал у него немедленной аудиенции. Причем нахал не пожелал поделиться ни причинами, ни подробностями, без устали повторяя, что это очень важно. Тэцуя обматерил его, но согласился. Всё ещё держа трубку в руках, он провёл пальцами по упругим кнопкам спутникового телефона. Фуру вернулся, в то время как Ога со своей жёнушкой куда-то запропастились. Они там что, эстафету передают? Задумался Химе, впрочем, о другом. Насколько быстро он стал выходить из себя с той битвы. Нет, он никогда не отличался отходчивостью, но хотя бы умел держать себя в руках. Он выдохнул. Так не годится. Сейчас ему необходима как никогда холодная голова, чтобы рассуждать здраво… легко сказать! Все внутренности кипели при мысли об ублюдке, который вырвал ему глаз. Ублюдке, который чуть не выпотрошил Канзаки и не удушил Омори. Они ему не друзья, но все равно. Постоять за своих дело принципа. Этот демон, помощник Йохана, шибко упрям. Наверно, стоит смириться с тем, что информации из него не выжмешь. Но избавляться от него будет расточительством. А ещё те двое, которых он использовал как приманку. Их он тоже допрашивал, ещё до того, как Ога и «ко» двинули в Америку. Но миссионеры практически не донесли до него ничего нового в дополнение к данным его собственной разведки. Он специально попросил в Демонии антидот от яда, который использовал соломоновец. Так что эти придурки не откинули копыта и ждут своего часа в другой демонической клетке. Так, в сторону. Мерзуичи неймётся, значит, что-то стряслось, и произошло это в мире демонов. Он примчался оттуда с какими-то важными новостями именно для него, и побоялся говорить о сути даже по спутниковому телефону. Должно быть, боится, что демоны могут прослушать даже такую передачу данных. И вот они сидят в одной из множества современных комнат новой Химекавиной квартиры. И вот наконец Химекава Тэцуя слышит хоть что-то, достойное внимания. Его единственный глаз загорелся интересом. Он ухмыльнулся, и Фуру слегка передёрнуло: ухмылка отчётливо напоминала оскал гиены. Химе изменился, и эти изменения совсем нельзя было назвать хорошими. Шпионы донесли Тэцуе, что в школе замечено странное явление. И когда он услышал историю, которую принес из Демонии генерал, перед ним показался краешек событийного полотна, которое разворачивалось в реальном времени. — Можешь ты в это поверить? — дергая углом рта, сказал Химекава. — Ангел. Фуруичи нервно сплёл пальцы. — Вот прям ангел? Такой, как про них говорят? Типа очень красивый, в белых одеждах и с крыльями? — Да-да, представь себе. И Химе дробно засмеялся себе под нос. Фуру серьёзно забеспокоился о его душевном здоровье. Он сам не находил в ситуации ничего весёлого. Они и так стояли на огневом рубеже враждующих демонических фракций, так теперь ещё и третья сторона конфликта подтянулась. Ладно, кого ты обманываешь. Этого стоило ожидать. «Верхние» прислали наблюдателя — очень логичный ход. До поры до времени они закрывали глаза на происходящее, но теперь что-то изменилось. А, ну да. Они же разгромили компанию Соломона. И «верхние» явились посмотреть на тех, кто это сделал, и почему вообще среди смертных вдруг такой демонический движ. Ведь если условия договора не менялись тысячелетиями, то демоны балансируют на очень тонкой грани. Они не нарушают формально, но фактически всё это очень походит на подготавливаемую диверсию. Фуру бы на их месте так и подумал. И они вмешаются, реально вмешаются, когда увидят настоящую угрозу. — Возможно, — вслух проговорил он, — с ними стоит вступить в переговоры. — Вот как? — отозвался Химекава. — И что бы ты им предложил? Ответ напрашивался сам собой. Но так как Химекава не читал демонических трактатов о Соломоновой войне, Фуру ответил: — Мир. Мы уговорим демонов сохранить статус-кво. Химекава хохотнул. — Мы так и не узнали сраных оппозиционеров пофамильно. Как ты собираешься расхлёбывать эту кашу? Фуру поднял палец. — Над этим я и работаю. И мне очень пригодились бы соломоновцы, которых вы взяли в плен, семпай. Тэцуя отхлебнул чая из чашки изысканного фарфора эпохи династии Цинь. В уголочке стояла служанка, делая вид, что она предмет интерьера и подливая хозяину и гостю чай, когда те опустошали свою посуду. — От них проку как от козла молока. Ни те двое укурков, ни подельник Йохана ничего не знают. «Вот гады, — подумал генерал. — Никто в этой сраной компании ничего толком не знает. Кроме Йохана и самого начальства». Какие дела бы они ни вели со знатными семьями Демонии, они вели их на высшем уровне. Никто из наёмников и персонала не встречался с заказчиками, все выполняли, как винтики в большом механизме, свои четкие функции. Вся инфа канула в Лету вместе с вредным самоуничтожившимся компьютером. Хотя погодите-ка… — Семпай. Есть идея. Химекава поднял брови. …Демон совершенно не горел желанием сотрудничества, и Фуру его понимал. Его лихо потрепали электрической указкой — Химекава не щадил. И его Такаюки тоже понимал. Но смотреть на покалеченного демона было жутко. И жалко. Если так продолжится, то ничем хорошим для Химе это не закончится. И для окружающих. Пленник оказался моложе, чем Фуруичи думал. Конечно, хрен знает, сколько ему на самом деле сотен лет, но выглядит слегка за двадцать. Светловолосый парень с чёрными глазами и татуировкой на щеке. Он неподвижно лежал на ковре со стянутыми за спиной руками и безучастно глянул на Химекаву, когда тот ткнул его носком туфли. — Подъём, — велел Тэцуя. — Открывай глаза, зорька, прочищай уши. Демон ткнулся лицом в ковер и поёрзал. Очевидно, у него не хватало сил, чтобы встать. Химекава легонько пнул его для острастки и упал на диван. Фуруичи поколебался. — Может, развяжем его? Он даже не может сесть. — Да похер. Он все слышит. Ты слышишь, зорька? Пленник сухо прочистил горло и прошипел «слышу». Нет, это никуда не годится. Фуруичи схватил со стола стакан воды и сел на ковёр рядом с демоном. — Снимите путы, семпай, — обратился он к Химекаве, даже не глядя. — С ним даже я сейчас справлюсь. Он полуживой же. Химекава фыркнул и щёлкнул пальцами. Подсуетились помощники. Один из них подошёл и стал возиться с веревками, пока Фуруичи отпаивал пленника. Это было неправильно. Все, что происходило, было неправильно. А сколько таких пленных ещё будет, если развяжется война? А сколько умрёт? Худо-бедно проглотив содержимое стакана, Валиас, освобождённый от пут, отполз к креслу и прислонился к нему, придав себе сидячее положение. Фуруичи остался сидеть на ковре, сложив ноги по-турецки. Рядом стоял пустой стакан и темнело влажное пятно. — Я думаю, мы можем помочь друг другу, — сказал генерал и многозначительно поглядел на семпая. — И никого не придется пытать. Химекава сделал жест рукой, означавший: ну, валяй. Валиас молчал, разглядывая новую персону из-под полуприкрытых век. Фуруичи сглотнул. Он придумал всё только что и понятия не имел, выгорит или нет. Однако его задача сейчас убедить демона в том, что он полностью владеет ситуацией. — Вот моё предложение. Я забираю тебя в Демонию, — сказал он Валиасу. Он немного помолчал, тщательно подбирая слова. Ведь если что-то пойдёт не так и этот демон их сдаст… — Ты станешь нашим двойным агентом. Согласишься — и будет тебе полная амнистия. Валиас издал какой-то булькающий звук. Не сразу ребята поняли, что он смеётся. — Пацан, — прохрипел он, через силу растягивая губы в улыбке, — ты кто? Фуру подавил тяжёлый вздох. Ну да, выглядит он не очень внушительно. Просто смирись с этим. На самом деле такой недостаток легко превратить в преимущество. Тот, кто недооценивает своего противника, проигрывает. — Я друг Оги Тацуми, — сказал он. — Слыхал о таком? Валиас сглотнул. Он слыхал. — Так вот, он на короткой ноге с повелителем демонов, а я с ним. Нам не составит труда попросить его величество простить все твои грешки. Фуру бил наугад. Ему показалось, что Валиас соломоновец вовсе не идейный, а значит, затесаться он туда мог по одной причине: хорошая оплата. А кому нужна хорошая оплата?.. Логическая цепочка складывалась легко. Наступило недолгое молчание. Валиас думал. Ему пришло в голову несколько разных сценариев, пока он ждал ещё одного визита Химекавы, а тут вдруг он сам приходит с каким-то сумасбродным планом. Он? Шпионом? Вряд ли. Навыков нужных у него нет, не говоря уже о том, что он интересен целевой аудитории чуть менее, чем никак. — Смысл, — наконец ответил он, — у меня нет никаких связей. — Неважно, — сказал Фуруичи. — Ты единственный свидетель боя с предвестниками, единственный, кроме Йохана, кто контактировал с противником. Такую наживку оппонент заглотит быстро. Суть в том, чтобы правильно её подать. Хех. Какой забавный смертный. Сколько годков-то он живёт? А рассчитывает обдурить бонз демонического мира. — То есть я должен сливать им фейковую инфу, а вам… истину? — переводя дыхание, уточнил Валиас. — Да. — А гарантии?.. — Нет гарантий. — Хах. И что, если я откажусь?.. Демон невольно покосился на Химекаву. — Тогда у тебя есть один выбор. Ждать своего часа в клетке, — сказал Тэцуя. Выбор… можно ли это назвать выбором? А впрочем, какая разница. Терять ему уже нечего. Он приготовился к смерти, но его не убили. Он тут ломал голову над тем, как больше не угодить в чёрный куб, а теперь возможность сама плывёт в руки. Он сделает всё, чтобы избавиться… от всего, что его связывает. — И как же ты убедишься, что я не предам вас? — поинтересовался он у юнца с серебряными волосами. Фуру ещё не обдумывал ответ на этот вопрос, тот пришёл сам собой — когда вопрос был задан. — Я заключу с тобой контракт. Валиас вытаращился на него. Он, конечно, не ахти какой сильный, но и не просто мелкая шушера. А этот пацан… выглядит слабенько. Хотя если он близкий друг Оги Тацуми, он может быть одним из вассалов. — А сможешь? — с сомнением спросил Валиас. — Сможет, — вдруг встрял Химекава. — Он контрактор 34-й дивизии Бегемота. Валиас уронил челюсть. Этот хиляк? Опорников 34-й дивизии? Ахахахаа, ну да, ну да, очень смешная шутка (нет). Никто не смеялся. Контрактор опорников ждал. Как ждала и свобода.***
Куниеда подождала, покуда разойдутся все девчонки. Их пути частично совпадали, но сначала попрощалась Юка, а потом и Нэне. Её верные подруги ничего не заметили, но они и не обладали её почти сверхъестественным чутьём. Нет, будь на месте преследователя обычный человек, они бы его засекли, а так… Еще больше её возмутило, что севший им на хвост парень перестал прятаться, как только краснохвостки оставили своего лидера одну. Аой прошла метров пятьсот и остановилась. — Долго ты собираешься за мной идти? Канкуро Акахоши остановился в десяти шагах от неё. Спокойный, словно его не застукали за слежкой. Огино лицо и его же невозмутимость, но с другим подтекстом — не «влезешь — убьёт», а «ну и что дальше?». С таким же спокойствием танка он отреагировал на вопиющий факт присутствия ангела в ишиямовской школе. Едва Ринго произнесла слово «ангел», как и все остальные поняли — не мерещится. Даже невозмутимый Такамия удивился и подошёл поближе, перестав подпирать собой стену. — М, вот как, — сказал Акахоши. Куниеда испытала острый когнитивный диссонанс. Он отреагировал сейчас точно так же, как Ога — будь тот здесь. Она ущипнула себя. Надо избавиться от этой привычки. Не сошёлся же свет клином на Оге, чтоб ему провалиться! Да, она верила, что они могут быть вместе, ведь если подумать, у них много общего, но… пора посмотреть реальности в глаза. Нельзя заставить себя разлюбить или полюбить кого-то, но очень даже можно позволить себе жить в удовольствие и не бегать по кругу с мыслями об одном человеке. — «М, вот как»? — передразнил тем временем Насу. — Это всё, что ты имеешь сказать? Перед тобой, мать его, ангел! — Ну, кто знает, — справедливо заметил Такамия. — Маммон не так его назвал. Насу наградил его взглядом а-ля «ты что, стебёшься?». — Верхнее царство. Свет. Крылья. Сложи два и два, задрот. Такамия прошёлся рукой по волосам, как бы спрашивая Баклажана, не напрашивается ли тот. Не желая находиться поблизости, если развяжется потасовка, Куниеда последний раз глянула на «ангела» и направила свои стопы к дому. Неизвестно, чем всё кончилось у ворот, но драки вроде не случилось, если судить по состоянию школьного двора на следующее утро. Видимо, все так и разошлись, не зная, что делать с представителем неведомой им пока стороны. Только не все разошлись, куда надо. — Я не совсем за тобой, — сказал Акахоши. Куниеда нахмурилась. — Чего? Вместо ответа он поднял глаза. Она на автомате сделала то же самое и увидела. Высокая белая фигура, на фоне неба казавшаяся полупрозрачной, парила над ними, её белый плащ развевался, переливаясь в лучах солнца, а за её спиной струился свет, принявший материальную форму. Крылья, невесомые взмахи которых держали своего обладателя в воздухе. С расстояния Куниеда не видела, но ощутила, что взгляд фигуры устремлен на неё. — О. Они немного помолчали. «Ангел» тихо парил над ними. — То есть она… оно… увязалось за мной? — уточнила краснохвостка. — Почему? — Вот и мне интересно. О своём намерении противостоять ангелу, если он нападёт, Акахоши дальновидно умолчал. Куниеда не выглядела той девушкой, которой понравится покровительство. Он задумчиво поскрёб пальцем бровь, задаваясь вопросом, почему его это вообще волнует. — И? — спросила она. — Есть какие-то идеи? — Не знаю. Он просто следует за тобой. Что ж. Куниеда молча развернулась и продолжила путь. Судя по шагам за спиной, контрактор Маммона отправился за ней по пятам. Каков нахал. Они лавировали меж прохожих. Люди шли по своим делам, поглощённые своими мыслями, разговаривающие по телефону или между собой. Никто не замечал, что над простеньким человеческим бытием парит невиданное создание. Никто бы никогда не подумал, что прямо сейчас на одной улице оказались контракторы древнего бога и одного из самых могущественных демонов мира. Вот ирония. Куниеда ухмыльнулась самой себе. Не то чтобы она каким-то образом считала себя превыше других из-за своих способностей и контракта с синтоистским божком. Просто до чего забавно, когда чудеса прямо у людей под носом, но они их не видят и не знают о них. Она остановилась у подножия лестницы, что вела в храм. Акахоши на сей раз не стал выдерживать дистанцию и подошёл поближе, остановившись в паре шагов. Ангел завис над ними. — Дальше не иди за мной, — предупредила Куниеда. — Почему? Он еще спрашивает! Ну, во-первых… да, во-первых… ну… это неприлично. Всю дорогу шёл и до самого порога собрался. Кто ты, блин, такой. Во-вторых, дедушка так приложит, если увидит — не её, а его. И в-третьих, это её дом и она может здесь распоряжаться. Последний довод разбился вдребезги о резонное заявление: — Но это же храм? Я поднимусь до ворот и посмотрю, что он будет делать. Он говорил про ангела. Куниеде нечем было крыть, но она уцепилась за возможность поймать его на слове: — До ворот. Откровенно говоря, поначалу она решила, что этот парень захотел за ней приударить. Мало их было, что ли. Но… похоже, что нет. Его поведение могло показаться странным, но он не был и вполовину таким навязчивым, как большинство её поклонников, счёт которым она давно потеряла, и уж тем более не походил на Айбу с его синдромом безнадежного романтика. Словом, парень тащился за ней именно за тем, за чем и сказал. Аой устыдилась своих предположений. Хорошо хоть, она не успела на него их вывалить. Вот неудобняк бы вышел. Собственно, вот и ворота. Она прошла через тори и обернулась. Акахоши остановился на верхней ступеньке, руки в карманы, спокоен, как удав. Странный. Бесит. Тем, что вносит сумятицу в её мысли и чувства своей… целостностью. Ну да, хулиган, но как бы себе на уме. Этот — трезво оценивает ситуацию, не лезет на рожон, знает себе цену и не кидает подлянок. Нехотя Куниеда признала, что в интеллектуальном плане он, вероятно, превосходит большинство хулиганья. Хитрожопый Химекава и генерал Фуруичи не в счёт. То есть как бы сказать… производит впечатление человека, который не живёт одним днем, а знает, чего он хочет. И что ему вообще по жизни надо. Да уж, куда Оге до такой осознанности. Да и Айбе, пожалуй. Акахоши шагнул в сторону и облокотился плечом об опору тори. — Уходить не собираешься. — Её слова прозвучали как констатация факта, а не вопрос. — Я же сказал, понаблюдаю за этой шнягой. «Шняга» так же невозмутимо парила над площадкой храма. Какое-то время они молча стояли и смотрели на неё, но в конце концов у обоих затекли шеи. Пока девушка не видела, Канкуро всмотрелся в её лицо, пытаясь определить причины её напряжения. — Тебя ангел так будоражит или я? Возможно, не стоило спрашивать. Вряд ли она даст честный ответ. Такой вопрос смутит и разозлит её. Не говоря уже о том, что она не обязана отвечать тому, кто увязался за ней от самой школы и дошёл почти до порога. Куниеда и правда стушевалась. Эти бесцеремонные вопросы, да сколько можно! Почему все, кому заблагорассудится, ставят её в неловкое положение, подтрунивают и вообще суют нос, куда не следует?! Довольно. Она перевела дыхание, подняла голову повыше и прямо взглянула на собеседника. Где-то она однажды услышала, что противника лучше всего разить его же оружием. Так что Аой Куниеда прищурилась, уперла руки в боки и парировала: — Это попытка флирта или фигура речи? Акахоши задумчиво поглядел в небо. Он все делал вдумчиво. С чувством, толком, расстановкой. Она этого не знала, но могла бы поспорить. — Не осмелюсь. Это опасно для жизни. Пожалуй, первой реакцией должно стать возмущение. Но она устала возмущаться. В частности, на бесцеремонность того же Оги, или Айбы, и вообще. Поэтому она фыркнула и засмеялась. — Возьми. В воздухе что-то сверкнуло. Ловким движением руки Аой поймала яркую чешуйку, которой оказалась монетка достоинством в 100 йен. — Какая щедрость, — сказала Аой, покатав монету меж пальцев. — Но у нас храм не такой бедный. Попробовав единожды, она ощутила какое-то озорное вдохновение. А подтрунивать над другими весело. — Это на другой случай, — улыбаясь, сказал Акахоши. — Если ангел сделает что-то странное, свяжись со мной. Нужно просто позвать по имени. — Пытаешься раздавать мне указания? — Это просьба, — мягко пояснил он. Она подняла монетку к лицу и рассмотрела. Обычный металлический кругляш достоинством в сотню йен. Тёплый на ощупь, потому что лежал у контрактора в кармане. — И зачем такие сложности, когда есть телефон? — Это попытка флирта или деловое предложение? Она уставилась на него. На ироничную улыбку. Вот наглый мерзавец. А она сказала и даже не подумала. Ага, щас, дала бы она ему свой номер телефона. Держи карман шире… Но предательский румянец всё равно коснулся её лица. — Отвечай. «Не зря её прозвали королевой». — Ну, всё просто. Может настать такой момент, что ты не успеешь схватиться за телефон. Больших объяснений его слова не требовали. Они оба это понимали, и Акахоши щёлкнул пальцами, призывая демонический огонь. Махнув на прощанье рукой и получив снисходительный кивок в ответ, он исчез в сполохах белого пламени.