***
Джиннша, или, как они назывались в арабских текстах, джинири, оказалась не то чтобы вздорной, но особой с характером, но Химе не удивился. Поди найди демона, у которого не будет какого-нибудь сдвига по фазе, пусть даже и маленького. Конкретно эта дамочка веселилась тем, что пугала бывших соломоновцев. Пока что она, подобрав под себя ноги, устроилась в кресле в стиле пятидесятых, одном из нескольких, что украшали гостиную в снятой Химекавой вилле в предместье Тель-Авива. Потихоньку снимая с виноградной ветви ягоды, Лерайе рассказывала — уже полночи как — длинную повесть о войне Соломоновой. Прежде чем у нее развязался язык, и Химекава смог покинуть пентакль без угрозы для жизни и здоровья, Лерайе пришлось исполнить два его желания. Во-первых, она обязалась говорить ему только правду. Во-вторых, во всем помогать ему и его друзьям и ничем, никак не вредить им. Третье желание покуда оставалось про запас. Химекаву интересовали сугубо факты и события, которым Лерайе стала свидетельницей. Поэтому та начала рассказывать с момента, как она сама оказалась призвана на фронт в мире людей. Джинири как кошка растеклась в кресле и приступила к своей повести. Поле боя, разумеется, не ограничивалось одной человеческой страной. Однако в те времена им оказался именно Израиль. По словам демоницы, существовали и другие горячие точки, но интересующие Тэцую события очевидно произошли на берегах Мертвого моря. Лерайе призвали на службу в звании, которое она назвала «стрелец». Оружием ее, соответственно, были лук и зачарованные стрелы, от которых стремительно начинали загнивать раны. «Мерзкая способность», — подумал Химе. Упомянула джинири еще одну интересную деталь. Среди демонов нет никого, кто сумел бы одолеть малаха один на один, вчистую, без помощи человека или артефактов. Поэтому контракты с людьми были в большом ходу. Заключались они с помощью сложной церемонии, но по своей сути ничем не отличались от тех, которые заключали ныне: главным компонентом договора считалась кровь. Демоница оперировала множеством непонятных слов и терминов, некоторые из которых приходилось уточнять, а о значении прочих Химекава догадался и сам. Так, малах было словечком для того, что называлось теперь ангелом. Ангелы как могли мешали демонам заключать контракты. Однако сама Лерайе не успела получить договор по иной причине. — Я не видела посланца сама, когда он пришел, — сказала она, — зато слухи разносятся быстрее ветра. Вот что говорили: к царю Соломону, который тридцать раз и по тридцать отказал любому демону в договоре, принял чудного посла. Посол тот имел двенадцать крыльев, словно у ангела, и крылья его были черные; он был так быстр и неуловим, что ни один из ангелов или демонов не сумел поймать или ранить его, и тот беспрепятственно проник во дворец царя. Разговор между посланником и Соломоном, конечно, оброс подробностями и мифами, но суть сводилась вот к чему. Чернокрылый незнакомец объявил, что он не служит ни царству нижнему, ни царству верхнему, но у него есть тайное знание, которое может послужить воле великого царя. «Отчего же, — резонно задумался Химекава, — в демонических трактатах говорится, что он бежал от своего повелителя из верхнего царства? Из-за крыльев ли? Значит ли это, что у падших ангелов они темнеют?». То есть, строго говоря, точно никто не знал, кто же такой этот посланник, и, кто бы ни писал историю, он просто домыслил то, что показалось ему логичным. Кроме того, Химе отметил для себя, что Лерайе ни слова ни сказала о кольце. Соломон, разумеется, был не в восторге от баталий, что развернулись на его территории. И он принял предложение посланца с черными крыльями. Соломону не понадобилось ничего: ни крови, ни обрядов. Просто в какой-то момент 72 демона, и их легионы, даже те, у кого были контракты с людьми, обнаружили, что они скованы могущественной магией, и теперь они подчиняются воле человека. Мало того, Соломон принялся массово ловить демонов и бросать их в заточение. — Началась паника, — лицо Лерайе помрачнело. — От него не было защиты. Кто угодно мог пасть жертвой печати Соломона. Сегодня ты еще свободен, а завтра — глядь, и ты сидишь в кувшине и медленно погружаешься в морскую пучину. За дезертирство с поля боя среди демонов полагалось суровое наказание, но… даже побег не спасал. Смертный, пусть и великий царь, обрел немыслимую власть над существами из нижнего мира. Где бы ни был демон, печать настигала его. Настал и черед Лерайе. Прямо посреди битвы ее выдернуло из реальности и унесло — прямо во дворец царя. Она предстала перед человеком в богатых одеждах, с золотым обручем на голове. Царь был еще не стар, но уже и не молод, его черные волосы тронула седина. А вот глаза, пронзительные и яркие, заставили дрогнуть даже ее, маркизу Демонии. — Лерайе Лераиха, — обратился к ней повелитель Израиля. — Властью сего ключа я кладу на тебя оковы служения верного, вечного, да пребудут они во веки веков, да свяжут твое тело, язык, и твой разум, покуда не сломлена будет печать. Произнеся так, он повел рукой, на которой сверкнул перстень. Перстень тот сиял, словно звезда; под ногами Лерайе зажглась печать, которая опутала ее с ног до головы. Из-за плеча царя выступила фигура в темном плаще. В руках у фигуры был простой медный кувшин, который силой непреодолимого притяжения втянул демоницу в себя, а сверху на нее легла соломонова печать. После джинири могла лишь догадываться, что происходит снаружи. — А ну-ка постой, — остановил ее Химекава. — Откуда царю было известно твое имя? Лерайе поморгала. Похоже, она не задавалась этим вопросом. А между тем он имел принципиальное значение. Соломон, будь он хоть сто пядей во лбу, не экстрасенс же. Демонов неисчислимое множество, и откуда ему знать их имена?.. Предположим, что такие возможности ему дало кольцо. Кольцо… — Лерайе. — Мрр-да, мой господин? Тэцуя скривился. Подобострастие в исполнении демоницы его особо не радовало. — Скажи-ка, когда посланник впервые явился к царю, он уже принес ему перстень? Она задумалась. — Этого я не знаю, — сказала она, — и никто не знает. — Я спрашиваю, когда ты впервые о нем услышала, шла ли речь о кольце? Демоница снова помолчала. — Пожалуй, что нет… Интересная выходила картина. Скорее всего, царь Соломон сыграл в создании печати далеко не последнюю роль. Он получил некое «знание», а вот что он с ним сделал — иной вопрос. Может, он сам и создал свое кольцо. Для порабощения же демона требовалось не только оно, но еще и имя того, кого хочешь сделать своим рабом. — Лерайе, а опиши-ка того парня с кувшином поподробнее. В деталях. Все, что успела увидеть. Перед ним, ни много ни мало, находился живой свидетель, который видел воочию главного зодчего всего этого безобразия. — Нууу, не знаю. В зале было темно, а он еще и в плащ кутался, так что я увидела лишь нижнюю половину его лица. — Он был светлокожий? Смуглый? Цвет волос? Рост? — Светлокожий. Высокий, — уверенно ответила джинири. — Волосы длинные и темные, они у него были как-то собраны, так что я видела только кончик хвоста. Химекава записывал разговор на диктофон, а для надежности имел в комнате и стенографиста, который тихо и быстро печатал. Поэтому даже не потянулся к карандашу, чтобы отметить какие-то детали. Самое важное он и так запомнит. — Может, какие-то приметы? Шрамы? Татуировки? Отсутствующие пальцы? Лерайе отрицательно покачала головой. Наличие татуировки, положим, и не сильно б помогло в поисках, учитывая, сколько тысяч лет минуло, однако и о чернокрылых ангелах никто не слыхал. — Оружие? — спросил Химе. Чуть помедлив, Лерайе кивнула. — Было. Длинный, изогнутый, зазубренный обсидиановый клинок. У него была зеленая кромка, и на ней дрожали искры. «И как это понимать?» — мрачно подумал Тэцуя. — Что за искры? — Я не знаю. Говорю, как выглядело. Капли росы, если угодно, тоже подходящее сравнение. Химекава потер переносицу. У него начинала гудеть голова. Он устал, чертовски устал, и его все бесит. Он взял со стола полуторалитровую бутылку воды и выхлебал почти половину прямо из горлышка. — Надо понимать, ты понятия не имеешь, куда подевался этот тип потом? — Конечно, нет. Результаты допроса свидетеля Химекаву не сильно порадовали. Не так уж много они ему давали. Попробуй-ка найди в трех мирах чернокрылого ангела, который, может, и подох давно… нет, стоп. Фуруичи сказал, что тот парень, по словам Форкаса, бессмертный. Есть всякая вероятность, что он создал компанию Соломона тысячелетия спустя. Первый раз его шалость, видите ли, не удалась. — Послушай, — обратился он к демонице, не рассчитывая на ответ. — Кого бы еще я мог спросить обо всем этом? Ты знаешь каких-нибудь еще свидетелей? Фуруичи сказал, что их больше нет. Но чисто теоретически, Форкас мог ошибаться. А еще он мог соврать. — Если только они не лежат точно так же на дне морском, — ответила демоница. — Князь Белиал, думаю, мог бы что-то рассказать. Он всегда был в гуще событий. Или Маракс, он везде совал свой нос, ну что ж, он транспортировщик… ну, или на худой конец, лейтенант Бегемот. У этого хитрого ублюдка хорошо подвешен язык, он мог договориться с кем угодно. Да и потенциал боевой у него был хорош. После имени Бегемота Химекава уже не слушал. В его голове стремительно начал строиться план дальнейших действий. Во-первых, нужно выяснить все про ангела с черными крыльями. Во-вторых, как можно быстрее связаться с Фуруичи, или Огой, или, на худой конец, с огиной женой. И в-третьих… — Скажи, — спросил он, — ты уже не застала тот период, когда Соломон обратил демонов против демонов? Лерайе скривилась. — Не знаю, что ты имеешь в виду, господин мой. Соломон поступал с нами по-всякому. Стравливал в том числе. — Я говорю о масштабной резне между вашим братом. — Мне сложно судить, ведь еще ничего не кончилось, когда я оказалась взаперти. Что ж, верно. — Тогда вот что. Соломон бросал вас в заточение и истреблял. Но неужели он так и не заключил ни с кем контракта? Неужели он не использовал печать по ее прямому назначению, чтобы заимствовать силу демона? Лерайе пожала плечами. — При мне — нет, контракта он точно не заключил. Химекава выругался, тяжко вздохнул и откинулся на спинку кресла. Сполз вниз. — Господин мой, — прервала его размышления Лерайе. — Если вам нужен этот посланник, я могла бы рассказать вам одну легенду. — Чего?.. Сказки меня не интересуют. — Дело в том, что у нас существует предание о первой королеве демонов. — Как это связано? Лерайе полагала, что связь существовала. Когда Химекава выслушал ее, то он посчитал так же. Ведь первая королева демонов, Лилит, была человеком. Самым первым человеком на земле. И она тоже обрела свое могущество от тайного знания, которое похитила из верхнего царства.***
— Срань господня. — Фуруичи аж посинел от шока. То, о чем он столько прочел, висело в воздухе прямо у него перед глазами. Могучая фигура, закутанная в тогу и белый плащ, с сияющими, огромными крыльями за спиной и волосами словно из золота. Эффект слегка смазывал тот факт, что ангел прозаично парил возле стены лицом к оной. «Он за кем-то следит?» — задался вопросом Фуру. — Я бы так не сказал, — заметил Валиас. Его реплика относилась к тому, что Фуруичи произнес вслух. Он вернулся ненадолго в Японию, чтобы навестить родных и наведаться к Химекаве. Первые две задачи он уже выполнил, семпай в срочном порядке убыл в Израиль, а он сам обзавелся новым контрактом. Оставалась третья. Госпожа Айрис, как и обещала, устроила шумиху что надо, а Ога своим погромом в поместье Гремори внес свою лепту. Вся Демония гудела от новостей, что какой-то смертный контрактор вломился в дом герцогини и заставил ее внести его в список претендентов на руку Хильды. Так утверждали слухи. Фуруичи был больше чем уверен, что ничего такого Ога не добивался. Он наверняка приперся заявить, что свадьба — это фуфло и Хильда должна остаться с Вельзи, иначе его жизнь превратится в нечто невообразимое. Фуру специально дождался перемены, чтобы его никто не поймал в толпе, хотя прикрытие было слабенькое — слишком много народу знало его в лицо, даже те, кого он сам не знал. «Мама, — мрачно подумал генерал, — я знаменит». Впрочем, никто по дороге в учительскую к нему не пристал, возможно, в том помогла демоническая аура Валиаса. То ли он придавал ему зловещий вид, то ли лицо у него самого было донельзя серьезное. На удачу, ни Куниеда, ни предвестники не попались ему по дороге, хотя те наверняка почувствовали присутствие посторонней энергии. Спустя минут пятнадцать Фуру в компании Саотоме-сенсея очутился на крыше. Зэн закрыл дверь, чтоб никто не вошел, просканировал пространство на предмет любопытных ушей и закурил. — Ну валяй, — сказал он, — какие у тебя вопросы? Фуруичи кивнул. — Насчет царя Соломона. — Я не жал ему руку, если че. — В курсе. — Фуру пропустил иронию мимо ушей. — Но, насколько мне известно, мастеров печатей нынче почти не сыщешь, не считая вас и ваших учеников. Хекатос говорил, что их тысячу лет уже как не видели. Саотоме выдохнул. Его глаза сверкнули под низко натянутой банданой. — А ну как он врет, твой Хекатос. Валиас хмыкнул. Зэн оценивающе глянул на демона. Тот был похож на того, кем являлся — борзого маргинала. — Не врет, вы сами знаете. Ответьте, Саотоме-сенсей. Откуда вы получили свои знания? Царь Соломон был первым мастером, но его кольцо утеряно с его смертью. Кто передал знания дальше, до наших дней? Саотоме какое-то время молчал, пуская вонючие клубы дыма. Фуруичи терпеливо ждал. Он особо ни на что не рассчитывал, ведь Саотоме-сенсей, если приглядеться, был той еще темной лошадкой; волк-одиночка, себе на уме, он появился из ниоткуда, помог Оге, и не единожды, тренировал и других ребят в школе, но ни разу не обмолвился о своих мотивах. — Позволь сначала узнать, с какой целью ты эту информацию собираешься употребить, — сказал Саотоме. Фуруичи нечего было скрывать, хотя Хекатос советовал ему не отвечать прямо. — В Демонии заговор. Похлеще того, что был с дивизией Бегемота. И даже заварушка с компанией Соломона — всего лишь акт пьесы, может, и неудачный для противника, но они обладают достаточной мощью, чтобы закончить. Поэтому мне нужно понять, откуда идет раскол, при чем здесь Соломон, и… Фуруичи замолчал, осененный неожиданной мыслью. Они все отчего-то полагали, что, раз компания названа в честь великого древнего царя, первого мастера печатей, могучего контрактора, то в ее лапах однозначно какой-то соломоновский секрет. Но если посмотреть с другой стороны… а что, если они назвались в честь царя Израиля потому, что хотели заполучить то же могущество, которым он обладал, и они сами искали то же самое, что сейчас ищет он, Фуруичи. Они искали мастера печатей. Компании удалось разжиться авторитетом королевы Айрис, и им в руки упали архидемоны, и это было первое слагаемое безоговорочной победы. Вторым было мастерство Саотоме, которое они тоже заполучили, хоть и косвенно — им достались его ученики. Оставалось сложить один плюс один и раздавить того, кто держит в Демонии власть… но тут встрял Ога. — Компания Соломона пыталась вас вербовать? — не дождавшись ответа на первый вопрос, сказал Фуруичи. Подняв брови, сенсей затушил сигарету и с удивлением, а также ноткой уважения, ответил: — Ух ты, сам догадался. Фуруичи нахмурился. — И? Что было потом? — Как видишь, я здесь, а не с ними. Это еще ни о чем не говорило, но Фуруичи понимал, что не сумеет поймать учителя на лжи. К тому же доверял он ему все же больше, чем подозревал. — Что до моих учеников, — продолжил Саотоме, — это отдельная и не очень веселая история… — Они хотели, чтобы вы помогли им свергнуть князя Вельзевула? Саотоме поглядел на серьезную физиономию генерала, заметил его пытливый взгляд и одобрил. Эвона как парень расстарался ради друга. — Тьху ты… вот же догадливый пацан. Ну, я так тебе скажу: прямо они такого не заявляли, но мотивы их все равно оставались довольно прозрачными. Фуруичи немного помолчал, усваивая информацию. Валиас за его плечом свесился через ограждение крыши и явно рассматривал ангела. Саотоме знал, почему. Не то что люди, демоны нынешнего поколения едва ли встречали обитателей верхнего мира. Несмотря на противостояние царств, эти сверхъестественные создания предпочитали лишний раз друг с другом не связываться. Нарушать хрупкое равновесие было никому не выгодно… почти никому. Когда ученики подошли к нему с вопросом про странную фигуру с крыльями, он сказал «а то сами не видите, что это?», в ответ же на вопрос, что с ней делать, он сказал «не кантовать». В сложившейся ситуации не существовало лучшего решения. Если бы ангел захотел пообщаться, он заговорил бы первым. Пока стоит последовать его примеру и наблюдать. — Ладно, давайте вернемся к началу, — наконец заговорил Фуруичи. — Насчет того, как вы научились этой технике. Саотоме помедлил. То, о чем Фуруичи спрашивал, передавалось от мастера к ученику в последний момент. Все приемы, сама техника — да, этому учились годы, но вот то, откуда оно все бралось, оставалось до последнего тайной. Очевидно почему. — Что ж, — сказал Зэн. — Слушай внимательно. А демона своего отзови, потому что при нем я ничего не скажу. Как я понимаю, сейчас призыв удается тебе намного проще. Пусть возвращается, как мы закончим. Пришлось согласиться. Фуру отпустил Валиаса и приготовился слушать. — То, о чем ты спрашиваешь, — заговорил учитель, — называется Ключи Соломона. Все печати, все совокупности техник. Завладев Ключом, ты сможешь получить доступ ко всем возможным печатям сразу. И распространять эту информацию по своему усмотрению. — И вы… храните его? — Точно. Предугадывая следующий вопрос, Саотоме поднес палец ко лбу и улыбнулся. — Вот здесь. — Чево? Не понял. — Все банально. Ключ, как любое древнее боевое искусство, передается из поколения в поколение от мастера к ученику. Записей не существует. Существует только моя память. — И так… было всегда? Учитель кивнул. Фуруичи схватился за голову. Все это никак ему не помогало, ведь добраться до источника Ключа, который, вероятно, был создан самим Соломоном еще три тысячи лет назад, уже невозможно. — Но тогда что вы знаете о кольце? Разве чары не были нанесены на него? Что с ним стало, кто их скопировал, чтобы сделать тот Ключ, о котором вы говорите? Саотоме ткнул в него новой сигаретой. — Точно подмечено, парень. Первый ученик Соломона скопировал Ключ с кольца, которое после кануло в Лету вместе с тем, кто принес его. И он проделал титанический труд, потому что вся мощная магия умещалась на одном-единственном перстне. Сейчас не хватило бы и километров свитков, чтобы разложить на Ключ на формулы. Выходило, что предатель, даровавший Соломону кольцо, в учении печатей особо не при чем и он сыграл просто роль посредника. Фуруичи мрачно вздохнул. Эта нить никуда не вела. — Вы, конечно, не знаете, куда девалось кольцо и кто унес его? Саотоме прикурил. — Конечно, не знаю. Но у меня есть предположения. Многие думают, что его забрал тот же тип, который принес, но мне кажется, царь Соломон сам уничтожил его. Фуруичи удивленно глянул на него. — Почему? — Да потому что это как бомба, дурак. Соломон был умный мужик. И он убедился, что знание будет передано только тем, кто того стоит. Он нашел себе преемника. Его преемник тоже нашел себе ученика… и так далее. Чуть помолчав, Саотоме добавил: — К тому же след того вестника-кольценосца теряется после смерти Соломона. Он не воспользовался кольцом. Спроси, почему?.. Так у него больше не было кольца, как не стало и того, кого он мог бы использовать. И, похоже, он не мог управиться с кольцом сам, иначе стал бы он искать себе подопытную свинку. Да, это и правда было логично. Выходит, многие, и компания Соломона в том числе, искали то, чего уже давно нет. Теперь становилась немного яснее история, которую поведала ему королева Айрис. Она, даже будучи важной фигурой в компании, оказалась очень выборочно посвящена в ее дела. Оправдываясь благой целью, ака воспитание достойного принца тьмы и спасение мира, соломоновцы воспользовались ее авторитетом, чтобы переменить себе архидемонов. Айрис уступила, понимая, что давать задний ход будет недальновидно и бессмысленно: раз уж она ввязалась во все это, следует довести дело до конца. Второе, о чем в ее присутствии активно интересовалась компания, была природа чар, примененных когда-то Соломоном. Они проводили много исследований с участием Такамии, Насу и их демонов. Выяснили они следующее: добрая воля демона не требовалась, а мастеру печатей довольно было имени раба и самой магии. Секретами применения техники контракторы делиться не пожелали, хотя подписались помогать компании в ее делишках (покуда опять не встрял Ога). Но никто не мешал соломоновцам вести наблюдения и ставить эксперименты. Исследования показали, что печать работает только в одну сторону. Ее мог использовать человек на демоне, но не наоборот. Не канала также цепочка демон-демон. Количество демонов, на которых могла быть применена печать, равнялось одному. Компании так и не удалось добиться, чтобы один контрактор мог поработить несколько. — А про кольценосца, как вы его назвали, знаете что-нибудь? — устало спросил Фуруичи. — Кто такой Шахат? Саотоме аж курить перестал. — Шахат?.. Никогда не слышал. Ну да, кто бы сомневался. Хитромудрый генерал вздохнул и попрощался с сенсеем. Далеко он, впрочем, не ушел: пока они разговаривали, перемена закончилась, и, привлеченные демонической энергией, на крышу поднялись Куниеда, Акахоши и Ненэ. Вид последней явно говорил, что она охраняет свою предводительницу от гипотетических посягательств контрактора. В общем, Фуруичи отворил дверь и столкнулся с ними нос к носу. — О, Фуруичи, — почти радостно произнесла Куниеда. — Вернулся, — констатировал Акахоши. — Без Оги? — Пока да, — ответил ему генерал. — Я уже убываю обратно. О, точно, хорошо, что вы пришли, а то я не знал, как мне Ненэ выманить. «Выманить?». — Урок начался, засранцы, — послышался голос Саотоме. — Вот именно, — крикнула ему в ответ Аой, — а вы там стоите и курите. Зэн промолчал, буркнув что-то себе под нос. Фуруичи нашел наконец в своей сумке то, что искал, и протянул краснохвостке небольшую склянку. — Почему? — шипящим голосом спросила Ненэ. Фуруичи поморгал. — У тебя ведь повреждено горло, — пояснил он, — но мы не могли доставить это лекарство раньше… сначала носились с Канзаки, а потом в аду… — Нет, почему ты… Он не услышал. — Там такое сейчас творится… — Фуру яростно взлохматил себе волосы. — В общем, я попросил Форкаса, чтобы он сделал микстуру какую-нибудь. Вот. — …сразу убываешь? — закончила Ненэ. «Э?». — Долго рассказывать, — он начал лихорадочно соображать, как бы опустить подробности, которые стопудово не придутся по вкусу Куниеде. — Там Хильду… замуж насильно выдают. — Что?! — возмутилась Аой. — А еще во дворце заговор у нас под носом. Поэтому мы должны быть там. Я копаю под них. А Ога, ну… он типа… огневая мощь. — Помощь нужна? — осведомился Акахоши. Фуру тяжко вздохнул. — Когда я пойму, как вы сможете помочь, то да, несомненно. Пока вот что я думаю: чем бы ни кончилась свадебные бега, финиш обязательно будут отмечать. Думаю, мы используем это как повод, чтоб вас пригласить. В битве с заговорщиками лишних рук не будет. — А еще есть Фудзи, — напомнила Куниеда. Фуруичи ухмыльнулся. — Пусть приходит, — сказал он, — если никого из вас не будет в городе, он потеряет интерес. Куниеда была иного мнения на сей счет, но не стала спорить. Вместо этого она обратила внимание на персонажа, который нарисовался у Фуруичи за спиной. Это был довольно высокий парень, лохматый блондин, со странной татуировкой на щеке. Его темные глаза настороженно просканировали всех присутствующих. Куниеде довольно было одного взгляда, чтобы понять, кто он. Ненэ отпрянула и выхватила цепь. Тогда было темно, но она запомнила лицо того, кто напал на нее и Юку в ночи, того, кто чуть их не убил. — Ты чего? — спросила Аой. — Тот… это он! Нас с Юкой… Фуруичи обернулся. — А, это Валиас. Не обращайте на него внимания, он вам ничего не сделает. У меня с ним контракт. Ребята уронили челюсти. — У тебя с ним что?! «Ради всего святого, не удивляйтесь так, словно меня тоже выдали замуж». — Контракт, говорю. Куниеда с великим подозрением уставилась на демона. Тот ответил ей холодным и равнодушным взглядом. — Что, почти четырех сотен бегемотовцев мало? — не удержалась девушка. — Окстись, пожалуйста, — устало отозвался Фуруичи. — Это вынужденная мера. Ну, это… я пошел. Потрясенные, они смотрели, как Фуруичи, сопровождаемый своим ручным демоном, спускается по лестнице и исчезает из поля зрения. Он махнул рукой на прощание.