***
В дальнем коридоре лазарета было пусто. Двустворчатые двери почему-то были распахнуты, а стража исчезла. Только свет падал из проема на плиты пола. На мгновение остановившись, Ламия устремилась вперед. Сердце ее бешено забилось от тревоги. Что-то случилось!.. Она проконтролировала состояние Акахоши и торопливо сбежала из лазарета, спасаясь от принца Эна. На заседание ее не пригласили, мол, мала еще, и стопы сами привели ее к комнате, где как зеницу ока караулили статую Фуруичи. Увидав пропажу стражников, девочка тут же бросилась к дверям, совсем не подумав, что там все еще могут быть враги, если произошла диверсия. Полыхая гневом праведным, она подбежала и ворвалась в залу, выкрикивая на ходу: — Вы что, охренели?! Оставили Фуруичи без охра… ны… Означенный Фуруичи обернулся и увидел ее. Он замер в смешной позе: вскинув одну руку; надевал плащ Хекатоса. Сам Хек стоял рядышком, состроив недовольную мину и скрестив руки на груди. Валиас обретался где-то на фоне, а Графель что-то говорил. — Ламия. — Ах… Ее глаза тотчас же наполнились слезами. Творились какие-то чудеса. Сначала сестрица Хильда вернулась с того света, а теперь и окаменевший Фуруичи — снова живой, как будто и не был статуей. Сказать «от сердца отлегло» — ничего не сказать. Опорники что-то сказали друг другу, но она даже не услышала. Девочка прижала пальцы к щекам, и ей казалось, что она задыхается от радости. Фуруичи справился с плащом, повернулся, присел и протянул ей руки. — Ну, иди сюда, — улыбаясь, позвал он. Ламию не нужно было уговаривать. Она бросилась вперед и через несколько мгновений повисла у контрактора опорников на шее. Зал огласился ревом. — Это сон? — всхлипнула Ламия, цепляясь пальцами за плащ, который был Фуруичи велик. — Неа, — весело отозвался тот, — не сон. Ламия была так счастлива, что даже забыла врезать ему.Круг седьмой (2)
14 ноября 2021 г. в 15:12
Герцогиня Гремори появилась во дворце, когда Хильда переехала из капсулы жизнеобеспечения обратно в свою комнату. На следующий же день она заявилась с визитом, требуя приватной аудиенции. Ога был категорически против, но Хильда уговорила его подождать за дверью. Разговор матери с дочерью продлился недолго, но оказался очень эмоциональным. Герцогиня, полыхая гневом, выскочила из покоев и убралась восвояси, оставляя горелые следы.
Когда она только пришла, Хильда сидела в кресле-качалке. Ее руки были непривычно пусты, но она не испытывала ни тревоги, ни грусти от этого, зная, что совсем недалеко, где-то рядом, малыш Вельзи со своей родной мамой. Они оба в добром здравии и довольны, и она была счастлива за них. Ога дремал на кровати, раскинувшись, как морская звезда. Хильда училась испытывать новую, ранее едва знакомую ей эмоцию — умиротворение. Произошло чудо, и, хоть за него было дорого заплачено, и каждый раз, когда она смотрела на Огу, внутри что-то сжималось, она словно пережила лютый шторм и попала в штиль. Ее больше не разрывало на части, и ее долг горничной не боролся с желанием просто быть рядом с теми, кто дорог. Теперь казалось, наоборот, странным, что она не умела совместить одно с другим прежде. Так прекрасно было просто посидеть, никуда не торопиться, знать, что все в порядке. Ну, может, и не совсем, но все живы и скоро будут здоровы.
Она тихонько покачивалась в кресле, не думая ни о чем конкретно. Золотые лучи адского светила заливали комнату, делая ее похожей на гигантский янтарь. Хотя уже становилось прохладно, подкрадывался сезон адской стужи, и открывать настежь окна не стоило.
Последние сутки они с Огой провели в одной комнате. Кровать здесь стояла здоровенная, такая же, как у нее самой. Тацуми так измотался, что почти все время проспал. Разок приходила Ламия и давала ему какое-то лекарство. Но все же Ога застал момент, когда Хильда опять залезла в его постель, и на сей раз обошлось без истерик. Между ними не раскинулся звездочкой Вельзи, как бы подражая приемному папе. Только метра полтора пустой кровати — здоровой даже для двоих. Ну если уж живешь во дворце, то по-королевски. Хильда пыталась донести до королевы, что вовсе незачем так стараться Оги ради, но Айрис только мило поулыбалась и сделала, как хотела.
Хильда сначала просто села с краю, наблюдая за спящим. Ей не хотелось уходить, закрываться дверью. Они и так уже слишком долго были рядом, но не были вместе. Пока она колебалась, Ога проснулся, и в темноте Хильда увидела, как блестят его глаза. Он смотрел прямо на нее.
— Привет. Че не спишь?
— Собираюсь.
Он молчал, но будто бы ждал продолжения. Наверное, логично было бы пояснить, почему она не уходит и сидит тут. Хильда знала, почему, но ей было немного страшно признаваться. Проведя ладонью по простыне, она негромко произнесла:
— Не хочу уходить.
Ога перекатился на спину и заложил руки за голову. Ночное светило четко обозначило его профиль. Он показался Хильде задумчивым. Как ни в чем не бывало Тацуми сказал:
— Ну так оставайся.
Хильда моргнула.
— А ты не выпрыгнешь опять в окно?
— Сдурела? Тут черти знает какой этаж.
Он закрыл глаза и замер. Погодите-ка! Она сказала про окно, про тот раз, когда… в общем, когда она забралась к нему в кровать дома, в Ишияме. Там-то места раз в десять меньше, поэтому прям под бок залезла, чокнутая. А потом такого наговорила… Ога почувствовал, как в ушах начинает гудеть и вообще становится жарко. Он провел ладонью по лицу. Она… она же не… ее не переглючило же снова, да? Вельзи вроде она не целовала, головой не стукалась… Глядя из-за пальцев, он медленно повернул голову и сказал:
— Ты помнишь.
Она, свернувшись калачиком с того края кровати, слабо улыбалась. Глаза ее уже закрылись. Нет, определенно, она была уже не такая, как раньше. То есть такая, но не совсем. Как бы… поспокойнее, что ли. Типа дзен познала и на кучу вещей стало пофиг.
— Помню что?
Он не стал продолжать.
И с утра, словно так и надо, словно они всегда спали в одной комнате. Лицо Ламии стоило видеть, когда она пришла их проведать, и она прочитала Оге лекцию на тему, чтоб он не смел приставать к ее любимой старшей подруге. На что Ога только зевал и фыркал и заявил, что он не какой-то там озабоченный Фуруичи.
— Вот мелочь доебистая. Да ты хоть раз видела, чтоб я приставал к кому-то?
Ламия проворчала:
— Ага, это-то и странно. Может, ты из этих? Нежно-голубого цвета?
Пришлось Хильде удерживать Огу, который хотел снова отлупить нахальную помощницу доктора.
Около полудня дворцовая прислуга доложила о прибытии герцогини, и Хильда, немного поколебавшись, согласилась ее принять, хотя могла бы отмазаться по состоянию здоровья. Она решила, что лучше сразу расставить все точки над ё, потому как встреча с матерью лицом к лицу неизбежна. Она не знала, что скажет ей, но свои и огины усилия не собиралась спускать в утиль.
Если придется… она покинет семью Гремори. Никакая честь, никакая родословная не стоят ее расколотой души и жизни даже такого дурака, как Ога. Хильда тяжело вздохнула. Она затеяла все, чтобы он больше не рисковал собой из-за нее, а он все равно по-своему сделал.
После короткого пререкания он ей уступил и сказал, что будет прямо за дверью и если что, сразу вмешается и ему пофиг, кто что говорит. Герцогине было предложено сесть на стул возле стола, а Хильда опустилась обратно в кресло-качалку. Герцогиня Ютения Гремори опустилась на стул так, словно он был покрыт чумной заразой, и брезгливо расправила юбку. Ее темно-зеленое бархатное платье переливалось золотым шитьем по вороту, рукавам и подолу. В идеальной прическе посверкивали драгоценные камни. Герцогиня пронзила непокорную дочь взглядом, и Хильда поймала себя на том, что замерла.
— Ты совсем потеряла разум, Хильдегарде. Позволяешь жалкому смертному так фамильярничать с тобой. Не понимаю, почему ты не выдрессировала этого отброса как следует.
«Отброс, да? — подумала Хильда. — Ну это как посмотреть…».
— Зачем вы пришли, герцогиня?
Верхняя губа герцогини презрительно дрогнула.
— Я пришла в надежде — заметь, последней — образумить тебя. Ты посмела ослушаться меня и вышла на арену.
— Правилами это не запрещено.
Что не запрещено — то разрешено. Так Ога сказал, и Хильда полностью была согласна. Герцогиня, впрочем, полагала иначе.
— Запрещено то, что запрещаю я!
Хильда по привычке дрогнула и даже сглотнула. Но взяла себя в руки и сказала:
— Вот как. Однако я не ваша игрушка, матушка.
— Кто говорит об играх, Хильдегарде? На кону наша честь и благосостояние. А ты опозорила наш род перед всеми! Так нагло игнорировать волю матриарха, цель, ради которой все было задумано… неблагодарная!
Хильда тоже начала понемногу закипать. Она всю свою жизнь боялась собственной матери, и страх сделал из нее марионетку. Хватит. Она умерла и вернулась из мира иного не для того, чтобы продолжать благородные игры.
— О, вы не правы. Я благодарна вам. Вы научили меня быть сильной. И я была достаточно сильна, чтобы отстоять свое право быть свободной.
Лицо герцогини перекосило от гнева.
— Ха! — воскликнула она. — Свободной?! От чего это ты хочешь быть свободной? — Она вскочила. — Если ты Гремори, то забудь о свободе! Ты служишь древнему роду! Ты будешь делать то, что я говорю, и выйдешь замуж, когда я скажу и за кого укажу!
Хильда думала, не поорать ли на нее в ответ, но ей ужасно не хотелось вставать.
— И не подумаю, — ледяным тоном отвечала она. — Я не собираюсь замуж.
От злости герцогиня побелела пуще прежнего. Взмахнув рукой, она ткнула пальцем в дочь.
— Мерзавка! На церемонии закрытия ты извинишься и объявишь, что отказываешься от победы и принимаешь того, кого назначит матриарх! Иначе… иначе я изгоняю тебя из рода Гремори!
Хильда сама от себя не ожидала, но она засмеялась. Герцогиня потеряла дар речи: такого еще не бывало! Одна из ее дочерей, так старательно выращенных, выдрессированных, смела смеяться ей в лицо! Нахальная, своевольная, как же она смеет! Ютения бросила яростный взгляд на дверь, на которой от такого даже потекла краска. Вот кого надо благодарить… проклятого контрактора.
Герцогиня вылетела прочь, не попрощавшись. Смейся, глупая девчонка, покуда можешь. Только не думай, что ты хитрее. Раз ты так хочешь остаться пятном позора на фамилии Гремори, то готовься пасть.
Приоткрылась дверь между комнатами, и Ога просунул голову в проем.
— Че, психичка ушла?
— Да, — улыбнулась Хильда из кресла. Как ни странно, у нее даже улучшилось настроение.
Ога, хмурясь вслед уже ушедшей герцогине, сказал:
— Вот ведь мразина, она ни разу не приходила, пока ты была в отключке.
— Такова матриарх Гремори. Не царское дело — мертвых дочерей навещать, — с горьким сарказмом отозвалась Хильда.
— Не мать она никакая, а змея подколодная. Если еще че выкинет, придавлю нахрен.
Хильда не стала его поправлять, что «матриарх» не значит «мама». Ога принялся ворчать, какую ахинею тут герцогиня наговорила.
— Ты все слышал? — Хильда улыбнулась еще шире. — Мне хотелось сначала тоже накричать, но я подумала…
— Она того не стоит, — в унисон произнесли оба.
Довольный, Ога хмыкнул, а Хильда слегка удивленно поморгала. Почему-то прежде она не обращала внимания, но… у них с Огой намного больше общего, чем кажется. Во многих вещах они мыслят одинаково.
— Дверь испортила, — сказала она. — На тебя злилась.
Ога обернулся.
— То-то я думаю, краской воняет. Вот чокнутая демоница.
— Позови прислугу, пусть займутся.
Немного погодя Хильду порадовала визитом сама госпожа Айрис. Пока Хильды не было, королева забрала ребенка у Оги и присматривала за ним сама, лишь иногда отдавая на попечение контрактора. Все равно Ога лежал на больничной койке. Малыш грустил и нервничал, но, будучи не по годам смекалистым, не бил никого током, когда Ога был дальше пресловутых 15 метров.
Королева появилась вместе с Вельзи спустя всего полчаса, как Ога с Хильдой проводили герцогиню. Тацуми разлегся на кровати, руки за голову; Хильда просто сидела рядом. У обоих не было энергии на какую-то смысловую деятельность. Они выслушали нотации по поводу своих самоубийственных наклонностей, получили наставления по дальнейшему восстановлению и были предоставлены сами себе.
Порыв Хильды приветствовать ее на ногах был мягко пресечен королевой. Айрис поздоровалась с ними обоими, поинтересовалась, как они себя чувствуют.
— Чуть не сдохли, вот как, — сказал Ога и получил тычок. «Слабенько», — буркнул он себе под нос, чтобы не провоцировать Хильду.
— А как вы, моя госпожа? И маленький принц? — спросила демоническая горничная.
— Да че ему будет, с родной-то мамкой, — буркнул Ога и тут же осекся. — Ну, то есть… я имел в виду…
Айрис прямо-таки лучилась спокойной радостью. Ничто ее не волновало: ни заговоры, ни войны, ни битвы не на жизнь, а насмерть в мире людей. Женщина, которая будто жила одним днем. Хотя в Лос-Анджелесе она показала, что не так проста. Айрис присела на краешек кровати. Ребенок на ее руках вывернулся сам и пополз к Хильде. Его любимая няня вернулась.
— Дябу! Ай! Уиии!
Юный принц тьмы огласил комнату возгласами счастья. Хильда рассмеялась и стиснула малыша в объятиях.
— Форкас сотворил настоящее чудо, — улыбаясь, произнесла королева, наблюдая за ними. — Милая моя, просто не верится…
— Вы, вообще-то, тоже не приходили ее навещать, — влез Тацуми.
— Ога! — возмутилась Хильда.
Айрис подняла ладонь.
— Нет-нет, он правду говорит. Просто я… прости меня. Я так смалодушничала. Мы с Владыкой вместе видели, как тебя уносят с поля боя и поняли, что все кончено, и тогда…
В ее глазах проступили слезы. Хильда пихнула Огу ногой. Заставить саму королеву расплакаться и чувствовать себя виноватой!
…Спустя минут десять взаимных утешений девушки успокоились. Ога все хмыкал и фыркал, пока Хильда не отлупила его подушкой. Он так и лежал с подушкой на голове, пока госпожа и ее бывшая фрейлина наблюдали за играющим малышом. Они обсуждали какие-то неинтересные мелочи насчет игрушек, времени кормления, и как хорошо режутся зубки, и что Вельзи становится все сознательнее: он ведь пробыл так долго без своих приемных родителей, без своего контрактора, и не устроил скандала. «Хоть что-то хорошее, емае, — устало подумал Ога, — хотя малой, засранец, меня отпускает, когда только ему удобно… поганец же». Тут он навострил уши, потому что разговор свернул в интересное русло: королева вроде как намекала, что может освободить Хильду (а может, и его заодно?) от мелкого.
— Хильдочка, разве ты не хочешь отдохнуть? Особенно после всего, что случилось?
— Да что вы, госпожа. Меня совсем не утомляет присматривать за принцем. Я счастлива быть с ним рядом.
Айрис тепло рассмеялась.
— А я счастлива, что ты с нами прямо как часть семьи.
Так как Хильда промолчала, Ога решил, что она раскраснелась от слов своей госпожи. Он все еще лежал с подушкой на башке и не видел, что происходит.
— Но мне кажется, тебе скоро можно будет заводить и свою, — продолжала королева.
— Госпожа?..
Айрис хихикнула, почти совсем по-девчачьи.
— Хотя твоя матушка и настаивает, что тебе необходимо выйти замуж, и мы не могли не уважить ее волю… имеет значение только твое желание. Раз ты одержала верх в соревнованиях, то только ты и можешь тут решать. И выбирать кого хочешь.
Наступила тишина. Возился и угукал Вельзи, бренча своими игрушками. Ога напрягся. Он надеялся, что речь пойдет об отпуске для Хильды, а тут эвона как вывернуло… Пустая болтовня. Хильда же сказала, что не собирается замуж. Она ж сама в состязаниях победила. Это немного бесит, но… он даже не задумывался толком, потому что хотел ей помочь, но, получается, если б он победил, то пришлось бы ему внатуре жениться? Во зашквар.
— Я хотела сказать, — нарушила молчание Айрис, — что я очень рада доверить своего малыша именно тебе, Хильда. Но я хочу, чтобы ты все же подумала в первую очередь о себе. У Вельзи есть я и владыка. Прошу тебя, будь счастлива. Сделай выбор ради себя самой.
— Госпожа, я все равно не очень понимаю. Я уже выбрала…
Айрис немного помолчала. Ога мог представить, как она улыбается. Ага, стопудово улыбается. Поди, задумала че, эта королева не такая простая.
— Если ты кого-то любишь, то хочешь быть с ним. Я во всем тебя поддержу.
«Чет она не в теме, — подумал Ога. — Хильда любит только Вельзи».
Да… Вельзи. И никого больше. Даже сестру свою — ну не. У них там своя какая-то атмосфера. Ога вздохнул, пытаясь прогнать из груди неприятное чувство. Несильное, но раздражающее и вообще непонятное.
— Разве тебе не хотелось бы когда-нибудь своих детей? — спросила вдруг Айрис.
— Своих?.. — Хильда, похоже, растерялась.
К разочарованию Тацуми, разговор так и не пришел к главному, что его интересовало. Вельзи оставили с ними, и явно не собирались забирать. Чем только занимается королева с владыкой. Ну тот понятно, в игры вон играет целыми днями, скоро королевство свое профукает. А его женушка… ну, у нее здоровье не очень, хотя она могла бы и побольше своими детьми заниматься. Вон принц Эн вообще бестолочь.
Хорошее настроение продержалось недолго. Вскоре из мира людей прибыл отряд, который доставил хорошую новость и плохую. Или даже омерзительную. Фудзи поймали, но Фуруичи окаменел, а контрактор Маммона получил очень серьезную рану. Он даже толком не пришел в себя, поэтому Ога с Хильдой сразу пошли проведать Фуруичи. Казалось бы, на что там смотреть — статуя тем более не сможет говорить, не то что раненый… но казалось ужасно неправильным не навестить его. И они пошли вместе. Ога чуть-чуть прихрамывал на одну ногу, и его вообще слегка перекосило из-за перелома ребер, который уже сросся, но кости не разработались. Хильда же просто быстро уставала и ей даже потребовалось несколько раз остановиться.
— Слышь, сама доковыляешь? Если надо, держись за меня.
Прежде бы она ответила «за кого ты меня принимаешь, смерд». Теперь же, пожав плечами, Хильда подумала — а почему бы и нет. И взяла Огу под руку. Принять помощь, неважно от кого, пусть и от смертного, не значит признать себя слабой. Да, сейчас она не в форме, ну и что. Если кто-то будет вякать, она проткнет его шпагой.
Они вошли в хорошо охраняемую залу и застали там Валиаса. Демон тактично отошел в уголок и стал смотреть в окно. Контрактор и горничная встали напротив каменного Фуруичи и молча поглядели на него. Они оба примерно понимали, что произошло, потому что прекрасно могли считать выражение даже каменного лица. Друг не сдавался до последнего и сделал, что намеревался, пусть и ценой своей жизни. Технически, он не умер, но назвать жизнью пребывание в камне тоже нельзя. Хильда подняла свободную руку и стряхнула с каменных плеч и макушки пыль.
— Вот придурок, — тихо сказал Ога.
— Ага. Конченый, — согласилась Хильда.
— Идиот, подставился.
— Проблемы нам создает.
— Убью гада, когда раскаменеет.
— Ну, ну. Может, он еще пригодится.
Несмотря на тревожную обстановку дел в мире людей, и подозрения на заговор, начались приготовления к церемонии завершения состязаний. Герцогиня Гремори больше не показывалась во дворце, но на церемонию она обязательно заявится, Хильда была уверена. Ога и в ус не дул, расслабился по полной программе, отдыхал да бездельничал, за что словил парочку затрещин.
— Бля! Да сделай ты уже паузу, отвяжись от меня! — не стерпел он. В самом деле, что за женщина. Даже после смертельного аттракциона, на котором их обоих переехали танки честолюбия матриарха, все ей неймется. Подумала бы уже, правда, о себе немного, ну и о нем тоже.
— Ты и так на вечной паузе! Еще немного, и в обратную сторону будешь эволюционировать!
— Влюци… чего? это ты меня щас дураком обозвала? Кому гренку кидаешь?
— Я тебя самого сейчас кину. С балкона.
— Хаа? Ты нарываешься?
— Что, сражалка обратно выросла?
— Ах ты…
Старые песни о главном заканчивались обычно все тем же. Вельзи не любил конкуренции в концертных номерах, он предпочитал исполнять арии сам. Поэтому приемные родители не успевали вздуть друг дружку, их приемный сынуля справлялся с задачей лучше.
Следующая разведгруппа побывала в Ишияме и доложила, что город весь в камне, а половина вовсе с лица земли стерта. В том числе и школа. Контракторы во главе с Химекавой отступили куда-то в горы, есть пропавшие без вести. Сатана исчез, блокиратор демонической энергии сломан. Что будет дальше, неясно. Заговорщиками в Демонии занимался Фуруичи, а он в камне.
Когда его доставили, Ламия была в ужасе. Форкас стал мрачнее грозовых туч над Угрюмыми горами. Несколько дней на его маленькой помощнице лица не было. Они оба спасали жизнь Акахоши Канкуро и старались найти средство от окаменения. Время шло, контрактор медленно поправлялся, хотя оставался в тяжелом состоянии. Фуруичи оставался каменным. По информации Валиаса усилили охрану замка и предстоящего мероприятия и взяли под постоянное наблюдение жучок, который Химекава вживил Сатане. Он передал данные со своего радара через Ален Делона, и за слежку взялся Кетцалькоатль. Так было установлено предполагаемое местонахождение особняка, где проходила сходка заговорщиков. Помеченную как территория дремучего леса на обычных картах, землю, видимо, зачаровали пространственные демоны из клана Маракс. Попасть в точку могли только те, кому вручили приглашение, как Валиасу. Однако жучок, изготовленный компанией Соломона, работал и через пространственную магию.
— Доизобретались, жертвы прогресса, — хихикал довольненько Кетцалькоатль.
Помимо того, по очень настоятельному совету Химекавы («Слушай сюда, усач. Донеси доступно до самого рогатого и всей его тусовки, что если они не выяснят, что накопали враги на королеву, то можно сразу тикать с села») было созвано экстренное совещание. Самому повелителю, как обычно, не всралась движуха кроме той, которая его развлекает. Ну а как в Ишияме развлечения — драки да фейерверки, с финальной программой по ушатыванию школ, так в Демонии веселье — заговоры да восстания. «И вот еще что, — напутствовал Ален Делона Химекава, — если не хотите смертельного фаер-шоу прямо в замке, то охраняйте Фуруичи, Акахоши и Фудзи как пломбы от ириски. Ферштейн?».
Все заочно и негласно полагали, что проводить такие собрания без упомянутого Фуруичи не имеет смысла, однако к Химекаве стоило прислушаться. Так что в том самом зале, где можно было кататься на коньках на столе, собралась, можно сказать, экстренная ставка. Великий Князь Тьмы, его супруга, командование опорного отряда, Форкас да Ога с Хильдой. Принц Эн очень хотел присутствовать (причем непонятно, кто ему проболтался), но ему поручили охранять и развлекать Акахоши Канкуро, который пришел в себя. Нельзя сказать, что контрактор Маммона обрадовался королевской милости, но скучать ему точно не пришлось.
Вдруг обнаружилось, что на собрание из-за секретности не позвали даже секретаря, и королева Айрис, мило улыбаясь, поручила дело Форкасу. Док, хмуро жуя папиросу, подчинился, но на лбу у него было написано, что в стенографисты он не записывался.
— Что ж, давайте начнем, — промолвила приветливо Айрис и хлопнула в ладоши. — Дорогой?
Дорогой играл во Фрутниндзя на приставке.
— Нна тебе, нна! О! Шестнадцать комбо!
Айрис, все еще мило улыбаясь, спросила:
— Ты готов?
— Ага-ага, — отозвался князюшка. — Есть, еще одно!
— Ну что ж. Приказ об усилении охраны уже отдан. Как полагает ваш друг, Ога-кун, противники могут попытаться похитить или убить Фудзи и контракторов. Чтобы все прошло гладко, они могут воспользоваться церемонией закрытия, когда во дворце никого не будет.
Ога смирно поковырял в носу мизинцем. Хильда пихнула его ногой.
— Че? А, ага, — рассеянно отозвался Тацуми. — Пусть пломбы только попробуют прилипнуть. Я из них все ириски выдеру.
Ален Делон, дабы избежать искажения информации, даже малейшего, передал послание Химекавы слово в слово. Транспортировщик, будучи доверенным лицом, тоже присутствовал.
— Хочешь сам охранять своего друга? — уточнила Айрис. — Но тебе тоже необходимо присутствовать на церемонии.
Ога с Хильдой уставились на нее с одинаковым выражением.
— Зачем это? — спросил Тацуми.
— Ну как же! Разве вы не собираетесь пожениться?
Около десятка пар глаз устремилось на Огу с Хильдой. В основном удивленных, но Форкас смотрел с нескрываемой иронией. Так как все молчали, Ален Делон схватился за щечки и с умилением прокомментировал:
— Какая прелесть! Я всегда знал!
— Че? — наконец обрел дар речи Ога. — Че ты знал?
— Ну как же, — расцвел транспортировщик, — ваш союз был создан в аду.
— Какой союз? — напрягся Ога.
— Госпожа, — кашлянув, слегка смущенная Хильда взяла инициативу в разговоре. — Мы не собираемся.
— Нет? — расстроился Ален Делон. — А я так хотел быть подружкой невесты.
— Я нихрена не понимаю, — пожаловался Ога, — Фуруичи же камень, он не может быть невестой.
«Речь не об этом!» — одинаково подумали опорники, а Форкас, стараясь не ржать, хрюкнул. Он добросовестно конспектировал заседание. Перспектива украсить архивы владыки таким занятным чтивом поднимала доктору настроение. Будь тут сам Фуруичи, он бы попросил всех прекратить стебаться, но был только Ален Делон, который пригорюнился и утирал слезы платочком.
«Так и запишем», — решил док, маскируя ржач под кашель.
Айрис прижала пальцы к щеке и посетовала:
— Ой, как неловко! Я все не так поняла. Даже отдала распоряжения. Что же теперь делать?
Великий Князь Тьмы, высунув от усердия кончик языка, воздержался от комментариев: он играл в «Ангелы и демоны», где от лица архангела мочил адского сотону. Неожиданно Бегемот подал голос и предложил:
— Ну, будет таким расточительством все отменять. Пусть поженятся.
И снова двойное дно сказанного мог оценить отсутствующий Фуруичи. «И этот туда же», — устало подумала Хильда. Ога быканул на бывшего главнокомандующего и ткнул в него пальцем:
— Да ты ваще молчи, козел старый! У вас че, у всех пластинка заела? Жениться захотелось, молодость вспомнил?
— Но ведь, — полностью игнорируя выпад, продолжила Айрис, — весь смысл был в том, чтобы Хильдочку никто не принуждал и она выбирала сама!
Бегемот подкрутил усы.
— Стерпится — слюбится. А не слюбится, всегда развестись можно.
Форкас решил поучаствовать:
— Вы что же, своим опытом делитесь, господин Бегемот?
— Ты знаешь, что нет, Форкас.
— Ладно, хватит отвлекаться, — прервала их Айрис, — Хильдочка сказала, что они еще не решили, так что придется все отложить.
Вельзи согласился со словами своей матушки громким «дя!». Ога наклонился к Хильде и тихо спросил:
— Я не понял, что они собрались откладывать?
— Не бери в голову, — потирая переносицу, отозвалась она.
— Мы точно туда попали? Может, это клуб свиданий для старперов?
— Да заткнись ты, — беззлобно огрызнулась она.
— Слышь, Ален Делон того, смотри… плачет. Он реально замуж хочет? Хильда, куда мы попали?
Хильда тяжко вздохнула.
— Ты замолчишь или будешь плакать тоже, — предупредила она.
Повелитель всея Демонии все еще не включился в обсуждение. Возможно, потому, что не собирался жениться второй раз, и его супруга полностью его устраивала. Аццкий сотона получал пиздюлей, но стойко держался. Опорники изо всех сил старались сохранять невозмутимость. Один из них пожаловался шепотом другому, что он тоже хотел жениться, но его призвали в армию, а невеста оказалась гермафродитом и в итоге замутила сама с собой. «Я не спрашивал», — сказал второй, а первый печально вздохнул. Айрис повздыхала, но смирилась с тем, что свадьбы ни у кого в ближайшее время не состоится. Пришлось возвращаться к начальной теме совещания. Она кашлянула и сказала:
— Хорошо, Ога-кун, тогда тебе поручается охрана твоего друга. Полагаю, ты лучше всех с ней справишься.
— Ачевсмысле? Я не нанимался кого-то охранять.
Тут ему прилетело уже по-настоящему от Хильды, и он врезался лбом в столешницу. «Стерва», — простонал он, не поднимая головы. «Буу», — бякнул Вельзи, соображая, надо ли кого вольтануть или акт насилия был чисто символический.
— Хватит паясничать, — прошипела горничная, — постоишь на охране или на церемонию пойдешь, выбирай!
— Ладно, постою…
Айрис кивнула с удовлетворением и попросила Баргмаглота обозначить, кто и в каком количестве охраняет другие две цели. Демон перечислил нескольких подчиненных, пояснил за график дежурства и предоставил документы на подпись, если от верховного командования нет возражений. Так-то охрану уже выставили, но чин-чинарем оформляли задним числом. Документы владыка подписал не глядя, продолжая одной рукой виртуозно играть на приставке. Ога даже позавидовал. «Хренасе навык, — подумал он, — а это тоже демоническая примочка или врожденное?».
Айрис перешла ко второму вопросу на повестке дня.
— Заговорщики думают устроить переполох на церемонии. Хотят шантажировать нас информацией, которая касается меня лично.
— Должно быть что-то действительно серьезное, — заметил Бегемот, — иначе они не осмелились бы открыто выступать.
— Кто знает, — вмешался надпорник Иньлун, — раз среди них кто-то из знати, в том числе вхожие во дворец демоны, они могут и сфабриковать доказательства. Достаточно, если они будут выглядеть убедительными. И даже если после вскроется, что они лгали, часть народа просто не поверит, что их обманули.
Бегемот в напряге потер бороду.
— А ведь и правда.
— Ну-ну, чуваки. Расслабьте булки.
Все взгляды устремились на Великого Князя демонов. Князюшка потянулся, хрустнул шейным позвонком и откинулся в кресле. Молчание затягивалось, пока не стало ясно, что владыка последовал своему собственному совету: в тишине послышался легкий храп. Айрис, светясь неизменной милой улыбкой, треснула муженька по головушке. Рогатый шлем отозвался довольно чистым звоном.
— Дорогой, невежливо прерывать свою речь на полуслове.
Князь поправил шлем и зевнул:
— А, звиняйте. Я всю ночь седня играл, не выспался чета.
Генерал-лейтенант Лэймия вежливо кашлянула и обратилась к владыке:
— Повелитель, что вы имели в виду, говоря нам расслабиться?
Повелитель зевнул еще разок и почесался где-то пониже спины.
— Чтобы вы расслабились, естессна.
— А есть повод? — Лэймия держалась сути дела и не лебезила почем зря.
— Если позволите, тот же вопрос, владыка, — включился Саламандер. — На нас уже накопали, в то время как нам самим только предстоит копать.
«Главное, чтобы не пришлось копать собственные могилы». Владыка покачал указательным пальцем с острым когтем.
— Не, нуачо копать. Я вам и так скажу, что эти археологи выяснили.
«С какого ли хрена, спрашивается, мы проводим это собрание». Двери в зал распахнулись. Все удивленно обернулись туда: ведь совещание проводилось в большой секретности, вход охранялся двумя опорниками да еще и защитными заклинаниями в придачу. Однако персона вошедшего мигом отмела все вопросы. На заседание в плаще Хекатоса явился не кто иной, как генерал Фуруичи Такаюки.