В Аду

      Камень начал крошиться, рассыпаться и растворяться прямо в воздухе. Не с макушки или пят, а как бы отовсюду сразу. С тихим шуршанием каменная пыль освобождала место живому телу. Валиас смотрел и офигевал. И ведь не соврала девчонка-то! Вон как подействовало. Фуруичи слабо вдохнул и тут же закашлялся; пыль еще не сошла с него полностью. Он зажмурился и потряс головой, все еще стоя в той позе, в какой его захватили чары. И вот его отпустило, и контрактор опорников покачнулся и сделал непроизвольный шаг вперед. Рука почему-то осталась нелепо поднятой. Самопровозглашенный генерал прокашлялся заново, тряхнул волосами и чихнул. Валиас поймал себя на том, что не может сдержать ухмылки. Ну, как ни крути, а возвращение контрактора ему очень даже на руку. Фуруичи с недоумением посмотрел на свои руки, поморгал, огляделся. Потер глаза тыльной стороной ладони. Он походил на потерянного щенка, и Валиас который раз удивился, почему же демоны 34 дивизии так его уважают. Слабак слабаком, ну да, мозгом не обделен. Подумаешь, к магии иммунитет. Друг Оги Тацуми… да, пожалуй, дело в этом.       — Валиас? — подал голос контрактор. — Мы где? В Демонии?       — Так точно, — ухмыляясь, отозвался демон. — Тебя вон стерегут, словно ты из литого золота.       По лицу парня Валиас прочел, что тот не понял. Тогда он свистнул погромче: условный сигнал. По которому стража снаружи должна войти. Двери распахнулись, и в зале появились двое опорников.       — Хекатос, Графель?..       Демоны в изумлении уставились на Фуруичи. Тот едва ли с меньшим удивлением глядел на них. Опорники переглянулись, и на их лицах появились довольные усмешки.       — Доктора тут с ног сбиваются, не могут найти средства, как снять чары, а он сам расколдовался, — сказал Графель.       — Да вообще. Коробочка с сюрпризами, а не человек, — согласился Хек.       — Хех, — Фуруичи утерся рукавом и стряхнул с одежды остатки пыли. — Тоже рад вас видеть.       Демоны подошли, похлопали его по плечу, по спине, стали задавать вопросы. Но приветствия, обмен впечатлениями и любезностями прошли быстро, потому как Фуруичи торопился узнать, как долго он был в отключке, что произошло и что, самое главное, выяснил его личный шпион.       После услышанного он попросил у Хекатоса плащ. Демон отдал, не особо понимая, к чему маскарад. Фуру, борясь с предательским рукавом, отвечал:       — Не стоит раньше времени ставить всех на уши и объявлять, что я вернулся. Со спины… тьфу ты, твою мать… может, и сойду за одного из вас.       «Ну уж вряд ли», — дружно подумали Хек и Графель, но спорить не стали. Фуруичи заявил, что ему понадобится еще и треуголка, что вызвало у Хекатоса новый приступ недовольного фырканья. Сразу после появилась Ламия и увязалась за Такаюки. Он, оставив обоих опорников у залы симулировать охрану, отправился на совещание. Там он был последовательно встречен общим изумлением, одобрением владыки и Форкаса, рыданием Ален Делона, аплодисментами опорников и истеричным ржачем Оги, который выдавил, задыхаясь от смеха:       — Че за? Ты куда так вырядился, Наполеон?       «Ой-ой, — подумала Ламия, — а сам-то. Убивать всех хотел. И его, и того, кто его превратил в камень».       — Мочить коалицию, — ответил Фуруичи и хлопнул треуголкой Ален Делона по лицу. Транспортировщик, заливаясь слезами счастья, полез обниматься.       — Коаломоновцев, в смысле? — хихикая, уточнил Ога.       — Ну да, их самых… послушайте в!..       — А! — вспомнил Ога, перебивая его. — Мы тут твою свадьбу обсуждали.       Фуруичи, который уже занял место за столом, втиснувшись между креслами и уперевшись руками в столешницу, вытаращился на него.       — Что? — переспросил он.       — Что? — пискнула Ламия.       — Что? — моргнул Ога.       — С кем? — возмутилась маленькая медсестра.       — Когда? — мечтательно сверкая глазами, уточнил Ален Делон.       — Он очень хочет быть подружкой невесты, — доложила про Алена Хильда тоном тещи, которая уже заказала тамаду, ресторан и выбрала ЗАГС.       Переменившись в лице, Фуру молниеносно отказался:       — Нахер надо. Я тут только из окаменения, а вы сразу стебаться.       — Фуруичи, ты че, правда невестой хочешь заделаться? — удивился Ога.       — Что ты, мы желаем тебе жить долго и счастливо. Будь то с мужем или с женой, — отвечала Хильда.       «Безжалостна, как всегда», — с тоской подумал Фуруичи. Ламия заметила, как слегка приподнялись уголки губ у Хильды. Она все же была рада его видеть. Поэтому и стебалась. По той же причине Ога поглумился над другом уже с порога. «Некоторые, — философски сказала себе Ламия, — просто не умеют выражать привязанность иначе». Лэймия, которая сидела рядом и слышала, не стала шокировать дочь новостью о том, что она сама показывает свою симпатию не иначе, как шредер к бумаге.       Глядя на Ален Делона, Ламия решила, что с ним ситуация ничуть не лучше, хотя транспортировщик был единственным, кто не прикалывался. Он нежно тронул контрактора опорников за плечо и, когда тот обернулся, чувственно произнес:       — Такаюки… я буду твоей Жозефиной.       — Будь любезен, не проецируй на меня свои фантазии и оставайся своей собственной Жозефиной.       — Фуруичи-кун, ты ведь что-то хотел нам сказать? — прервала их Айрис.       Ламия вздохнула с облегчением. Ну хоть кто-то не стал участвовать в забеге по стебным комментариям. Можно приступить к делу, ведь они сюда не просто так торопились. После того, как Фуруичи попросил Бармаглота сдержать Ален Делона, чтоб тот не мог тянуть куда-либо свои ручки, командующий, ничтоже сумняшеся, предложил завязать транспортировщику конечности демоническим узлом.       — Звучит совсем по-садистски, — напрягся Фуру, — а какие еще варианты?       — Выкинуть в окно? — флегматично предположил Бармаглот.       Влез Саламандер с идеей поработать с памятью транспортировщика, но Фуруичи полагал, что это не поможет.       — Я согласен на что угодно, — встрял Ален Делон, — в окно или кровать… садо или мазо… хотя я предпочел бы кровать…       Фуруичи с Бармаглотом переглянулись.       — Мне ведь не послышалось? — уточнил демон.       — Неа, — сказал Фуру. — Ален, тебя за язык никто не тянул.       Через пару минут Ален Делон был уложен в кровать, а для надежности перетянут усмирительными ремнями поперек туловища, рук и ног. «И он туда же, — подумала Ламия, — это что, заразно?».       Как только Великого Князя снова удалось разбудить, собрание продолжилось. Фуруичи, которому предоставили слово, не стал ходить вокруг да около. Он сразу понял, какие вопросы поднимались тут в его отсутствие. При добытой Валиасом информации выводы становились очевидными. А значит, оставалось сложить картинку воедино и понять, что предпринять, если врагу известен секрет. Было немного досадно, что он не догадался раньше и не успел все доработать, его сорвали в мир людей на стычку с Сатаной. Ну что ж, после драки кулаками только Ога машет — напрашиваясь на новую.       — Я начну с главного, — сказал Фуру, — и спрошу прямо. Заговорщики используют неприязнь к полукровкам, чтобы управлять солидарной с ними общественностью, а их немало. Так, Ламия?       Ламия, застигнутая врасплох вопросом, испуганно поморгала. Она тихонько стояла рядом, надеясь, что ее и дальше будут не замечать. Но Фуруичи подвинулся, приглашая ее встать бок о бок. Девочка кашлянула и, храбрясь, выдохнула. Держать слово перед высшим военным командованием для помощницы придворного врача не бараномедведь чихнул.       — Д-да, — подтвердила она слова контрактора. — Мы вместе… в общем, провели кое-какое расследование статистики. В королевстве очень богатая история преступлений, связанных с полукровками. И около половины совершено в их отношении.       Всем было известно, что союзы демона и человека не запрещены, но крайне не одобряются в обществе. Зачастую угнетаемые, дети таких браков опускались на дно, злоупотребляли своими силами, ввязывались в сомнительные дела. В Демонии даже был город, известный в народе как «гетто полукровок». По сути, он представлял собой эдакий демонийский Детройт. Один из высочайших уровней преступности, экономический упадок и разруха. Полукровки слыли агрессивными и жестокими, и демоны (не без причины) полагали, что те ненавидят чистокровных.       — Считается, что полукровки завидуют чистым демонам и ненавидят их, так как несмотря на разницу в силе, полукровки имеют в обществе меньше прав. Такие правила на законодательном уровне закреплены и оправданы причиной превосходства нечистокровных в демонической силе. Но все забывают, что демоны ненавидят их полукровок точно так же. Поэтому убийств, ограблений, мошенничества, преследований в отношении полукровок едва ли меньше, чем в обратную сторону, — пояснила Ламия.       — Именно, — кивнул Фуруичи. — Так что найдется достаточно ненавистников, чтобы развязать гражданскую войну.       Флегматичный Вритра не впечатлился краткой выкладкой и высказал сомнение:       — Да ну. Отчего же они до сих пор ее не развязали?       Фуруичи глянул на него с прищуром.       — Возможно, потому, что до недавнего времени вы сами неплохо с задачей справлялись, — сказал он, намекая на инцидент с принцем Эном.       Вритра негромко фыркнул. Он был одним из немногих, кто все еще относился к генералу холодно и ни разу не заключал с ним контракта.       — Когда же Ога опрокинул всю 34 дивизию, — продолжил Фуруичи, — компания Соломона лишилась прекрасного повода и марионеток.       Ога едва ли слушал. Он показывал маленькому Вельзи театр теней на пальцах, ведь уже перевалило за обед и светило заглянуло в зал. Вельзи был в полном восторге и боевой готовности. В битве с тенями зайчика и птички больше всех огребла столешница, на которой уже красовалось несколько подпалин. Вельзи апнул свое вооружение острой шпилькой из прически Хильды и увлеченно протыкал прочих представителей зоопарка. У Оги оказалась недурная фантазия, и за зайчиком с птичкой последовали волк, саблезубый волк, осьминог, дракон с тентаклями и нечто подозрительно похожее на Его Темнейшество. «Как котенок», — умилилась Ламия, любуясь юным принцем.       Бегемот недовольно цыкнул. Он очень не любил признавать, что его водили за нос. А впрочем, кто любит? Его бравые вояки во имя лучших побуждений вырыли яму сами себе. Неприятно понимать, что лучших воинов королевства обломили.       — С контракторами семи грехов тоже не выгорело, и тогда они обратились к тому, о чем говорил их бог смерти. Видимо, они давно искали и нашли то, что действительно поможет им начать междоусобицу. Происхождение королевы Айрис.       Хильда округлила глаза. Опорники выпрямились в своих креслах. У кого мозги побыстрее работали, те уже поняли, к чему была прелюдия о полукровках. Айрис выглядела спокойной и даже беззаботной, слегка улыбалась. Ее венценосный супруг, подпирая рукой свою рогатую голову, одобрительно усмехался.       — Скажи им, Фуруичи-кун, — пригласил он.       У Ламии прошла дрожь по спине и мурашки побежали по коже. Фуруичи, получив добро, озвучил:       — Госпожа Айрис — человек.       

***

      В тишине оглушительно хрустели под ботинками осколки стекла и щебень, который брызнул фонтаном, когда Йохан прицельно приземлился на корпус военной базы. Мощь столкновения была такова, что бог смерти проломил крышу, потолок и оставил трещины на перекрытии между этажами. Перфоманс не имел успеха за недостачей зрителей. Йохан прошелся по этажу, держа ушки на макушке. Здесь в равной степени могло не быть никого, и могли быть все способные прятать демоническую силу.       Повернув из коридора, шинигами попал в просторную залу неправильной формы. Во второй ее половине он увидел сидящего на большом кухонном столе парня. Тот казался расслабленным, но его взгляд лучился совсем не дружелюбием. Перехваченные тонким и простым ободком волосы топорщились, как грива у льва. В каждом ухе у парня поблескивало по одной небольшой сережке, а на шее кричаще неуместно красовался христианский крест на шнурке.       — Привет, Насу.       — Здравствуй-здравствуууй, гость незваный. Через дверь не учился заходить? Прицел сбился или пример Оги-тян заразен?       Баклажан насмешливо изогнул брови. Йохан обшарил взглядом помещение. Вроде бы контрактор один.       — Ты один? — прямо поинтересовался шинигами. Он был настроен деловито. Закончить тут по плану и отправиться обратно, контролировать главные места действий.       — Так я тебе и сказал. Зачем приперся?       — Так я тебе и сказал.       Насу соскользнул со столешницы. У Йохана холодок сбежал по загривку, и он немедленно передислоцировался. На том месте, где он только что стоял, обнаружилась Асмодей. Как всегда, вызывающе одетая, не скрывающая достоинств своего тела, с зазывающей улыбкой на алых устах.       — Не скромничай, пупсик, — сладко проговорила она, — давай обнимемся.       — Вынужден отказаться. — Йохан дежурно улыбнулся.       Грациозным сальто он ушел от метки, которая зажглась прямо у него под ногами. Блестящая интуиция, опыт и хорошее знание противника не подвели его. Он знал, что Баклажан будет делать и как. Хотя Насу не воспользовался короткой возможностью атаковать, когда Йохан выходил из прыжка. Асмо тоже не торопилась набрасываться. Если здесь нет остальных, что становится очевидным, значит, задача этой парочки отвлечь его и потянуть время. Они, тоже зная, на что он способен, не горят желанием вступать в схватку.       — Как же мне вас раздавить, — улыбаясь своим мыслям, вслух подумал шинигами. — Но сначала вы мне скажете, где ваши друзья-приятели.       — Ага, уже рассказал. Бегу и тапочки теряю, — отозвался Насу.       — Лучше бы тебе сказать. Сам знаешь, что не сладишь со мной.       Баклажан промолчал, хотя его ухмылочка стала более натянутой. Да, он знал. Гребаный Йохан быстр, что твой лангуст, силен, словно одержим демоном, и неуязвим для атак. Не говоря уже о том, что этот гад в курсе о его собственной манере боя. Он знает почти все его приемы. Зато он не знает о сюрпризе, который приготовил Химекава. К тому же Саотоме сказал, что ангелы согласились помогать в бою, если это будет прямое столкновение с непосредственным врагом. Правда вот уверенности что-то никакой не было, что помощь придет. Аварийный маячок наверняка уже заработал, ведь Йохан развалил половину здания, но свет тут от Ишиямы неближний. Хотя… откуда там ангелы приходят?       — Ну? — Йохан склонил голову набок. С проделанной им дыры все еще чуть-чуть сбегала тонкими струйками каменная пыль. — Так по-хорошему будем или по-плохому?       Насу цыкнул и вздохнул. Асмо стояла, сложив руки на груди и внимательно изучая маникюр на когтях.       — Слушай, ты же пришел избавиться от нас, так? Чего ломать комедию? Давай дерись уже. Мы без боя не сдадимся.       Бежать они тоже очевидно не собирались, потому что Йохан мог легко их отследить. Любые другие пути были просто отсрочкой неизбежного.       Какая-то тень обрушилась на Йохана сверху. Она спрыгнула с края проломленного потолка. Блеснуло смертоносное лезвие, и обычному глазу за ним было не уследить. Клинок метил Йохану в спину и вошел бы через плечо, пронзая сердце, легкое и печень. Шинигами сделал экономный поворот, избегая катаны в каких-то сантиметрах, и подставил руки. Ринго Ходжо упала прямо в его объятия. Ярость и досада, написанные на ее лице, немало позабавили бога смерти. Все же люди не меняются. Проходят тысячелетия, сменяются эпохи, а они никогда не будут свободны от своих страстей. Поэтому ими так легко управлять и так забавно их стравливать. Вдвойне ценно, если сумеешь вовлечь заодно и тех, кто обычно не показывается в человеческом измерении. Столкнуть лбами все три мира, имеющие одно происхождение, вот это ювелирная работа. Ходжо не мешкала и резанула катаной йоханову глотку, а для надежности ткнула его в грудь. Йохан пошатнулся по инерции. Краснохвостка округлила глаза и скрежетнула зубами: ее клинок не нанес шинигами ни царапинки. А между тем это была не обычная катана, а древнее и заговоренное оружие, реликвия, которую они достали, ограбив один из исторических музеев.       — Ой, — безмятежно сказал Йохан, — что, никак?       Ринго нашлась быстро. Она развернула катану и треснула Йохана гардой в челюсть. Голова шинигами запрокинулась, а краснохвостка извернулась и освободилась. Насу хихикнул. Йохан выпрямился, одернул пиджак и стряхнул соринки. Вздохнул. Все это, конечно, занятно, но отнимает его время. А когда не контролируешь самое важное и размениваешься на мелочи, то главное идет через пень-колоду.       — Жалкий клоун и подтанцовка из парочки шлюх. Об вас неохота даже руки марать.       Насу неторопливо разработал мизинцем залежи серы в правом ухе. В тишине с негромким «чпок» он извлек палец обратно.       — А ты, братиш, ко мне в гарем не заглядывай. Я, может, люблю шлюх.       Йохан остался бесстрастен; конечно, ему глубоко было плевать и на прямые, и на двойные, и на двусмысленные оскорбления. А вот Асмодей скривила губы и обратилась к Ринго:       — Нет, ты его слышала? Оборзел совсем.       — Мы к тебе в гарем не записывались, придурок, — прошипела Ринго.       — Не больно и хотелось, — парировал он.       — Как же ты меня, нахуй, бесишь, блять.       — Не надейся, что я заплачу.       Йохан не стал размениваться. Он не был ценителем драк, как эти гопошкольнички. Он уже немного развлекся и решил, что будет действовать максимально экономно и эффективно. Поэтому он атаковал самое уязвимое звено — и почему она вообще тут осталась? — Ринго Ходжо. У нее нет контракта, только ее человеческие, пусть и хорошие, навыки. Против него это пшик. Хотя дамочка довольно отчаянная, стоит признать, и безбашенная.       Насу тоже был дурак только с виду и среагировал оперативно. Верней, они с Асмо работали в паре в кои-то веки, хотя с самого начала, еще при знакомстве в компании, друг друга невзлюбили. Поэтому они не заключали контракта в классическом понимании, Насу, как мастеру печатей, позволяли пользоваться силой Асмодей. Она оказывала содействие компании по просьбе Айрис. Эта женщина… такая безобидная и хрупкая с виду, она имеет очень большое влияние. Настолько серьезное, что даже архидемоны готовы прислушаться к ее словам. После инцидента в Лосе стало ясно, почему. Айрис — настоящий волк в овечьей шкуре. Поэтому она королева Демонии и супруга Владыки Тьмы.       Ринго защитила метка, а Йохану самому пришлось уходить от удара. А там уже его встретил лицом к лицу сам Насу. Бил он мощно и четко, руками или ногами, как придется, но Йохан даже не особо напрягался, принимая подачи. Он быстро перемещался, чтобы не попасть в капкан, ведь одна из меток могла заключить его в западню. Он бы отбился от Баклажана и стоя на месте, но сойти с него не смог бы. Тут и там замелькали потоки энергии, раздирая в клочья все, что ни попадя. Ринго пришлось прятаться уже от атак союзников.       — Баклажан, блять! Долбоеб!       Баклажан создал новую печать и шарахнул шустрого Йохана, которого все-таки задело. Шинигами протаранил две стены.       «Асмодей, тварь, — понял Йохан, — она согласилась заключить полноценный контракт». Иначе вся эта магия была бы невозможна. Асмо была ближе прочих архидемонов с королевой Айрис, и, видимо, злилась на компанию Соломона за обман и подставы.       — И это мое «спасибо»? — отозвался Насу. — Вот ведь стерва, а.       — А мне она нравится, — сказала Асмо.       — Кто бы сомневался, — сказал контрактор. — Не зевай давай.       — Покомандуй мне тут.       Едва они успели сократить дистанцию, чтобы вломить Йохану еще разок, как тот сам ее сократил и ударил лоб в лоб. Насу отбросило прочь, он с трудом успел поставить щит; Асмодей воспользовалась случаем и зашла шинигами за спину. Хлесткая плеть обвилась вокруг руки Йохана.       — Ну-ка, сладкий, посмотрим, что у тебя под кожей, — мурлыкнула демоница.       — Не посмотрим, — отказался он и дернул на себя. Ну и силища! Асмо вынужденно разорвала созданную плеть, сменила позицию. Сбоку в Йохана прилетело смертельным «раздеванием» — но он опять ушел.       — Сейчас будет стриптиз, — доложила Асмо. — Для всех!       «Да ну», — подумал Йохан. Насу влупил ему ногой, и шинигами отбросило, но не причинило толком вреда. Баклажан рванулся к кладовке, где спряталась Ходжо, и быстро выдернул ее оттуда.       — Ты че творишь!       Под их ногами зажглась метка, и они провалились куда-то. Выбросило их на склон горы неподалеку от базы. База перестала существовать в тот миг, когда они покинули ее. Асмодей не шутила: она раздела здание догола, оставив один только фундамент и арматуру перекрытий. Раздело ли Йохана, пока было непонятно из-за остаточного грохота и клубов пыли. К тому же рванула газовая труба, и после яркой огненной вспышки что-то на базе продолжало дымить.       — Стриптиз до костей, — прокомментировал Насу.       — Отвал башки, — не без восхищения произнесла Ринго.       — А ты впечатлена, — выбираясь из зарослей, заметил контрактор.       Ходжо подобрала катану, которую отнесло в сторону, и вылезла следом.       — Твоим демоном? Безусловно.       Так как Насу ничего не сказал больше и стоял вообще не двигался, руки в карманы, она немного постояла молча рядом. Потом шмыгнула носом, утерлась рукавом от пыли и сказала:       — Ну что, драпаем?       — Неа, — с неохотой отозвался Насу. — Он еще там…       — Брешешь! Рвануло как на складе боеприпасов!       — М-да, только вот Йохану… это как слону дробина.       — Тогда тем более! Мы с ним не справимся!       Ни Асмо, ни Йохан не показывались, и Баклажан нахмурился. Им не нужно было справляться, потому что все тут знали, кто возьмет верх. Им нужно было продержаться, пока не придут на подмогу. Если придут.       — Ты слышишь? Мы покойники, если он сейчас вылезет.       Насу промычал что-то невразумительное и поскреб затылок. Его тревожило, что Асмодей все еще не появилась, хотя он чувствовал ее.       — Зачем ты вообще осталась, если так боишься?       Ринго вскипела. Не могла же она ему сказать, что совсем не собиралась оставаться тут с ним — это во-первых, а во-вторых, она решила, что все художественно преувеличивают насчет Йохана. Ну не может быть не демон, не контрактор таким сильным!.. Хотя выбор был небогат — либо сражаться с одним богом смерти, либо с хтоническим чудовищем на побережье…       И она выбрала шинигами. И всего-такого-загадочного Ястреба с его двумя ипостасями — обычно-флегматичной и хардкорно-флегматичной. Такамия был очень даже неплох собой на мордашку, и вообще. Он относился ко всем ровно, к ней в том числе, не выделяя, но это и подогревало ее интерес. Вот только план в срочном порядке пересмотрели, и в итоге контрактор Люцифер отправился драться со зверюгой.       — Ты же не оставишь приманку в полном одиночестве? — спросил у нее Химекава.       И все на нее уставились. Отказаться было просто невозможно.       — Пошел ты. Я не боюсь.       — Ага, конечно…       — Арр! Как же меня выбешиваешь!       — Ну так давай. Хочешь валить — шуруй. Я тебя телепортну куда хочешь.       На руинах показалась тень. Оба присмотрелись и поняли, что не женская. «Попадос», — одинаково подумали предвестники.       — Нет, — отказалась Ринго, хотя ей очень хотелось сказать «да». Из принципа и из вредности.       — Я без тебя справлюсь.       Ходжо впервые смолчала, и Насу позволил себе отвлечься от угрожающей тени, которая все еще оглядывалась в их поисках. Ринго тоже посмотрела на него, но уже без былого гневного запала. Она стала серьезной.       — Смотри не пожалей о своих словах.       — Хех.       — Вот вы где.       Они прянули в стороны. Йохан выпрямился. Костюмчик на нем поистрепался, сам он закоптился и волосы его превратились непонятно во что, а еще он был бос на одну ногу. Словом, приложило его знатно, вот только без толку.       Баклажан не смог увидеть, как, но шинигами рраз — и уже вплотную к краснохвостке. Неуловимое движение, и он вцепился ей в глотку. Контрактор успел сделать всего шаг. Йохан без видимого усилия поднял девушку над землей. Ринго захрипела и выронила катану. Бог смерти с улыбкой обернулся на второго противника.       — Назад, или я ей шею сломаю.       Насу замер, продолжал искать возможности для нападения.       — Ха? А чего ждешь тогда? Все равно нас всех порешить собрался же.       Яростный взгляд Ходжо сказал ему, что она проклинает его на чем свет стоит и требует заткнуться и не провоцировать врага.       — Хмм, — протянул Йохан, — ты прав, но я все еще надеюсь понять, куда делись остальные. Скажи, и ее смерть будет легкой.       — Дебил, — вдруг прошипела Ринго невероятным усилием. Она впилась пальцами шинигами в запястье. — Ему похуй на твой шантаж. Бей, кретин!       Последнее относилось уже к Насу. Он был не уверен, потому как с Асмо явно что-то случилось, раз она еще не показалась. Она была жива и даже вроде не ранена. Но что-то пошло не так. Сжав зубы, Насу рванулся вперед, но Йохан чуть переместился, поднял вторую руку и и с отвратительным «хрусь» сломал Ринго запястье.       — Аааагххх!.. — она не сумела даже толком закричать.       — А ты врушка, — мило заметил шинигами. — Смотри, он с места сойти не может. Какой рыцарь.       По щекам у Ходжо побежали непрошеные слезы боли. Рыцарем Насу себя совсем не ощущал. Скорее загнанным в угол зверем, затравленной в собственной норе лисой. У нее несколько выходов, но все хреновые. Там либо ждут псы, либо охотники, либо огонь. Он сам не думал, что не сможет заставить себя двинуться с места, когда человеку перед ним угрожают смертью и ломают конечности. Он думал, что он покрепче в плане психики. Сам не одну руку противнику сломал. И не одного отправил в больничку.       Вот только обстоятельства были совсем иные.       Где же, черт возьми, Асмо!.. Так-так, секунду…       Насу завел руки за спину и почти стал по стойке «смирно».       — Ммм, а стоит ли напрягаться, если мы все сдохнем? Я тебе ничего не скажуууу, — глумливо произнес он.       Йохан усмехнулся. Он подобного, в принципе, ожидал. Щенки довольно упрямые. Подрались-закорешались, все такое. В Огу этого верят. Ога, может, и талант в своем контракте с маленьким принцем Тьмы, но его это не спасет. Обе стороны понесут потери, останется только стоять в стороне и стричь купоны. Ангелы, люди и демоны, все три мира погрузятся в хаос.       Что-то ударило его, и ударило прямехонько между ног. Ринго воспользовалась шансом и зарядила самому богу смерти по яйцам. Больно ему не стало, но элемент неожиданности сработал. Насу с разбегу протаранил его, толкая вниз по склону, и он выпустил Ходжо.       Ринго ударилась о землю. Когда перед глазами перестали вращаться темные круги, она увидела над собой ветви деревьев на фоне неба. Ее шею отпустило чудовищное давление. Но дышать нормально она все равно не могла. С усилием и через боль. Мразь Йохан передавил ей горло. Из глаз сбежали несколько слезинок, но уже облегчения. Запястье продолжало болеть, но теперь она хотя бы не теряла сознание от боли. А еще она малодушно обрадовалась, что больше не принимает участия в схватке. Ведь продолжать — это выехать вперед ногами.       В поле ее зрения появилось озабоченная Асмо. Она коснулась ее щеки и что-то сказала. Потом все вокруг засияло, и они обе куда-то провалились.       

***

      Тотальное офигевание собрания четко проступило на лицах. Потрясена оказалась даже Хильда, даже Ога с Вельзи отвлеклись от уничтожения стола красного дерева эпохи Ренессанса. Айрис все так же мило улыбалась на ахи, восклицания, взгляды и разинутые рты. Князь демонов, довольный произведенным эффектом, наконец-то взял более-менее вразумительное слово в совете.       — Мне нравится ваш энтузиазм! Вы хотите это обсудить?       Все застыли и замолчали, перестав перешептываться. То, что считалось непоколебимым и несомненным, вдруг перевернулось в их картине мира с ног на голову. Когда это полукровки и люди стояли в Демонии у власти!.. Каждый, кто застал свадьбу лорда Вельзевула, постарался вспомнить, когда госпожа Айрис появилась в аду. Минуло уже лет пятнадцать, как князь Вельзевул вернулся с очередного обхода владений и привез с собой невесту. В Драконьих горах, в жуткую метель поры адской стужи, владыка заблудился и набрел на пещеру. Пещера оказалась облюбована драконом, который не обрадовался вторжению на свою частную собственность. То ли сказать: незваный гость ввалился без стука и даже в звонок не позвонил. Зато подпалил дракону зад костерком, о который хотел погреться. Вот и получилось, что пещеру совместными усилиями чуть не превратили в филиал среднестатической духовки, но вмешалась женщина.       — Фу! — сказала она дракону и постучала его по носу пальчиком. — Нафаня, сидеть!       Нафаня фыркнул, бешено вращая глазами в сторону Вельзевула. Ему явно очень хотелось превратить королевское тело в королевскую тушку с корочкой.       — Мы как договаривались? Ты греешь не больше тридцати градусов! У меня от жары слабость, — выговаривала зверюге девушка. — Для бани у нас один день в неделю. Она погладила дракона по морде, и зверь застучал хвостом, заставляя окрестных обитателей думать, что началось землетрясение. Тут великий князь Тьмы решил обозначить свое присутствие небольшим покашливанием.       — Ой! — воскликнула девушка, прижимая пальцы к щеке. — Вы заболели? Она заставила дракона, который занимал две трети пещеры, заново сделать костер, усадила гостя, согрела и угостила жареной овцетелятиной. Всякие поползновения дракона втихаря откусить от гостя памятный сувенир она пресекала с лаской и твердостью человека, который любит своего питомца. Несмотря на его не очень приятную привычку убивать до смерти.       — Нет, Нафаня. Ты уже кушал на этой неделе. Ты съел целую отару овцебыков во вторник, помнишь? Есть таких, как я, нельзя, будет болеть животик.       Вельзевул наелся, оттаял и завязал беседу с удивительной незнакомкой. Она рассказала ему, что ее отдали дракону, чтобы тот перестал терроризировать ее родной город. Но Нафаня на самом деле не злой, он просто неразборчив в еде.       — Теперь-то у него здоровая диета, уж я прослежу, — похвасталась девушка, которая представилась как Айрис Ласия, царевна.       Чем больше слушал, тем больше Вельзевул недоумевал. Он никогда не слышал, чтобы в его владениях происходило нечто подобное. И он оказался прав: девушка-то была с Земли. После того, как убивать Нафаню пришел истребитель драконов с копьем, он посоветовал Айрис бежать от своих добрых соотечественников «туда, где ее никогда не найдут». Дракона истребитель не убил, только оттяпал ему голову, которая потом отросла обратно.       — У Нафани очень тонкая душевная организация, — пояснила Айрис, — он так обиделся на Гошу Истребителя. Заплакал и полетел куда глаза глядят. Ну, а я с ним. И вот мы тут.       Слово за слово, они разговорились, и князь предложил девушке пойти с ним. А Нафаню, если он не будет злоупотребоять демоноедством, можно взять тоже. Вскоре Вельзевул понял, что девушка вместе с драконом не просто так попали в Демонию. Они провалились в одну из редких нор, которые почти напрямую соединяют измерения, но немножко скакнули во времени. Судя по всему, Айрис происходила из эпохи раннего Средневековья. Какое-то время она жила при дворе, была со всеми приветлива и охотно вникала во все дела королевства. Она часто сопровождала владыку, и не прошло и полгода, как они полюбили друг друга и поженились…       В глазах демонов читалось, что «обсудить» новость о происхождении королевы они готовы только по беспроводной связи, желательно из соседней галактики и из бункера.       Все молчали, и один Ога спросил:       — А че ж вы раньше никому не сказали?       Князь демонов глубокомысленно поковырялся в носу.       — А никто не спрашивал.       Так как остальные помалкивали, владыка закончил разрабатывать соломоновы копи в собственной ноздре и сказал:       — А круто мы всех вас обдурили, скажите? Причем не сказав ни слова!       Айрис хихикнула. «Сомнительное достижение, если смотреть в контексте», — подумал Фуруичи, глядя на натянутые улыбки демонов. Не улыбались только Бегемот, Бармаглот и Лэймия.       — Короче, пацаны и девчонки! Я думал, до такого не дойдет, ведь вопросики все эти мы уже тыщу лет как обкашляли.       Было неясно, является ли «тыща лет» фигурой речи.       — Но раз вас так сильно парит, что моя жена не демон, слухайте, че я решил! — Владыка по-эстрадному щелкнул пальцами, ткнув указательным в собрание. — Кого, значит, наизнанку выворачивает — свободны!       Демоны молчали. Фуруичи с его богатым воображением показалось, что над столом перекрестилось много взглядов растерянных опорников. Все молчали, только Вельзи пытался отереть ладошки о белую футболку приемного папы, что не улучшило папе настроения.       — Что, никто? — поднял густые и острые — вот в кого Эн-то пошел! — брови владыка. — Говорю ж, отпущу на все четыре, без бэ!       «И чего он их провоцирует? — не понял Фуру. — Достаточно было огорошить их новостью». Демоны посерьезнели, потупились, задумались. Фуруичи вспомнил, что Бегемот ему говорил: среди них самих есть полукровки. Получается, они не должны воспринять происхождение королевы в штыки. Хотя, конечно, зависит от обстоятельств… вдруг все было так плохо, что полукровка возненавидел своего смертного родителя за тяготы, которые ему пришлось пережить?.. Или он возненавидит сейчас детей своих короля с королевой, потому что те, будучи полукровками, как сыр в масле катаются и горя не знают.       Один Кетцалькоатль бренькнул колокольчиками на своей шляпе и сложил ладошки вместе.       — Так это же здорово! — объявил он, игнорируя лютые взгляды коллег. — В смысле, то, что госпожа наша не демон. Получается, детки ваши будут еще сильнее, и мы заживем еще лучше!       «Одно к другому не относится», — подумал Фуруичи, но смолчал.       — Я рада, что ты так думаешь, Коатль, — просияла королева.       — А как же иначе, ваше величество?       Лэймия кашлянула.       — Позвольте, Ваше Темнейшество.       — Ага, ага, — отозвался темнейшество, — валяй.       — Я никак не осуждаю ваш выбор и не собираюсь менять свою лояльность вам. Но, насколько нам известно, полукровки сильнее своих родителей. Это так. Однако последующие поколения, наоборот, теряют в своей силе. И если…       — Только при условии, что принцы выберут себе смертных, — встрял Форкас. «Ого как, — рассудил Фуруичи, — значит, в перспективе владыка оставляет своих детей без выбора… печалька». — А если ребенок остается в мире людей, то демоническая сила обречена однажды сойти на нет. Спустя поколения от нее останутся крупицы, которые позволят быть лишь чуть сильнее обычных смертных. Ну, может, видеть всякую шушеру. Владыка Вельзевул отчего-то засмеялся.       — Ладно, не очкуйте! — смилостивился он. — У нас эта, как ее… промо-кратия! Хочешь туда, хочешь сюда.       — Но вместе с решениями нужно брать на себя ответственность за них, — сказала Айрис.       Вельзевул отправил несколько сообщений в Вайбере. Судя по количеству «вить», отправлял он по паре слов или даже по одному. После Темный Владыка почесал что-то очень важное ниже пояса и разжевал мысль для тех, кто так и не вылез из танка или надел шапочку из фольги.       — Точняк. В общем, я никого не держу. Есть лишь одно условие: выйдете — и зайдете обратно в мой дворец только в погребальной урне.       Желающих доставку в альтернативном агрегатном состоянии не выискалось, и тогда владыка сказал «ладушки» и велел делать перерыв на обед.