В Аду

      С утра в командном пункте царило смятенное настроение. Все понемногу собирались, чтобы позавтракать, а с пищеблока уже вкусно тянуло какой-то выпечкой. Тора за неимением вражин взялся за кулинарию, которая получалась у него не хуже отменной драки. Он тоже успел помахаться с предвестниками, но в конце концов ему наскучило. Со сковородой он обращался так же искусно, как Аой со своим мечом.       Смятение, впрочем, было вызвано вовсе не Тоуджо, а Баклажаном, который лежал лицом на столе. Выглядел он так, словно не вставал с этого стула со вчерашнего вечера. Он не двигался, молчал и всех игнорировал, хотя его вид и не вызывал особого желания его трогать. Химекава, спустившийся со сторожевой вышки, понял, что виски Ходжо ему проспорила. Попытка получить ее прощение обернулась полным фиаско. — Че это с ним? — на всякий случай обходя Насу по дуге, спросила Юка. — Депрессует, — пояснил Такамия. Его наконец-то приучили не курить в помещении, и он просто грыз кончик сигареты. — Его Рин-тян отшила.       Юка переглянулась с девчонками. Они все поняли, пояснений не требовалось. Ни одна из них не выразила ни капли сочувствия, во всяком случае на словах, при том, что Ходжо они не особо-то любили. — За что боролся, на то и напоролся, — насыпала соли на рану Ненэ.       Тут Насу наконец подал признаки жизни. Он приподнял голову, продемонстрировав отпечаток складки рукава на лице, и возразил голосом покойника, который вещает из-под земли: — Никто меня не отшил.       Ненэ только бровь подняла и с изяществом, достойным гейши, опустилась на сидушку. А вот Асмо, которая появилась как из ниоткуда, сдала своего контрактора с потрохами. — Еще как отшила. Она назвала его школьником.       На слове «школьник» Насу вздрогнул. — Хм? А она сама типа не школьница? — не поняла Ханазава.       Асмо пожевала чувственными губами. Она приняла облик голливудской звезды пятидесятых годов, со стрижкой-каре, огромными серьгами и платьем под горло. — Имеется в виду, что он конченый пустоголовый инфантильный болван, — пояснила она.       Юка сделала вид, что поняла, а остальные подумали, что суждение недалеко от истины. Дурачиться Баклажан умел лучше всего остального. Сам предмет разговора вновь уронил голову на руки.       Ходжо, которая вскоре показалась, зевая да потягиваясь, полностью игнорировала его существование. Не стала она разговаривать и с Асмо, которую обвинила в заговоре с контрактором. Демоница открестилась, заявляя, что ничего не знала, потому что ее контракт был разорван. Как Насу это сделал, она не имела понятия; он был мастером печатей, может, он располагал в запасе и такой, что блокирует связь с демоном. Ходжо ей не поверила. Как можно не почувствовать своего человека, когда он всего в двух шагах. С другой стороны, на него наложили маскировочные чары, и не абы какие, а ангельские. То была работа Нацуме. Внимательный Химекава подошел к однокласснику и потребовал, чтобы тот, как великий зодчий недоразумения, расхлебал заваренную им кашу. Нацуме так и собирался поступить, хотя ему пригрозили не приближаться к Ринго. Что ж, у Насу не получилось объясниться, так что теперь его очередь попытаться.       Все это отошло на второй план, потому как из Демонии прибыли наконец посланники. В компании Ален Делона появились Ога с Фуруичи. В летней резиденции Вельзевула Форкас вместе с транспортировщиком и Ельдой, также мастерицей по иным измерениям, создали небольшое замкнутое пространство, отделенное от других миров. Проще говоря, это была переходная точка, которая существовала по своим законам, и из нее можно было переместиться куда угодно. На поддержание ее функциональности уходили силы Ельды, как только горничная принца устанет, пространство схлопнется. Поэтому контракторы спешно отчалили партиями по двое. Нацуме, посоветовавшись с товарищем-ангелом, вызвался идти тоже. — Разве ты сможешь там находиться? — усомнился Химекава. Ангелы не способны спускаться в Демонию; даже шахаты не могут. Что подарило Фуруичи новую головоломку на разгадку. Ведь Йохан, как он увидел, определенно был ангелом смерти, он точно подходил под описания очевидцев древних событий, у него были черные крылья, и, в конце концов, он звал себя шинигами. — Я не совсем ангел, — пояснил Нацуме. — Только наполовину.       Они с Химекавой уставились друг на друга. Тэцуе не потребовались объяснения. Ухмылкой он дал понять, что постиг суть сказанного.       Конечно, это никак не доказывало, что Йохан наполовину шахат. Шахаты не имели семьи и детей, и все они, будучи созданиями верхнего мира, вряд ли могли породить такое чудовище, как бог смерти. Безжалостное, расчетливое, хитрое создание, которое ведет свою игру и неясно чего добивается. Падения Демонии, тирании Сатаны? Подходит как акт мести, но что дальше? Выгоден ли подобный расклад в перспективе?       Итак, контракторы прибыли наконец в мир демонов. Измученная Ельда отправилась отдыхать в лазарет, где Ламия уже приготовила микстуру для восстановления. Прочие сразу собрались на военный совет в большом трапезном зале. Бегемот до сих пор не отбыл, но отсутствовала Лэймия; принц Эн дулся в своих покоях. Фуруичи полдня играл с ним в приставку, и позвал его с собой на совет, но наследник гордо отказался.       Согласно скорому докладу, силы врага близко подошли к столице. Они оккупировали две трети территорий и растянули войска, создав многоступенчатые кордоны. Столица начисто сгорела, лишив их основной базы, и пока они все находились в смятении. Шпионы донесли, что Сатана взбешен и намерен атаковать Вельзевула в резиденции. — Чудно, — сказал Владыка.       Чудного, с точки зрения Фуруичи, здесь была только логика князя, но он оставил свое мнение при себе. За обрисовкой актуальной картины военных действий воспоследствовало обсуждение, как рассредоточить войска, если Сатана впрямь пойдет штурмовать резиденцию. Отовсюду до сих пор прибывали дополнительные силы, и навскидку выходило, что численное соотношение сторон примерно одинаковое. Вместе с Вельзевулом контракторы и все остальные архидемоны, но Сатана озлоблен и по мощи с ним сравнится разве что сам владыка. Местность сопутствовала скорее обороне, чем развернутому бою, резиденция стояла на отроге горы, что спускался к равнине. С двух сторон она защищалась естественными препятствиями, но они не станут проблемой для тех, кто обладает крыльями или полетит на ручных монстрах. Из крепости вел тайный ход в горы, но допустить врага близко, чтоб он сумел нанести удар по замку, недопустимо, иначе не останется ни одного пригодного места для обороны. У Вельзевула было множество резиденций, но все прочие не годились для отражения осады и сколь-нибудь стоящей защиты.       Было решено перегородить вход в ущелье, откуда вела дорога в замок, пехотой, а саму резиденцию закрыть магическим щитом хотя бы с одной стороны. На стенах установили пушки и магические излучатели, чтобы подбивать на подходе особо прытких захватчиков, а также бомбить врага на земле, если он подберется достаточно близко. По предложению Фуруичи на замок наложили искажающие чары, чтобы обмануть возможных шпионов и не дать им понять истинного числа защитников и их план обороны. Он также выдвинул идею секретного отряда, который мог бы зайти к противнику с тыла или хотя бы со стороны. Вместе с Бармаглотом и Вельзевулом он разработал схему расположения войск и предположительную тактику атак. Из услышанного он понял, что демоны привыкли не скупиться и вовсю показывать свою силушку богатырскую, и потратил немало усилий, дабы убедить их поступить иначе. — Нужно притвориться, что мы просто в шоке от того, что случилось, все подавлены и не надеемся на победу, — сказал он, — пусть они какое-то время думают, что преимущество на их стороне. — Тьхе, — скривился Бармаглот, — поджимать хвост даже для показухи… недостойно воина! — Здесь нет ничего недостойного, это просто военная хитрость, — спорил генерал. — Мы даже можем подпустить их поближе, чтобы сильнее ударить… вот тут, — он показал на карте. — Здесь ущелье замыкает еще один горный отрог. Во-первых, появляется возможность зажать их в клещи, а во-вторых, если у вас подвалы набиты динамитом, то я знаю, как его применить с пользой.       Ишиямовскую подмогу разместили по-королевски, хотя некоторых девушек поселили по двое. Ходжо добилась того, чтобы ей выделили отдельную комнату, пусть и не самую лучшую. Точно так же поступил и Химекава. Ненэ напросилась вместе с любимой подругой Аой, Юка и Чиаки по традиции заселились вместе, Баклажан оказался вдвоем с Такамией, а Канзаки с Торой подселили к Фуруичи, и генерал сбежал в дворцовый лазарет на запасную койку.       Куниеда еще на Земле рассказала Химекаве о некоторых давних событиях, которым была свидетелем в прошлом своем воплощении. Его и фуруичины догадки нашли подтверждение: Лилит отдала «тайное знание» Шахату и умерла, а что стало с ним после, никто не знает. Расследование о ее родителях, которое со всем прочим параллельно вел Химе, завело его в тупик: оба Куниеда отправились в экспедицию в горы и пропали с концами. Они занимались теорией параллельных миров и полагали, что в определенных местах планеты существуют некие порталы, ведущие в иные измерения. Оставалось лишь гадать, нашли ли родители Аой такой ход или просто сгинули в поисках. — Может, шарахнем Акахоши по башке? — полушутя предложил Химекава. — Вдруг вспомнит.       Взгляд Куниеды красноречиво предостерег его от подобной выходки. Ну, на нет и суда нет.       Встреча предвестников с Огой знаменовалась очередным махачем, благодаря которому они разнесли часть отрога горы, после чего получили на орехи от самого Владыки. Оге досталось и от Хильды, которая все так же не терпела, когда портят имущество ее прямого начальства. — Как же ты меня заколебала, — сказал он ей. — Взаимно, — хладнокровно отозвалась она.       Оге вообще все надоело, но с другой стороны… если представить, что всего этого нет, ни Вельзи, ни демонов с их измерением, ни ангелов, ни войны, то жизнь возвращалась к скучному уравнению школьного быта. Он так и проучился бы в школе до выпуска, сливая всех, кто отважиться на него прыгнуть. Все то же самое, что тянулось со старых дней, продолжалось бы и дальше. Никто не будит током и плачем, никакие сумасшедшие девушки не пытаются проткнуть его мечом, никакие контракторы не лезут на рожон. И нет ни одного достойного противника. Скукота.       «Скукота или гемор, — подумал он, — хорошо живем, отличный выбор».       После возвращения Хильды они больше не обсуждали случившиеся. Негласно оба решили, что уже не расстанутся, и неважно, в какие условия их поставят обстоятельства. Ога не сказал девушке, сколько осталось, но она наверняка узнала от Форкаса. У дока был хитрый аппарат, который мог замерить жизнь человека. Демон сказал, что Оге было уготовано прожить долго, несмотря на его бурную повседневность, но теперь срок сократился ровно вдвое. Он отдал бы и больше, но после подумал, что не хочет оставлять Хильду одну. Эгоистичный поступок, которым он сделал ей, сам того не зная, одолжение: она не хотела видеть его смерть.       Теперь Хильда поселилась с ним в одной комнате, но ни разу не подходила так же близко, как прежде. Здесь не имело смысла что-то форсировать. Убежденный, что Вельзи остается у демонической горничной приоритетом, Тацуми не предпринимал ничего; хотя он и не знал, что вообще можно предпринять. Он смутно понимал, как поступают в таких случаях, а Хильда не была той девушкой, с которой прокатило бы что-то обычное. Словом, разумнее всего было просто оставаться собой. Все (чем бы оно ни было) произойдет, когда надо, и так, как надо.       Хильда тоже достаточно хорошо его знала и оставалась слишком гордой, чтобы что-то делать. Покуда было довольно иных забот. Малыш Вельзи требовал столько же внимания, как и прежде, а на повестке стояло военное положение. О том, что будет после, можно после же и подумать. Они, все трое, были вместе, а большего и не нужно. Принципиально их будни не поменялись, шла подготовка к битве, в которой оба участвовали постольку-поскольку: Хильда не была гениальным стратегом, хотя обладала немалой силой, а Ога тем более. Они знали одно, что выйдут на поле боя бок о бок.       Оге и в этой резиденции взбрело в голову полазить по крыше, но его физкультура напару с Вельзи закончилась сломанным шпилем на одной из башен. Он вернулся, прикидываясь, что не при делах, в то время как по сигналу сирены, среагировавшей на поломку, патруль принялся проверять периметр замка. Хильда укладывала волосы перед зеркалом и приветствовала контрактора принца молчаливым, полным значений взглядом. Ога упал в кресло, но раскачался на нем так, что кресло катапультировало его и упало сверху. — Дурак. Кресло не сломай, — укорила Огу Хильда. — За кресло, конечно, ты больше переживаешь, — буркнул он. — Тебе не повредит даже прямое попадание метеорита. — А ты, я смотрю, только и ждешь, да? — Я другого жду.       Ога ничего не понял. И рандомно перевел тему, не утруждаясь тем, чтоб подняться с пола. — Слушай. А почему ты попала в горничные, хотя ты вроде аристократка? — Ты до сих пор не усвоил, что прислуживать принцу — большая честь. — Я не об этом, ты же знаешь.       Хильда коротко выдохнула. Она не была готова к такому разговору, но с другой стороны, ей хотелось поделиться с кем-то. Она никогда не говорила о себе с посторонними, тем более с людьми, за исключением пары раз… Воткнув в прическу последнюю шпильку и проверив время, она начала: — Думаю, довольно очевидно, что за нас с сестрой все решила матриарх.       Она рассказала ему, как Ютения Гремори сослала их с Ёльдой в школу служанок. Как им с детства внушалось, что выживет и победит сильнейший, и сам смысл их существования в служении имени Гремори. Герцогиня нашла гениальный способ укрепить свое положение и сделать королевскую семью обязанной ее роду — отдать дочерей заботиться о принцах. — Уступать было нельзя, ведь уступить значило быть слабой, негодной и бесполезной. Лучшая становится во главе Гремори, существование второй не замечают. — Мамаша года просто, — прокомментировал Ога, ощущая знакомый уже гнев. Эта герцогиня просто дьявольски выводила его из себя. Зря только спросил, теперь будет бесить. — Она росла в таких же условиях. — Не оправдание.       Хильда пожала плечами. — Согласна. Но так было поколениями. — Ты ведь традицию продолжать не собираешься?       Хильда улыбнулась. Что за дуралей. Лежит на спине, запрокинув голову, смотрит на нее вверх ногами, и рассуждает с такой серьезной физиономией, что правильно и нет. — Не собираюсь.       Ога не сомневался, что победа будет за ними, хотя Демония оказалась расколота. Все стало так плохо, что даже вмешалась третья ангельская сторона. Ангелы не могли спуститься в ад, даже высшие их чины и те, кто нес смерть, шахаты. Справившись с предварительными планами, Фуруичи задумался вновь о Йохане. Что он такое, раз способен находиться в мире демонов и даже не терять в силе, а главное, как с ним, бессмертным и почти неуязвимым для атак, сладить. «Ни одному демону не дано одолеть ангела один на один». Возможно, что-то выгорело бы, если б удалось выманить Йохана на поверхность и заручиться поддержкой ангелов в его поимке. Хотя Фуру не без оснований подозревал, что даже те не справятся с богом смерти.       Бог смерти — очень метко. Не ангел даже, что, пусть и случайно, но намекает на его уровень. Куниеда, рассказывая о таинственной целительнице, упомянула, что та прихватила с собой серп смерти — единственное оружие, способное Йохана напугать. Генерал немедля пришел к выводу, что девушка в плаще с капюшоном была та же самая, что помогла им проникнуть во дворец владыки, прыгнув во времени. Ее поразительная осведомленность о событиях ясно намекала, что пришелица явилась из будущего. Собрав остальные малоинформативные кусочки мозаики, Такаюки понял, кем могла быть незнакомка. Она исчезла без следа и более не показывалась, а серп смерти, который у нее был, мог существенно переломить ход сражения. Тем не менее, даже ее отсутствие вселяло надежду: ведь тот, кому известно будущее, точно знает, когда его черед заступать на сцену и как правильно поступить.       Еще и этот придурок Валиас ходит с самодовольной рожей, вечно тусуется рядом с Ламией и действует ему на нервы. Демон что-то знал, вот только делиться не собирался. — Если я скажу, то будет — цитирую — полный бардак во временной линии, — все, что удалось Фуруичи от него добиться.       Хмурясь, Фуруичи предупредил: — Я за тобой слежу. К Ламии не приставай. И не вздумай выкинуть чего, предать нас, а то пасть порву, моргала выколю. Ты знаешь, что я могу.       Валиас только заухмылялся противнее прежнего. — Мне нравится расстановка твоих приоритетов, — прокомментировал он и в спешном порядке спасся от усиленных Бармаглотом пинков генерала.       Итак, против нескольких сильнейших домов Ада выступят архидемоны, против Сатаны с Фудзи — Ога и, может, сам Вельзевул, а против Йохана нет приема. План в грубых чертах сводился к тому, что шинигами займут Такамия и Насу, прочие будут сражаться с другими сильными демонами. В самом неприятном варианте, в котором их станут теснить, Йохана Ога возьмет на себя, а Сатана получит звезды от Владыки. «Вассалы», ака ишиямовцы, будут подушкой безопасности и войдут в секретный отряд.       Как говорится, хочешь насмешить богов — расскажи им о своих планах.       Химекава по аналогии с антидемонической клеткой выдвинул идею о блокираторе ангельских способностей, хотя никто не знал достоверно, принадлежит ли Йохан к ним. Вельзевул поручил Форкасу заняться вопросом. В демонической истории были случаи применения особых сетей и ловушек, но все они уходили в глубокую древность, чуть ли не к самой соломоновой войне, ведь два мира очень давно не сталкивались друг с другом.       Асмо не переставала окучивать обиженную Ринго, а Йохей предпочел не рисковать здоровьем. Нацуме ходил вокруг на цыпочках, стараясь улучить момент и прояснить, наконец, ситуацию. Он вскоре решил поговорить сначала с самим Насу, чтобы понять, что тот такого сказал. Услышанное даже его заставило приложить ладонь ко лбу. Феерично, ничего не скажешь. Химекава смотрел на него волком, как бы предупреждая, что разобраться нужно до начала боевых действий, иначе терки внутри могло плохо сказаться.       Единственный, кто был счастлив сложившейся ситуации, это Левиафан. Хозяйка оказалась в полном его распоряжении и от души давала ему пиздюлей. Змей денно и нощно отирался подле нее, с радостью ловя проклятья и плюхи, ведь настроение у Ринго не улучшилось. Нацуме удалось поймать ее на перекуре вместе с Такамией. Левиафан обретался тут же, пребывая в облике изумрудной змеи, которая лежала у девушки на плечах. Змея зашипела на полуангела, но ее прижгли сигаретой. — Можно к вам присоединиться? — осведомился Нацуме, возникая на балконе.       Ответа не последовало, что он воспринял как согласие, и встал рядышком. Глазам открывался горный хребет, уводящий далеко на юг и сбегающий к равнине, отчетливо напоминающей аризонские пустыни. Прямо внизу скалы подпирали замок и сходили на нет далеко по правую руку. Последние стаи перелетных драконов покидали эти края. Холодный, почти ледяной ветер заставлял кутаться в плащи и куртки. — Ринго-тян, я бы, собственно, с тобой хотел поговорить.       Не глядя на него, она разрешила: — Ну говори.       Покосившись на Такамию, Нацуме начал: — Про Насу-тяна.       Ходжо выдохнула облачко дыма. — Я же сказала, говори.       Нацуме вздохнул. Он уже пытался, но в прошлый раз его послали далеко и не стали слушать. Ему не доставляло никакой радости ее обманывать, и он мог бы добавить, что вряд ли это нравилось самому предмету разговора, но станет ли ей от того легче? Вышло как вышло, и вышло плохо. Сделанного воротить нельзя, остается лишь жить с этим. Он хотел как лучше, когда нашел контрактора — по счастливой, можно сказать, случайности. Насу не был ранен, но он разорвал свой контракт с Асмо и остался совершенно беззащитен. — На самом деле я во всем виноват. Точней, суди сама, я просто разложу по фактам.       Молчание. — Насу создал двойника, чтобы обмануть Йохана. Он заблокировал свой контракт с Асмодей, чтобы вышло убедительнее. — Да. Было очень убедительно, — ядовито заметила Рин-тян. Она уже поняла. Тело, которое они видели, было ненастоящее. Как и та сережка, которую она совсем не потеряла. Дурацкая побрякушка растворилась в воздухе.       Нацуме продолжил: — Это я придумал весь тот фарс, что мы устроили. Чтобы никакая крупица информации о том, что он выжил, не просочилась к врагу. Могло бы получиться прекрасное преимущество.       Такамия молчал, он уже слышал историю целиком, как и все остальные. Просто никто не осмелился затевать с Ходжо предметного разговора. Сама она спросила: — И по какой счастливой случайности вы повстречались?       Нацуме пожал плечами. — Ты права. По случайности. Мы следовали на битву с Левиафаном, и от базы это не так уж далеко. Один из нас заприметил демоническую активность, и меня послали проверить. Я нашел его в лесу, без сил, ведь последнее, что он сделал — это отправил вас с Асмодей через метки. Сразу после связь была оборвана. Точнее, заблокирована.       Ринго молчала. Сигарета уже истлела, она просто держала ее в пальцах. Такамия выбросил бычок и закурил еще одну. — Возвращаться он не собирался, но я убедил его, что будет лучше держаться со всеми, но под прикрытием. А после истории со змеей, — Нацуме покосился на Левиафана, — он передумал. Я стоял на своем, и все кончилось дракой, но мне удалось наложить на него печать.       Ходжо вспомнила. Нацуме спрашивал, как удалось Йохею снять какую-то печать. — Она погрузила его в сон. Печать, как я понял, сняла та девушка, что приходила нам на подмогу.       Ринго вдруг захохотала. Проспал! Проспал он, мать твою. Смех был скорее истерический, а не веселый. Как можно быть таким сказочным идиотом. Нацуме поглядел на нее с тревогой, но оставил хохот без комментариев, потому что понимал его источник. Насу был болваном, и кто его разберет, почему он не объяснил все толком, хотя хотел. Он немного помолчал. Молчали и остальные. Зябко поведя плечами, Нацуме закончил: — Вот так и все и было.       С такими словами он хотел уйти, и у него получилось, но намного быстрее, чем он думал: Ходжо вдруг вцепилась в его куртку и опрокинула его нахрен с балкона. Нацуме неграциозно спланировал, чуть близко не познакомившись со скалами.       Вражьи войска оперативно перегруппировались и начали движение к резиденции. Провели последнее собрание, четко и окончательно обозначив расстановку сил и действия, и армия выступила, чтобы занять позиции. Фуруичи, стоя на возвышении рядом с Бармаглотом, оглянулся назад. Крепость в ущелье и наступающее войско врага вызвали у него отчетливую ассоциацию.       «Хельмова Падь? — кисло подумал генерал. — Ну, кажется, там никто из главных героев не умер». Хотя жертв было много.       Очень дико было смотреть на то, что раньше видел в фильмах или о чем читал, вживую, да еще и быть его непосредственным участником. Мало того — одним из командующих, а именно самым командующим командующим. Фланги войска условно поделились на части, и за каждой закрепили командира, а общей тактикой Вельзевул поставил управлять генерала, который долго отнекивался. Но от королевской милости не убежишь, и теперь предстояло ему координировать огромную армию. Он, конечно, много участвовал в разработке планов, но управлял армиями только в компьютерных играх.       На защиту выступило несколько меньше воинов, чем их было на самом деле. Вместо одного появилось два секретных отряда, у которых были совершенно разные задачи. Валиасу накануне удалось довести Фуру до белого каления, когда демон заявил, что останется вместе с Ламией ее охранять. Генерал полагал, что охранять ее нужно от Аса в том числе.       Предвестники покуда держались одной группой вместе с Огой, ожидая скорого гонца, который доложит, как у врага рассредоточены силы. Все были на взводе, один Ога, как водится, в ус не дул, разрабатывая соломоновы копи в правой ноздре. Хильда, мрачная и серьезная, обреталась рядом в усовершенствованном платье-броне. Оно трансформировалось в облегающий костюм, поверх которого почти как прежде лежали шелка. В ботинках из чешуи дракона появились скрытые клинки-шпоры. На голове отброшенная пока с лица вуаль. Демоническая горничная походила на пресловутого ангела смерти.       Над равниной шел гул, а земля, казалось, мелко вздрагивает от шествия тысяч ног. Чернокрылый Йохан, облетая место будущей схватки, довольно ухмылялся. Такого побоища Демония не видела тысячи лет. Кто победит, кто проиграет — все вторично; самый смак в хаосе, который скоро грянет. Великое сражение разорвет измерение, как однажды оно разорвало царство людей и вовлекло в него все стороны.       Акахоши, которому Форкас скормил нечто, могущее называться допингом, обрел в напарники Эбиана. Маммон за его плечом в лучших традициях Вельзевула попивал чаек с чем-то крепким. Такамия с Ходжо дымили на посошок сигаретами, которые у них стремительно заканчивались. Никто не предполагал, что махач за одну японскую школу перерастет в махач за мирное сосуществование трех измерений. Возможное господство Сатаны открывало совсем не радужные перспективы.       Баклажан оглянулся на Ходжо раз, другой, третий. Он хотел кое-что бывшей краснохвостке отдать, но рядом толклось слишком много народу. А между тем враг наступал, время выходило. Выругавшись про себя, он сошел с места и приблизился. — Ринго-тян. — Чего? — беззлобно, но и без дружелюбия отозвалась она. — Дай-ка руку.       Она вскинула бровь. — Зачем? — Пожалуйста.       Дернув плечом, она выполнила просьбу. В ладонь ей легло нечто маленькое, почти крошечное. Йохей сжал ее пальцы и отступил, но был пойман за край рукава. Ринго сейчас же раскрыла руку и увидела маленькую золотую сережку. — Можешь выкинуть, если не нужна, — торопливо проговорил он. — Почему ты мне это отдаешь?       Не рассчитывавший, что придется давать пояснения, контрактор замялся. В голове сумбурно закрутились мысли. Он слышал, что Ходжо хотела забрать сережку, но та ведь оказалась ненастоящей… так он собирался ответить, но вышло нечто совершенно иное. — Я… я хочу, чтобы у тебя было что-то мое.       Краснохвостка покатала украшение в пальцах, не выпуская рукава Насу. Такамия тактично помалкивал, но его ухмылку он все равно разглядел. Не стоило сомневаться, что все окружающие наблюдают очень внимательно. — Тогда ты сможешь проколоть мне ухо?       С изумлением он вскинул на нее глаза. Что-что? — Я? Проколоть? Ну, я могу, но… постой, ты собираешься ее носить?       Ринго щелкнула пальцами по эфесу меча-Левиафана и скомандовала: — Леви, иглу. — Нет, погоди. Нужны инструменты, и дезинфектор… — возразил Йохей. — Не мельтеши, — оборвала его она. Получив в руки длинную иглу, на которой отчетливо сверкнула капля яда — не иначе! — девушка велела. — Коли давай.       Она вдруг внимательно пригляделась к контрактору, и он не сразу понял, что она проверяет, в каком ухе у него осталась серьга. Кивнув себе самой, она сунула иглу ему и повернулась, придерживая волосы. — Э… ты уверена? — Я же сказала, коли. Быстрей давай. — Она… отравлена. — Этот яд обеззараживает и останавливает кровь.       Выдохнув, он сдался. Тон Рин-тян не терпел возражений, и, раз уж она впрямь хочет носить его подарок, то стоит порадоваться. Он скорее ожидал, что ему бросят сережку в лицо. Так или иначе, сейчас и впрямь не оставалось времени думать и выяснять. Он аккуратно приладил иглу, задержал дыхание и проткнул маленькую мочку уха. Кровь выступила одной капелькой, но дальше не пошла. — Продевай, — Рин-тян раскрыла ладонь.       Сережка оказалась у нее в правом ухе. Парная осталась у Йохея в левом. Игла вернулась сначала к Ринго, потом к Левиафану, который угрюмо переливался зеленым. Только змей успел порадоваться, что хозяйка рассорилась с надоедливым контрактором, как на тебе по новой.       Над войском протрубили боевые рога. Все вытянули шеи и глянули вперед. Расстояние между армиями сократилось, уже можно было различить руки-ноги и оружие солдат. Насу отступил, но его взгляд напоследок был тревожным. Асмо облекла все в вербальную форму: — Будь осторожной, детка. — Вас тоже касается, — сказала Ринго.       Скорый гонец спланировал на скалистое возвышение, где находился Фуруичи с Бармаглотом, и пояснил за расстановку. Генералиссимус отдал распоряжения, которые быстро понесли на фланги. Оба войска заколыхались, как два живых темных моря. Оборонная батарея в замке перенаправила орудия.       Снова пропели рога, на сей раз вражеские. Кромка дрогнула и поползла вперед. Началось наступление. Сам Сатана и Йохан не торопились показываться. Пока что всех ждала разведка боем. Фуруичи боролся с желанием грызть ноготь на большом пальце. — Не дрожи, салага, — сказал Бегемот, — все под контролем.       В первых рядах двигалась пехота, за которой должны были последовать всадники. Первая линия обороны изготовилась и пошла навстречу. За ними стояли лучники и несколько пушечных батарей. Начало битвы подползало мучительно медленно. Фуруичи ощущал себя сидящим на часовой бомбе.       Когда войска схлестнулись, строй ожидаемо нарушился. В прорехи хлынули всадники на беговых велоцирапторообразных зверюгах. Вступила партия лучников, а за ними «конных» приняли на копья. Армии перемешались, как встречающие друг друга океанские воды. Солдаты сражались, убивали и умирали, прямо у Фуру на глазах, пусть и далеко, но зрелище заставило его содрогнуться. Чувствуя, что кукуха готова упорхнуть, сказав последнее «прости», генерал собрался. Войн и побед без потерь не бывает.             Говорят, самое великое мастерство — это одолеть врага без единой жертвы, но нынче был не тот случай. Их пришли убивать и истреблять. Кто по найму, а кто во имя безумной идеи. Придется наступить на горло своей эмпатии, чтобы не развалилось управление. Противник тоже приволок с собой пушки. Они в целом походили на те, что когда-то использовались людьми, но стреляли, без сомнений, куда смертоноснее. Ядра быстрых проклятий, мгновенной чумы, вечной глухоты, ослепляющего страха и даже трусости. Такие не столько оторвут тебе конечности, сколько заставят обратиться в бегство. Фуру послал адъютанта с приказом целить в оружие врага.       На поле боя началась свалка. Враг стремился оттеснить защитников в ущелье и зажать их там — это вельзевуловское верховное командование предвидело. Загрохотали орудия. Поплыл дым, вопли, полетели тела, руки, ноги и головы. Подразделения хаотично проникли друг в друга. За первой волной пехоты и всадников последовала другая. Наблюдая в подзорную трубу, Фуруичи вычислил командующих. В него самого уже несколько раз пытались попасть то стрелой, то арбалетным болтом, то огненным вихрем, но Бегемот с Бармаглотом отразили все атаки. Архидемоны рассредоточились, защищая главные стратегические точки и оружейников, которые лупили по врагу из пушек. Никто из них покуда не показал полной силы, но битва только началась. Враг тоже приготовил много интересного, и не имело смысла разбрасываться энергией на мелкую сошку.       В небе пронесся крылатый отряд. Небольшие гоночные драконы, седланные демонами. Драконы едва могли создавать разрушительный огонь, но передвигались ошеломляюще быстро. Эти «истребители» избрали резиденцию своей целью, где их встретили на подлете из орудий. Попасть по ним почти не удавалось, но и близко подойти не давали.       Атака схлынула, началась перегруппировка. На сцене показались демоны 72 легиона, «списка Соломона», одни из самых сильных. Мараксы, Гремори, Белиал и некоторые другие. Самая мощь врага оказалась сосредоточена в центре, чтобы ударить по вельзевуловским сторонникам подобно огромному бронебойному клину. — Наемники на флангах, — прокомментировал Бегемот. — Да, — согласился Фуруичи. — Отлично.       Адъютанты понесли следующие приказания. Бой ненадолго стих, только из резиденции дали пару холостых залпов. Гонец доложил, что «сыр в мышеловке» готов. Начался второй акт, в котором разительно увеличился размах действа. Загремела канонада пушек, зазвенели магические щиты. Одно особенно здоровое ядро, метившее в замок, отбросило в воздухе и швырнуло назад во врага — работа Люцифер.       На Огу вместе с рядовой пехотой посередине пришелся самый лютый натиск. Гремори и Белиал со своими приспешниками атаковали резко и безжалостно, и тут же встретили ярое сопротивление. Ни Ога, ни Хильда не боялись демонов, они работали слаженно, и очень грамотно прикрывали друг друга, так что достать кого-либо из них едва ли представлялось возможным. Сверкали метки, вспыхивали магические лучи, взрывался огонь, клубилась магия. Воздух дрожал от смешения мощных энергий.       Растянутое вширь войско Сатаны подужалось, напирая на выгнутое построение возле входа в ущелье. Противник уже начал проседать, хотя бился отчаянно. Наемники по флангам расслабились, насколько слово применимо к бою. Они знали, что за их спинами грядет и сам Сатана, который планировал явиться к окончанию битвы и торжественно занять последний оплот Вельзевула.       Эбиан вместе с Бельфегором запер во времени почти четверть сил противника, а Насу благополучно телепортировал их куда подальше. Фуруичи так и знал: он опасался, что ребята не смогут убить кого-то, максимум покалечить. Кто знает, может, в перспективе оно не так уж плохо. Но милосердие смогут оценить только люди, а демоны скорее сочтут его за трусость. Так или иначе, нельзя по щелчку пальцев сломаться и превратиться в машину для убийства. Один Такамия никого не жалел: ему, кажется, было весело. Он собственноручно громил врага, Люци сносила головы и даже рассекала по десятку солдат за раз, заставляя многих обращаться в бегство. Театр военных действий издалека мог показаться гигантским фейерверком из-за множества меток.       Ходжо тоже не знала жалости. Она не увидела здесь того, кого хотела порвать на куски — Йохана; тварь парила где-то высоко, наслаждаясь зрелищем. Она вступила в бой с мечом в руках, и равнину вспахало рубящими ударами, которые давили и жгли. Ее, как и других предвестников и архидемонов, пытались взорвать и подбить из пушек, но задевало их пока только по касательной. Такамия швырял все ядра назад, Ринго разбивала их в полете, Бельфегор останавливал прямо в воздухе, Насу мог их перенаправить или поставить щит.       На дальнем фланге полыхало огнем Маммона. Его контрактор, усиленный демонической медициной, выступил ничем не хуже прочих. Наемники, которым хорошо заплатили, поначалу дали очень мощный отпор, не испугавшись даже огня, который и пепла не оставляет. Предгорья усеяло дымящимися кратерами и кучками золы, суть земля, перемешанная с прахом. Немного погодя солдаты дрогнули и отступили. Вместе с Эибаном Акахоши начал теснить правый фланг. Непредсказуемо телепортируясь, Акахоши мог ворваться в самый тыл, ударить и быстро скрыться. Эбиан, точнее, Бельфегор, заставил десятки солдат вдруг страшно залениться, сложить оружие и прикорнуть прямо на поле боя.       Все содрогалось и гремело, вспыхивало, горело и взрывалось. Это было страшное, кровавое и в то же время эпичное зрелище. Замок отражал атаки с воздуха. Десанту не удалось проникнуть на территорию, но они принялись сбрасывать бомбы.       Бармаглот размялся. Большинство опорников помогало Оге отражать натиск по центру, а партия самого главнокомандующего покуда не началась, и он заскучал. Фуруичи нервно следил за ситуацией. — Может, пора? — спросил Бегемот, поводя кустистыми бровями.       Фуру кивнул. — Открыть ворота, — сказал он адъютанту, который метнулся в гущу боя посередине.       На левом фланге взревело чудовище. Левиафан принял свой истинный облик, огромного змея, который принялся поливать врага ядом и пламенем. Ни одна атака была ему не страшна, и теперь, когда обычная пехота исчерпала себя, в схватке сильнейших он показал себя очень грозным противником. Фланги Сатаны дрогнули, войско ужалось, сходясь к центру.       К монстру ринулась сверху маленькая черная точка — Йохан. Левиафан его не увидел, но шинигами метил вовсе не в демона, а в Ходжо. Ее сейчас можно было достать разве что с воздуха. Но на пути у бога смерти выросла метка; набрав скорость, он не успел увернуться и провалился в нее. Его выкинуло где-то далеко. Грязно выругавшись, он быстро полетел назад. Побоище было столь велико, что его было видать за много километров. Хитрый Насу избавился от него на какое-то время, и он встретит его там вместе с Асмо, которая постарается на сей раз «раздеть» его до костей.       Несмотря на отступившие фланги, войско уплотнилось и сильно ударило по заслону ущелья. Нападающие воодушевились: они теснили противника. Ога плясал в вышине напару с герцогиней Гремори и Белиалом, а между ними металась стремительная Хильда. Они с Огой хотели выманить герцогиню и Белиала в сторону, где можно было бы жахнуть супермощной меткой и не попасть во своим, но враги были упрямы. Они очень хотели попасть в ущелье и передавить там войско Вельзевула.       В конце концов оборона не выдержала. Строй распался, и враг хлынул за «ворота». — Наконец-то, — скалясь, произнес Бармаглот. Фуруичи нервно сглотнул и опять поискал глазами Йохана. Баклажан избавил Ринго от необходимости с ним биться, но не иметь шинигами на виду чревато последствиями. — Сатана, — доложил Бегемот.       За длинным хвостом атакующих показалась крылатая фигура, окутанная черным дымом. Она протянула щупальца во все стороны, приближаясь неторопливо, смакуя предстоящий захват замка. Войско Вельзевула прорвало посередине, разделив его на две части, которые длинными клешнями протянулись вдоль вражеского строя. Левой клешней был Левиафан и Асмодей, правой — Бельфегор и Маммон. Ущелье открылось, наводняемое противником. Солдаты Вельзевула спешно убегали, сверкая пятками. Среди демонов прошелся очень яркий слух о том, как зажигательно взрывается динамит, подпаленный огнем его высочества Эна.       Бабабабааах! Противоположный отрог горы выпустил огромное облако каменной пыли и осел, накрывая ворвавшегося в ловушку противника. Каменная лавина разрушительной силой накрыла демонов. Бубуууум, под землей взорвалась вторая партия нитроглицерина, поглощая тех, кто не успел убежать и не мог летать. Принц Эн, стоя на безопасной высоте, заливисто захохотал. Специально для этого трюка он научился поджигать предметы на расстоянии.       Отдельного сигнала для второго секретного отряда не требовалось. Сразу после взрывов Ельда напару с Акахоши телепортировали ишиямовцев под предводительством Куниеды. Отряд ворвался врагу в самый тыл, сея панику и дезориентацию. Аой разбрасывала демонов и надолго укладывала их баиньки — тоже никого не убила. Остальные лупили в меру своего разумения, усиленные демонической силой меток маленького Вельзевула.       Архидемоны и их контракторы обрушились на врага с боков. Клещи сомкнулись. Войско заметалось, теснимое со всех сторон. Из замка гремел артобстрел, справа давил всех Левиафан, слева жгло огнем, а со спины всем доставалось шингецу Куниеды. Сатана, свирепея от такого исхода, превратился в настоящее черное облако. На демонов посыпался черный пепел, и на своих, и на чужих. Защитники бросили все силы на то, чтобы отбросить смертоносную завесу или поставить блок от нее. Йохан еще поспевал на вечеринку, а Сатана уже врезался в Огу и Вельзи.