Цветы плачут, когда небо кровоточит

Два месяца прошли незаметно и вот уже орден Цишань Вэнь собирают детей из главных семей в свой «воспитательный» лагерь. Мадам Цзинь недовольно хмурится, смотря как Цзинь Цзысюань собирает свои вещи. Какая наглость объявить, что их методы воспитания наследников никуда не годится, буквально плевок в лицо. Скрип зубами ,кажется, слышен на другом конце резиденции. И её сыну придется там обучаться и терпеть лишения? Ему это было бы полезно, но сам факт что наследника Ланьлинь Цзиньбудут унижать и шпынять как обычную прислугу, заставлял её сжимать до скрипа веер. Цзинь Цзысюань тем временем управился со своими вещами и сейчас неловко перебирался с ноги на ногу, не зная что ему делать. Какая-то детская неуверенность смягчила черты лица, сделав их более...наивными и доверчивыми? Ксиолан и не помнила когда в последний раз видела такое выражение у своего гордого, словно павлин, сына. Грустно улыбнувшись, она поспешила его прижать к сердцу и погладить по волосам. Когда в последний раз они обнимались? Цзинь Цзысюань неловко обнял в ответ, сделавшись совсем ребенком, каким он и был. Как она умудрилась его запустить? Этого непослушного ребенка, который всегда пытается казаться взрослее чем есть на самом деле, растрачивая свою юность напрасно. Вздыхая, она гладила Цзысюаня по волосам, стремясь подарить всю ласку, всю любовь что плещется в её сердце. Этот миг единения прервал посыльный, который сообщил что повозка уже готова и можно отправляться. Мадам Цзинь со вздохом поцеловала в лоб сына, на прощание и велела быть осторожным. На миг глаза Цзысюаня осветились юношеским озорством и женщина была уверена что это послужит беде. Бросив на сына предупреждающий взгляд, она все же пошла по делам. Которые должен выполнять глава, а не она, но её нерадивый муж вместо того чтобы провожать единственного наследника, решил закутить в борделе. Сминая переносицу, она подсчитывала сколько дней осталось на подготовку барьера. В то же время Вэй Усянь вызвался ехать вместо шицзе, вызвав этим непроизвольную улыбку Юй Цзыюань. Цзян Яньли готовила вещи для своих братьев, напутствовала им быть осторожными и не ввязываться ни в какие драки, кроме случаев спасения жизни. Цзян Чэн молча обнялся с сестрой, не зная что стоит говорить. Может им повезет и это реально окажется только обучение. А может все окажется ещё хуже чем они предполагают и их просто убьют, как скотину. У Юй Цзыюань не самые лучшие ожидания и это передалось Цзян Чэну. Они одинаково молчали, нагнетая этим неуютную атмосферу от которой хотелось сбежать куда подальше. Что и сделали все, когда два героя отъехали. Цзян Яньли и Юй Цзыюань остались одни на опустевшем причале, не торопясь возвращаться домой. Первый вздох весны оставил изменения, смягчая тревожное чувство неизбежного. Нежные ростки лотоса просыпались от сна, неспешно готовлясь к жаркому лета. И Юй Цзыюань даже могла почуять сладковатый аромат этих цветов, хотя сейчас было вообще не время. Наверное утомленному тревогами разуму показалось. Её нежная, словно цветок лотоса, дочь смотрела прямо, не отводя взгляда, словно ожидая чего-то. Зрелая, полная сил заклинательница, предугадавшая действия многих побежденных ею, не могла понять чего же ждёт юная дева. –Матушка, я хочу вам кое-что сказать. Цзян Яньли подождала, набирая воздух в лёгкие и сразу выпалила: –У меня цветочная любовь и я прошу вашего совета. Что на это можно сказать? Велеть оставить глупые мысли и обратить внимание на совершенствование? Цзян Яньли была слаба, настолько что Юй Цзыюань думала о ядовитой улыбке и корнях лотоса, которых если приготовить не так как положено, то они станут сладким ядом. И руки, оплетеные стеблями лотоса предстали в другом свете. Согнав все глупые мысли с головы, Юй Цзыюань вздохнула. Её милая доченька вздрогнула, втянула голову в плечи, испугавшись знаменитого характера матушки. До чего ты докатилась, Пурпурная паучиха. Она словно наяву слышит этот бесстрастный голос Сжигающего и скрипит зубами от раздражения. Она не хочет чтобы собственные дети её боялись. –Это Цзинь Цзысюань? Можно было даже не спрашивать и так ясно. Кто же ещё мог так укорениться в нежном сердце девушки, как не нареченный, буквально с зачатия, жених? Но Цзян Яньли все таки кивнула, подтверждая все эти догадки. И словно наяву Юй Цзыюань видит как выдирает этому высокомерному ребенку сердце, отдавая ещё кровоточащее сердце единственной дочери. Она слышала что-то об этом способе, но возможно что это была метафора. С какой-то странной печалью вздохнув, Цзыюань притянула свою милую дочь к себе, стараясь не касаться плеч. Было подозрение что демоновы цветы проросли и на предплечьях. Она не знала каково ходить с цветами, растущими из твоего тела, но подозревала что просто так трогать чужие цветы нельзя. Яньли, словно в ответ на эти мысли ойкнула и вжалась в неё...Положив руку на голову юной девушки, Цзыюань печально покачала головой, пока никто не видела. И вот так дети покинули сцену событий, сыграв свою роль для матерей, не зная об этом. Юй Цзыюань против своей воли устремилась в клановую библиотеку поискать про «цветочную болезнь». Она всегда предпочитала узнать все про неприятность, прежде чем выносить вердикт. Только с Вэй Ином эта закономерность пошатнулась, но его и неприятностью трудно назвать. Для Юй Цзыюань он просто напоминание о днях былых, которое должно было остаться в прошлом. Сгинуть вместе с Цансэ Саньжэнь, забрать память о ней с собой. Но когда было все как она желала? По желанию её дочь не избавится от мерзких лотосов, что сами остаются фальшиво чистыми, когда растут из крови и плоти. Отставив чашку чая в сторону, Цзыюань закрыла книгу. Опять не то. Эта болезнь существует больше ста веков, но она так мало изучена. Чем вообще занимались лекари и лекарки? Или они не видели в этом ничего ужасного, неправильного? Словно ей одной виднеется неестественность этого. Нарушение всех основ наук которое продолжают считать побочным продуктом любви, когда побочных продуктов вовсе не должно быть. Воистину любовь слепа, раз даже учёные мужи и жены забыли о одном нюансе. Отчаянно захотелось выпить вина и обсудить это дело с подругой. Кто как не лучшая подруга поймет все её мысли и не оденет их в слова? Рука замерла на полпути к кисти – что, если она не поймет её недовольства влюбленностью дочери в жениха? Картинки их ссоры вспыхивают как фейерверки, тут же обжигая искрами. Нельзя чтобы А-Ланг узнала об этом, иначе она может потерять не только ребенку, но и подругу. И вместо давней подруги Юй Цзыюань пишет письмо целительнице, известной в народе как «Золотые руки». Или же просто Вэнь Цин, дальняя родственница Вэнь Жохань. Как не было мерзко отправлять письмо в Цишань Вэнь, но только им повезло с наиболее искусной целительницей, а не Гусу Лань. Хотя Юй Цзыюань все ордена, да чуточку считала мерзкими и недостойными упоминания. Но что уж поделать с внутренней высокомерной демонессой, вечно превозносящей силу и холодный блеск металла, а не трусливую дипломатичность, больше подходящие на уступки. Сейчас главное не встретить Цзян Фэнмяня. Не хватало снова увидеть его вечно виноватый взгляд, как у щенка. Щенка, которого он отобрал у родного сына и все отдал приемышу. Ни разу не испаривший по мановению руки гнев вспыхнул в её жилах с новой силой, заставляя скрежетать зубами. Сейчас очень не хватало тренировки, после которой она ни о чем больше думать не будет. Вылить все свое раздражение на адептах, которым давно пора стать лучше – заманчивая идея. Но…Юй Цзыюань широко зевнула, едва прикрывшись свитком про очередные изыскания какого-то лекаря. Но на улице уже стемнело, а гонять адептов и адепток ночью чересчур жестоко для неё. Может прогуляться перед сном, подышать ночным воздухом и успокоить горячую кровь.