Клетка

— Докурил? — голос Алексея вырвал меня из раздумий. — Курю, — буркнул я, показывая мужчине окурок, который был докурен уже почти до фильтра — я, как мог, растягивал время. — Ну да, — он хмыкнул. — Я вижу. Давай-ка, выбрасывай эту дрянь и пойдем. — Куда? — Что я тебе говорил о вопросах и вообще разговорах, если я тебя не спрашиваю? — Мне просто интересно, не больше. Иду. — Я бросил окурок в банку, служившую мне пепельницей, и направился за Алексеем, который уже успел уйти в комнату.       Мужчина заглянул в шкаф и начал бесцеремонно рассматривать мою одежду, что-то бубня себе под нос. На диван полетели мои рубашки, брюки и свитер. В голове образовалась целая куча вопросов, которые просто необходимо было задать. Меня буквально распирало от возмущения. Останавливал какой-то странный страх перед этим человеком, который так по-хозяйски начал вести себя сразу же, как только появился в моем доме. Наверное именно это поведение не давало мне что-то делать и как-либо перечить Алексею: я был поражен такой наглостью настолько, что просто не мог никак взять себя в руки. Но то, что происходило сейчас — верх наглости! Он буквально комкал мою одежду, бросая ее кучей на диван. А рубашки, между прочим, очень сильно мнутся, и такое обращение с ними просто недопустимо! Это, между прочим, первое, что мне пришлось усвоить, когда мы начали снимать квартиру. Каждый раз, когда я по привычке или неосторожности, придя, домой бросал рубашку где попало, меня ждал, как минимум серьезный разговор.       В тот момент, когда я уже было собрался открыть рот, чтобы высказать этому Алексею, который ведет себя так, будто я являюсь его собственностью, он опередил меня, повернулся ко мне и, недовольно хмурясь, заявил: — Это все не годится. — Не годится? — ошарашено переспросил я, забыв о запрете на лишние разговоры. — Ну конечно! В идеале, оставить вообще тебя без этого тряпья, но с этим проблемы, пока мы живем в квартире. — В смы… — я хотел было задать новый вопрос, но наткнулся на серьезный взгляд мужчины, который напоминал мне о том, что мне положено молчать. — В общем, сейчас мы пойдем прогуляемся до ближайшего магазина. Кажется, я видел один в паре минут отсюда? — А? — я абсолютно не понял вопроса, пока до меня не дошло, что он имел в виду магазин одежды. — А, да! Да! Есть, да. — Да не тараторь ты так… Хорошо, сейчас сходим туда. Во-первых, твои плавки совсем не идут тебе. Хотя, я за всю жизнь встретил только одного парнишку, которому шли плавки. Жаль, что у нас с ним не сложилось. Хорошенький был, миленький такой. А как отсасывал. Тебе бы у него поучиться… Так, что-то я заболтался. Значит… Плавки — выкинуть! Во-вторых, эта куча рубашек… Кем ты работаешь, а? — Я… — я запнулся, слегка смущаясь. — Я не работаю. — То есть, в таких рубашках ты ходишь ежедневно? М-да… Так себе идея, учитывая, что у тебя все рубашки одинаковые и нет ни одной, которая выглядела бы хоть немного прилично. Теперь я понимаю, что она имела в виду, когда говорила… Так… Тебя надо бы подстричь, но этим я займусь сам, когда привезу машинку… Еще — обувь. В принципе, пара пар, — он вновь хмыкнул, — тебе хватит. А там посмотрим. Не думаю, что мы будем с тобой гулять так, чтобы сносить тридцать пар железных ботинок.       Я только кивнул, не совсем понимая, что он имеет в виду под «гулять».       Пока я стоял, ожидая, что мне скажут дальше, Алексей стянул с себя мягкие домашние штаны и футболку, и, будто нарочито долго, принялся что-то искать в своей сумке. Я бесцеремонно рассматривал его сильные стройные ноги, ловя себя на том, что его телу я завидую. И завидую даже очень. Мужчина поймал мой взгляд на себе, резко выпрямился и сложил руки на груди. — Что? — Н… Ничего, — испугано пискнул я. — Нравится? — Ч… Что нравится? — То, на что ты так внимательно смотришь. — Его губы растянулись в хищной полуулыбке, отчего по моему телу побежали мурашки. — Ч… — я слегка задохнулся, когда до меня дошло, что именно имеет в виду мужчина. — О, боже! Нет! Конечно же… Нет, тело, конечно, офигенное, шикарное, да. Я с этим спорить не буду. И будь я девушкой… — Я осознал, что закапываю себя своими же руками, и запаниковал еще больше, потому что после этих слов Алексей вопросительно вздернул одну бровь и улыбнулся еще шире. — Да, боже! Я не то хотел сказать! В смысле, я же не гей какой-нибудь, не пидарас…       Ляпнул лишнего.       Улыбка тут же сползла с лица Алексея. Он нахмурился, а мне внезапно показалось, что его глаза стали даже темнее. В комнате, несмотря на то, что на улице прохладно, вдруг стало душно. Мой лоб прошибло холодной испариной. Будто в замедленной съемке я увидел, как мужчина надвигается на меня. Словно становясь выше, сильнее, заполняя все пространство не только комнаты, но и квартиры. Хотелось бежать. Рвануть куда-то и бежать, бежать так быстро и долго, чтобы больше никогда не видеть этот пронзительный взгляд, леденящий душу. Но вместо этого я стоял на месте, будто пригвожденный к полу, не в силах пошевелить даже мизинцем руки. Чувствовал себя загипнотизированным кроликом, смотрящим в глаза удаву, ожидая своей участи. Сейчас мне настает конец, а я не могу попрощаться с теми, кого люблю. — Что. Ты. Сказал? — выделяя каждое слово так, что у меня подкашивались ноги, процедил Алексей. — Я… Я… — «Я. Я», — передразнил меня мужчина. — Что ты? Ну! — Я ляпнул не то. Я хотел сказать не то! Я просто хотел сказать, что я нормальный мужчина…       Да твою же мать!       Алексей схватил меня за горло, слегка сжал и приблизил свое лицо ко мне. Горячее дыхание обожгло ухо, когда мужчина шепотом процедил: — А не ты ли, нормальный мужчина, чуть ли не скулил в ванной? А не ты ли, нормальный мужчина, чуть ли не кончил? А не кончил ты только потому, что я остановился. — Его голос становился тише, отчего мне становилось страшнее с каждой секундой. — Не у тебя ли хуй стоял так, что им можно было сваи вколачивать?       Он рывком заставил меня опуститься на колени. Все еще держа одной рукой меня за горло, нависая надо мной, будто огромный исполин, второй рукой он слегка погладил свой член через ткань боксеров. — Теперь, чтобы извиниться, тебе, нормальный мужчина, — он произнес это издевательским тоном, — нужно ну очень сильно постараться. Сними с меня трусы сам.       Я буравил взглядом начинающий увеличиваться бугорок в его трусах, не в силах даже моргнуть, не говоря уже о том, чтобы пошевелить руками. Алексей сжал руку чуть сильнее, дернул меня и, не повышая голоса, скомандовал: — Живо! — Вслед за этим прилетела пощечина. Резкая, звонкая, отрезвляющая.       Трясущимися руками я ухватился за край его трусов и как-то чересчур резко стянул их сразу до колен, одновременно зажмурившись, чтобы только не видеть того, что предстало бы моему взору, если бы глаза оставались открытыми. — Так не терпится? — его голос, насмешливый и надменный, заставлял жмуриться от страха еще сильнее. — Тебе придется постараться.       Что-то горячее, в принципе, я прекрасно понимал, что именно, коснулось моих губ, заставив дернуться, но полностью отстраниться не вышло: руки Алексея все еще крепко держали меня. — Открывай рот, — потребовал он и, не дождавшись от меня какой-либо реакции, кроме панической дрожи, с силой отвесил мне вторую пощечину. — Открывай!       Я медленно приоткрыл рот, и член тут же с силой толкнулся глубоко, почти до самой глотки, заставляя давиться и кашлять. Чтобы я не смог отстраниться, Алексей положил одну руку мне на затылок и придавил так, что мой нос уперся в его паховые волосы. Несколько секунд он держал меня в таком положении, пока я не начал задыхаться. Тогда мужчина отпустил руку и я, выпуская член изо рта, сделал глубокий жадный вдох. Дав мне около десяти секунд, чтобы отдышаться, Алексей вновь с силой натянул меня на свой член. Слюни текли по подбородку, из глаз брызнули слезы, которые щипали. Я попытался как-то проморгаться, но из-за того, что к горлу подступал приступ тошноты, глаза слезились только сильнее. Когда первые рвотные позывы сотрясли мое тело, мужчина отпустил меня. Я с ужасом смотрел на тонкую нить слюны, которая тянулась от головки члена к моему открытому рту. — Дальше сам, — скомандовал он.       Я посмотрел на Алексея снизу вверх. Кроме того, что мне нужно прямо сейчас что-то с этим всем делать, мыслей в голове не было. Перевел взгляд на член и, вспомнив все, что было вчера, понял — сопротивляться бесполезно. Медленно, будто сапер перед миной, я приблизился к члену и коснулся его кончиком языка. — Вот так, — послышался одобряющий голос сверху. — За зубами только следи.       Я взял член в рот. От него пахло гелем для душа, который я купил себе пару дней назад. Аккуратно я начал двигать головой, почему-то слишком ярко ощущая, как мои губы скользят по стволу. Через некоторое время я вошел в ритм и уже просто двигался будто на автомате, как-то чересчур внимательно рассматривая темные кудряшки волосов вокруг чужого хуя. В какой-то момент я начал понимать, что сам процесс был монотонным и может поэтому член Алексея начал опадать. — Твою мать, — выругался мужчина, отстраняясь от меня и недовольно рассматривая мое горящее от обиды и стыда лицо. — Я же сказал, что ты должен постараться. Чем ты слушаешь?       Почувствовав, что мое лицо приобретает виноватое выражение, я быстро опустил глаза в пол. Внезапно стало гадко, мерзко и противно. От привкуса во рту чужой смазки мутило, глаза слезились. Я упал на четвереньки и меня вывернуло наизнанку. — Вот блядь! Ну-ка, — Алексей подхватил меня под мышки и помог встать, — пойдем-ка в душ. Вот так. Давай, аккуратнее.       Волоча меня к ванной, будто тряпичную куклу, мужчина еще что-то говорил, но я его абсолютно не слышал. Не слышал я его и в ванной, пока он помогал мне умываться, и в тот момент, когда он вытирал мое лицо полотенцем. Я не слышал абсолютно ничего, кроме шума в ушах. После всего этого, Алексей отволок меня в комнату, уложил на кровать, а сам куда-то ушел. Послышался шум набирающийся во что-то воды, краем глаза я заметил, как мужчина вошел в комнату с тряпкой, склонился ко мне спиной и начал мыть пол.       Ком подкатывал к горлу. Мне было жаль себя, было мерзко и противно от произошедшего как и сейчас, так и утром. Не в силах больше сдерживаться, я уткнулся лицом в подушку и в первый раз в своей жизни взвыл в голос. Я лежал неподвижно и горько плакал, будто совсем мелкий мальчишка. Почувствовал, как кровать чуть просела под весом севшего на нее Алексея, как горячие руки легко коснулись моей спины, как тихий успокаивающий голос что-то горячо шептал на ухо, но все это было совершенно неважно. Я захлебывался рыданиями, сотрясаясь всем телом, а подушка заглушала мой крик, пока силы просто не оставили меня.       В звенящей тишине квартиры что-то мягкое и теплое легло мне на плечи, накрывая меня. Алексей встал с кровати и почти неслышно вышел из комнаты, а я начал проваливаться в беспокойный сон.