Верная подруга моя

Задуманные приготовления заняли сутки общей лихорадочной работы. Визжали пилы, стучали топоры, в кузнице ритмично ухал молот. Краснолюды переругивались и немелодично распевали похабень. Герду к плотницким работам не допустили, но разрешили сколько угодно пользоваться маленьким и сильно изношенным перегонным кубом. Рысцой пробежавшись по округе, ведьмачка отыскала с десяток кустиков еще не побитых осенними заморозками растений, годных для приготовления эликсиров. Накрошила мелкой щепы, растопила печурку. Извлекла из вьюков три последних бутылки алкогеста и с головой ушла в алхимический процесс. Время от времени кто-то возникал за плечом, осведомляясь, как идут дела. Герда кивала, бормоча, что все отлично, и возвращалась к позвякивающим склянкам. Она не была уверена в достойном качестве сготовленных зелий, но выбирать особо не приходилось. Если все пройдет по задуманному, бой должен быть яростным, но коротким. Ласточка и Пурга укрепят ее силы. Она изловит тварь, получит деньги — и тогда спокойно поразмыслит о том, что не дает ей покоя. Напрасные надежды. Явилась маэстрина. Умытая, причесанная, в вычищенном плаще и вроде как даже в новенькой рубашке с кружевным воротничком. Пахнущая костром и самую малость — духами на ветивере, ирисовом корне и лаванде. Уселась на чурбачок и принялась за излюбленную забаву — лезть в душу. — Герда, не делай вид, будто я полуночница и вот-вот развеюсь с утренней зарей. Труп Дейдры Адемейн. Ты намерена прояснить его таинственную судьбу? — Нет, — отрубила ведьмачка. — Но почему? — Потому что меня для этого не нанимали. — Тебя ничуть не занимает, что стряслось с бедняжкой после смерти? — Лютик аж всплеснула руками. — Нет. Передай бутылку. Не вздумай хлебать, отравишься. Помолчав и повздыхав, маэстрина зашла с другой стороны: — Участь вполне живой девушки Блани... — Тоже меня не касается. — А как насчет попранной справедливости? — возмутилась Лютик. — На Островах ты без всяких просьб ринулась помогать братцу и сестричке ан Крах. Здесь на любой вопрос твердишь как ученый скворец — нет да нет. Почему? Герда откинула со лба налипшую прядь. Одарила назойливую подругу самым тяжелым и угрюмым из арсенала ведьмачьих взглядов. Деревенские войты под ее взором обычно бледнели, заикались и торопливо высыпали на стол уговоренные монетки. Жалкие серебрушки, цена ее умений, сил и боли. — Лютик, признайся честно, во что ты пытаешься меня втянуть и на кой ляд? Да, я знавала Дейдру, но и только. Я встречала столько разных людей, что их лица путаются у меня в голове. Я могла быть знакома с дедом, отцом и сыном, а потом приходила на могилку их внука. Мне похрен на семейные тайны Адемейнов. Класть с пробором на то, кто имеет больше прав греть задницу на троне здешней глухомани. И на Бланю, будь она хоть трижды потерянная княжна каингорнская. Я достаточно ясно выражаюсь? — Более чем, — Лютик обиженно прикусила губу. Герда тщательно закупорила наполненные флаконы, затушила печку и полезла за точильным камнем, править клинки. Размеренные скользящие движения были сродни медитации, помогая успокоиться и сосредоточиться. Безошибочно отшелушивая важное от второстепенного. Из-за угла домика выскочила взъерошенная, сгорбившаяся Бланя. Подбежала к загону с встрепенувшимся лесным зверьем, настежь распахнула калитку. Тоненько, зло закричала на оторопевших питомцев: — Уходите! Подите вон! — Бланя, милая, ну что ты распетушилась, — следом за кметкой вперевалку поспешал запыхавшийся Хэмиш. — Никто твоих засранцев взашей не гонит. Жили себе, и пусть дальше живут. Испуганные фазаны спрыгнули с насеста, заметались под ногами. — Нет! — Бланя обеими руками вцепилась в ограду. — Нет! Сегодня Златик, завтра ты захочешь убить их! Уходите! Вы мне больше не нужны! — Да никто пальцем не тронет твоих блохастиков! Что тебе в голову втемяшилось? — Уходите! — девушка ворвалась в загон. Яростно пнула отлетевшую миску, замахнулась тряпкой на удивленно приоткрывшую пасть лисицу. — Прочь! Бегите в лес, там вам место! Первой неладное смекнула косуля. Хрипло и обиженно мекнула. Сорвалась с места, легко махнув через невысокий заборчик. Ускакали зайцы. Толстым недовольным колобком выкатился барсук. Вприпрыжку убежала куница. Мохнатыми огоньками порскнули вверх по стволам белки. Лисы замешкались. Тявкали, крутились, хватали Бланю за складки холщовой юбки. Вылез из убежища в колоде лесной кот. Зашипел, выгнув спину дугой, с ленивой грацией прыгнул через ограду. Лисья стайка переглянулась, жалобно взвыла и трусцой ринулась вдогонку. Бланя шлепнулась посередь опустевшего загона. Беззвучно захныкала, размазывая слезы по грязной мордашке. — Я так понимаю, сговориться не удалось, — негромко заметила ведьмачка, когда Хэмиш встал рядом. Краснолюд мрачно засопел: — Сама видишь, как она разъярилась. А я всего лишь заикнулся о том, чтобы она отправилась с нами к пещерам. Придется сызнова упрятать девчонку под замок. Иначе, зуб даю, удерет спасать свою ненаглядную зверюгу. Скверно дело оборачивается, с какой стороны не глянь... Да еще мы выходим крайними-виноватыми. Недосмотрели, утаили, пособничали и все такое. Ну что, труба зовет, время в поход? Мы готовы, а вы как? Герда молча поднялась на ноги, размашистым движением вкидывая мечи в ножны. Клинки прошипели об окованные бронзой устья ножен. Староста направился в разоренный загончик, силком поднял Бланю с земли. Повел прочь, на ходу что-то выговаривая. На двор, скрипя колесами и лязгая, выкатились открытые повозки, запряженные парой мохноногих пони. Телег было две, на каждой громоздилось нечто внушительное, тщательно накрытое холстинами и прихваченное веревками, чтоб не свалилось на ухабистых лесных дорогах. Лютик в сомнениях поцокала языком: — Надеюсь, это поможет... — Не поможет, тогда полезу в пещеры, — буркнула Герда. Решив, что не единым словом не даст понять, как ее задело недоверие маэстрины. Она ломает голову, строит планы, уговаривает краснолюдов бросить шахту на пару дней, а певчая пташка изволит сомневаться! Громыхающая кавалькада оставила шахту Петля Висельника и повернула к северу. Пони старательно налегали на постромки. Телеги подскакивали, заваливаясь под тяжестью груза то налево, то направо. Герда надеялась, плеск реки на перекатах малость приглушит звук их перемещения. И что раненая тварь отлеживается в глубинах, иначе все старания псу под хвост. Ведьмачка завела караван в глубокий, мокрый от недавних ливней овраг, взяв с Хэмиша и его приятелей клятвенные заверения, что рудничные будут сидеть тише воды, ниже травы. Никаких песен, перебранок, вонючего табачного зелья. Лютик страстным шепотом умоляла разрешить пойти с ней, но ведьмачка отказала наотрез. Даже под угрозой ссоры и того, что Лютик начнет дуться. Оставив краснолюдов ждать в укрытии, Герда нашла узкую, обрывистую тропку и спустилась к воде. Продралась сквозь ивняк, выйдя точнехонько к фундаменту древнего эльфийского укрепления. Запрокинув голову, оценила ажурную легкость уцелевших арок, затянутых пожухлым вьюном и узловатыми плетями дикого винограда. Даже сейчас, разрушенная на две трети и частью съехавшая в реку, башня изумительно гармонично вписывалась в окружающий ландшафт. Не подавляя лес и не выпячивая свое рукотворное величие, но став неотъемлемой частью пейзажа. Казалось, убери ее — и все исчезнет. Останутся щербатые скалы, пихты да сильно обмелевшая речушка — а красоты, от которой захватывает дух и щемит в сердце, уже не будет... Дурное влияние Лютик, решила Герда, легко карабкаясь вверх по осыпям. Начинаю смотреть на мир ее восторженными глазенками и мыслить строчками из баллад. Еще немного, и начну подпевать на привалах. А у меня слуха нет и голос в точности карканье кладбищенской вороны. Но Лютик все равно будет уверять, мол, отлично получается, давай еще разок. Герда обошла руины, прикидывая, где и как разместить их с краснолюдами совместные творения. Взобралась на остатки барбикена, пристально оглядела будущее поле боя с высоты. Вон там чудом сохранились фрагменты вымощенного мелким камнем тракта. Сосновая роща, обнимающая корнями фундаменты поглощенных чащобой построек. Может, когда-то здесь высился дворец цветного мрамора. Ничего не осталось, только Тизрич и его пронырливые собратья по духу рыщут в развалинах былых городов, собирая уцелевшие крохи. Время эльфов ушло и никогда не вернется, как бы не надеялись уцелевшие Aen Seidhe. Она облизнула палец, прикинула направление ветра. Звенела на перекатах Ущера, шумел бор, воздух полнился близостью грядущей смены сезонов. Ведьмачка скатилась вниз. Волчьим скоком понеслась к укрытию в овраге, но замешкалась, приметив на песчаном берегу отпечатки тяжелых лап. Невтяжные когти, широченные подушечки, пара длинных шерстинок. Вмятины свежие, минувшей ночи. Ты здесь. Дрыхнешь, небось? Вот и дави каменную подушку в ожидании незабываемой встречи. Мысленно Герда поблагодарила судьбу за встречу с краснолюдами. Она бы и в одиночку управилась, но времени, сил и возни ушло бы намного больше. Никто не сравнится с подгорным народом в перетаскивании тяжестей и мастерстве военных подлянок. И в лихом стремлении безоглядно сунуться в опаснейшую заварушку только ради того, чтоб не заплесневеть и размять косточки. — Твоя подружка вовсю паникует. Думает, тебя сожрало чудище, — громким шепотом приветствовал ее Хэмиш. — Как разведка? — Недурно. Разгружаемся и выдвигаемся. Но как можно тише. До конца светового дня краснолюды с рудника Петля Висельника и ведьмачка метались по развалинам эльфьей крепости, устанавливая ловушки. Лютик оставили в обозе, поручив смотреть за лошадьми. Маэстрина в кои веки не спорила. Окончив тяжкие труды и убедившись, что все исполнено, как надо, охотники вернулись в овраг. Бросили жребий, в какой очередности спать и нести дозор. Еще разок обговорили с Хэмишем, где кому надлежит стоять, что делать и куда бежать в зависимости от того, как будет развиваться ситуация. Герда хотела начать вылазку в предрассветный час, когда над рекой поднимется туман, скрадывающий очертания предметов и обманывающий глаз. --------------------------------------------------------------------------------------- Зябким, погруженным в молочную взвесь утром Герда пересекла реку и поднялась к черному, дышащему холодом зеву одной из пещер. С горечью размышляя, насколько кстати была бы сейчас Бланя с ее наследственным талантом. Но Бланя горюет на руднике и не собирается вредить своему кровожадному любимцу. Обойдемся без помощи, не впервой. — Эгей! — гаркнула ведьмачка во всю мощь легких. Швырнула в глубину пару горящих факелов, сбросила с пальцев трескучий шарик Игни. Свет отразился на влажных складчатых стенах, выхватил разбросанные под ногами крутые дуги обглоданных ребер с остатками клочковатой шерсти. Впрямь звериные, хоть в этом Енда не сорвал. — Эгей, тварь! Вылезай, не прячься! Я тут все спалю к хренам собачьим, слышишь? Вылазь добром, кому говорят! Злобный рев отдаленным громом прокатился по извилистым проходам. Ага, она не ошиблась. Тварь здесь. Будем надеяться, бестия не забыла о недавно полученной трепке, опознала запах и жаждет мести. Вот только что делать, если зверюга предпочтет не ответить на вызов, а скрыться в глубинах? Полезу следом, пожала плечами Герда. В надежде, что здешний лабиринт не настолько огромен, как уверял Тизрич. Эльфы никогда не любили глубоко закапываться в землю. Если в незапамятные времена они наткнулись в верховьях реки на естественный грот, то наверняка расширили его и украсили, но не стали возиться с сетью дополнительных тоннелей. Побегаем с бестией в темноте, играя в смертельные салочки и запугивая друг друга, покамест кто-нибудь не совершит роковую ошибку. Но куда лучше выманить добычу наружу. Сквозь подошвы сапог ведьмачка ощутила мягкие, тяжелые удары. Бестия мчалась сквозь разрушенные мосты и стрельчатые коридоры. Неслась длинными прыжками, намеренная раз и навсегда покончить с докучливым гостем. Выждав, когда в дальнем конце понижающегося грота замелькает уродливая тень, Герда метнула еще один факел и рванула прочь. Огромными скачками преодолела русло мелкой Ущеры, бросила взгляд через плечо. Неуловимая каингорнская бестия выскочила следом. Тот самый здоровенный зверь, рыжеватый с черными пятнами. Остромордый, с длинной шеей и нелепыми косматыми выростами на лопатках. В крайне дурном настроении. На ходу Герда метнула сгусток Игни — чтоб тварь рассвирепела до алой пелены в глазах. Судя по воющему взрыку, не промахнулась. Со всех ног ведьмачка рванула вперед. Зверь наддал, в радужном облаке брызг рысью промчавшись через реку. Не отставал, горячо и шумно дыша в спину. Герда влетела в широкий простенок бывшей башни, едва успев отмахнуть условленный знак. Кувырнулась, надеясь, что Хэмиш с дружками помнят вчерашние планы. Утяжеленная каменными глыбами сеть шмякнулась вниз, пригвоздив бестию к земле. От неожиданности тварь распласталась на брюхе. Оглушительно взревела, рванулась вперед. Запуталась когтями в мелких ячейках, яростно засучила задними лапами. Вот так просто, хмыкнула Герда. Никаких многолюдных облав с гончими и ловчими. Опыт, точный расчет и прочная сеть краснолюдской работы. Сейчас она выждет момент, приблизится и от всей души приложит тварь промеж глаз Аксием. Кривые черные когти с треском полосовали сеть. Зверь вырвался и кинулся на Герду. Щелкнули сомкнувшиеся челюсти. Бестия схватила воздух, ведьмачка увернулась — в тысячный раз отругав себя за пагубную привычку праздновать раньше времени. Под громкое краснолюдское улюлюканье сверху обрушился град заранее приготовленных камней. Пара-тройка отрикошетила от стен, задев удирающую Герду. Бестия рявкнула, скинула остатки раскромсанной сети и бросилась вдогонку. На бегу ведьмачка полоснула выхваченным кинжалом натянутую бечевку. Головой вперед ушла в перекат, ощутив, как сокрушительно свистнуло над плечом тяжеленное, часто утыканное гвоздями сосновое бревно. Невесть каким образом тварь успела заметить летящий сверху вниз таран. Без колебаний прыгнула вверх, на миг зависнув в полете. Приземлилась сверху, судорожно заскребла когтями, чудом удержав равновесие. Подобно качелям-лодочкам на деревенской ярмарке, бревно достигло верхней точки амплитуды и устремилось обратно. Его инерция передалась затяжному, безупречно исполненному прыжку твари. Растопыренные лапы парящей бестии закрыли Герде весь мир. Она завертелась колесом под протестующий вой позвоночника. Ощутила, как когти рвут с пояса сумку с эликсирами. Выхватила меч, ударила, отскочила, побежала. Перед глазами маячили бывшие очертания въездной арки — такой близкой и такой далекой. Зверюга наседала, лязгая челюстью у самого бедра. Матерно орали краснолюды, подбадривая ее. Герда не сомневалась, рудокопы вовсю делали ставки — как на победу ведьмачки, так и на ее бесславную гибель в когтях бестии. Вот сволочи. Она птицей пролетела условленное место. Наверху ухнули и дружно гаркнули. Старая крепость вздрогнула от гулкого звука падения. Со сборкой и размещением громоздкой ловушки они вчера провозились дольше всего. Огромная полукруглая клеть из гнутых деревянных балок и железных прутьев, подвешенная на хитрой паутине распорок. В стратегически выверенный миг краснолюды единым махом выбили скрепы. Клеть рухнула, прихлопнув зверя, как сачок в руках элегантной дамы накрывает бабочку. Герда крутанулась в почти безупречном финте, боком врезалась в прутья и метнула усмиряющий Аксий. Вложив столько Силы, что знак мог увидеть даже неподготовленный человек. Расплывчатая, жирно мерцающая дрожь раскаленного воздуха, что возникает в жаркий день над пыльной дорогой. Ее и бестию разделяла только решетка. Несколько дюймов дерева и железа. Чем ближе к объекту, тем дольше и сильнее воздействие Аксия. В идеале знак творят прямо перед глазами объекта ворожбы. Только какая ж нечисть и нежить позволит безнаказанно тыкать себе в морду пальцами? Но сейчас тварь оказалась близко, так близко... и не могла увернуться. Зверь всхрапнул. Качнулся, с силой ударившись широким лбом в перекрестья решетки. Извернулся, пытаясь зацепить ведьмачку лапой сквозь прутья. Она видела широко раззявленную пасть в клочьях пены, желтые у основания клыки и полные ярости глаза. Не красные, насыщенного оранжевого отлива. Сосредоточившись, Герда вычертила еще один Аксий. Подействовало. Лапы бестии обмякли, подламываясь. Тварь упала, завалившись набок и тяжело, обреченно хрипя. Ребра ходили ходуном под складками жесткой желтоватой шкуры. Аксия хватит ненадолго, уж больно зверюга здоровая и злобная. Если они поторопятся, как раз успеют подогнать телегу и перетащить трофей в другую клетку, более крепкую и надежную. Если только пони не заартачатся от тяжелого мускусного запаха и жуткого вида добычи. — Чтоб я сдох, — Хэмиш и его соплеменники горохом посыпались с уступов бывшей эльфийской башни. — Чтоб меня голой жопой в каленое горнило сунули, вот это дерьмо! Первостатейное дерьмище! — Герда, ты как, живая-целая? — Курва мать, парни, оно настоящее! — Йиржек, ты опупел, гадскую блядину за хвост тягать? Себе яйки покрути! — Лукаш, ноги в руки, дуй за лошадьми! Герда, она будет дрыхнуть всю дорогу до города или очухается? — Очнется, — ведьмачка с трудом перевела дух. — Я могу усыпить ее еще два-три раза. Ненадолго, иначе сама буду как выжатая тряпка. — Тогда отзынь в сторонку. Посиди, хлебни вот наливочки. Ремни готовы? Намордник? Раз-два-три, взяли, подняли! Послушно, как ей велели, Герда присела на обломок бывшей облицовки стены и отхлебнула из сунутой в руку фляги. Краснолюды слаженно приподняли клеть-ловушку. Нацепили на морду твари намордник, выкроенный из старого подседельника. Когда обматывали когтистые лапы широкими ремнями, бестия задергалась, утробно взрыкивая. — Может, ей того... топориком промеж ушей добавить? — кровожадно предложил Йиржек. — Мы вроде решили доставить ее живой, — Герда сложила пальцы в нужный символ. — Расступитесь, не то зацепит. Кто из вас, ублюдков, настолько меткий, что едва не вмазал мне камнем по башке? — Он! — краснолюды единодушно вытолкнули на расправу сотоварища, выглядевшего самым младшим и напуганным. — Это Криспин, он с рождения бестолочь. Скормим его зверюге? — Не надо, — жалостно заскулил провинившийся Криспин, примеряясь грохнуться на колени. — Я не нарочно, чес-слово! Рука дрогнула! Госпожа ведьмачка, не губите жизнь молодую! Матушка старенькая, семеро беспортошных ребятенков по лавкам есть просят, на кого я их покину? Простите великодушно! Искуплю, чем смогу! — Кончайте балаган, — прикрикнул на развеселившихся родичей Хэмиш. — Вон повозка тарахтит.