Постскриптум

23 марта. 2020 год.

      Понедельник.       Не мудрено, что и Люси просто ненавидит понедельники, в принципе, как и большая часть населения планеты.       Но сегодня совсем другой случай. Сегодня Люси Хартфилия практически у всех в центре внимания. Стоит ли уточнять, что это внимание ограничивается лишь преподавательским составом, который только и умеет, что терроризировать несчастных учеников? Нет?       Сначала на учительницу физики нашло что-то, раз она решила заставить Люси петлять на третий этаж, чтобы забрать проектор, который на уроке так и не пригодился. Потом историчка удачно вспомнила, что Люси на пару с Леви работают над проектом — отсюда и двадцатиминутная попытка рассказать тему в «двух словах», ведь Люси в ней ой, как разбирается (нет).       Теперь географ, который совершенно случайно забыл забрать карты из учительской. Не трудно догадаться, кто за ними пошёл посреди новой темы, да? И может оно и к лучшему, так как особенности ландшафта и ископаемых Фиора Люси до лампочки, но телефон-то на парте остался! Хартфилия удрученно выдохнула, пытаясь максимально скучковать все шесть рулонов в объятиях. Удивительно, что на дворе 2020 год, а география в школах всё ещё преподается на примитивном уровне. Карты… Серьёзно? И, да, Люси сейчас размышляла о проблеме географии и карт во вселенском масштабе.       Предплечья затекли, при том пальцы уже окоченели держать всю эту кучку вместе больше десяти минут. Хартфилия аккуратно ступала вперед, надеясь, что в довершение чудного понедельника она не споткнётся и не порвет этот доисторический раритет. До конца урока оставалось меньше пятнадцати минут, по крайней мере, Люси искренне надеялась, что всё же больше, так как ей предстояло подняться на третий этаж с первого и проползти ещё два коридора.       Ей не прельщало потом по окончанию урока (она как раз и успевает припереться к звонку) эту макулатуру тащить обратно, так как толку от неё в конце рабочего дня? Нет, серьёзно, сегодня все словно с ума посходили. Люси готова была спорить, что географ мыслит также узко, как и физичка, и эти карты, как и небезызвестный проектор, просто останутся пылиться на столе или в шкафу.

Нет, ну плюсы у ситуации тоже есть.

      Она не на уроке. Правда, всё равно ощущение, будто бы припахали, как лошадь. Но не на уроке же.       Внезапно, по закону жанра, Люси врезается в кого-то, стоило ей повернуть за угол в сторону лестницы. Карты посыпались из рук, как и чьи-то практические тетрадки по химии за двенадцатый класс. Хартфилия, оглядев всю эту картину, только вымученно простонала и только потом подняла взгляд на такого же загнанного бонусной работкой Нацу.       Драгнил неспешно поднял взгляд и даже удивился, пусть эта эмоция и проскочила буквально за долю секунды.       — А-а-а… Прости, я не увидела тебя…       — Не парься.       Нацу первый «проснулся», поэтому присел и принялся собирать разбросанные тетрадки по химии. Люси очнулась только после его насмешливой фразы, но практически сразу поспешила помочь ему с тетрадями: их было намного больше, чем шесть несчастных карт.       Буквально через пару минут все тетрадки покоились стопочкой на полу, а Люси, краем глаза наблюдая за Нацу, сгребала карты. Драгнил с легкой улыбкой протянул откатившиеся ему под ноги два рулона и даже хотел что-то сказать, но в последний момент решил промолчать. Хартфилия, обиженно поджав губы, поднялась, отряхнула юбку и даже умудрилась поправить сбившуюся в что-то непонятное чёлку.       — Ещё раз прости.       Нацу, подхватив стопку тетрадей, склонил голову и даже тихонько хохотнул, словно от штуки какой или анекдота. Он располагал к себе приветливостью, ведь, насколько Люси помнит похожую ситуацию в участке в первые месяцы работы, её трижды отругали за невнимательность и неуклюжесть. А здесь даже как-то непривычно видеть такое спокойствие и даже добродушность.

Хотя, да… Спокойствие? Оно и ясно. А могут ли «транквилизаторы» настолько притуплять эмоции?

      — Я же сказал, не парься. Тем более, я ещё с того раза понял, что ты немного странная.       Люси должна была обидеться на эту фразу. Или хотя бы демонстративно фыркнуть, потому что она уж точно не странная. Но Нацу сказал это так легко и просто, даже навеселе, что трудно было хоть как-то нахмуриться. Он вложил совсем не тот контекст, на который можно было обидеться, пусть и не по-настоящему. Хартфилия всё равно понимала, что оставить этот факт без ответа нельзя, поэтому решила ответить с оттенком сарказма.       — У этой странной вообще-то имя есть. Люси.       Люси, с трудом протянув руку для приветствия, кое-как не крякнула из-за тяжести. Пусть карты и были «легче» пёрышка, удерживать их в полуобъятиях одной рукой была весьма не простой задачкой. Нацу хохотнул и снова ухмыльнулся, будто бы Хартфилия устроила частный комедийный спектакль. Он неспешно пожал руку и с неприкрытым любопытством оглядел охающую девушку, пытающуюся не дать картам съехать вниз с помощью колена.       — Нацу. Вижу, географ отыгрывается по полной.       — Да не то слово.       Драгнил только сочувственно покачал головой, а Люси показалось, что он вот-вот предложит свою помощь, как рыцарь в позолоченных латах, но Нацу переглянулся с наручными часами и противно цыкнул. Может он какими-то закоулками совести и хотел помочь, но, видимо, химичка была явным приоритетом — по крайней мере, это смогла распознать Люси в его виноватой улыбке.       — Уж прости, пора бежать. Постарайся больше в никого не врезаться, это не сильно приятно.       Он огляделся, проверяя нет ли позади забытых тетрадей и, поправив капюшон толстовки, прошёл мимо Люси. Хартфилия насупилась, готовясь оправдать себя случайностью и низким ростом, но Нацу обезоружил уже привычной насмешливой ухмылкой. Похоже, это была его особая черта, о которой Гажил либо не говорил, либо не знал. Нацу практически всегда улыбается, по крайней мере за два коротких разговора, Люси не могла вспомнить какую-либо другую его эмоцию.       При этом, эта улыбку невозможно описать одним лишь прилагательным «насмешливая». Она похожа на довольную лыбу какого-нибудь проказника или хулигана, когда шалость удалась. Возможно, Люси действительно ошиблась, когда констатировала, что пусть Нацу и выглядит как бэдбой, но таковым не является.       — А, и спасибо за йогурт. Это было мое самое странное знакомство… Люси. Ну до встречи!       Хартфилия, обескураженная произошедшим, на секунду опешила и чуть ли не упустила и без того съезжающие карты на пол. Нацу только что, перед тем как завернуть в коридор, подмигнул ей. Он снова воспользовался безотказным оружием — своей уже бесящей ухмылочкой, так ещё и подмигнул, зараза. Да ещё с таким лицом, будто бы Люси ему не йогурт на шару предложила, а в любви и преданности до гроба поклялась.       Не стоит даже вспоминать, какой именно интонацией он выделил её имя. Даже не стоит искать подходящих прилагательных, потому что сейчас Люси даже не в состоянии трезво думать и оценивать ситуацию. Перед глазами застыла картинка, словно скриншот или отрезок видео в слоу мо. Нацу, чуть ли не подобие проказливого дьяволенка, ухмыляется и прям так… До жути непристойно проговаривает её имя…

Да как же так? Как так вышло?

      Карты вывалились из рук — да и чёрт с ними, надоели. Люси съехала вниз по стене, пытаясь максимально вжать лицо в ладони, лишь бы не чувствовать эту горечь на щеках и дичайший стыд. Стена не чувствовалась холодной, но Хартфилия прекрасно знала, что она холодная, даже очень. Люси искренне хотела, чтобы её пальцы внезапно превратились в глыбы льда. Или чтобы её щеки перестали так гореть. Она искренне хотела верить, что это просто смена климата, поэтому поднялось давление и температура, но… Нет.       Такое она испытывает впервые. За все свои семна… тридцать восемь лет. Словно кто сковородкой по затылку треснул.       Прозвенел звонок. Лестница затряслась от приближающегося потока освободившихся учеников. Люси даже и не думала вставать и собирать разбросанные карты, потому что ей сначала нужно успокоиться. Прийти в себя. Протрезветь и нормально объяснить произошедшее, без домеси паранойи, субъективизма и подросткового максимализма.

Да как тут нормально соображать, когда Нацу Драгнил только что… ! Буквально только что, без тени сомнения и стыда, флиртовал с ней! Господи-и, и как до такого дошло, а?

***

26 марта. 2020 год.

A Year On Earth — Where Do I Go From Here?

      В четверг той же недели Люси почувствовала аналогичность ситуации.       Леви снова обещала пойти в библиотеку за материалами, но сама куда-то спетляла, отмахнувшись сообщением в инстаграме, мол, «я перезвоню попозже, иди без меня». Как буквально только что объяснила Джувия, когда Люси перезвонила чуть ли не в истерике, МакГарден подхватила температуру, поэтому ушла домой.       Странно, но все семь отжитых сегодня уроков и даже одну контрольную по английскому Леви выглядела здоровой и бодрой. Даже Джувия заметила, что Леви ведет себя более чем подозрительно: всё время сидит в телефоне и отнюдь не в каких-то Богом забытых научных блогах. Она привела в пример, когда Люси сдавала пропущенный норматив по физкультуре, а Локсар на пару с Леви отсиживались в коридоре с вещами Хартфилии. МакГарден тогда даже проигнорировала попытки одноклассников узнать, что за тест по английской грамматике будет в конце марта, утупившись в экран телефона.       А там светились совсем не математические формулы или физические задачки. Сама Джувия не сказала точно, что рассмотрела в смартфоне подруги, так как была занята суперпупер важным разговором с пирожком-Греем, который отписался ей в тот же вечер, после нескольких лайкнутых фотографий и подписки.       И, да, по иронии судьбы, Люси снова оказалась в библиотеке в обществе двух купленных йогуртов и припасенной шоколадки с лесными орехами. И, помявшись несколько минут возле гардероба, Хартфилия решительно направилась в зал для чтения к тому самому третьему подоконнику, где всё также сидел Нацу.       Все эти дни Хартфилия доводила себя до изнеможения тренировками по контролю эмоций, так что ей уж больно хотелось опробовать новые уловки на практике. Тем более, что Драгнил оказался вовсе не забитым наглухо аутсайдером, а очень и очень острым на язычок пареньком. Да и отношения между ними наконец сдвинулись с мертвой точки.       Люси, вальяжно пройдя через всю залу, плюхнулась на подоконник возле парня. Это было смело — по крайней мере, Хартфилия надеялась, что он оценит подобный весьма вызывающий жест. Она не сомневалась ни секунды, а буквально сразу же протянула ему йогурт с зеленым яблоком. Люси понимала, что инициативы Нацу проявлять не будет, но отвечать на какие-либо действия/фразы очень даже любит.

Хотите? Получайте.

      Драгнил, неуверенно приняв бутылочку знакомого йогурта, неторопливо снял наушники и недоуменно оглядывал Хартфилию, шарящуюся в сумке. Девушка разложила между ними поломанную на квадратики шоколадку и, открыв свой йогурт с бананом, оглянулась в его сторону. При чем так невинно, с таким искренним непониманием, будто бы это Нацу явно упустил что-то и не догоняет происходящего.       Люси знала, что он так отреагирует. Более того, она прекрасно знала, как и что будет говорить, так что, можно сказать, что Хартфилия сегодня с искрящимся энтузиазмом готова противостоять пока неизвестным чертам характера Нацу. Сейчас главное держать доминантную позицию в разговоре. К слову, Люси также была уверена, что Драгнил сильно акцентировать внимания на её дерзости не будет, так как ему и самому интересно, что она задумала. Главное, не оправдать его надежды. А превзойти их.       — Ты смотри, я ведь и привыкнуть могу.       Нацу спрятал телефон и наушники в кармане, умащиваясь поудобнее. Он даже отодвинулся ближе к стене, чтобы не сильно нагнетать обстановку между ними. Или, возможно, просто не хотел слишком близко находится возле, по сути, едва знакомой девушки. Парень не решался открыть йогурт, а просто с легкой улыбкой и детским любопытством в глазах наблюдал, как Люси успела схомячить третий кусочек шоколадки.       — Да не вопрос. Судя по всему, я скоро с тобой историю готовить буду, а не с Леви.       Хартфилия понимала, что слишком торопит события и от её самодеятельности будущее может чересчур сильно изменится, но сейчас она действовала согласно не холодной логике, а… В угоду сердцу и интуиции. Нацу усмехнулся, но всё по-прежнему выглядел озадаченным. Видно, не до конца понимал её умыслов, поэтому искренне пытался разгадать тайну Люси Хартфилии и её мотивов.

По правде, их не было.

      Люси просто захотела прийти, сесть и поговорить. Природу этого желания она даже не пыталась понять или изучить. Всё равно это бесполезно.       Нацу всё ещё мялся насчёт йогурта, наверняка чувствуя дискомфорт. Хартфилия и это предугадала, так как Гажил буквально трижды отметил в разговоре, что Нацу страдал от чувства заостренной справедливости. Отсюда вывод, что ему сейчас дико неудобно, ведь йогурты ему впаривают бесплатно, более того насильно. Люси поспешила махнуть рукой с подтекстом, мол, «забей и расслабься, потом решим».       — Что на этот раз?       Он взболтнутл йогурт и открыл крышку, попутно переглядываясь с жующей Люси. Возможно, он по-прежнему надеялся понять хоть что-нибудь, но безуспешно. Нацу заметно расслабился и даже разрешил себе взять самый маленький кусочек шоколадки. То ли Драгнил оказался чересчур стеснительным (что вряд ли), то ли чересчур воспитанным. Шоколадки он тоже любил, правда с печеньем, а не орехами, но любил — это Люси тоже хорошо запомнила из весьма информативного разговора с Гажилом.       — Сказала, что заболела. В чём я сомневаюсь, так как Леви и болячки вещи не совместимые.       — Теперь я чувствую себя сплетницей, в курсе?       — Добро пожаловать в наш узкий круг, дорогуша.       Люси хихикнула и качнула ногой в воздухе, а Нацу прикрыл смешок в рукаве толстовки. Хартфилия искренне радовалась, что он, наконец, немного расслабился, хотя тогда трудно объяснить происходящее в коридоре. Видно, не такой уж он и хитрожопый, коим Люси кляла его вечером того же дня. И всё-таки Нацу казался ей уникальным человеком, необычным, вкратце: ходячей интригой.       Они сидели так до семи часов вечера и буквально минуту назад библиотекарша грозилась вытурить их пинком под зад, так как библиотека скоро закрывается. Люси выплеснула на парня всё, что её беспокоило насчёт учебы, пожаловалась на субъективизм учителя математики и даже обсудила с Нацу Леви и её настоящую причину прогулов. Хартфилия злилась, когда он отказывался от шоколада — умудрилась пригрозить, что попросту запихнет оставшиеся несколько штучек ему в рот, а Нацу отшучивался, что будет очень даже не против.       Драгнил практически ничего о себе не рассказал. Известная Люси информация о нём сослужила хорошую палочку-выручалочку, так как он решился поспорить, мол, «в жизни не угадаешь, чем меня пытаются дома кормить». Хартфилия даже демонстративно подумала над ответом, а потом выпалила: «Рыбные котлеты?». Нацу поднял руки, пискнул «сдаюсь, реинкарнация Ванги» и, не сдержавшись, расхохотался. Он больше не пытался казаться воспитанным, не пытался скрыть смех в рукаве толстовки и даже позволял себе лишний раз съязвить.       Люси забыла, что ей тридцать восемь, а ему всего девятнадцать. Люси забыла, что ещё несколько дней назад вроде как пыталась поднять дело из пыльного архива, чтобы пересмотреть вещдоки. Люси забыла, что в настоящем Нацу мёртв, и что это может случится через каких-то три месяца.

Люси не хотела вспоминать это всё. По крайней мере, сейчас.

      Она хотела побыть чуточку дольше семнадцатилетней девушкой, которая впервые смогла кому-то по-настоящему раскрыться. Не сдерживать себя в шутках или каламбурах. Не забивать голову стратегиями и аналитикой. Не думать о том, что даже лишний взгляд может сыграть злую шутку для её и без того шаткого социального положения.       — В отличии от тебя, я прогуляла физику в кафе, а не у всех на виду.       Нацу, вздернув бровью, иронично ухмыльнулся с намеком «а ну объясни». Драгнил скрестил руки под грудью и всем своим видом намекал, чтобы Люси аргументировала такое смелое заявление, потому что парень с ним, конечно же, не согласен. Хартфилия вздернула носик и хмыкнула, расплывшись в уж больной очень знакомой улыбке. На часах виднелось полвосьмого, но никто особо не спешил собирать вещи и куда-то идти.       — Я несколько раз видела тебя посреди уроков с окна столовой. Тебя трудно не заметить, знаешь ли.       — Так ты сталкери-и-ишь…       Он хитро прищурился и, качнув головой, шепнул что-то неразборчивое, но похожее на «Люси извращенка». Хартфилия аж покраснела от злости вперемешку со стыдом и принялась оправдываться, мол, «случайно увидела, никаких извращений». Нацу только улыбался, наслаждаясь прекрасным зрелищем — ох, его лицо тогда светилось ярче полярной звезды. И как бы Люси не хотела стукнуть или отвесить подзатыльник, у неё лишь получалось фыркать и бубунеть под нос уже никому ненужные оправдания.       — Ну, знаешь, в отличии от тебя, у меня есть официальное алиби.       Нацу потянулся и размял шею перед тем, как подхватить рюкзак и всунуть туда книгу и несколько тетрадок. Люси осеклась, всё ещё дожевывая последний кусочек шоколадки. Об этом она ничего не слышала, поэтому даже понятия не имела, что за «официальное алиби» имеется в арсенале Нацу Драгнила. Чтобы не сбавлять заданный темп, Люси попыталась наспех придумать какую-то саркастическую шутку. Сейчас очень важно закончить эту встречу на хорошей, позитивной ноте и заложить в Нацу желание посидеть и пообщаться так ещё не раз.       — Неужели временами смену в стриптиз-клубе отрабатываешь?       Драгнил поперхнулся воздухом и с неприкрытым возмущением-шоком обернулся к Люси. У него даже рюкзак из рук вывалился, но Люси держала уверенность в голосе и взгляде. Зуб за зуб. Око за око. Она всё ещё со стыдом припоминает ситуацию в коридоре и то, каким неожиданным оказался флирт с его стороны. Ну что же… Закон бумеранга в действии.       Но Нацу очень быстро пришел в себя и, что было весьма ожидаемо, ответил в такой же провоцирующее-заводящей форме. Возможно, на подсознательном уровне, Хартфилия ждала именно этого. Словесный батл или кто-кого быстрее.       — И как давно ты представляешь меня в ампула стриптизера, а, Люси?       — С этого самого.       Она пожала плечами и расплылась в невинной улыбке — ну ангел во плоти, ей Богу. Нацу хмыкнул и, качнув головой, решил промолчать — так и произошла первая в мире официально признанная победа Люси Хартфилии. Не мудрено, что Люси загордилась и даже соизволила напеть песню Квин «Мы чемпионы», отчего Нацу только посмеялся, застегивая рюкзак. Всё выглядело естественным. Нормальным. Обыденным. Словно этот разговор — один из тысячи подобных.       Драгнил встал и, накинув портфель на плечо, сверил время на наручных часах. Люси, заметив его нахмуренный взгляд, поняла всё практически с полунамека. Время — неизбежный враг, но это не значит, что это были первые и последние посиделки за йогуртами и шоколадом. Хартфилия лишь надеялась, что не одна она разделяет это желание.       — Так что за алиби такое, поделись секретом.       Она поднялась и поправила лямку сумки, сползающую с плеча. Нацу, опустив руки в карманы, повел носом и хмыкнул, мол, «а кто тебе скажет», но долго в молчании не удержался. Они потихоньку двинулись в сторону гардероба, где злющая библиотекарша ждала их с бранью и обвинениями насчёт позднего ухода. Им ещё предстояло её выслушать, покивать и, едва сдерживая смех, выйти на улицу, где наверняка всё также холодно и морозно от небольшого дождя.       — Больница.       Люси молчала всё это время, пока Нацу виновато обещал библиотекарю, что этот прокол в первый и последний раз. Она молча надела куртку, обмоталась шарфом и даже умудрилась отписать папе, чтобы тот забрал её у ворот школы. Она не думала, что будет отвечать на это. Она уже знала, как отреагирует.       Нацу, безусловно, тяжело делится чем-то подобным. Гажил неоднократно подчеркивал, что больницы Нацу просто на дух не переносил, а ещё больше ненавидел расспросы о своей посещаемости и приёме медикаментов. Этим Лисанна его и не покорила, так как была чрезмерно надоедливой, а тема-то наболевшая. Поэтому Люси прекрасно понимала, что нужно действовать наперекор методу Штраус. А если быть точнее: не акцентировать на этом внимания и не утрировать.       Когда они вышли на улицу, Нацу закинул голову к небу, а Люси тихонько хмыкнула. Она стояла рядом и тоже высматривала в облачном небе звезды. Да, Драгнил оказался на голову выше неё. А ещё у него пушились волосы от влаги, поэтому его и без того прическа в творческом беспорядке казалась тучкой. А ещё… А ещё Люси искренне жалела, что взяла с собой сегодня перчатки, так как всё ещё помнила мимолетное рукопожатие в понедельник. И то, как её ладошка с легкостью поместилась в его.       — Хреновое алиби, лучше уж стриптиз-клуб.       Нацу хохотнул и, встретившись с довольным взглядом Хартфилии, ухмыльнулся. Он ждал от неё жалости. Ждал, что она, как и все будет расспрашивать «А почему? А зачем? А когда?». Но она посмеялась, приравнивая Нацу не к числу «особенных». Она вообще никак не выделяла его, а просто наслаждалась общением. Люси не вешала ярлыки, не велась на стереотипы. Она была Странной Люси и Драгнил просто уверен — будь у него её контакты, так он бы её и подписал.       — Что? Чего лыбишься?       Нацу рассмеялся сильнее, чувствуя, что живот сейчас лопнет. Гигантский шарф казался чуть ли не гипсом вокруг её шеи, а её выражение лица… Ну точно хомяк! Люси насупилась, пытаясь не поддаться заразительности смеха. Ей ещё минимум ждать минут десять, чтобы папа забрал её на машине, а Нацу ещё на пути к гардеробу выразил желание присмотреть за Хартфилией, чтобы она не влипла в ночные приключения. И что теперь? Ей всё это время придётся терпеть необоснованный ржач?

Но всё равно…

      — Люси, обещаю, мы сходим в стриптиз-клуб, только перестань так на меня смотреть.

Даже так… Хотелось верить, что всё, что сейчас происходит — правда. Изначальное прошлое, которое двадцать лет назад по каким-то причинам просто не сбылось.

***

30 марта. 2020 год.

      — Окей, тогда… Первое впечатление обо мне.       Нацу загадочно улыбнулся, вытащив из пачки ещё одну вафлю. Люси противно шикнула, откинувшись на стенку. Сегодня в библиотеке было чересчур людно, даже не смотря на понедельник и четвертый час дня. Хартфилия понимала, что её сейчас давят к стенке теми же методами, что и она буквально минут десять назад. Поэтому девушка негодовала, при том настолько сильно, что Нацу с каждой секундой сильнее раздражал своей довольной ухмылочкой.       — Я подумала, что ты… Как сказать… Неформал.       Драгнил, бедняжка, подавился едва пережеванной вафлей и даже позеленел в лице. Девушка хихикнула, незаметно съехидничав от такой победы. Люси сегодня решила посетить только физику и английский, а на всё остальное решила откровенно забить, тем более, что ничего грандиозного в этот отстойный понедельник не планировалось (она бы запомнила исходя из опыта двадцатилетней давности). Поэтому Хартфилия, недолго думая, решила прогулять в библиотеке, по крайне мере, до того момента, как ей не отпишется Леви.       Она-то отписалась час назад, но Люси, всё ещё обиженная за откровенное предательство со стороны подруги, отмахнулась плохим самочувствие и неотложными делами. Странно, но МакГарден даже обрадовалась (это чувствовалось в её голосовом сообщении), однако Хартфилия этому особого внимания не придала — если Леви захочет, сама расскажет.       Более того, у Люси здесь полным ходом шла словесная игра в прямую провокацию, так что ей было не до выяснялок.       Как только девушка оказалась в библиотеке, то сразу же пошла к подоконнику у третьего окна — как на рефлексе. Нацу там не оказалось, но чуть позже, минут через двадцать, он совершенно не удивлённый, показался перед Люси с вафлями и двумя бутылочками апельсинового сока. С тех пор, это были уже третьи или четвертые посиделки за успевшим стать родным подоконником.       Но конкретно эти посиделки были самыми насыщенными, так как сам парень предложил разлечься провокационными вопросами. Слава Богу, за рамки воспитанности никто не заходил, но… Это пока. Мало ли, что Нацу может в голову стукнуть.       — Нет, серьёзно. Как не посмотрю, всегда сидишь в черном. Небось под одеждой сатанинские татуировки или пирсинг.       Люси, не сдержавшись под конец фразы, громко рассмеялась. Она прекрасно знала, что у Нацу только одна татуировка — на запястье, да и вряд посвященная Дьяволу, но не пошутить она просто не могла. Его перекошенное лицо казалось вишенкой на торте, потому что такого он точно не ожидал. Вероятно, Нацу планировал таким способом вывести Люси на чистую воду и проверить были ли скрытые мотивы в той неловкой первой встрече.       Драгнил, противно фыркнув, надулся, как воздушный шарик. У него не получалось корчить обиженного, так что буквально через несколько секунд он просто тихонько послал Люси в задницу. Хартфилия не знала с чего она смеется сильнее: с его лица или со всей ситуации в целом. Нацу явно не устраивало, что его откровенно стебут, поэтому он попытался оправдать свой непридирчивый вкус в одежде семейными обстоятельствами.       — Даже если я скажу, что это единственная непострадавшая одежда, ты мне всё равно не поверишь.       — А ты попытайся меня убедить.       — Мой двоюродный брат засрал все вещи, пока тетя гостевала у подруги загородом. Это же надо было додуматься постирать практически всю мою нормальную одежду со своими красными носками и зеленым нижним бельем?! Люси, да перестань ржать!       Хартфилия попыталась вдохнуть и как-то прикрыть покрасневшее лицо ладонями. Гажил, ей богу, хозяюшка! Представить брутального Редфокса в фартушке и косынкой на голове не трудно, тяжелее оказалось развидеть эту невероятную картину полинявших вещей и истерики Нацу, который теперь вынужден даже в тёплую погоду париться в тёмных толстовках и свитшотах. Драгнил шепнул, что сейчас пнет её, если она не перестанет, но Люси просто не могла нормально реагировать после подобного открытия. Гажил казался тем ещё хулиганом, способным стиральную машинку через плечо перекинуть, а не заботливо перебрать вещи по цветам, залить всё порошком, а потом развесить на сушилке.       И пока Хартфилия уже задыхалась от переизбытка эмоций, Нацу только удручённо жевал губы и думал о том, что… Да-а, зря он это ляпнул. Ой как зря.       Прошел ещё час, и Люси, увлечённо рассказывающая истории со своего детства и все конфузы, которые она только и могла вспомнить, внезапно прервалась на заманчивое предложение Нацу обменяться контактами и ссылками на соцсети. Ох, какой же это был прорыв, по сравнению с той первой встречей и тупейшей идеей привлечь к себе внимание под предлогом сплавить кому-то йогурт. Тем не менее, Драгнил самолично отобрал у неё телефон и добавил себя в контакты, подписавшись «Чудо из библиотеки». И как бы Люси не фыркала, что это «вверх гениальности человечества», менять имя не стала.       А вот как Нацу подписал Люси — осталось загадкой потому что, стоило ей только полюбопытствовать, Драгнил отфутболил её со словами: «Конфиденциальность, милая, я соблюдаю конфиденциальность». Хартфилия не знает, что вогнало в ступор больше: его наглость или непристойно выделенное интонацией «милая». Складывалось впечатление, что парень и сам дико балдеет только от того, что у него удается дразнить Люси без какого-либо усердия. Ему хватало обольстительно улыбнуться и выпалить что-то до жути смущающее и всё — считай, «минус Люси Хартфилия».       Люси не из робкого десятка, так что спустя несколько удачных попыток довести девушку «до ручки», Хартфилия решительно настроилась на «ответочку». Соблазнять она не умела, да и не особо хотела учиться, выстраивая приоритеты в пользу карьеры в полиции.       Вот тут, кстати, Люси уже не впервые поняла собственную ущербность, потому что её провокаций с натяжкой хватало только на одну-две слегка опошленных фраз. Не более. Если раньше она свято верила, что даже без подобных навыков ей хватит всего лишь рефлексов и парочки статеек в интернете, чтобы закадрить какого-нибудь мужика в баре, то сейчас… Она бросила вызов босу девяностого уровня. Нацу Драгнил, который ещё в прошлой жизни казался чуть ли не ангелочком, заслуживающим лучшей жизни….

Оказался совсем не ангелочком.

      Он не на шутку ещё больше разгорелся в процессе этой «холодной войны» и, как итог, Люси проигрывает ему в десять очков, не меньше. Более того, с того момента, как это всё завертелось-закрутилось, Хартфилия толком перестала расценивать Нацу как знакомого/друга или даже человека, которого призванная сюда Люси должна спасти от гибели (а это кстати до сих не подтвердилось и не опровергалось, да и пустующий вторую неделю список подозреваемых не менял своего статуса). Она вообще не знала, кто для неё Нацу и что будет, если они сильно заиграются в подобные недетские игры.       Промежду прочим, Люси до сих пор искренне верила и была уверенна в том, что Нацу — именно та причина, по которой она здесь и, что его спасение — основная миссия Люси Хартфилии из прошлого. Альтернатив не допускалось. Аргументы в сторону таких выводов начинались и заканчивались волшебным стечением обстоятельств (попавшее в руки дело Нацу ранее, а теперь налаженные за короткий срок отношения) и профессиональной чуйкой.       Однако время не ждет, 13 июня с каждым днем всё ближе, а проблесков изменений в будущем Люси не видела.

Только дурак не поймет, что это значит.

      Нацу умрет по итогу, правда, теперь в его телефоне будет на один контакт больше. Да и в суде на стороне оппозиции обвинению на одного соболезнующего человека тоже. Но Люси свято верила, что, если ещё чуть-чуть поднажмет, хоть что-то в голове да проявится. Ещё совсем чуть-чуть. Парочка встреч и она обязательно увидит будущее Нацу Драгнила. Хоть какое-то.

А пока… Она будет стараться из всех сил, чтобы раскрыть это дело и спасти Нацу жизнь.

      — Мой черёд! Почему именно библиотека?       Люси, качнув головой, заправила волос за ушко, вкладывая в этот жест всю возможною и насильно выдавленную женственность. Не сказать, что вопрос её действительно интересует, так как в приоритете была реакция Нацу на дополняющие невинный вид детали, но что-то выдумывать приходилось. Драгнил упорно сопротивлялся и даже не придал значению её попыткам отвлечь его.       Как Люси не пыталась — игралась с волосами, корчила миленькую улыбочку и даже «случайно» скользила пальчиками по бедру туда-сюда, радуясь тому, что ей сегодня взбрело в голову надеть юбку — всё без толку. Нацу всего лишь улыбался и иногда выдавал что-то до жути смущающее, а до тактильных движений и намеков не доходило.

Стоп. . . . . . СТОПСТОПСТОП. А зачем она вообще…? То есть… Что, блять…

      — Здесь тихо и спокойно. Да и после ремонта как-то уютнее стало.       Люси, ошарашенно втупившись в лежащий между ними пакет с одинокой вафлей, прослушала, что Нацу ответил. То есть, нет, она контекст ответа поняла, но вот дословно процитировать вряд ли сможет, так как слегка охренела от одного увлекательного (нет) открытия насчёт своего поведения. Насколько Хартфилия поняла, она слишком долго сидит в прострации, поэтому поспешила натянуть взволнованную улыбку и хоть как-то вклиниться обратно в разговор.       — Любишь тишину и спокойствие?       — М-м, не сказал бы.       Нацу с горечью выдохнул, откинувшись головой на стену позади. Он бросил взгляд в сторону прибывших восьмиклассников, которые устроились на том диване напротив, где ранее сидела Люси с подругами. Девочки громко переговаривались, а двое мальчиков фыркали от недовольства, мол, вытащили в библиотеку. С их приходом в библиотеке стало отнюдь не «тихо и спокойно», посему из-за стеллажа выскочила злющая библиотекарша. Она, как разъярённая сторожевая собака, набросилась на бедных детей, отругивая каждого за несоблюдение правил.       — Людей… Не люблю.       Люси словно из воды вытащили. Она никогда не видела его таким… Брошенным. За последние несколько дней усиленного общения, Хартфилия свято поверила в то, что Нацу Драгнил не был таким, каким его описывал и Гажил и Лисанна в своем дневнике. Он казался ей другим. Добрым, до жути воспитанным, но всё же искушающим и провоцирующим, понимающим и… Живым. Люси и сама не знает, откуда в её голове возникли эти ассоциации, ведь она практически никогда не задумывалась над его поведением всерьез. Разве что в начале, когда нужно было подобрать действенную стратегию.       Но потом Люси просто отдалась общению, толком не зацикливаясь на возможных «подводных камнях».       Нацу всегда был таким? Почему он смотрит на тех шумных детей так, словно завидует им. Словно не понимает, почему у них есть то, что нет у него. Хартфилия, закусив губы, не знала как по-другому интерпретировать его взгляд в ту секунду перед тем, как он вернулся в разговор. Нацу снова улыбнулся, как маленький проказливый чертенок.       Теперь эта улыбка казалось обманом. Поэтому, Люси не придумала ничего лучше, чем сделать небольшую подводку к кое-чему.       — Это был намек, что мне пора отчаливать?       — Ну-у, нет. Если бы была в числе тех, кого я недолюбливаю, не сидел бы я здесь в кругу вафельных крошек и разлитого сока.       Он снова сделал акцент на ней. Та же будоражащая интонация. Тот же шаловливый взгляд. Но теперь всё казалось не тем. Совсем другим. Словно появился ранее игнорированный оттенок, придающий картине совершенно другое впечатление. Не совсем радужное.       — Правда? Тогда…       Люси загадочно улыбнулась и, мигом переложив пакет с вафлей на пол, подсела ближе. Хартфилия завлекающее качнула головой, намекнув, чтобы Нацу подвинулся к ней. Драгнил недоуменно переглянулся с девушкой, оценивая насколько её действия похожи на попытку подловить его. Но деваться-то некуда, так как холодная стена перестала казаться удобной опорой. Может быть, это просто оправдание.       Нацу уселся рядом возле Люси, всё ещё пытаясь понять, что же она задумала. Ведь мысль до конца она не довела и оставила фразу неоконченной. Хартфилия всё это время, пока он, бедняга, метался от теории к теории, довольно улыбалась. Он даже и мысли не допускает, что Люси всего лишь хочет ответить тем же. Раз Люси для него не мимо проходящий человек, тогда и Нацу должен знать, что и он… Он тоже для неё… Не просто парень, сидящий в библиотеке, который стал для неё всего лишь мимолетным открытием.       Люси замялась, чувствуя, как он на неё продолжительно смотрит. Она понимала, что процесс запущен. Двигатель постепенно заводится до запредельной скорости. Постепенно, но безвозвратно. Она уже на пути к тому, что, если додумается притормозить — попросту не справится с управлением.       Хартфилия понимала, что сейчас стоит перед выбором: идти в таком направлении дальше или же остановиться, пока ещё есть время. В обоих случаях последствия непредсказуемы. Даже не так. Они не просто непредсказуемы. От этого выбора зависит не только жизнь Нацу, но и жизнь Люси. Так что сейчас становится ребром вопрос: а насколько далеко Люси готова зайти?

Но… Почему-то… Люси Хартфилия уже знала, какое решение ей принять. Ведь…

      — Раз так, тогда я просто не могу не воспользоваться этой удивительной возможностью.       Люси ласково улыбнулась, чувствуя, что щеки горят. Внутри всё закипало: от щиколоток до ушей то и дело металась волна ободряющего тепла. Нацу не сразу понял, что конкретно произошло. Он пытался искать какой-то подтекст в её фразе, интерпретировать как-то по-другому. Парень подолгу вглядывался в невинные карие глаза, надеясь, что Хартфилия просто уводит его в ловушку и вот-вот завопит, что он повелся и всё в этом духе.       Но, опустив взгляд вниз, заметил, как её ладонь — маленькая и аккуратная — накрыла его и совсем неуверенно попыталась переплести пальцы. Хартфилия не подавала виду стеснительности или боязни получить отказ, чем только позабавила. Её попытки держаться умиляли, но Нацу думал отнюдь не о том, что Люси намного невиннее чем кажется на первый взгляд. Хотя, да, параллельно и это проскакивало.       Нацу гадал, как же его угораздило связаться с этой девушкой. Что за внезапно проснувшееся любопытство? Откуда азарт в попытке довести новоиспеченную подругу до состояния варенного рака? Почему он только что весело присвистнул, буркнув, мол, «Люси-Люси, ни стыда, ни совести»? И что его побудило сжать её ладошку в ответ?       Хартфилия, почувствовав теплоту его пальцев, отвела взгляд в сторону, чтобы не выдавать жуткий стыд. Она всего лишь хотела показать ему, что он для неё значит намного больше, чем он думает. Она не думала, что он воспримет всё настолько буквально, но останавливать происходящее не хотелось отнюдь. Пусть девушка и вкладывала в этот жест совсем иной смысл, стоит признать, что было ещё что-то, кроме сугубо поддержки и желания что-то доказать.       Что-то, что среагировало быстрее самой Люси. И опять-таки, понять природу таких рефлексов ей не дано. Да и как-то разбавить атмосферу тоже. При всём желании, Люси только невнятно что-то промычит.       Внутри всё тлело, словно Помпеи. Жар стоял по всему телу, а сердце стучало бешено. Она знала, что это не симптомы какой-то болезни по типу простуды или гриппа, нет. Люси прекрасно понимала, что с ней происходит, более того, она решилась не пытаться остепениться или притормозить.       Хартфилия решила… Положиться на судьбу и принять тот факт, что есть вещи, которые она просто не способна контролировать. И то, что её подталкивает к Нацу и заставляет бросаться в безрассудство, ничто иное как проделки природы и какой-то внеземной магии.

Люси Хартфилия влюбилась. Бесповоротно и окончательно.