Без нас кружился мир, без нас кружиться будет.
Вселенной всё равно, и больно только нам.
Омар Хайям
∆∆∆
Гарри едва-едва переставлял ноги, осознанно вступая под сень первых деревьев Запретного леса, где в окружении десятков —
нет, наверное, даже сотен! — Пожирателей его нетерпеливо дожидался Волдеморт. Не замечая ничего вокруг, юноша мог думать только об одном: «
Предали», — его предали те, кого он считал своей единственной семьёй, те, кому он доверял больше жизни, те, за кого он без сомнений отдал бы собственную жизнь.
Хотя, если подумать, он и отдаёт, не так ли?
«Все эти годы, самые счастливые годы моей жизни, наша дружба… Они были моими друзьями, потому что Дамблдор им приказал. Неужели всё, что произошло за эти годы и правда было... ложью? Друзья оказались и не друзьями вовсе…»
Под ногами зелёная майская трава сменилась прошлогодней опавшей листвой, которую в лесу некому было убирать, а над головой ночное небо, почти полностью затянутое свинцовыми тучами, скрылось за кронами высоких, многовековых деревьев. Едва ли заметив эти изменения, Гарри продолжал идти, не замедляясь, не сомневаясь и не страшась, не сбавляя шаг до тех пор, пока не пришёл к нему, и правда окружённому своей
свитой. Ну, вот и встретились.
— Гарри Поттер, — шелестящую тишину прорезал шипящий голос Тёмного Лорда. —
Мальчик-Который-Выжил, — Гарри бессмысленно смотрит в горящие алые угли, разгорающиеся в жаровне глазниц, и бездумно наблюдает за тем, как бескровные губы двигаются, но из них не вылетает ни звука... Пути назад нет, Волдеморт убьёт его. —
Пришел, чтобы умереть.
Совсем ещё юный парень, чья судьба была предрешена уже много-много лет назад, закрыл глаза: он не желал видеть, как на углях,
по ошибке названных глазами, расцветает диким пламенем огонь, как пытается из пут вырваться Хагрид; он не хотел видеть, как полувеликан замрёт, когда поймёт наконец, что ему, Поттеру, уже не помочь. И он не видел, как огромные капли слёз беззвучно скатились вниз по щекам, чтобы воровато скрыться в густой тёмной бороде.
—
Авада Кедавра! — предвкушающе прорычал Тёмный Лорд. И даже сквозь закрытые глаза Гарри увидел зелёную вспышку, которая и правда преступно сильно напоминала цвет его собственных глаз...
∆∆∆
Голова гудела, а собственное глупое сердце всё никак не хотело замедлить свой безумный бег, каждый раз с силой ударяясь о рёбра, и этот звук колокольным звоном католической церкви набатом отзывался в ушах.
Словно сквозь вату стали доноситься звуки. И
голос… Подозрительно знакомый, язвительный голос, владельцу которого уж точно не было места на той поляне в Запретном лесу… Хотя, быть может, он умер, и это — мир за Гранью?
— Поттер! Сосредоточьтесь! — с тщательно сдерживаемой яростью прошипел парню прямо в лицо склонившийся над ним Северус Снейп, а парень, отчаянно щурясь, пытался проморгаться и понять, как же, а главное
где и когда он оказался. —
Легилименс!
Гарри на автомате выставил настолько мощную защиту, на которую вообще был сейчас способен — не было сил терпеть эту боль, разрывающую его черепную коробку, казалось, изнутри, а неприятные ощущения от насильственного проникновения в его сознание отнюдь не делали плачевную ситуацию лучше.
— Поттер… Это… — слова далеко не похвалы, но истинного удивления, неизвестно откуда появившиеся на языке язвительного профессора, так и остались невысказанными.
— Мне жаль, — тихо проговорил гриффиндорец, наклонив голову, отчего его непослушные чёрные волосы закрыли ярко заблестевшие глаза. Он как будто перенёсся обратно на несколько часов назад, где пол Визжащей хижины был сплошь залит
кровью, а у его ног лежал его самый ненавистный профессор, и именно из его шеи мерно стекала кровь, и юноша
пытался зажать непослушными руками эту ужасную рану, хоть подсознательно уже знал: ни в этой войне, ни даже в этой битве с собственной болью Снейпу не выжить.
И словно наяву прозвучал еле слышный, срывающийся голос:
Взгляни... на... меня…
Зельевар, едва отошедший от изумления, подозрительно уставился на Поттера, который, как ему
показалось, только что произнёс какую-то абсолютную
глупость:
— Говорите громче, Поттер! Хватит мямлить! — строго приказал он.
— Мне жаль, сэр! — громко повторил юноша свои слова и встал с табурета, на котором сидел ранее, и Снейп отшатнулся от него, потому что глупец повторил именно то, что он услышал ранее. — М-могу я идти? — предательский голос подвёл его, дрогнув, а слёзы тоненькими, прозрачными ручейками потекли вниз по щекам.
— Можете, — машинально ответил Снейп.
Гарри только этого и ждал. Он медленно развернулся, на негнущихся ногах прошёл к двери и, открыв её, покинул кабинет своего профессора, где они безуспешно — до этого вечера — занимались Окклюменцией… И ещё долго в спину ему упирался взгляд чернильно-тёмных глаз профессора, который встал, чтобы закрыть за ним дверь.
∆∆∆
Ноги сами перенесли тело из подземелий на восьмой этаж по тайным коротким путям, пронизывающим весь замок. И лишь на краю сознания металась мысль о том, почему он пошёл именно в Выручай-комнату: идти в спальню Гриффиндора он не имел ни малейшего желания, потому что
тошно было даже просто
думать о Роне и Гермионе, не говоря уже о том, чтобы увидеть их лица так
скоро.
Увидев перед собой гостиную факультета Слизерин, которая встретила его весело потрескивающим огоньком в огромном камине, Поттер издал истерический смешок, плотно закрыл за собой дверь и позволил себе разрыдаться.
Он не давал себе разрешения плакать с момента поступления в Хогвартс, и даже смерть Седрика Диггори не смогла вызвать в нём истерики, сейчас же он выл, словно дикий, раненный приручившим его человеком зверь.
«Почему именно я? Почему именно Гермиона и Рон?
Мои Герми и Рон... всё-таки предали», — эти мысли назойливыми мухами кружились в голове, не давая сосредоточиться ни на чём ином, вместо этого утягивая в зыбкую пучину воспоминаний.
— Герми, скажи мне, почему мы должны терпеть этого кретина?! — Рон с Гермионой сидели на ступеньках полуразрушенной лестницы, тихо переговариваясь между собой, надеясь, что их не услышат, но они были слишком невнимательны и не заметили Гарри, который хотел было подойти к своим товарищам сзади, но остановился, заслышав слова лучшего друга.
Парень только-только спустился из кабинета директора и всё ещё был в подавленном состоянии после того как узнал правду о Дамблдоре и Снейпе; он шёл к друзьям, чтобы всё рассказать, но поняв, что друг говорит о нём, застыл на месте, не веря своим ушам…
— Успокойся, Рон! — едва слышно шикнула на него Гермиона, призывая говорить потише. — Осталось всего несколько часов до того, как Тот-Кого-Нельзя-Называть убьёт его. Нам осталось подождать совсем немного, и после его смерти мы станем свободны — денег, которые директор оставил для нас, вполне хватит на безбедную жизнь.
— Да, ты права, — Рон задумчиво почесал рыжую щетину, пятнами пробивающуюся на подбородке, а затем беззвучно щёлкнул пальцами — Гарри против воли отметил про себя, что тот так и не научился извлекать из этого жеста звук. — А затем можно попытаться попасть в сейф Поттера! Нужно только узнать, у кого сейчас ключик, и дело с концом...
А дальше Гарри слушать не стал: просто не хотел верить во всё, что услышать уже успел. Он развернулся и неслышным шагом пошёл другим путём, обходным, но даже если он больше не слышал когда-то родных голосов, он не мог заставить себя перестать думать. Его лучшие друзья использовали его как наживку для денег, бездонный кошелёк с огромным количеством золота; его наставник, которого он считал величайшим волшебником и который был его кумиром, подкупил их, развратил детские умы жаждой наживы. Пускай обходной путь был на порядок длиннее, он по крайней мере не встретится лицом к лицу с этими лицемерами.
И был после этого ночной Запретный лес, огромная поляна, полностью забитая Пожирателями Смерти. И был там безумный Лорд Волдеморт, направивший на него свою волшебную палочку, и был там яркий зелёный луч смертельного непростительного заклятья...
∆∆∆
Кожаный диван был удобен, ночь была длинна, а воспоминания и того длиннее. Воспоминания давно ушедших дней, которые Гарри Поттер до недавнего времени считал самыми счастливыми и важными…
-------
— Извините… Но кто Вы? — с опаской, но горящими любопытством глазами спросил маленький мальчик в поношенной одежде, которая была велика ему размеров на пять.
— Рубеус Хагрид, — представился огромный человек, и Гарри мог поклясться, что таких малюсеньких Поттеров в этом великане могло поместиться не меньше четырёх! — Хранитель ключей и садов в Хогвартсе. Конечно, ты уже знаешь всё о Хогвартсе.
— Сожалею, но нет.
— Нет? — недоумённо переспросил Хагрид. — А разве твои тётя и дядя не рассказали тебе?
— Мне? Что?
— Ты волшебник, Гарри, — великан поиграл бровями так, будто это объясняло всё на свете.
Мальчик в неверии распахнул свои невозможно зелёные глаза и внезапно севшим голосом произнёс:
— Я — волшебник?..
— Поверь! И, держу пари, очень хороший, если немного потренируешься, — на заднем плане Вернон Дурсль подавился воздухом, видимо хотев что-то сказать.
— Нет, — с сомнением в голосе сказал мальчик. — Вы, кажется, ошиблись. Я… не волшебник… Просто… я не могу быть им. Я же… Гарри. Только Гарри…
-------
Юноша по праву считал тот день, одиннадцатый день своего рождения, самым счастливым днём за всю короткую на тот момент жизнь, ведь именно с той самой минуты, как на пороге их дома, где они скрывались от сов с письмами, появился полувеликан Хагрид, вся его жизнь резко изменилась.
-------
— Так, теперь вы двое, — строго произнесла полноватая женщина, внимательным взглядом окидывая своих сыновей-близнецов. — В этом году вы должны вести себя хорошо. Если я ещё раз получу сову с известием о том, что вы что-то натворили — взорвали туалет или...
— Взорвали туалет? — изумился один. — Мы никогда не взрывали туалетов.
— А может, попробуем? — хмыкнул второй. — Отличная идея, спасибо, мам!
— Это не смешно, — отрезала мать. — И приглядывайте за Роном.
— Не бойся, мы не дадим крошечку Ронни в обиду…
— Давайте, поживее! — произнесла женщина, и трое рыжеволосых мальчишек влезли в вагон и, оставшись в тамбуре, посылали сестре и матери воздушные поцелуи. Девочка неожиданно расплакалась.
— Перестань, Джинни, мы завалим тебя совами, — утешил её один из близнецов.
— Мы пришлем тебе унитаз из школьного туалета! — пообещал второй.
— Джордж! — возмущенно воскликнула женщина.
— Да я шучу, мам!
Поезд чуть вильнул вправо, и платформа пропала из вида. За окном замелькали дома. Гарри ощутил прилив возбуждения. Он ещё не знал, что ждёт его там, куда он едет, но он был уверен: это будет лучше, чем то, что он оставлял позади.
Дверь в купе приоткрылась, и внутрь заглянул один из рыжих мальчиков.
— Здесь свободно? — спросил он Гарри, указывая на сиденье напротив. — В других вообще сесть некуда. Моё имя — Рон Уизли! А это правда, что ты — Гарри Поттер?
-------
Его первый настоящий друг.
Бывший. Пусть так, но момент их знакомства
всегда будет занимать определённое место в его жизни. Кто-то из людей придерживается мнения: если тебя ударили, ударь в ответ сильнее. Но Гарри Поттер ведь не такой, верно?
Верно?
-------
Кто-то постучал в дверь купе. На пороге появился круглолицый мальчик, мимо которого Гарри проходил, когда шёл по платформе. Выглядел он так, словно собирался вот-вот расплакаться.
— Извините, — сказал он. — Вы тут не видели жабу?
Рон и Гарри дружно покачали головами, и мальчик начал причитать:
— Я потерял её! Она вечно от меня убегает!
— Она найдётся, — заверил его Гарри.
— Да, наверное, — грустно произнёс круглолицый. — Что ж, если вы её увидите… — и с этими словами он ушёл.
Дверь купе снова открылась. На пороге снова появился круглолицый мальчик, но на этот раз с ним была девочка с густыми каштановыми волосами, уже переодевшаяся в школьную форму. Её передние зубы были чуть крупнее, чем надо.
— Никто не видел жабу? Невилл её потерял, а я помогаю ему её отыскать. Так вы её видели или нет? — спросила девочка прямо-таки начальственным тоном.
— Он здесь уже был, и мы ему сказали, что не видели, — ответил Рон.
-------
Встреча с маленькой Гермионой останется в его памяти ровно так же, как останутся воспоминания о Роне и о первой встрече с Невиллом. Мерлин, и об этой ужасной жабе!
-------
— Поттер, Гарри!
Мальчик сделал шаг вперёд, и по всему залу вспыхнули возгласы удивления, сопровождаемые громким шепотом.
— Она сказала Поттер?
— Тот самый Гарри Поттер?
Последнее, что увидел Гарри, прежде чем Шляпа упала ему на глаза, был огромный зал, заполненный людьми, каждый из которых подался вперёд, чтобы получше разглядеть его. А затем перед его взором словно встала чёрная стена.
— Гм-м-м, — задумчиво произнёс прямо ему в ухо тихий голос. — Непростой вопрос. Очень непростой. Много смелости, это я вижу. И ум весьма неплох. И таланта хватает — о да, мой бог, это так, — и имеется весьма похвальное желание проявить себя, это тоже любопытно… Так куда мне тебя определить?
Гарри крепко вцепился обеими руками в сиденье табурета.
«Только не в Слизерин, — подумал он. — Только не в Слизерин».
— Ага, значит, не в Слизерин? — переспросил тихий голос. — Ты уверен? Знаешь ли, ты можешь стать великим, у тебя есть все задатки, я это вижу, а Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно… Так что — не хочешь? Ну ладно, если ты так в этом уверен… Что ж, тогда… ГРИФФИНДОР!
-------
Тот самый момент, когда он сделал своё первое важное решение, которое наверняка изменило будущее. Ведь, отправься он в Слизерин, как советовала Шляпа, он бы «мог достичь величия», и, возможно, он бы смог выпутаться из всех интриг Дамблдора. Но в этом же случае он бы научился самостоятельно плести интриги в первую же неделю, а Защитные чары выучил бы вообще в первый же час своего пребывания в том серпентарии. А про Снейпа, ненавидевшего его всеми фибрами души, и говорить не стоит — тот бы свёл его со свету ещё до начала первой ночи в замке!
-------
После приёма пищи Гарри согрелся, размяк и ощутил, что у него начинают слипаться глаза. Чтобы не заснуть, он вытаращил их и начал глазеть по сторонам, наконец уткнувшись взглядом в учительский стол.
Хагрид что-то пил из большого кубка, профессор МакГонагалл беседовала с профессором Дамблдором, а профессор Квиррелл, так и не снявший свой дурацкий тюрбан, разговаривал с незнакомым мальчику преподавателем с сальными чёрными волосами, крючковатым носом и желтоватой, болезненного цвета кожей.
Боль в шраме прошла так же быстро, как и появилась. Но вот ощущение, которое возникло у Гарри, когда он поймал взгляд крючконосого, — ощущение, что этому преподавателю очень не нравится Гарри Поттер, осталось.
— А кто это там разговаривает с профессором Квирреллом? — спросил он у Перси.
— А, ты уже знаешь Квиррелла? Не удивляюсь, почему он такой нервный — занервничаешь тут, когда рядом сидит профессор Снейп. Он учит тому, как надо смешивать волшебные зелья, но говорят, что это ему совсем не по душе. Все знают, что он хочет занять место профессора Квиррелла. Он большой специалист по Тёмным искусствам, этот Снейп.
-------
А вот и самое первое появление Волдеморта в жизни тогда ещё маленького первокурсника Гриффиндора, наивного и простого, который ещё не знал, какие испытания ему уже приготовила Судьба.
-------
Прошло несколько минут, прежде чем Гарри обвёл глазами комнату. Она была похожа на класс, которым давно не пользовались. У стен громоздились поставленные одна на другую парты, посреди комнаты лежала перевёрнутая корзина для бумаг. А вот к противоположной стене был прислонён предмет выглядевший абсолютно чужеродным в этой комнате. Казалось, его поставили сюда просто для того, чтобы он не мешался в другом месте.
Это было красивое зеркало, высотой до потолка, в золотой раме, украшенной орнаментом. Зеркало стояло на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована надпись:
«Еиналеж еечярог еомас ешав он оцил ешав ен юавызакоп я».
Шагов Филча и Снейпа давно уже не было слышно, так что мальчик совсем успокоился. Но любое волнение всё равно улеглось бы, потому что зеркало будто притягивало к себе, заставляя забыть обо всем остальном. Он медленно направился к зеркалу, желая заглянуть в него и убедиться, что он невидим.
Ему пришлось зажать себе рот, чтобы сдержать рвущийся из него крик. Гарри резко отвернулся от зеркала. Его сердце стучало в груди куда яростней, чем когда закричала лежавшая на его колене книга, потому что он увидел в зеркале не только самого себя, что само по себе было невозможно, но и ещё каких-то людей, стоявших вокруг него. Однако комната была пуста.
И Гарри, всё ещё тяжело дыша, медленно повернулся обратно к зеркалу.
Перед ним было отражение Гарри Поттера, бледное и испуганное, а за ним стояли отражения по меньшей мере десятка человек. Юный гриффиндорец снова обернулся — разумеется, позади него никого не было. Или, может, они тоже были невидимы? Может, это была комната, населённая невидимками, а хитрость зеркала в том и состояла, что в нём отражались все, неважно, видимы они или нет?
Мальчик снова заглянул в зеркало. Женщина, стоявшая справа от его отражения, улыбалась ему и махала рукой. Гарри опять отвернулся и вытянул руку. Если бы женщина действительно стояла позади него, он бы коснулся её, ведь их отражения были совсем рядом, но его рука нащупала лишь воздух. А значит, она и все другие люди, обступившие его отражение, существовали только в зеркале.
Женщина была очень красива. У нее были темно-рыжие волосы, а глаза…
«Её глаза похожи на мои», — подумал Гарри, придвигаясь поближе к зеркалу, чтобы получше рассмотреть женщину. Глаза у нее были ярко-зелёные, и разрез у них был такой же. Но тут Гарри заметил, что женщина плачет. Улыбается и одновременно плачет. Стоявший рядом с ней высокий и худой черноволосый мужчина обнял её, словно подбадривая. Мужчина был в очках, и у него были очень непослушные волосы, торчавшие во все стороны, как у Гарри.
Гарри стоял так близко к зеркалу, что почти касался носом своего отражения.
— Мама? — прошептал он, внезапно всё поняв. — Папа?
Мужчина и женщина молча смотрели на него и улыбались. Маленький волшебник медленно обвел взглядом лица других людей, находившихся в зеркале, замечая такие зелёные глаза, как у него, и носы, похожие на его нос. Гарри даже показалось, что у маленького старичка точно такие же колени, как у него, — острые, торчащие вперёд. Первый раз в жизни Гарри Поттер видел свою семью.
Поттеры улыбались и махали Гарри руками, а он жадно смотрел на них, прижавшись к стеклу, опёршись на него ладонями, словно надеясь, что провалится сквозь него и окажется рядом с ними. Его переполнило очень странное, неиспытанное доселе чувство — радость, смешанная с ужасной грустью.
Он не знал, сколько времени простоял в той комнате. Люди в зеркале не исчезали, а он смотрел и смотрел на них, пока не услышал приведший его в чувство отдалённый шум. Гарри не мог рисковать — ему нельзя было больше здесь оставаться, ему надо было вернуться в спальню, чтобы на следующий день иметь возможность прийти сюда снова. Он просто не имел права рисковать — на кону стояли не штрафные очки, не его пребывание в школе, но его новые и новые встречи с родителями.
— Я вернусь, — прошептал он и, с усилием оторвавшись от зеркала, поспешно вышел из комнаты.
-------
Это был первый раз, как он своими глазами увидел своих родителей, свою семью. Семью, которой у него никогда не было, семью
призраков, давно
умерших людей. Юноша помнил тот день, будто он был только вчера — после возвращения в спальню он накрылся одеялом с головой и отчаянно разрыдался, в то время как в его голове запертой в клетке птицей билась одна единственная мысль: «Почему никто из этих людей, никто из моей семьи не остался в живых, почему меня отдали людям, презирающим любое волшебство?..» В ту ночь он почти не спал, а если его и охватывала непрочная плёнка дремоты, ему чудились ласковые, но недостижимые голоса его родственников.
-------
Посреди комнаты стоял профессор Квиррелл.
— Вы? — изумленно выдохнул Гарри.
Квиррелл улыбнулся. Лицо его, обычно конвульсивно дёргавшееся, на сей раз выглядело абсолютно нормальным.
— Именно, — спокойно подтвердил он. — А я все гадал, встречу ли здесь тебя, Поттер.
— Но я думал… — ошеломлённо пробормотал Гарри. — Я думал… что Снейп…
— Северус? — Квиррелл расхохотался, и это было не его обычное дрожащее хихиканье, но ледяной, пронзительный смех. — Да, Северус выглядит подозрительно, не правда ли? Похож на огромную летучую мышь, парящую по школе и хватающую невинных учеников. Он оказался мне полезен. При наличии такого Снейпа никто не мог заподозрить б-б-бедного за-за-заикающегося п-п-профессора Квиррелла.
Преподаватель явно издевался, копируя собственное заикание. А Гарри всё никак не мог поверить в происходящее. Этого не могло быть, просто не могло.
— Но Снейп пытался убить меня! — воскликнул он, ухватившись за спасительную нить.
— Нет, нет и нет! — Квиррелл категорично замотал головой. — Это я пытался убить тебя, Поттер. Твоя подруга мисс Грейнджер случайно сбила меня с ног, когда бежала к Снейпу, чтобы подпалить его мантию. Я упал, и зрительный контакт прервался. Мне не хватило нескольких секунд, чтобы сбросить тебя с метлы. Конечно, ты бы давно был мёртв, если бы Снейп не пытался спасти тебя. Ведь это именно он бормотал себе под нос контрзаклятие.
— Снейп пытался меня спасти? — Гарри показалось, что он сходит с ума.
— Что делает это зеркало? Что оно показывает? Помогите мне, мой господин!
Мальчик похолодел от ужаса. В комнате раздался незнакомый ему голос. Казалось, что голос этот исходит из самого Квиррелла:
— Используй мальчишку… Используй мальчишку…
Квиррелл повернулся к Гарри:
— Так, Поттер, иди-ка сюда. Иди сюда, — поторопил Квиррелл. — Загляни в зеркало и скажи мне, что ты видишь.
Гарри подошел. «Я должен его обмануть, — приказал он самому себе, чувствуя, что находится на грани отчаяния. — Я должен заглянуть в зеркало и увидеть то, что мне надо, и соврать, только и всего».
Квиррелл встал за его спиной. Гарри ощутил странный запах, исходящий из тюрбана, скрывавшего голову профессора. Он закрыл глаза, шагнул ближе к зеркалу и снова раскрыл их. Он увидел свое отражение — бледное, испуганное лицо. Но мгновение спустя отражение подмигнуло ему. Оно засунуло руку в свой карман и вытащило оттуда кроваво-красный камень. А потом, снова подмигнув, засунуло камень обратно. Гарри ощутил у себя в кармане что-то очень тяжелое. Каким-то образом — каким-то невероятным образом — камень оказался у него.
— Ну и что? — нетерпеливо спросил Квиррелл. — Что ты там видишь?
Гарри собрался с духом:
— Я вижу, как я пожимаю руку Дамблдору, — выпалил он, стараясь врать поубедительнее. — Я… я выиграл для Гриффиндора соревнование между факультетами.
Квиррелл снова выругался:
— Отойди отсюда! — скомандовал он.
Гарри шагнул в сторону. Камень оттягивал карман, и Гарри спросил себя, не попробовать ли ему убежать. Но не успел он сделать и пяти шагов по направлению к двери, когда до него донесся резкий голос. Гарри обернулся и понял, что Квиррелл каким-то образом умудряется говорить, не раскрывая рта:
— Он врёт… Он врёт…
— Поттер, иди сюда! — крикнул Квиррелл. — Говори правду! Что ты там видел?
Квиррелл закрыл рот, и тут снова раздался резкий голос:
— Дай мне поговорить с ним… Я хочу видеть его лицо, и чтобы он видел меня…
— Но, повелитель, Вы ещё недостаточно сильны! — запротестовал Квиррелл.
— У меня достаточно сил… — отрезал резкий голос. — Для этого вполне достаточно…
Гарри чувствовал себя так, словно снова попал в Дьявольские силки. Он словно прирос к месту и был не в силах пошевелиться. В оцепенении Гарри смотрел, как Квиррелл начинает разворачивать свой тюрбан.
Наконец ткань упала на пол. Без неё голова Квиррелла, сильно уменьшившаяся в размерах, выглядела как-то странно. И тут профессор медленно повернулся к Гарри спиной.
Мальчик готов был завопить от ужаса, но не смог выдавить из себя ни звука. Там, где должен был находиться затылок Квиррелла, было лицо, самое страшное лицо, которое Гарри когда-либо видел. Оно было мертвенно-белым, вместо ноздрей — узкие щели, как у змеи. Но страшнее всего были глаза — ярко-красные и свирепые.
— Гарри Поттер, — прошептало лицо Тёмного Лорда второй половины двадцатого века. Гарри попытался отступить назад, но ноги его не слушались. — Видишь, чем я стал? — спросил он. — Всего лишь тенью, химерой… Я обретаю форму, только вселяясь в чужое тело… Всегда находятся те, кто готов впустить меня в свой мозг и своё сердце… Кровь единорога сделала меня сильнее… Ты видел, как мой верный Квиррелл пил её в лесу… И как только я завладею эликсиром жизни, я смогу создать себе своё собственное тело… Итак, почему бы тебе не отдать мне камень, который ты прячешь в кармане?
Значит, он всё знает. Гарри внезапно ощутил, что к нему вернулись силы, и, спотыкаясь, попятился назад.
— Не будь глупцом, — прорычало лицо. — Лучше присоединяйся ко мне и спаси свою жизнь… или ты кончишь так же, как и твои родители… Они умерли, моля меня о пощаде…
— Лжец! — неожиданно для самого себя выкрикнул Гарри.
Квиррелл приближался к нему — он шёл спиной вперед, чтобы Волдеморт мог видеть Гарри. На белом лице появилась улыбка:
— Как трогательно, — прошипело оно. — Что ж, я всегда ценил храбрость… Ты прав, мальчик, твои родители были храбрыми людьми… Сначала я убил твоего отца, хотя он отважно сражался… А твоей матери совсем не надо было умирать… но она старалась защитить тебя… А теперь отдай мне камень, чтобы не получилось, что она умерла зря.
— Никогда!
Квиррелл кинулся на Гарри и сбил его с ног. Юный гриффиндорец не успел опомниться, как тот уже оказался на нем. Руки профессора держали его за горло. Боль в голове была такой сильной, что Гарри почти ослеп. И тем не менее он отчетливо слышал, как Квиррелл завыл от боли.
— Повелитель, я не могу держать его — мои руки, мои руки!
Квиррелл выпустил шею мальчика и с ужасом уставился на свои ладони. Гарри, к которому начало возвращаться зрение, заметил, что они покраснели и выглядят сильно обожжёнными. Казалось, что с них слезла кожа.
— Тогда убей его, глупец, и покончим с этим! — хрипло выкрикнул Волдеморт.
Квиррелл поднял руку, собираясь наложить на Гарри смертельное заклятие, но Гарри инстинктивно рванулся вперед и ударил Квиррелла по лицу, метя в глаза…
— А-а-а-а!
Носитель души Лорда свалился с него. Все его лицо тоже покрылось ожогами. И Гарри внезапно понял — каждый раз, дотрагиваясь до него, Квиррелл испытывал жуткую боль. Так что у него был единственный шанс. Он не должен был выпускать Квиррелла из рук, чтобы тот от боли позабыл обо всем на свете и не смог наложить проклятие.
Гарри вскочил на ноги и вцепился профессору в руку. Квиррелл заверещал и попытался стряхнуть его с себя. Но и сам Гарри, только коснувшись профессора, ощутил, как острая боль пронзила голову. Он снова почти ослеп. Но он слышал дикие крики Квиррелла, слышал голос Волдеморта, вопившего: «Убей его! УБЕЙ ЕГО!»
А потом пришли другие голоса, выкрикивавшие его имя. Но, возможно, они ему только почудились. Гарри ощутил, как Квиррелл выкручивается из его захвата. Он понял, что всё кончено, и провалился в темноту.
Он летел все ниже, и ниже, и ниже…
-------
-------
На такой «позитивнейшей» ноте закончился его первый курс. Хотя лицо Малфоя, когда в Большом зале сменили флаг Слизерина на флаг Гриффиндора, было выше всяких похвал! А альбом с движущимися колдофотографиями, который ему вручил Хагрид уже перед самым отправлением Хогвартс-Экспресса, Гарри оберегал от своих маггловских родственников с особым рвением, ведь, забери его тётя Петунья, которая просто ненавидела свою сестру, юноша бы его больше не увидел — тётя наверняка сожгла бы его в камине.
А дальше шёл второй курс его обучения, который сам Гарри считал одним из самых страшных и опасных, ведь тысячелетний василиск в школе, битком набитой учениками, был очень некстати. А на момент битвы в Тайной Комнате Поттеру было всего лишь двенадцать — совсем ещё ребёнок!
-------
-------
— …Пожалуй, лучше начать с защиты, — светловолосый мужчина растерянно взглянул на Снейпа, но, увидев в его глазах стальной блеск, справился с собой и сказал твёрдым голосом. — Приглашаю двух добровольцев. Лонгботтом, Финч-Флетчли, не хотите ли попробовать?
— Неудачная мысль, профессор Локонс, — подошел Снейп, похожий в своей чёрной мантии на огромную, зловещую летучую мышь. — Лонгботтом самым простым заклинанием способен натворить таких бед, что останки Финч-Флетчли придётся нести в больницу в спичечном коробке, — розовощекий, круглолицый Невилл залился краской. — Я бы предложил Малфоя и Поттера, — коварно усмехнулся Снейп.
— Вот и отлично! — Локонс взмахом руки пригласил Драко и Гарри в центр зала. Толпа расступилась. — Драко делает выпад волшебной палочкой, а ты, Гарри, ответь ему вот таким приёмом... — и Локонс стал рисовать в воздухе узор, но выронил палочку. Снейп усмехнулся, Локонс поднял палочку и укоризненно покачал головой: — Ишь, проказница! Как расшалилась сегодня!
Снейп что-то шепнул на ухо Малфою, тот с гаденькой улыбкой кивнул. Гарри это заметил и попросил Локонса повторить защитный приём.
— А-а, струсил! — прошептал Малфой так, чтобы Локонс не слышал.
— Еще чего! — процедил Гарри сквозь зубы.
Локонс похлопал Гарри по плечу:
— Понял приём? Повтори, пожалуйста!
— Уронить палочку?
Но Локонс уже не слушал:
— Три… два… один!
Малфой мгновенно взмахнул палочкой и крикнул:
— Серпенсортиа!
Раздался звук, похожий на выстрел. На глазах ошеломлённого Гарри из палочки Малфоя вылетела длинная чёрная змея и шлёпнулась на пол. Зрители, стоявшие впереди, отпрянули в ужасе. Кто-то истошно закричал.
— Стойте смирно, Поттер, — с наигранным добродушием произнес Снейп, наслаждаясь растерянностью Гарри. — Я её сейчас уберу.
— Нет уж, позвольте, я! — вмешался Локонс и устремил на змею свою палочку. Но змея не исчезла, она взмыла в воздух и опять шлёпнулась на пол. Зашипела, скользнула к Джастину Финч-Флетчли, приподнялась на хвосте и разинула пасть, готовясь к броску.
И тут произошло нечто странное. Гарри ни с того ни с сего — потом он и сам не мог ничего объяснить — рванулся с места и заорал на змею:
— Пошла прочь!
-------
После того случая более-менее спокойные дни закончились — большая часть учеников обвинила его в том, что это он — Наследник Слизерина, и именно он нападает на магглокровных студентов. Его ненавидели.
Его презирали.
Его боялись.
-------
Он стоял на пороге просторной, тускло освещённой комнаты. Уходящие вверх колонны были обвиты каменными змеями, они поднимались до теряющегося во мраке потолка и отбрасывали длинные чёрные тени сквозь странный зеленоватый сумрак. Сердце его неистово стучало. Гарри вслушивался в холодную тишину. Не затаился ли василиск в тёмном углу за колонной? И где Джинни?
Он вытащил волшебную палочку и двинулся между колонн вперёд. Каждый шаг отзывался эхом от перечёркнутых тенями стен. Гарри прищурился, готовый плотно сомкнуть веки при малейшем движении. Каменные змеи, казалось, следят за ним тёмными глазницами. Не раз впереди мерещилось какое-то слабое шевеление.
За последней парой колонн, у задней стены, высилась циклопическая, до потолка, статуя. Гарри запрокинул голову, гигантское лицо над ним с обезьяньими чертами и длинной жидкой бородой, ниспадающей почти до самого подола каменной мантии, принадлежало древнему старцу. Из-под мантии виднелись две громадные серые стопы, подпиравшие гладкий пол. А между стоп лежала ничком маленькая, облаченная в чёрное фигурка с огненно-рыжими волосами.
— Джинни, — прошептал Гарри и, бросившись к ней, упал рядом на колени. — Джинни! Только не умирай! Пожалуйста, не умирай!
Он отбросил в сторону волшебную палочку, схватил Джинни за плечи и перевернул. Лицо её было белое как мрамор и такое же холодное, глаза закрыты — значит, она не окаменела. Но тогда она…
— Джинни, пожалуйста, очнись, — отчаянно шептал Гарри, тряся её. Голова безжизненно моталась из стороны в сторону.
— Она не очнётся, — произнес тихий голос.
Гарри выпрямился и, как был на коленях, круто обернулся. Высокий темноволосый юноша стоял, прислонившись к ближайшей колонне, и наблюдал за ним. Контуры его фигуры были странно расплывчаты, словно Гарри видел его сквозь мутноватое стекло, однако ошибиться было невозможно:
— Том? Том Риддл?
— …Уже много месяцев моя новая цель — ты.
Гарри посмотрел на него с изумлением.
— Представь себе мою злость, когда в дневнике снова стала писать Джинни. Она увидела дневник у тебя — понимаешь? — и затряслась от страха. Что, если ты догадаешься, как он действует, и я выдам тебе все её секреты? Или ещё хуже — открою тебе, кто передушил петухов? Эта дурочка дождалась, пока у вас в спальне никого не будет, и выкрала дневник. Но я уже знал, что делать. Было ясно, что ты в двух шагах от разгадки тайны наследника Слизерина. Из всего, что Джинни поведала о тебе, я понял: ты не остановишься ни перед чем, но тайну раскроешь, тем более что нападению подвергся твой друг. Джинни мне описала в красках, как вся школа гудела, обнаружив, что ты знаешь змеиный язык. Короче, я внушил Джинни написать на стене собственное прощание, а самой отправиться сюда вниз и стал тебя ждать. Она тут билась, брыкалась, кричала — словом страшно мне надоела. Но в ней уже маловато оставалось жизни — слишком много сил она вложила в дневник, то есть в меня, зато я благодаря этому смог покинуть его страницы… Я жду твоего появления с первой минуты, как мы с ней вошли сюда. Я знал, что ты придешь. У меня к тебе много вопросов, Гарри Поттер.
— Каких же? — Гарри по-прежнему с яростью сжимал кулаки.
— Первый вопрос, — Риддл располагающе улыбнулся. — Как это вышло, что ребёнок, не обладавший особенными чарами, смог одолеть величайшего в мире волшебника? Как ты спасся, отделавшись только шрамом, а лорд Волдеморт утратил всю свою мощь? — в его алчущих глазах загорелись странные красные огоньки.
— А почему это тебя так волнует? — тихо спросил Гарри. — Волдеморт был несколько позже тебя…
— Волдеморт — это мое прошлое, настоящее и будущее, — произнес с расстановкой Риддл. Он достал из кармана волшебную палочку Гарри и стал чертить ею в воздухе, написав три мерцающих слова:
TOM MARVOLO RIDDLE
Затем взмахнул палочкой, и буквы его имени сами собой перестроились в другом порядке:
I AM LORD VOLDEMORT
— Убей мальчишку! Забудь про птицу! Мальчишка сзади тебя! Поверни голову и учуешь!
Гарри был уже на ногах, готовый к бою. Василиск опустил голову, тело свилось в кольца, и, задевая колонны, он развернулся к Гарри. Мальчик видел его огромные пустые глазницы, широко разверстую пасть, из которой торчали клыки длиной с его меч, узкие, блистающие, ядовитые…
Василиск сделал слепой бросок. Поттер уклонился, и голова змеи врезалась в стену. Еще бросок, и раздвоенный язык стегнул Гарри по боку. Обеими руками мальчик поднял меч. Василиск атаковал снова и на сей раз не промахнулся. Но и Гарри по рукоять всадил клинок в нёбо змеиной пасти и всей тяжестью навалился на эфес.
Горячая кровь залила руки Гарри, а он сам ощутил жгучую боль чуть выше локтя. Один из длинных ядовитых клыков вонзился ему в плечо, и в тот же миг василиск в конвульсиях рухнул на пол, сломав свой клык.
Мальчик сполз вниз по стене. Схватил клык, вливавший яд в его тело, и выдернул из руки. Но было поздно: вокруг раны медленно расползалась боль, точно к руке прикоснулись раскаленным железом. Он выронил клык, увидел свою кровь, пропитавшую мантию, и зрение у него затуманилось. Сумрачная комната расплылась, стала вращаться. В глазах вспыхнуло что-то красное, и Гарри услышал рядом тихое постукивание когтей.
— Фоукс, — язык ворочался с трудом. — Ты молодчина, Фоукс.
Птица приблизила красивую голову к кровавой ране на руке Гарри. Прозвучало эхо шагов, и перед ним возникла смутная тень.
— Умираешь, Гарри Поттер, — раздался голос Риддла. — Можно сказать, умер. Даже птичка Дамблдора поняла. Видишь, Поттер, она плачет.
Гарри сощурился. На мгновение проявилась голова Фоукса и тут же исчезла, но мальчик успел увидеть — крупные жемчужины слёз сбегали вниз по её глянцевым перьям.
— Я побуду с тобой, посмотрю, как ты умираешь. Можешь не спешить. Ни мне, ни тебе торопиться некуда.
«Если это и правда смерть, — подумал Гарри, — то не так уж она и страшна, — боль постепенно утихала. — Но тогда, может, это не смерть?»
Комната приобретала чёткие очертания. Гарри легонько потряс головой: вот он, Фоукс, все еще припавший к руке, жемчужная лужица слёз затопила рану. Но где же она? Никакой раны на руке не было.
— Убирайся прочь, феникс! — неожиданно загремел Риддл. — Убирайся сию же минуту!
Гарри поднял голову. Риддл направил на Фоукса его волшебную палочку, что-то грохнуло, как пистолетный выстрел, и феникс взлетел, закружившись в красно-золотом вихре.
— Слёзы Феникса, — протянул Риддл в задумчивости, глядя на руку Гарри. — Ну, разумеется, как я про них забыл. Но это мало что меняет. На самом-то деле я предпочитаю единоборство — только ты и я, Гарри, ты и я… — Риддл поднял волшебную палочку.
Мощно взмахнув крыльями, Фоукс стремительно пронесся над головами противников, и что-то упало к Гарри на колени — дневник!
Какую-то долю секунды оба: и Риддл, и Гарри, — смотрели на него. Затем, не раздумывая, как бы по наитию, Гарри схватил лежавший на полу клык василиска и воткнул его прямо в сердцевину дневника. Грянул долгий, продирающий до мозга костей вопль. Чернила потоком хлынули из дневника, по рукам Гарри потекли ручьи, заливая пол.
-------
В тот день было положено начало уничтожения крестражей Тёмного Лорда Волдеморта, а в крови юноши появились любопытнейшие добавки — смертельный яд василиска и исцеляющие слёзы феникса, которые сосуществовали в абсолютно равных пропорциях, уравновешивая друг друга. Последующий разговор с Дамблдором вспоминать не хотелось — после Тайной Комнаты ему выдали только Бодроперцовое зелье и то только потому, что парень в холодных мокрых подземельях умудрился подхватить простуду. Ни нормального обследования в больнице Св. Мунго, ни даже пары дней отдыха в Больничном Крыле он не удостоился.
-------
— Гермиона! — радостно воскликнул Невилл Лонгботтом, отвлекаясь от приёма пищи.
Юная гриффиндорка тепло улыбнулась и тут же бросилась в объятия счастливого Гарри, который тотчас же крепко стиснул девочку. Рон тоже было подался вперёд, однако вдруг спохватился и остановился в нерешительности:
— Э-э-эм, что ж… — рыжик прокашлялся и протянул Гермионе руку, которую та с уверенностью пожала. — С-с возвращением, Гермиона.
— Рада вас видеть!..
-------
-------
Завершился второй год его обучения в школе чародейства и волшебства Хогвартс, и его вновь отправили в дом ненавистных родственников: на Тисовую улицу.
-------
-------
В поисках свободного купе Гарри с Роном и Гермионой шли вперёд по коридору. Удача им улыбнулась в самом конце вагона. В купе находился всего один пассажир, дремавший возле окна. Троица переступила порог. Странно. «Хогвартс–Экспресс» предназначен для школьников, и, кроме волшебницы, развозившей тележки с едой, взрослых они раньше не видели.
Незнакомец был одет в поношенную, штопаную–перештопанную мантию. Болезненного вида и измождённый, но совсем еще не старик, светло–каштановые волосы едва тронуты сединой. Ребята закрыли дверь и сели подальше от окна.
— А это кто такой? — вопросительно шепнул Рон.
— Профессор Р. Дж. Люпин, — не замедлила с ответом Гермиона.
— Откуда ты знаешь?
— Посмотри на чемодан, — она показала на полку над головой мужчины.
Маленький потрёпанный чемодан был перевязан верёвкой, аккуратно связанной из множества маленьких верёвочек. В одном из углов была надпись: «Профессор Р. Дж. Люпин».
— Интересно, что он преподает? — Рон, прищурившись, глядел на его бледный профиль.
— Защиту от темных искусств. Только по ней нет преподавателя.
У них было уже два учителя по защите, на первом курсе и на втором. Ходили слухи, что на эту должность наложено заклятие.
— А потянет ли он? — засомневался Рон. — Похоже, он и сам под заклятием…
Дождь усилился, а Хогвартс–Экспресс мчал всё дальше на север. Окна закрыл густой туман. Стемнело. По всему вагону и над багажными полками загорелись лампы. Стучат колеса, по окнам барабанит дождь, завывает ветер, а профессору Люпину всё нипочем — спит себе и спит.
— Скоро должны приехать, — Рон пытался что–то разглядеть в тёмном окне. Не успел он закрыть рта, как поезд замедлил ход. — Прекрасно! — Уизли вновь подал голос и, осторожно обойдя профессора, стал вглядываться в темноту за стеклом. — Умираю с голоду. Скорее бы за праздничный стол.
Гермиона посмотрела на часы:
— Но нам еще далеко ехать, — заметила она.
— А чего же мы останавливаемся?
Поезд ехал всё медленнее. Шум двигателя утих, зато ветер и дождь за окном как будто усилились. Гарри, находившийся ближе всех к двери, выглянул в коридор. Из других купе тоже высовывались любопытные.
Поезд дёрнулся и остановился. Судя по звукам в вагоне, с полок посыпались вещи. Неожиданно погасли все лампы, и поезд погрузился в кромешную тьму
— В чем дело? — раздался позади голос Рона.
— Ой! — вскрикнула Гермиона. — Рон, это моя нога!
Гарри добрался до своего сиденья:
— Может, авария?
— Не знаю…
Что–то зашуршало, и Гарри увидел на фоне окна смутный силуэт Рона, протиравшего запотевшее стекло.
— Там что-то движется, — сказал Рон.
— Тихо! — вдруг раздался хрипловатый голос. Профессор Люпин наконец проснулся. Гарри услышал шорох в углу. Все замолчали.
Слабый треск — и в купе забрезжил свет. В ладонях профессора Люпина подрагивал огонь, освещая усталое, серое лицо. Глаза его, однако, были ясны и настороженны.
— Оставайтесь на месте, — голос был всё ещё сиплый после сна. Он медленно встал, держа перед собой пригоршню огня, и пошёл к двери, но та, опередив его, медленно открылась.
Дрожащее пламя в руках Люпина осветило упиравшуюся в потолок фигуру, закутанную в плащ. Лицо пришельца было полностью скрыто капюшоном. Глаза Гарри метнулись вниз, к горлу подступила тошнота. Из–под плаща высунулась рука: лоснящаяся, сероватая, вся в слизи и струпьях, как у долго находившегося в воде утопленника. Рука торчала наружу долю секунды: существо как будто почуяло взгляд Гарри и поспешно спрятало ее в складке чёрной материи. То, что было под капюшоном, протяжно, с хрипом не то взвыло, не то вздохнуло, словно хотело засосать не только воздух, но вообще все вокруг. Присутствующих обдало стужей.
У Гарри перехватило дыхание. Мороз пробирался под кожу, в грудь, в самое сердце...
Глаза Поттера закатились. Он ничего не видел. Погрузился в холод. В уши хлынул поток воды. Его тащило вниз, вой усиливался. Откуда-то издалека донесся жуткий, пронзительный вопль мольбы. Гарри хотел помочь, все равно кому, попытался шевельнуть руками, но не смог. Его окутал густой белый туман…
-------
Вспоминая тот миг, Гарри признался самому себе — дементоры до белых пятен перед глазами пугали его до сих пор, пусть даже с момента, когда он научился вызывать Патронус, минуло долгих четыре года. И даже интересно вдруг стало, а кем или чем будет его боггарт в данный момент?
-------
Над головами у них послышался какой–то скрип — на втором этаже явно что–то происходило. Друзья уставились в потолок, Гермиона с такой силой ухватилась за руку Гарри, что у него онемели пальцы. Обернувшись к ней, парень вопросительно поднял брови — Гермиона, соглашаясь, кивнула еще раз.
Тихо вышли в прихожую и начали подниматься по шаткой лестнице. Всё вокруг покрывал толстый слой пыли, но на полу виднелась широкая чистая полоса: видно, что-то тащили наверх, и совсем недавно. Они поднялись на тёмную площадку.
— Нокс, — произнесли вместе как можно тише, и свет на концах палочек погас. Перед ними была единственная чуть приоткрытая дверь.
Подкравшись, они услышали внутри какое-то движение, чей-то приглушенный стон и короткое басовитое мурлыканье. Друзья в последний раз обменялись взглядами и кивками. Твёрдой рукой выставив перед собой волшебную палочку, Гарри ударом ноги широко распахнул дверь.
На великолепной кровати с пыльным пологом на четырёх столбах возлежал Живоглот. Увидев вошедших, он опять громко заурчал. А рядом с кроватью на полу, обхватив ладонями ногу, вывернутую под неестественным углом, сидел Рон. Гарри и Гермиона бросились к нему.
— Рон, как ты?
— А где пёс?
— Это вообще не пёс, Гарри, — выдохнул Рон, скрипя зубами от боли. — Это ловушка…
— Что?
— Это он… Анимаг…
Взгляд Рона был устремлён поверх плеча друга. Гарри круто обернулся.
Какой-то человек, ранее скрытый тенью, громко захлопнул дверь в комнату. Грива спутанных грязных волос свисала ниже плеч; не будь глаз, горевших в глубоких глазницах, его можно было бы принять за мертвеца — воскового цвета кожа так туго обтягивала кости лица, что оно походило на череп, жёлтые зубы оскалились в усмешке. Это был Сириус Блэк.
— …Появись, Питер! — Блэк всё приближался и приближался к Золотому Трио, словно одержимый, приказывая появиться мёртвому человеку. — Выходи скорее!
На лестнице послышались торопливые шаги, но никто даже голову повернуть в сторону дверного проёма не успел, как с той стороны послышался громкий разъярённый голос:
— Экспеллиармус! — волшебная палочка, зажатая в руке сбежавшего узника, внезапно вырвалась и отлетела в дальний угол.
Пытаясь удержать Коросту, которая, будто взбесившись, попыталась выпутаться из его рук, Рон переводил ошеломлённый взгляд с профессора Снейпа на Сириуса Блэка, который тоже резко замер, прекратив наступление на гриффиндорцев.
— Ах-х-х, какая сладкая месть, — прошипел зельевар, не опуская своей волшебной палочки, нацеленной на Блэка. — Я мечтал поймать тебя…
— Северус… — в разговор попытался вмешаться Люпин.
Снейп сразу же перевёл взгляд на него и сделал пару маленьких шагов вперёд, заставив профессора ЗоТИ пятиться назад:
— Я говорил Дамблдору, что ты помогаешь старому другу… И вот доказательства.
— Браво, Снейп, — Римус было попытался остановить своего старого друга от необдуманных поступков и слов, но Блэк скинул его ладонь со своего плеча. — Ты снова пытался решить задачу и, как всегда, пришёл к неверному выводу, — желтоватое лицо превратилось в непробиваемую маску, а рука, державшая палочку, слегка, едва заметно дрогнула. — Прости, но мы должны завершить одно незаконченное дело, — уловив мимолётную слабость противника, Сириус приблизился к преподавателю Зельеварения, однако тот уже пришёл в себя.
Острый кончик волшебного артефакта впился в незащищённую шею, отчего Блэк издал резкий хрип.
— Дай мне повод, — прошептал ему в лицо Северус, и было сложно понять, кто из этих двоих был в большей ярости. — Умоляю…
— Северус, не будь дураком… — произнёс Люпин, осторожно подбираясь к этим двоим поближе.
— У него это вошло в привычку!
— Сириус, замолчи…
— Сам замолчи, Римус!
— Орёте друг на друга, как старые супруги, — прорычал Снейп. На трёх свидетелей уже никто из них внимания не обращал.
— Занимался бы ты лучше своими пробирками… — насмешливо протянул узник Азкабана.
Зельевар вновь многообещающе ткнул его в шею, заставив сделать шаг назад.
— Я сделал бы это, но пусть лучше дементоры. Они тебя так долго ждали… Неужели я вижу тень страха, — тёмные брови взметнулись вверх в притворном изумлении. — О-о, да. Поцелуй дементора… Не представляю, как можно это вынести, — он «сожалеюще» покачал головой. — Даже смотреть на это невыносимо, но я попробую…
— Северус, не надо…
Пользуясь тем, что трое взрослых магов весьма увлечены друг другом, Гарри незаметно потянулся к волшебной палочке Гермионы, которая лежала у неё в кармане джинсов. Заметив это движение, Рон придержал руку девушки.
— После вас, — Снейп выразительно указал Блэку рукой на выход из комнаты, после чего перевёл взгляд на гриффиндорцев и мотнул головой в том же направлении.
Поттер сделал несмелый шаг в ту сторону и поднял палочку, нацелившись на Сириуса Блэка, но в последний момент перед выпуском заклинания сменил цель.
— Экспеллиармус! — гаркнул он; раздался оглушительный взрыв, затрещала дверь, едва удержавшись на древних петлях, и светлый луч заклинания попал прямо в грудь Северуса, откинув того на несколько метров назад.
Гермиона приглушённо вскрикнула.
— Гарри, что ты наделал?! — поражённо выдохнул Рон, будто не он пару мгновений назад удерживал подругу, чтобы та не смогла помешать Поттеру забрать её палочку.
— Ты напал на учителя! — воскликнула Грейнджер, но юноша уже не слушал их двоих, вновь взяв на прицел Сириуса.
— Расскажите о Питере Петтигрю!..
…— Пожить с Вами? — поражённо спросил парень.
— Ну… — неуверенно протянул Блэк. — Я не стану настаивать, если ты не захочешь.
Гриффиндорец хотел уже что-то ответить, но ночную тишину разрезал громкий возглас Гермионы:
— Гарри! — девушка многозначительно указала рукой на небо, по которому мирно плыли облака. Которые, однако, постепенно открывали вид на круглый диск луны, что ранее скрывался за ними.
В мгновение ока поняв, чем всё это может закончиться для его друга, Сириус быстро метнулся к нему, поддержав его под руки:
— Римус, дружище, ты принимал сегодня лекарство?! — однако оборотень, начавший свою трансформацию, его не слышал. — Ты же знаешь, что ты человек, Римус! —Гермиона развернулась и подбежала к Рону, помогая ему подняться с земли. — Вот это сердце — твоя настоящая жизнь, — мужчина отчаянно прижал свою ладонь к месту чуть ниже левой грудины. — Здесь сердце! Плоть — это всего лишь плоть!
Петтигрю противно захихикал и поднял с земли обронённую волшебную палочку, однако, повинуясь обезоруживающему заклинанию, которое послал Гарри, та выскользнула из его рук. Вот только помешать ему в полной мере это было не способно.
Анимаг помахал ему рукой и превратился в крысу, которая тут же скрылась в высокой траве. От того, чтобы броситься за ним, его остановила Грейнджер, схватив за рукав кофты.
— Римус! — Сириус всё ещё пытался достучаться до своего друга.
Ногти на руках стали удлиняться и заостряться, ноги стали длиннее и разорвали башмаки и нижнюю часть штанов. Пиджак на спине разошёлся по шву — хребет оборотня был несравнимо больше хребта человека.
— Бегите! — крикнул замершим студентам Блэк, однако те не успели и шагу ступить — трансформация была завершена, и оборотень одним махом лапы откинул мужчину в сторону.
— Бежим, — шепнул Гарри.
— Подождите, стойте.
— Гермиона! — испуганный Рон попытался остановить свою подругу, вот только та уже подходила всё ближе и ближе к тёмной твари. — Плохая идея, плохая идея, плоха-а-ая, — шептал рыжий, провожая взглядом бесстрашную девушку.
— Профессор… — неуверенно позвала девушка. — Профессор Люпин, — застывший на пару мгновений оборотень поднял свою удлинённую голову и протяжно завыл, заставив её отшатнуться обратно к своим друзьям.
— Х-хороший п-пёсик… — севшим голосом пробормотал Уизли, попятившись назад.
Совершенно внезапно между ними возник Северус Снейп, вылезший из лаза под корнями Плакучей ивы, и, видимо, не заметив Люпина, набросился на Золотое Трио:
— Вот Вы где, Поттер, — срывающимся голосом, как будто от длительного бега, прошипел он прямо в лицо зеленоглазому юноше, который с ужасом смотрел ему за плечо.
За спиной раздался громкий рык, и не ожидавший ничего такого зельевар резко развернулся, тут же встретившись взглядом с безумными глазами оборотня, который стоял всего в нескольких шагах от него. Одно экономное движение, и все гриффиндорцы, которым, увы, по ночам не сидится в их гостиной, задвинуты за широкую напряжённую спину, обтянутую чёрной мантией.
Огромная когтистая лапа, занесённая для удара, резко опустилась, разорвав ткань сюртука на груди мужчины, но, к счастью, не добравшись до самого тела.
Девушка громко взвизгнула и попыталась удержать уклонившегося, но потерявшего равновесие зельевара на ногах, однако вместе с ним рухнула на землю. И Рон, и Гарри также не удержались на ногах, но упали в некотором отдалении, и Снейп, видя, как оборотень вновь приготовился нанести удар, с ужасом понял, что ни того, ни другого он уберечь уже не сможет.
Вдруг тому на спину прыгнул большой чёрный пёс, отвлекая его внимание на себя.
— Сириус!..
Гарри бежал между толстых стволов высоких деревьев, следуя за своим новоприобретённым крёстным. Впереди забрезжил свет, и парень выбежал на большую поляну с небольшим заливом, вода которого была частью Чёрного Озера, на которой у самой кромки воды на боку лежал Сириус в своём человеческом облике, не подавая признаков жизни.
— Сириус! — он, поскальзываясь на камнях, подобрался к мужчине, переворачивая его на спину. — Нет, — тихо шепнул он, впиваясь взглядом в глубокие следы от когтей на груди Блэка. — Сириус!
Воздух внезапно стал охлаждаться, а поверхность залива у самого берега начала покрываться тонкой коркой льда, которым вскоре покрылась вся вода полностью.
И тут Гарри увидел Их. Множество злобных тварей в развевающихся на ветру балахонах и тянущих к ним свои тонкие руки с костлявыми пальцами. Дементоры.
Один из них подлетел к Блэку ближе всех и, на пару секунд зависнув над ним, начал высасывать из него что-то. Скорее всего это были счастливые и радостные воспоминания. Не до конца понимая, что же он творит, юноша вытащил из внутреннего кармана свою волшебную палочку, поднимая её высоко над головой.
— Экспекто Патронум! — никаких лишних взмахов и фигур, и над ним появилось мерцающее серебристое свечение, служившее щитом, при встрече с которым дементоры отлетали в сторону.
Но щит совсем ещё молодого мага, чьи силы не были предназначены для столь сильного колдовства, не продержался и минуты, а в следующее мгновение подлетевший дементор полакомился и его счастьем.
И неизвестно, чем бы всё это закончилось, но на другом берегу внезапно возник белый, светящийся призрачным светом олень с ветвистыми рогами на голове от которого пошли несколько сильных волн магии, которые отогнали от них всех дементоров.
«Отец?..» — на грани уплывающего сознания подумал юноша и провалился в спасительную темноту.
