Страстное танго со Смертью

То, что не любится — уже не полюбить, Честнее будет отпустить друг друга… Чтоб на земле успеть счастливыми побыть, Ведь неизвестно, что за гранью круга. Римма Хафизова

∆∆∆

 — Профессор, сэр, а можно странную просьбу? — неуверенно спросил мальчишка, уже когда они закончили в лаборатории. Закончить-то — закончили, но убрать рабочее место было нужно.  — Ну давайте, Поттер, — благосклонно махнул рукой Северус. Он в самом деле был удовлетворён проделанной работой. Да и гриффиндорец в точности следовал всем его инструкциям и резал, толок, раздавливал всё так, как того требовало зелье, и мужчине не пришлось тратить свои нервы и на него тоже.  — То зелье, которое мы Вы варили вчера… могу я попросить хоть один его флакончик?       Снейп убрал на место остатки последнего ингредиента и уставился на Гарри:  — Могу я поинтересоваться, зачем?  — У меня, можно сказать, индивидуальный проект по Травологии, и я подумал, что, ну, может быть, Вы… — юноша начал мямлить и под конец предложения и вовсе замолчал, нервно теребя в руках тряпку, которой протирал стол.       Зельевар вздохнул — куда делся тот дерзкий мальчишка с ехидным взглядом — и отошёл к одному из дальних шкафов.  — Что хоть выращиваете, Поттер? — поинтересовался он, пытаясь найти в куче однообразных картонных коробок одну нужную.  — Вы, должно быть, знаете от своих учеников, что сегодня на Трансфигурации мы выращивали растения… Маленькая практическая работа по Природной трансфигурации, — всё ещё стоя спиной к гриффиндорцу, Северус скривился — он никогда не любил этот предмет и относился к нему с небольшим предубеждением. — Так вот, я случайно — правда случайно! — вырастил небольшую ветку персикового дерева и, ну, решил, что мне бы не хотелось, чтобы она засохла. А чтобы она просто стояла в какой-нибудь банке с водой, к примеру, в гостиной Гриффиндора? — Гарри фыркнул. — От неё ещё в первый же день бы избавились, а нарочно или случайно — значения не имеет. Ну, я и попросил о небольшой помощи профессора Спраут — она выделила мне небольшую площадь в одной из зимних оранжерей, а я посадил ветку в землю. Я прекрасно понимаю, что просто так она корешки не даст, но вспомнил о вчерашнем зелье.  — Поразительный энтузиазм, — хмыкнул Снейп и достал-таки нужную коробку. — То удобрение для меня абсолютно бесполезно, Поттер, забирайте. Сегодня Вы заслужили, — и он, преодолев разделявшее их расстояние, впихнул коробочку в руки парня. Тот слегка подрагивающими пальцами подцепил крышку и открыл её.  — Сэр, но это ведь… разве это не всё зелье? Я имею в виду, того котла хватило бы ровно на пятнадцать флаконов именно такого размера, а Вы отдаёте мне всё?  — Да, Поттер, я ведь уже сказал, что оно мне без надобности. Я зельевар, а не травник.  — Спасибо! — искренне улыбнулся Гарри, а Снейп отчего-то почувствовал отголоски смущения и, чтобы отогнать от себя непонятные мысли, решил поскорее спровадить из своей лаборатории — и кабинета, кстати, тоже — этого… мальчишку. Почему он в мыслях называл его именно так?..  — Всё, Поттер, идите-идите, — махнул он рукой в сторону выхода из лаборатории и сам последовал за гриффиндорцем. Тот ведь сам не выйдет. По пути он стянул со стола круглые очки, и когда Гарри обернулся, нацепил их ему на нос. — Всю конспирацию порушите, Поттер, — улыбнулся он и не заметил, как смущённо юноша опустил голову. Как не заметил и того, что почти в каждом предложении обращается к нему почти фамильярно. Парню вдруг показалось, что между ними что-то сверкнуло, но он лишь отточенным за годы движением поправил очки и сделал небольшой шаг в сторону, чтобы профессор открыл дверь. — Кстати, Вы в курсе, что это удобрение для волшебных растений? Лично мне неизвестно, что произойдёт с Вашим «индивидуальным проектом», если Вы всё же решитесь полить его этим зельем, — Гарри улыбнулся, понимая, что профессор Зельеварения и в правду ни капельки не разбирается в Травологии и садовничестве. Гарри даже предположил, что тот и вовсе не заглядывал в учебник, когда давал ученикам вчера варить это удобрение, потому что в конце главы было чётко записано, как его применять.  — Я тоже не знаю, чем это может обернуться, профессор, однако, не думаю, что чем-то уж совсем плохим, — юноша представил себе, в чём может выражаться это его «плохое», рассмеялся и поделился со Снейпом: — Главное — чтобы веточка не отрастила себе лианы и зубастый рот и не стала ни на кого нападать. Иначе придётся переселить её поближе к Дракучей Иве и сказать, что так и было. А на вопрос, каким образом рядом с ивой растёт персик, загадочно улыбаться и говорить, что Ива — вообще-то волшебное дерево.  — Имейте в виду, Поттер, что я не буду помогать Вам заметать следы. И нагло совру, если меня спросят, откуда Вы взяли это удобрение.       Гарри рассмеялся ещё громче:  — Буду знать, профессор. Спасибо за помощь. И да — если вдруг что, я Вас не выдам, — он, сам того от себя не ожидая, весело подмигнул мужчине и выбежал из аудитории. А Северус ещё несколько минут после этого стоял и пытался осмыслить произошедшее.

∆∆∆

      С того вторника минул практически месяц. С момента окончания их отработок — две с половиной недели. Но каждый в тайне всё ещё вспоминал проведённые вместе вечера. Никогда ещё за все пять лет (для Северуса) и восемь лет (для Гарри) между ними не было такой гармонии: они не то, что не огрызались друг на дружку, а шутили! Парными шутками! Кто бы их увидел в лаборатории, не поверил бы своим глазам, а то и вовсе заставил бы пройти проверку на Оборотное!       Заклинание магического зрения в тот день рассеялось только ночью, когда Гарри уже спал, утомлённый долгим днём: сначала была практическая работа с МакГонагалл, посадка ветки (а до этого — упрашивание профессора Спраут о помощи), изучение трактата по Артефакторике, а затем и яркие магические нити, отвлекающие на себя внимание, отработка и тщательнейший обзор каталогов книжных лавок. Невилл, кстати, одолжил ему одну занятную книжицу с подробным описанием ухода за магическими растениями. Ведь если удобрение было волшебным, то и растение должно стать волшебным, да? Короче, именно этим предположением руководствовался Гарри, каждый день ходил к своему «индивидуальному проекту» и вливал в него немного своей магии. Этим он, кстати, неосознанно развивал своё энергетическое ядро, но даже не подозревал об этом…       Снейп же ещё несколько раз посетил собрания Пожирателей, с удивлением (но, безусловно, положительным) обнаружил, что Круцио и других пыточных заклинаний стало гораздо меньше — Лорд теперь разбрасывался ими только по действительно важному поводу. Он доварил своё экспериментальное зелье в первый же вечер, когда у него не было отработок с Поттером, и теперь подготавливал материал для того, чтобы его запатентовать.       Это была новая заживляющая мазь, основным ингредиентом которой были молодые, обязательно свежие листья цветка Leontopódium alpínum, Альпийского эдельвейса. Кстати, именно он придавал мази мягкий, слегка терпкий аромат горной свежести. А заживляющие свойства этой мази переходили все границы. «Ну, — усмехался Северус, — теперь эти границы будут слегка пододвинуты!» Конечно, заживлять раны от тёмных проклятий и особо сильные раны, нанесённые магическими животными, она не могла, но гарантированно останавливала кровотечение.       Это была очень важная разработка в сфере колдомедицины, и Северус вдруг всерьёз задумался над тем, что после окончания войны — если выживет, конечно, — он хотел бы уволиться с этой чёртовой работы в школе и уединиться где-нибудь в отдалённом месте в маленьком уютном домишке. Он бы создавал новые зелья, мази, может быть даже написал бы какую-нибудь книгу…       В этих мечтах, которым он позволял оживать только в гостиной своих покоев, он сидел тёмным вечером перед камином, в мягком кресле с тёплым пледом на коленях. А за окном были заснеженные вершины гор и зелёные верхушки высоких елей. Холодный горный пейзаж всегда привлекал его больше, чем яркое синее море где-нибудь на юге.       Конечно, иногда — совсем-совсем редко — он представлял себе, что живёт не один. Не в плане, что у него была собака или какое другое животное, нет. В плане того, что он живёт с другим человеком. Вместе с ним смотрит на потрясающий закат по вечерам, на такой закат, который может быть только в горах; вместе с ним ходит в длительные путешествия за какими-нибудь ингредиентами; с ним делит своё ложе. Он мечтал об этом, но сам помнил, что настоящая война ещё толком-то и не началась. Он даже подсчитал свои шансы на выживание. Если всё в будущем будет идти так, как сейчас, процент его выживания составлял… всего десять единиц из ста. Ничтожно мало, особенно для человека, который по-настоящему любил жизнь и не хотел умирать ещё как минимум полвека.       Но… У него хоть был этот шанс… Повинуясь порывам своего хорошего настроения, он рассчитал процент не только своего выживания, но и выживания Поттера, который смог за эту неделю открыться ему с другой стороны. И признаться честно, Северус оправданно — как он думал — считал, что у парнишки шансов побольше, чем у него. Когда он взглянул на результаты, всего на миг, у него потемнело в глазах от ужаса. Шансы были почти нулевые…       «Как? — задавался вопросом мужчина, мечась по своей лаборатории как зверь в клетке. — Он ведь совсем ещё ребёнок! И не важно даже, что ему предстоит одолеть Тёмного Лорда, он не может умереть! По крайней мере до того момента, как обзаведётся семьёй, жена нарожает ему детишек, и пройдёт как минимум лет семьдесят!»       В его понимании, чтобы удовлетвориться, человек должен прожить лет восемьдесят-сто. И потом не важно уже будет, маг ли ты или маггл, можно уходить на покой. Но как знать, может, Северус Снейп ещё пока не встретил того человека, с которым ему захочется жить вечно? Ответ на этот нелёгкий вопрос могла дать только Судьба, но она только весело переглядывалась со своими сёстрами и посылала глупым смертным свои знаки. Это их проблемы, что они не могут их понять.       В общем, Северус задумался над тем, как он может увеличить шансы на выживание одного гриффиндорца. Он понимал, что для этого ему нужно серьёзно изменить нынешний уклад жизни парня, но не понимал как. Как ему это сделать, если после окончания отработок они с Гарри пересекались исключительно на уроках да в Большом Зале? Мальчишка же, как про себя подмечал мужчина, наблюдая за ним каждый день, ходил с незначительными тёмными кругами под глазами, и профессор бы забеспокоился, если бы при этом тот не был счастливым. Его глаза прямо-таки светились радостью, и Северус тоже незаметно улыбался в ответ, надеясь, что парень и сам сможет поменять свою судьбу. В конце-концов, это ведь Гарри Поттер!..       Когда такая мысль мелькала в его голове, он вновь и вновь усмехался, но уже грустно. Все ведь привыкли именно так и думать: «Свалился с метлы? Ничего, выживет, это ведь Гарри Поттер!»; «Поломанной куклой лежит в Больничном крыле? Восстановится, ведь это Гарри Поттер, по-другому и быть не может!» Северус же думать так себе не позволял — он множество раз видел, как Гарри действительно умирал! Его хранила сама Жизнь, раз уж он всё ещё не отошёл в лапы к Её сестре.       И если имя этой Жизни были его Зелья, то так тому и быть, он вновь спасёт это зеленоглазое чудовище, а затем вновь станет «причиной всех его бед». Ему было плевать, что о нём думает этот мальчишка, ведь когда он злился, он походил именно на Джеймса, но не на Лили. Быть может, кто-то сказал бы ему, что неправильно видеть в ребёнке только хорошее от матери и только плохое от отца, но… Северус всегда считал, что Поттер-старший в гневе выглядит гораздо грознее, нежели его жена, и считал невероятным такую схожесть отца и сына. Как бы он ни убеждал себя в обратном, он понимал, что в Гарри органично сплелись все положительные и отрицательные стороны его родителей. Обоих. Ведь чрезмерное любопытство досталось гриффиндорцу именно от Лили!       Приступы ностальгии и философии всегда накатывали неожиданно, но Северус уже давно к ним привык и не очищал своих мыслей всякий раз, когда ему хотелось подумать на эти темы. Даже наоборот — он всецело погружался в свои размышления, ведь зачастую именно в такие моменты на него накатывало озарение: он мог решить то, над чем ломал голову уже долгое время, или разработать новое зелье.       Но сейчас сосредоточиться ему упорно не давали, и Снейп медленно начинал звереть. Он всегда ненавидел этот день, потому что поведение учеников становилось ещё более отвратительным!

Чёртов. День. Всех. Влюблённых!

      Мужчина резко подскочил со своего места и громко хлопнул руками по столу. Все разговоры и шепотки тут же прекратились. Снейп же, наблюдая с не скрытым злорадством, отлеветировал на каждый стол по листку с заданием:  — Если вы до конца урока не успеете всё дописать, будете вынуждены прийти ко мне после окончания всех остальных ваших уроков, — в излюбленной манере прошипел он и горящим взглядом оглядел поникшие третьи курсы Гриффиндора и Пуффендуя. Ему, конечно, не хотелось портить себе остатки сокращённого дня, но для того, чтобы испортить его кому-то другому, он готов был пожертвовать собой. В конце концов, он мог заниматься исследованиями и в классе, лишь краем глаза наблюдая за попытками учеников списать. — Мистер Адлер, минус пятнадцать баллов с Пуффендуя! — задорно, что, однако, показалось всем ученикам угрожающим, произнёс Снейп. Кто бы мог подумать, что одним из любимейших действий этого человека будет именно снятие баллов факультета? Пожалуй, он слегка недооценил этот день, и возможно, он будет не так уж и плох.

∆∆∆

 — Ну что за наказание-то такое? — схватившись за голову, взвыл Гарри, когда они всей сине-красной рейвенкло-гриффиндорской толпой покинули класс Трансфигурации, где профессор МакГонагалл объявила о замене следующего урока для всего пятого курса всех факультетов. Внезапно получилось так, что практически все учителя были вызваны из школы по уважительным причинам, и остались только профессор Спраут, сама МакГонагалл, Снейп, Амбридж и Трелони, которую предпоследняя так и не сумела выгнать и заменить на кентавра, как произошло с Гарри там. В будущем, которого уже точно не будет, — юноша сам себе в этом поклялся. И каким-то таким образом всё повернулось к пятому курсу одним местом, которое обычно не упоминают в приличном обществе… Хотя… Судьба повернулась ко всему пятому курсу своими ягодицами и, не глядя, сделала ручкой. Они все должны были идти к Трелони, даже несмотря на то, что практически все от этого предмета отказались.  — Лучше думай о том, что это последний урок, — кисло отозвался Невилл, идущий рядом. Перед ними внезапно оказалась та самая лестница в ту самую башню, о которой многие мечтали забыть.  — Как последний? — опешил зеленоглазый. — У нас ведь и после обеда ещё занятия есть…  — Гарри, — вздохнул Лонгботтом, — вот скажи мне, чем ты слушаешь или в каких облаках витаешь? Нам ведь сегодня утром говорили, что в честь праздника все послеобеденные уроки отменяются!  — А, ну да, — протянул Поттер. — Как же, в честь праздника. Сегодня ведь тако-о-ой праздник! Меня сейчас стошнит, — как-то так получилось, что этот день последние… все годы у него не задавался с самого начала. И в основном всё заключалось в излишних украшениях, излишнем сладком, излишнем шоколадном (Гарри, безумно любивший шоколад, четырнадцатого февраля его ненавидел), во всём излишнем! — Постой… — внезапно озарило парня. — Можно ж прогулять этот урок! Трелони не заметит даже!  — Поверь мне, Гарри, твоё отсутствие она заметит в первую очередь, — спустил его с небес Невилл. — Да и вообще, — он хитро посмотрел в зелёные глаза, — кто мешает нам хорошенько повеселиться?       Поттер присвистнул — редко, крайне редко он видел Невилла таким… бунтарём. Он отзеркалил улыбку друга:  — Ну и каков план?

∆∆∆

 — Для начала вы должны отключить мозги и отправить свою интуицию в полёт! Интуиция — вот основное правило Предсказаний! — громко проголосила Трелони, не обращая внимания на скептичные взгляды своих учеников. Учебная площадь класса, располагавшего под крышей одной из башен, была довольно-таки маленькой, и студентам всех четырёх факультетов приходилось ютиться чуть ли не коленях друг у друга. — А сейчас возьмите в руки свои чашки, девочки пусть три раза повернут их против часовой стрелки левой рукой, мальчики — по часовой стрелке правой, и по очереди расскажите мне, что вы там видите. Если кто вдруг не помнит, что означает какой-либо знак, можете взять справочники, — стоит ли сказать, что все, абсолютно все вооружились этими тяжелеными талмудами, которые в беспорядке валялись на полу?       Спустя минут семь коллективного сопения вверх взметнулась одна рука. Как бы странно не было, руку подняла какая-то девушка со Слизерина. И, как бы более странно не звучало, смешки послышались только от нескольких учеников Гриффиндора. Слизеринцы, в большинстве своём не жалующие этот предмет, но поддерживающие своих товарищей, предостерегающе шикнули в сторону нарушивших тишину.  — Мисс Андерсон? Я не сомневалась, что именно Вы будете первой, юная леди, — произнесла Трелони, и Гарри понял, что та девушка выбрала Прорицания одним из основных предметов. — Итак, расскажите нам всем, что Вы видите?  — Я вижу большой дом и длинную дорогу без изгибов, — тихим мелодичным голосом ответила Андерсон. — Дом означает поддержку моих близких, дорога — скорое путешествие, а то, что дорога прямая, означает, что путь будет лёгким.       Профессор Прорицаний подошла к девушке, посмотрела, всё ли в её чашке так, как она сказала, и удовлетворённо кивнула:  — Мисс Андерсон, Вы молодец, всё ответили правильно. Если хотите, можете покинуть класс досрочно.       В классе поднялся возмущённый гул, но слизеринка вдруг дерзко усмехнулась, разрушая выстроившийся у некоторых прекрасный образ, и отклонила предложение профессора. «Хочет понаблюдать за страданиями других», — сразу понял Гарри. Пока их с Невиллом план ещё не пришёл в действие, парень тоже предпочёл с интересом разглядывать других студентов.       Когда спустя пару минут никто больше не поднял руку, Трелони стала ходить и проверять всех подряд. Ученики заикались, громко листали страницы справочников, с горем пополам, но отвечали. Двум отдельно взятым гриффиндорцам повезло оказаться в числе первого десятка опрашиваемых учеников, и это без сарказма — они уже нетерпеливо ёрзали на своих местах в ожидании скорого веселья. Они уже успели пролистать весь справочник и наметить несколько нужных им фигур.  — Ох, мистер Поттер! — всплеснула руками Трелони, когда оказалась в непосредственной близости к Гарри. — Я даже отсюда чувствую угрожающую вам ауру! Говорите скорее, что у Вас в чашке!       Гарри задумчиво покачал чашкой в руке, но рисунок на её стенках и донышке так и не изменился. Юноша, заметив этот их с Невиллом прокол, тут же взял себя в руки и оставил чашку в покое.  — Профессор, — начал он скорбным голосом, и половина курса с любопытством подалась вперёд. — Профессор, мне жаль… я… я не вижу ничего в этой чашке кроме кофе! Гадание на кофейной гуще предполагает под собой толкование знаков из кофе, но кроме кофе я ничего там не вижу!       Кто-то в конце класса хихикнул. Трелони же фигурально схватилась за свою голову:  — Бедный-бедный мальчик! Из-за нависшей над ним ауры он не может понять, что уготовано ему Судьбой! Давай сюда чашку, вместе посмотрим! — не дожидаясь ответной реакции, она выхватила из рук Гарри белую чашку и поднесла её к глазам. — А-а-а-а-х-х-х! — вскрикнула она и выронила предмет посуды из рук. — Бедный мальчик! Страшная, страшная участь ожидает тебя! Смерть! Смерть ходит за тобой по пятам! Пожалуйста, возьми новую чашку, быть может, второе предсказание что-нибудь изменит?       Гарри пожал плечами и с помощью Репаро вернул чашке её первоначальный вид. Налил в неё немного чёрного кофе из маленького чайничка, заклинанием убрал лишнюю жидкость (ну серьёзно, не станет же он пить эту бурду!) и перед тем, как вновь использовать заклинание, успел заметить на дне человеческий профиль. Но он быстро, пока Трелони не заметила, послал в кофейную гущу невербальное беспалочковое, которое полностью изменило рисунок в чашке. Он подал её профессору.  — А-а-а-а-х-х-х! — сценарий повторился полностью, вплоть до разбитой чаши, белые осколки которой разлетелись по полу. — Пробуй ещё раз! — Репаро-кофе-заклинание. — А-а-а-а-х-х-х! Ещё! — Репаро-кофе-заклинание-вскрик.       В итоге дошло всё до того, что после десятой попытки Трелони хлопнулась в обморок. Самый натуральный обморок!  — Твою ж мать! — прокомментировал всё это Гарри. Когда же даже Энервейт не привёл женщину в чувства, юноша вызвал патронус. — Иди к мадам Помфри…  — Её нет в школе, Гарри, забыл? — перебил его Невилл.  — …Значит, иди к Снейпу. Передай: «Профессор, у нас тут небольшая проблема на уроке Прорицаний — Трелони профессор Трелони упала в обморок. Энервейт не помог, Агуаменти тоже. Не могли бы Вы помочь?»       Ответ пришёл всего спустя минуту после исчезновения Сохатого, и Гарри откровенно залип на полупрозрачную лань, еле-еле слыша слова ответа:  — «Ничего больше не делайте! Просто сядьте на свои места и ждите меня! И чтоб никто не посмел сбежать с урока!»       Все, как ни странно, зельевара послушались, хоть и успели бы сбежать вниз по лестнице, при этом с ним разминувшись. Те ученики, которые уже успели подскочить со своих мест и двинуться в сторону выхода, медленно возвращались обратно, с опаской переступая через неподвижное тело Трелони, а те, которые своих мест не покидали, начали оживлённо перешёптываться. Гарри с Невиллом, поняв, что ничего непоправимого они-таки не натворили, начали тихо подхихикивать, обсуждая произошедшее.       Картина эта, представшая Снейпу, когда он появился в классе Прорицаний, показалась ему до ужаса комичной и какой-то немного нереальной. Студенты были откровенно похожи на нахохлившихся сов, в тесноте сидящих на жёрдочках в Совятне, и мужчина немного подзавис на этом моменте, и не сразу заметил лежащую на полу женщину. Много зелий он с собой брать не стал, понимая, что уж с Сивиллой страшного ничего не случится точно. Брошенное вскользь Диагностирующее показало… крайнюю степень алкогольного опьянения и высшую степень шока. Всё вместе её, видимо, добило. Но если уж первое ещё было в некотором роде нормально, то вот второе… Мужчина огляделся и практически сразу упёрся взглядом в Поттера, который сидел к телу ближе всех остальных.  — Поттер, — устало констатировал Снейп. — И что же Вы натворили в этот раз?       Лукавые искорки в зелёных глазах быстро сменились на печальные:  — Я умер…  — Поттер, я серьёзно. — Так я тоже, профессор! — возмутился Гарри. — Десять — десять, профессор! — раз мне предсказали мою смерть! — мужчина всё ещё сидел возле трупа тела Трелони, поэтому глядел на парня снизу вверх. Внезапно он заметил какой-то ярко-розовый блеск рядом с ухом мальчишки, но, моргнув, избавился от этого наваждения — ничего больше не было видно, обычное ухо. — Два раза я умер, утонув, — гриф загнул соответственно два пальца на руке, — три раза я упал с большой высоты, — ещё три пальца, — три…  — Четыре, — неожиданно подал голос Лонгботтом.  — …четыре, — послушно исправился Поттер, — четыре раза я сгорел; и ещё один раз подвергся жестоким пыткам. Тут не Трелони — мне! — в обморок падать надо!  — Мне казалось, Вы более стрессоустойчивы, мистер Поттер, — хмыкнул Снейп. Особо сильно он за эти «предсказания» не переживал: во-первых, не верил в гадание на кофейной гуще (кофе он видел исключительно в роли напитка), во-вторых, сразу же, когда только появился в аудитории, успел заметить веселящихся Поттера и Лонгботтома. — Да, минус пять баллов Гриффиндору, Поттер, — он усмехнулся ещё шире, глядя в ошарашенно-возмущённое лицо гриффиндорца.  — За что?!  — За то, Поттер, что Вы не умеете пользоваться Диагностическими чарами и вызвали меня с урока по нелепой причине. Будете препираться — сниму ещё баллы. Вы этого хотите?  — Конечно же, нет! — воскликнул Гарри и стушевался под пронзительным взглядом чёрных глаз. Ему вдруг показалось, что Снейп в курсе их с Невиллом шалости и снял баллы далеко не за то, что озвучил вслух…  — Раз уж случилось такое... недоразумение, — мужчина встал и мельком бросил взгляд на Гарри, — вы все можете быть свободны. Учителей, как вам уже наверняка сказали, сейчас на все курсы не хватает, и заменить профессора Трелони некому, поэтому вы уже сейчас можете спускаться в Большой Зал, — Снейп напоследок ещё раз обвёл учеников предостерегающим взглядом и покинул аудиторию.       Все выждали на всякий случай около полутора минут и разразились удовлетворённым гамом, затем быстро повскакивали со своих мест и в спешке покинули аудиторию. Трелони Профессор Трелони так и осталась одиноко лежать на полу…

∆∆∆

 — Как думаешь, Снейп всё понял? — задумчиво спросил Гарри у Невилла, когда они уже сидели в Большом Зале и дружно стучали ложками в тарелках с куриным бульоном. Хмурый зельевар как раз только что появился в Зале и скривился ещё сильнее, окинув взглядом отвратительно-розовую обстановку.  — Думаю, что нет. Подозревает — да, но до конца всё не понимает, — пожал плечами Лонгботтом. — А иначе как объяснить то, что мы отделались всего пятью баллами? Это ж Снейп, тебя жалеть он бы не стал — сразу к директору бы потащил.  — Спасибо хоть за честность, — буркнул Гарри, в душе всё-таки с другом насчёт последнего высказывания согласный. Но всё же он был склонен думать, что профессор его просто пожалел. — Хорошо всё-таки, что послеобеденные уроки отменили. Зельеварения не буде-е-ет, — довольно протянул он.  — Ты же артефактором стать хочешь! Тебе Зельеварение сдавать и на С.О.В., и на Ж.А.Б.А.!  — Да знаю я, — Гарри и в правду это знал — понял ещё недели две назад, когда заметил одну закономерность: в книге (которые от своего имени для него заказал Невилл и которые, соответственно, совы принесли ему, а не Поттеру; последний подумал, что Дамблдор может что-то заподозрить) про Самые Лёгкие Артефакты, где подробно расписывалось создание простейших артефактов, везде использовались зелья. И в самом начале работы, ещё до того, как Начальное плетение накладывать — для того, чтобы личные качества заклинаемого предмета не вступали в резонанс с последующими рунами, и в середине, если нужно добавить, к примеру, устойчивости к чему-либо, и обязательно в самом конце, чтобы укрепить Финальное плетение. — Я тебе больше скажу — С.О.В. мне вообще на Превосходно сдать нужно, иначе Снейп на продвинутые зелья не возьмёт!  — Знаю-знаю, Гарри, мне самому эти зелья, будь они неладны, нужны. Я ж колдомедиком стать хочу…  — Колдомедиком? — переспросил Поттер. — А мне казалось, что тебе больше растения по душе…  — Да, это так. Но Бабушка, когда я ей сказал про Травологию, спросила, что я буду делать со своими этими растениями… Она давно уже поняла, что семейное дело я продолжать не буду — не хочу я быть аврором, да и не смогу просто, по личным качествам. Там нужны те, у кого предрасположенность к Боевой магии, а у меня… — он махнул рукой. — Не люблю я ЗоТИ… Ну так вот, она мне сказала, что, если я пойду после Хога на курсы по колдомедицине, у меня будет больше шансов устроить свою жизнь…  — Та-а-ак, — Гарри нахмурился, отложил в сторону столовый прибор и повернулся лицом к Невиллу. — И ты согласился?! Согласился с тем, что ничего ты не добьёшься в жизни, если обратишь всё своё внимание на растения?! Да что ты вообще..? — парень задохнулся от возмущения. — Ты себя со стороны не видишь! Ты, когда с растениями своими возишься, таким счастливым выглядишь! Ты всё о них знаешь! Я уверен — никаким к чёрту колдомедиком ты быть не хочешь! И вообще думаешь, что это тоска — сидеть на одном месте в своём кабинете, принимать посетителей, где единственные интересные происшествия — какие-нибудь посетители, которых укусил дикий книзл и которые волнуются, не заразились ли они волшебной разновидностью бешенства! — он усилием заставил себя чуть успокоиться и понизил громкость своего голоса. — Я же знаю, — мягко продолжил он, — что тебе бы хотелось простой, но интересной работы. Которую ты бы любил. Будучи колдомедиком, ты быстро загнёшься, станешь ненавидеть свою работу… А насчёт Травологии… Есть же куча вариантов работы! Например, выращивать магические цветы и продавать их, дарить людям радость. Магглы называют таких людей флористами. Ну, или тем же профессором! В Хогвартсе, к примеру! Сначала — может даже сразу после окончания обучения — ассистентом к профессору Спраут, а после, когда она уйдёт лет через пять, займёшь её место. Ну чем не вариант? Эй, — зеленоглазый улыбнулся, — подумай об этом. И поговори потом с бабушкой. Уверен, если ты будешь убедительным и ответишь на все её вопросы, она прислушается к твоим выводам.  — Гарри…  — И вообще. Почему бы тебе прямо сейчас не поговорить с профессором Спраут? Ну, точнее, не прямо сейчас, но хоть бы и сегодня? Спроси, что она думает насчёт твоей кандидатуры к ней в ассистенты? Я тебе прямо сейчас скажу — она тебя ценит!       Невилл внезапно рассмеялся и покачал головой. Потом поднял глаза на друга:  — И что бы я без тебя делал, а? Спасибо, Гарри. Я поговорю и с профессором, и с Бабушкой. А сейчас, — он усмехнулся и подцепил чашу с соком, — выпьем с тобой этой тыквенной бурды?  — Выпьем, — прыснул Поттер, взял свой кубок и стукнул им о кубок Лонгботтома. Раздался короткий приглушённый металлический «дзыньк». Невилл сделал несколько больших глотков сразу, а Гарри внезапно замер с поднесённым ко рту кубком. Затем нахмурился и втянул носом воздух. А затем и вовсе отставил сосуд обратно на стол.  — Что-то не так? — напряжённо спросил Невилл, когда заметил действия Поттера.  — Да нет, всё хорошо… — покачал головой Гарри. Кивнув, Лонгботтом, продолжил прерванный приём пищи, когда зеленоглазый закончил предложение: — …мне просто подлили Амортенцию в сок. А так — ничего особенного.       Невилл резко подавился, и Гарри пару раз с чувством долбанул по спине закашлявшегося друга:  — Повтори… — просипел он, пытаясь восстановить дыхание. — Повтори, что ты сказал?  — Амортенция обыкновенная, классическая — хоть я и не знаю, есть ли какие-то виды «неклассические», — безумно приятно пахнущая, — юноша словно наяву вновь почувствовал этот обволакивающий аромат кедра, корицы, мяты и разнотравья. Естественный запах тыквенного сока за ними был практически не слышен.  — И ты ничего не будешь делать? — недоумённо спросил Невилл.  — Не-а, — протянул в ответ Гарри. — Ты представь, что вообще твориться начнёт, если я сейчас скажу, что мне подлили Амортенцию в сок? Да это ж к завтрашнему дню в Пророке появится: «Гарри Поттеру, знаменитому Мальчику-Который-Выжил, подлили Амортенцию в тыквенный сок! Читайте на второй странице!»  — А чего не на первой?  — А на первой будет статья о моей свадьбе сразу после окончания Хогвартса, — фыркнул парень. — С подпиской «репортаж Риты Скитер».       Невилл невольно прыснул.       На заднем плане Дамблдор толкнул какую-то ересь о любви и о её силе и значимости, мальчишки, отставив от себя подальше кубки с соком, весело болтали, а на дальнем от них конце стола одна рыжая девушка с силой сжала в руке вилку.