После конца Бури есть два пути: сломать всё полностью или отстраивать заново. Что, по вашему мнению, лучше звучит? Личное высказывание
∆∆∆
Гарри открыл глаза и с недоумением обнаружил себя на улице. Точнее сказать, рядом с Чёрным озером, часть которого ему была видна из-за густых кустов, в которые он забрался практически целиком. Неожиданно среди шума леса, который стоял прямо за его спиной, послышался громкий смех и плеск воды; парень выбрался из куста, с трудом отцепляя от своей мантии тонкие веточки, и выглянул из своего убежища. Погода была отличная: солнечная — на небе ни облачка, безветренная и тёплая-тёплая. Парень предположил, что сейчас был июнь, примерно середина, и раз уж он видит учеников на территории Хогвартса, чья серая громада была видна чуть вдалеке, был конец учебного года. — Сири, хватит! — вновь послышался громкий смеющийся голос. Гарри посмотрел на крикнувшего. Немного вьющиеся тёмно-коричневые волосы, практически достающие до плеч, высокий рост, карие глаза и абсолютно нелепые очки-велосипеды на носу. Это ведь... — Ну нет, Джейми! Ты поплатишься за всё! Бу-га-га-га-га-га! — да, это был его отец, а тот, к кому он обращался и кто сейчас абсолютно не натурально спародировал злобный смех... Чёрные всклокоченные волосы, убранные сзади в неаккуратный низкий хвостик, и лучистые синие глаза. Сириус. — Мальчики, хватит плескаться! — услышав этот голос Гарри выглянул из-за куста сильнее, стараясь рассмотреть говорившую. Рыжие, огненные на солнце, волосы и его зелёные глаза. Точнее, наоборот, это у Гарри были её глаза. Мама. Все трое по колено стояли в воде. Джеймс и Сириус уже были практически насквозь мокрыми, но это им, казалось, совершенно не мешало. — Да ладно тебе, Лилс! — весело воскликнул Бродяга и неожиданно окатил подругу водой. Не пользуясь волшебной палочкой, а набрав воду в ладошки, как самый обычный маггл. — Весело же! — Джеймс засмеялся, когда Лили призвала свою палочку, лежащую, видимо, где-то на берегу, и с помощью магии послала целый столп воды из озера в Сириуса. Блэк от напора не удержался и свалился в воду. — Весело? — с лёгкой ехидцей в голосе переспросила Лили, поигрывая палочкой в руках. — Рем, она меня обижает! — обиженно воскликнул Бродяга, глядя куда-то вправо, в другую сторону от притаившегося Гарри. Услышав ещё одно имя, парень практически полностью вышел из своего укрытия. На берегу, под большим ветвистым дубом сидел ещё один юноша, только с книгой в руке. Он тепло улыбнулся, услышав эти слова, но только покачал головой, не собираясь принимать участия в этой забаве. Он тихо перелистнул страницу, и этот звук затерялся в шуме, который издавали высокие кроны деревьев в Запретном лесу. Гарри счастливо улыбнулся этой картине и наконец решил показаться всем четверым на глаза. Первой его заметила Лили: — Гарри, дорогой! — она протянула к нему свои руки. На веснушчатом лице улыбка стала ещё шире. И юного гриффиндорца ничуть не смущало то, что она никак не должна была его узнать. — Иди скорее к нам! Сириус наконец поднялся из воды на ноги и тоже повернулся к Гарри: — Да, Сохатик, давай к нам! У нас тут весело, правда! Зеленоглазый рассмеялся и подбежал вплотную к воде. Римус проводил его долгим тёплым взглядом, но так и остался сидеть в тени большого дуба. Гарри на ходу снял ботинки, неаккуратно наступив на пятку сначала одного, а затем другого, скинул следом за ними носки, подтянул до колен свои школьные брюки и зашёл в тёплую воду. И Сириус, и Джеймс были выше его, но с Лили они могли смотреть друг другу в глаза на одном уровне. — Привет! — счастливо улыбнулся им всем парень. — Я так рад всех вас видеть, вы просто не представляете! — Мы тоже рады тебя видеть, Гарри, мы тоже, — похлопал его по плечу Джеймс. От силы этого похлопывания парень чуть не свалился в воду. — Присоединишься к нам? — Конечно! Все сделали друг от друга несколько шагов, чтобы дать простор для движений. Лили и Джеймс стояли дальше всех от берега, Поттер-старший даже немного намочил подвёрнутые штанины; Сириус стоял между молодой парой и Гарри; последнему же можно было сделать только один шаг назад, и он бы вышел на берег. Парень первым наклонился, чтобы зачерпнуть воду, но всё также продолжал глядеть на остальных, опасаясь, что они быстрее него наберут в ладони воду и выплеснут её на него. Внезапно Гарри заметил, что Лили плачет. Он опешил и замер на месте, оставшись в нелепой позе со сложенными лодочкой ладонями. Он перевёл взгляд на Джеймса и Сириуса. Из их глаз тоже катились слёзы. Только... это всё же были не слёзы. Юноша медленно распрямился. Из глаз его самых близких людей текла кровь. Яркая, багряная, чуть поблёскивающая в лучах неожиданно быстро заходящего солнца. Вскоре небо на западе окрасилось в алый цвет. Цвет крови. — Ч-что... Вы?.. Что происходит? — сиплым голосом прошептал Гарри. И Сириус, и Джеймс, и Лили продолжали улыбаться. И из их глаз продолжала течь кровь. — Ну же, Гарри, что случилось? — не изменившимся голосом спросила Мама. — Почему ты остановился? — Сохатик, ты чего? — с немного тревожной улыбкой спросил Бродяга. Из уголка его губ вниз по подбородку стекла красная струйка. Блэк слизнул её языком и ничуть не поменялся в лице. Гарри заметил, что прилипшие к мокрым телам белые рубашки в нескольких местах окрасились в несмелый багровый цвет. Но пятна эти быстро-быстро расползались по рубашкам, и вот, красные капли крови уже падают в воду Чёрного озера. «Кап. Кап. Кап. Кап. Кап.» — послышались редкие звонкие удары об воду. Секундой позже звуки стали чаще, а ещё через секунду все они слились в единый. Парень проследил короткий миг падения одной из капель и взгляд его застыл на багряных разводах, яркий, опасный танец которых ни на мгновение в воде не прекращался. Единство движений танца вдруг нарушил Сириус, сделавший шаг ему навстречу: — Гарри, ты в порядке? — обеспокоенно спросил он. Гарри же не мог сделать ни шагу. К нему приближался окровавленный с ног до головы Сириус, а он не мог сделать ни. одного. чёртового. шага. Вдруг кто-то резко дёрнул его сзади за шиворот, отчего юноша начал падать назад. Вот только, он не ударился ни об воду, ни об землю, а продолжил падать вниз, успев заметить только то, что у того, кто дёрнул его, были тёплые карие глаза цвета тёмного шоколада. Над его головой сомкнулся кроваво-алый водоворот. Густая кровь заливалась ему в рот, глаза, нос, лишая всего: и движения, и возможности говорить и слышать, и смотреть. Гарри не мог даже крикнуть. Он мог только желать, отчаянно желать того, чтобы всё это поскорее закончилось...∆∆∆
Гарри Поттер в очередной, в очередной, мать его, раз проснулся в своей кровати с громким криком. Падение было иллюзией, но вот в одеяле парень запутался настолько, что и впрямь практически не мог пошевелиться. Во рту застыл мерзкий металлический привкус — он до крови прокусил губу, но ему казалось, что помимо этого он до сих пор слышит отголоски того запаха крови. Юноша быстро выпутался из одеяла, отдёрнул полог и забежал в ванную комнату, ни разу не беспокоясь о том, что своими громкими шагами и хлопком двери мог разбудить соседей. Не обеспокоились Пологом тишины — их проблемы. Его стошнило. И стошнило не один раз. Слюной с примесью желчи. Он так и остался сидеть на коленях перед унитазом, когда всё это закончилось. Когда всё наконец закончилось. Он поднялся на подкашивающиеся ноги, смыл всё, и держась за стенку, проковылял к раковине. В зеркале над ней он заметил лишь бледную тень себя-прошлого. Он умылся. Холодная, практически ледяная, вода не помогла, а он стал выглядеть ещё более жалко — лихорадочно горящие глаза с тёмными кругами под ними и бледное до синевы лицо с прилипшими к щекам мокрыми завитками волос. Гриффиндорец резко отвернулся. Затем сделал глубокий вдох, затем выдох и поплёлся в комнату. Только для того, чтобы спустя минуту вернуться обратно, но уже с полотенцем и чистыми вещами, не пропитанными холодным потом. Гарри залез в душевую кабинку, опёрся рукой на стену и резко повернул кран. Из лейки над его головой полилась вода. Парень вздрогнул, когда ледяные капли ударились о его спину, но только сильнее стиснул зубы, не меняя температуры. Почему бы не попытаться заглушить холод в душе́ холодом в теле? Быть может, поможет... Сколько времени он простоял под ледяным дождём, парень и сам не мог потом сказать. Просто в какой-то момент повернул кран рукой, которой даже не чувствовал, обратно и вылез из кабинки. Непослушными пальцами взял полотенце и чуть не выронил его, а после накинул его себе на голову. Волосы он тоже намочил. Случайно. Медленно-медленно начал её вытирать, и с каждым его движением возвращалось в тело тепло. Сначала — пальцы на руках и ладони; затем, когда он спустил полотенце на плечи, — руки, от запястьев и до плеч и спина; следом — ноги. И только пальцы на ногах никак не желали согреваться, но Гарри просто махнул на них рукой. Он наверняка выглядел со стороны очень глупо — голый и стоящий на одной ноге, растирающий пальцы на другой. Когда он вышел из ванной, в окне на востоке только-только начало светлеть. Когда же он брал одежду и уходил в душ было ещё совсем темно. Но даже так было ещё безбожно рано — солнце ведь в конце весны встаёт примерно в пять... Хотелось спать, но Гарри не хотел снова ложиться в постель, боясь — он действительно боится этого? — засыпать снова. А что, если он вдруг вернётся снова в тот кошмар, но тот начнётся с самого начала — с тёплого, безоблачного дня и лучезарных улыбок? Да, он действительно этого боялся. Гарри подхватил свою сумку с учебниками, собранную накануне вечером и сейчас стоящую рядом с тумбочкой, и вышел из комнаты, так и оставив свою кровать развороченной, а постель не сложенной и не застеленной. Пусть. Ему на это было наплевать. Он проигнорировал ещё пока хранящую тепло гостиную — камин погас всего где-то полтора часа назад — и вышел в коридор, где висел портрет Полной Дамы. Та даже не проснулась, когда Гарри открывал, а потом закрывал дверь. Он на мгновение задумался, куда ему идти, а потом решил — Выручай-Комната. Больше просто некуда. Коридоры и холлы, периодически сменяющие друг друга, наполнялись утренним промозглым холодом. В этой атмосфере вполне были бы уместны призраки, рассказывающие о том, как они умерли. Во всех подробностях, и даже, возможно, показывая свои раны. Гарри помотал головой, силясь отогнать от себя мысли о призрачных каплях крови, и ускорился. Холод вновь окутал его полностью, забираясь под одежду и сковывая своими цепями. Выручай Комната встретила его таким же холодом, какой был в коридорах. Гарри с неудовольствием вспомнил о том, что даже если бы в камине горел огонь, он бы не был горячим и согревающим. Трясущимися руками он послал в сухие дрова Инсендио, и перед тем, как первый робкий язычок пламени выглянул из-под полена, юноше показалось, будто из его рта вылетело маленькое облачко пара. Он устроился в кресле, которое стояло ближе всего к камину, выбрав из двух то, которое стояло правее. Он не понял этого финта Комнаты, которая предоставила ему целых два кресла. Ну, разве что можно было сдвинуть их вместе и устроиться на них, как на диване? Гарри скорее почувствовал, чем увидел, как сзади появился диван. И зачем в таком случае второе кресло? И как бы парень осознанно не хотел, Комната никак не убирала его. Может быть, он просто неосознанно желал присутствия кого-то рядом? Наверное, Комната думала именно так. Но Гарри не умел считывать каждые её магические порывы, поэтому не мог понять и этого. Он залез в кресло с ногами и свернулся в нём калачиком. От камина по помещению медленно расползалось Тепло, своими объятиями освобождая юного, ещё пока что совсем глупого гриффиндорца от тяжёлых кандалов Холода. Человек же, которому и предназначалось это самое второе кресло, беспокойно перевернулся на другой бок и тревожно нахмурился. Ему тоже снилось что-то неприятное.∆∆∆
Разумеется, утром Гарри проспал, ещё удивившись, как он вообще сумел заснуть после своего кошмара. Но, эта мысль не задержалась в его голове надолго, потому что Комната услужливо призвала ему большие напольные часы, которые при появлении громко возвестили о том, что до девяти — а значит, и до начала первого урока — осталось всего пятнадцать минут. Завтрак он уже пропустил, но прислушавшись к себе и своим ощущениям, решил, что это к лучшему. Есть не хотелось, а при виде еды его вообще могло вновь стошнить... Все дообеденные уроки прошли как в тумане — Гарри чувствовал себя абсолютно разбитым и не готовым к творению магии. Стоило ли говорить, что практически все учителя, у которых он сегодня побывал, делали ему замечания? Даже пытались подловить на таком состоянии и спрашивали материал, но все терпели полное фиаско, потому что Поттер помнил всю теорию наизусть и отвечал даже в таком отвратительном состоянии. Перед обедом — который он благополучно прогулял — парень сумел порадоваться лишь тому, что в этот день в учебном плане не стояло Зельеварение. А-то Снейп бы ему устроил... Небо. В алмазах. Послеобеденным уроком стоял Уход за Магическими Существами, который сегодня заменяла Граббли-Дёрг, и Гарри принял решение на него не ходить. Может, если не заметит, даже не настучит МакГонагалл. Юноша планировал уже вновь скрыться в Выручай Комнате, вот только он совсем забыл о существовании одного человека... Который напомнил ему о себе уже тогда, когда гриффиндорец стоял на лестничной площадке и ждал, когда подъедет нужная ему лестница. — Поттер! — раздался из-за спины знакомый голос. Вся сонливость в один миг слетела с него, и Гарри бы даже поразился этому, если бы не знание о том, что он сейчас собирается сделать... Гриф не обернулся, наглейшим образом проигнорировав его, и Драко подошёл ближе, вставая перед самым его носом. — Поттер, ты чего это? Игнорировать меня вздумал? — в его голосе на последних вопросах Гарри уловил беспокойство, и от этого на душе стало ещё более гадко. — А, Малфой! — попытался сказать гриффиндорец как можно более враждебно. Его лицо застыло восковой маской, а его взгляд был устремлён сквозь Драко. — Какими судьбами? — Эй, Гарри, ты чего? — опешил слизеринец. Зеленоглазый ещё ни разу с момента начала их перемирия, а потом и дружбы, не назвал его по фамилии, а сейчас... — Да нет, Малфой, со мной как раз всё нормально! А вот с тобо-о-ой... — последнюю фразу Поттер протянул в излюбленной манере самого Драко. Так противно и... не по-поттеровски... Это как будто был и не Гарри вовсе. — Таскаешься за мной всё время, как будто я тебе что-то должен. Так чего же ты хочешь, Дра-а-ако? Неужели своих слизней не хватает? — опасная, очень опасная тема в связи со случившимся вчерашним днём. Но Гарри принял решение, и за себя, и за Драко. Так будет лучше. — А как же Крэбб? Гойл? Забини? И кто там ещё в твоей компашке есть?.. Гриффиндорец вдруг сделал шаг назад. Пусть он и ожидал подобного, но ожидать и получать — совсем разные вещи. На его лице не дрогнул ни один мускул. Драко же стоял перед ним, в этот момент такой ослабленный, не успевший опустить руку и смотрящий с такой обидой, что Гарри стало противно от самого же себя. Скула яростно полыхнула огнём. — А я, Поттер, думал, что ты нормальный. Что ж. Видимо, я ошибался, — сказано было с напускной жалостью, за которой умело спряталась боль. Он не ожидал, действительно не ожидал такого. По крайней мере, не от Гарри, Гарри-чёрт-возьми-Поттера, к которому уже успел сильно привязаться, и который, как он думал, точно также привязался к нему. Он с силой толкнул гриффиндорца в плечо, когда проходил мимо. Гарри разорвал их дружбу. Драко это принял. Если Поттер этого хочет, то кто он такой, чтобы его останавливать? Спину свело судорогой — настолько сильно и неестественно она была выпрямлена, когда он с гордо поднятой головой и абсолютно убитым взглядом уходил прочь, всё увеличивая и увеличивая расстояние между собой и Поттером. Он уже не видел, как обессиленно сгорбился зеленоглазый парень и сжал свои руки в кулаки. Гарри всеми силами пытался не развернуться и не крикнуть Драко, что он, идиот-придурок-гриффиндорец, обманул его, нагло ему солгал. Шрам «Я не должен лгать» обязательно бы полыхнул болью, но сейчас он практически не был заметен и вовсе не ощущался благодаря чудодейственной мази Снейпа. С тихим шелестом подъехала его лестница, и парень нетвёрдой ногой встал на первую ступеньку. Юноши, всего пять минут назад бывшие друзьями, повернулись друг к другу спиной. Невидимая нить, прочно связывающая их сердца, истончилась до крайности, но... не исчезла полностью. Люди, чувствующие по отношению друг к другу любые чувства — будь то дружба, любовь, ненависть, — уже не могли быть безразличны друг другу. Пускай и хотели таковыми казаться...∆∆∆
Вместо запланированной ранее Выручай-Комнаты Гарри скрылся на верхней площадке Астрономической башни. Просто вдруг понял, что с плохими мыслями наедине лучше оставаться на свежем воздухе. Свист ветра в ушах, отдалённый плеск неспокойных вод Чёрного озера, шум листвы на деревьях — всё это отражало все его эмоции, выход которым парень дал только тогда, когда убедился, что находится один. Несколько раз он с силой ударил кулаками по каменной стене, а после, разбив костяшки в кровь, прислонился к прохладному камню горящим лбом. Кричать почему-то не хотелось, хоть юноша и был уверен в том, что заорёт, что есть мочи, сразу после того, как ветер ударит ему в лицо. Кричать не хотелось. Плакать тоже. Будто все слёзы оказались выплаканными, и в воображаемых резервуарах, где они должны были храниться, настойчиво мигал ноль. Гарри подошёл к самому краю площадки и улёгшись грудью на высокий парапет, посмотрел вниз, на землю, которая была далеко-далеко внизу. Голова слегка закружилась, когда он представил, какая тут высота, но он не стал отрываться и отходить на безопасное расстояние. Опасность и власть над своей жизнью — вот что он хотел сейчас почувствовать. Поэтому безрассудно подпрыгнул, подтянулся на руках и уселся на каменное заграждение. Под его ногами всё ещё оставались плиты — Гарри не решился свесить их на другую сторону. Он закрыл глаза, и крепко вцепившись в парапет руками, поднял голову. Ветер трепал его волосы, играясь с отдельными прядками, а где-то недалеко попискивали какие-то птицы. Может быть, свили гнездо несколькими уровнями ниже? Не так уж и важно. Мыслей о том, чтобы сейчас наклониться назад, раскинуть руки словно птичьи крылья и камнем рухнуть назад, вниз, не было. Гарри слишком любил свою жизнь, даже несмотря на то, что периодически добровольно создавал себе препятствия и вырывал на пути предательские ямы. Иногда ему хотелось стать безэмоциональной машиной, роботом, в которого заложена только программа, которой он бездумно следует. Не оглядываясь назад и не беспокоясь о том, что будет там, впереди, за очередным поворотом Судьбы. Глубокий-ли овраг? Или высокая-высокая гора? Не важно. Если это заложено в его программу, он всё преодолеет. Это не было не то, что несбыточной, а вовсе и не мечтой. Так, размышления разыгравшегося вдруг воображения. Гарри открыл глаза и повернул голову вправо, туда, где находилось квиддичное поле. Там как раз мельтешили мелкие-мелкие фигурки игроков, одетые в жёлтые лётные мантии. «Команда Хаффлпаффа тренируется», — отметил парень. Раньше он бы обрадовался, что может понаблюдать за соперниками, выведать их техники, но сейчас... это стало не важно. Даже если они им проиграют, пусть. Просто Гриффиндор не получит кубок Хогвартса по квиддичу, а Гарри получит по лицу от разозлённой команды. Пусть. Солнце слишком медленно катилось в сторону запада, и, наверное, ещё не закончился урок УзМС, который Гарри прогулял. Парень не знал, поскольку хижину Хагрида от него скрывала Часовая башня, а... Нет, мотнул один раз головой гриффиндорец. Скорее всего, всё ещё не закончился, потому что громкий гонг к концу урока он бы точно услышал. Юноша подумал и решил, что∆∆∆
— Северус, мальчик мой, — добродушно улыбнулся Дамблдор. Снейп же, оставшись стоять около двери, скривился — какой он к чёрту мальчик, ещё и чей-либо? — Как же я рад, что ты всё-таки посетил меня! — Что Вы хотели от меня, Альбус? — без лишних расшаркиваний поинтересовался зельевар. Единственное, что ему сейчас хотелось, — так это уйти в свои личные покои и просто лечь спать, а не зависать в кабинете директора. — Ну что же ты? Разве я не могу пригласить тебя просто так, пропустить по чашечке чаю? — Ну не в двенадцать же часов ночи, Альбус! — не выдержал Снейп. Старик отвлёк его от чтения одного интереснейшего трактата по Зельеварению, и сейчас оказывается, что впустую. Он справедливо отодвинул мысли о том, что он и так собирался заканчивать, назад, подальше. Дамблдор же покачал головой, отчего колокольчики в его бороде мелко противно зазвенели. Перед ним на столе появилась одна дымящаяся чашка с чаем, в которую он насыпал пять ложек сахара из сахарницы, тоже появившейся благодаря магии домовиков. — Может, всё-таки присядешь? — спросил он, размешивая чай, звонко и, судя по всему, специально, ударяя ложкой о тонкие стенки чашки. Северус нехотя прошёл вглубь кабинета и устроился на самом краю неудобного кресла. — К сожалению, ты прав, и вызвал я тебя не просто так, — он подождал, пока зельевар фыркнет, и продолжил: — В последнее время Волдеморт ушёл в затишье — от него нет никаких вестей, его Пожиратели не делают никаких налётов. И меня это напрягает. — Разве не должны Вы радоваться, Альбус, что никто из мирного населения больше не страдает? — Я рад, Северус, пойми, — мужчина посмотрел на поджатые губы директора и мысленно покачал головой: «Верно. Очень рад». — Но я опасаюсь, как бы после такого длительного затишья не совершился какой-то серьёзный налёт, в котором пострадают многие жизни. Тебя не вызывали в последнее время? Не думаешь, что твой секрет стал известен кому-то из твоих друзей? Грубый намёк на его ошибку в молодости зельевар пропустил мимо ушей: — Альбус, Вам давно известно, что при Тёмном Лорде я занимаю роль зельевара и лекаря. Если меня давно не вызывали, это значит, что моя помощь не требуется. Я не был в их убежище уже около двух недель, поэтому не знаю, что там сейчас происходит. — А неплохо было бы узнать, Северус. — Ну и что же Вы мне предлагаете сделать, Альбус? — ядовито поинтересовался мужчина. — Просто так взять и заявиться к Лорду пред его красные очи и прямо в лицо спросить, почему в последнее время прекратились налёты? — Да, если потребуется! — резко отрезал Дамблдор. — Мне не важно, Северус, каким способом ты достанешь эту информацию, но в ближайшее время она уже должна быть у меня! Ты понял меня? Иначе оставшиеся дни коротать будешь там, откуда я тебя вытащил! Зельевар скрипнул зубами. Чёртов старик каждый, каждый их разговор напоминал ему об Азкабане. Это уже начинало подбешивать. В голову уже даже закралась мысль о том, чтоб довести его до того, что он действительно отправил бы его в Азкабан. Тёмный Лорд бы его оттуда вытащил практически сразу, ещё и сделав всё так, будто Северус Снейп умер в своей одиночной камере... Но идея вновь оказаться в этом сыром холодном месте вызывала отвращение. Туда не хотелось возвращаться просто по-человечески. — Я понял, Альбус, — ровным голосом произнёс мужчина. — Ах да, ещё одно, — наигранно спохватился директор. — Слышал, вчера вечером твои слизеринцы напали на мистера Малфоя? Не расскажешь ли мне, почему? Ты ведь говорил, они горой друг за друга встанут... А вот теперь лёгкое отвращение, сменилось раздражением: — Альбус, я удивлён, что Вы вдруг заинтересовались моими слизеринцами. Я уже разрешил вчерашний конфликт. Если вдруг подобное произойдёт в будущем ещё раз, не волнуйтесь, я обязательно уведомлю Вас, когда решу кого-либо исключить. Дамблдор покачал головой, а Северус задумался, для чего вообще заводился этот разговор. — А что насчёт Гарри? — ну, теперь всё встало на свои места. — Он ни с кем из твоих не конфликтует? — Нет, — коротко ответил Снейп. Ну почему снова Поттер? Мало ему вчера было стрясти с Крэбба, Гойла, Забини и Пьюси клятвы о том, чтобы они никому не рассказывали полной картины всего произошедшего, в частности — не рассказывали об этом неугомонном вездесущем гриффиндорце, так ещё этот мальчишка своим бездействием привлекает внимание директора! Неужели нельзя меняться, но не показывать это всем и каждому? — Он в последнее время за учёбу взялся, верно? Даже по твоему предмету успевает, — тонко улыбнулся Дамблдор и стёкла его очков сверкнули, отразив скачущее пламя одной из свечей, коих в кабинете было огромное множество. — Ты не наблюдал за ним? Что, если его разум захватил Волдеморт? Или это вообще кто-то под Оборотным? — Это точно Поттер, — сквозь зубы процедил зельевар. Почему в душе начинало вновь подниматься раздражение на этого мальчишку, если они уже давно решили, что могут вполне мирно сосуществовать в одной школе? — Думаю, он просто наконец повзрослел. Не стоит возиться с ним так сильно, Альбус, он уже не ребёнок. — Ты не понимаешь, Северус, — покачал головой Дамблдор. — Так объясните мне! — Ещё не время, мой мальчик, ещё не время... — В таком случае, Альбус, — подорвался со своего места Северус, — в следующий раз позовёте меня тогда, когда настанет время, — он развернулся, полы его мантии распахнулись за спиной словно крылья, на которых он буквально вылетел из кабинета. Начавшие мелко позвякивать серебряные артефакты, расставленные по полочкам, успокоились, а старик не смог сдержать в себе улыбку. Новая разработка его старого друга работает.∆∆∆
Мужчина вылетел из кабинета и почти одним прыжком преодолел лестницу. Он не остановился, когда за спиной горгулья встала обратно на своё место, а отошёл слегка подальше, завернув за угол. Только там он позволил себе громко рыкнуть вслух, выражая тем самым всё, что он думает о разных долькожорах и очкастых недоразумениях. И зельевар бы без сомнений постоял ещё, если бы не внезапно появившаяся в стене всего в двух метрах от него дверь. Она открылась, через две секунды закрылась и вновь исчезла. Никто из неё не вышел, либо... либо этот кто-то скрывался под Мантией-невидимкой. Этот кто-то появился весьма, весьма вовремя. — Ну-ка, ну-ка, Поттер? А что это Вы делаете вне своей гостиной после отбоя? — обманчиво спокойно спросил Снейп. Мантия в один миг слетела с ночного нарушителя правил, а остриё волшебной палочки было направлено ему в грудь. Мужчина только усмехнулся — если этой жалкой позы хватит на несколько слизеринцев, то это не значит, что на человека, который претендует на место преподавателя ЗоТИ, тоже. Снейп мог просто сделать один большой шаг вперёд, мигом сократив дистанцию, и выбить палочку из рук парня. Тот бы ничего предпринять не успел. — А, сэр, это Вы, — облегчённо выдохнул Гарри. Палочка неуловимым движением была отправлена обратно в карман. Сам гриффиндорец принял более свободную позу. — А Вы ожидали увидеть здесь кого-то другого? — смоляная бровь взметнулась вверх. — Если говорить честно, профессор, я в этом коридоре не ожидал увидеть вообще никого, — несильно улыбнулся ему гриффиндорец. Услышав такой ответ, мужчина всё-таки подошёл к юноше ближе. — И почему же в таком случае Вы расслабились, только увидев меня? — что-то в голосе зельевара заставило Гарри нахмуриться и поднять голову, вглядываясь тому в глаза. Мужчина же, не теряя времени, применил Легиллименцию. Но дальше урывков каких-то мудрёных слов его не пустили — с силой вытолкнули из сознания. Парень перед ним слегка покачнулся, но на ногах устоял. — Ну и что в этот раз Вам не понравилось? — с негодованием спросил Гарри, делая шаг назад, чтобы восстановить своё личное пространство. Снейп шагнул за ним и на этот раз вообще вцепился рукой в его плечо. Гриффиндорец постарался отлепить от себя руку, но та сжалась ещё сильнее, заставив его непроизвольно зашипеть. — Совсем страх потерял, мальчишка? — прошипел он, медленно подталкивая юношу к стене. — Ты забыл, что я не твой дружок, и обращаться ко мне следует, как положено? — Да что с Вами в конце-то концов происходит, профессор? — недоумённо спросил Гарри. Со Снейпом было что-то не так, это точно, но что? — Начал думать после того, как я стал к тебе нормально относиться, что я уже и не опасен вовсе? — продолжил мужчина, не слыша, казалось, слов грифа. — Тебе доказать обратное? — Сэр, если у Вас плохое настроение, не надо срывать его на мне! — воскликнул парень и вновь поднял глаза на лицо Снейпа. В голову закралась неожиданная идея... — Легилиме-... Не успел он договорить, как его с силой от себя отпихнули. Гарри спиной ударился о резную стену, а затем его ещё больше в неё впечатал разъярённый зельевар: — Не смей, Поттер, — прошипел он, слегка склонившись над гриффиндорцем. — Слышишь? Не смей применять против меня это заклинание! Иначе я все твои мозги наизнанку выверну, и никакой окклюменционный щит тебе не поможет! — Да чёрт Вас дери, Снейп, что происходит?! — Кажется, Поттер, ты всё ещё не понял, в какой ситуации оказался, не так ли? — Гарри демонстративно повернул голову сначала направо, затем налево, показывая тем самым, что он види... Выхода не было. Эта мысль прострелила голову парня совсем внезапно. За спиной — стена, впереди — разозлённый до крайности Снейп, который не даст ему и шага в сторону ступить. — Ох, неужели-таки дошло до твоего скудного мозга? — язвительно поинтересовался зельевар, увидев первые искорки страха в зелёных глазах. Мужчина, уже ни капли не соображая, что он, в конце концов, творит, впечатал кулак в стену всего в одном сантиметре от лица юноши. А затем почти ласково огладил тёмную отметину на скуле пальцами. Гарри от этого прикосновения дёрнулся в обратную сторону. — Я с удовольствием пожму руку тому, кто сумел так разукрасить твою физиономию, Поттер, — усмехнулся Снейп, а затем наклонился так, чтобы их лбы (в силу разницы роста) практически соприкасались: — Не умеешь ты выбирать себе противников по силе, мальчишка. Я ведь тебя одной рукой по этой стене могу размазать! Юноша постарался как можно сильнее слиться со стеной, но эти попытки осложнялись тем, что каменные барельефы на стене уже до боли впивались ему в спину. Он хотел сделать вдох и сказать что-нибудь, но голос его подвёл и вместо тихого вздоха получился тихий полувсхлип. Этот неожиданный звук заставил Снейпа очнуться, сбросить с себя навязчивую пелену чего-то постороннего. — Поттер, — недоумённо произнёс мужчина, а затем понял, всем телом ощутил, что именно сейчас происходит... Он с силой вжимает этого мальчишку в стену, лбы их практически соприкасаются, а его рука слегка дотрагивается до яркого синяка на скуле гриффиндорца, где только слишком яркий цвет дарит облегчение — это сделал не он. В глазах парня застыл Ужас. Снейп отшатнулся. — Поттер, я... Гарри, пока зельевар вроде бы пришёл в себя и перестал (возможно, только временно, так что стоило поторопиться) его убивать, подхватил с пола свою Мантию-невидимку, которую уронил, когда отступал под напором Снейпа, и мигом скрылся из коридора. Скорее всего, нырнул в тот коридор, где Северус давно-давно столкнулся с каким-то учеником. Мужчина только и сумел, что проводить его долгим взглядом, а затем сжать руку в кулак и ударить им по стене. «Идиот... Какой же я идиот...»