Расслабься, жизнь идёт — всё будет так, как надо. Ты сам себя вперёд безумно не гони, Тебе Судьба давно твердить о том устала, Подкинула проблем тебя остановить. Взгляни вокруг себя: ты часть большого мира, Он создан для тебя, здесь всё вокруг твоё. Для счастья жизнь тебе природа подарила, А ты забыл в делах о ценности её. Ногами опустись в цветочную поляну, А руки — в небосвод и крикни: «Я живу! Я чувствую, дышу, я жизнью наслаждаюсь! И нет проблем на свете, которых не решу!» Татьяна Валяева
∆∆∆
Леденящий душу холод, сжавший в своих объятиях его сердце, не исчезал, вовсе нет; даже наоборот — обжигающе промораживающая волна распространялась по всему телу. Но он не обращал на это внимание — он смотрел в одну точку, не двигаясь и не пытаясь заговорить или позвать на помощь. Зачем, если он и так знает, где он? Министерство Магии, комната с Аркой Смерти. Он запомнил это помещение только вскользь, сражаясь с Пожирателями, когда странные стены комнаты озарялись разноцветными вспышками заклинаний. Да, тогда здесь было много народу. Сейчас же не было никого; неясный тусклый серый свет будто бы лился из Арки, манил, как ночного мотылька манит свет лампы. И чувствуя, что вновь может двигаться, он сделал первый маленький шажок в ту сторону; в пустых глазах отражались блики того самого непонятного странного света. Шаг вперёд, ещё один, следующий. Сквозь заполошно громкий стук сердца стало пробиваться что-то и вовсе необыкновенное: это было похоже скорее на пение, чем на что-либо другое, пение неизвестной девушки. Оно звало к себе, зазывало в свои сети, заставляло делать шаг за шагом. И Гарри шёл. Он шёл бы, даже если бы не было никакого голоса; он шёл бы и в любом другом случае. Потому что здесь погиб Сириус. Здесь он был столь беспечен, что потерял последнего любимого человека во всём мире... Здесь он не успел сказать «Прощай». Колыхающаяся дымчатая завеса трепетала от потустороннего ветра прямо перед его лицом; казалось, сделай ещё лишь один шаг вперёд, и ты окажешься в царстве Смерти. Гарри смотрел перед собой и в колыхающемся мареве Арки почему-то видел своё отражение. Нет, ему нужен не он сам, ему нужен Сириус! Он протягивает руку вперёд, и она беспрепятственно проходит через Грань; ощущения были странные. Он не видит этого, но его рука не появляется с другой стороны Арки. Ухватиться не за что, а сделать шаг в неизвестность было страшно. Страшно примерно так же, как было тогда, когда он впервые проходил через стену, чтобы попасть на платформу девять и три четверти. Но наверное, если разбежаться и прыгнуть, будет легче. Он делает несколько шагов назад; с рукой, которая всего секунду назад была внутри Арки, всё нормально, поэтому Гарри небезосновательно думает, что и с телом в случае чего всё будет хорошо. В ушах громко стучит сердце, но он заставляет себя сдвинуться с места; Арка всё ближе, и перед самым прыжком Туда он зажмуривается. Тело пролетает будто бы сквозь тонкую плёнку, а затем он падает, Падает, Падает. Он открывает глаза, но везде, куда бы он не посмотрел, видна лишь Тьма. Сейчас он мог бы сравнить своё состояние с тем, как когда он выключал в своём Чулане свет, и тот погружался в абсолютную темноту до тех пор, пока глаза к ней не привыкали. По ощущениям прошло около минуты, но он всё ещё не видел ничего; падение продолжалось, но было уже не так страшно — если это Арка Смерти, значит по идее он уже умер. А умереть дважды было невозможно, поэтому, даже если он когда-нибудь приземлится на дно, он не разобьётся. Понимание этого упокоило его окончательно и, вздохнув, Гарри постарался выпрямиться прямо во время падения; он представил, как ноги его касаются чего-то, на чём можно стоять, и почти тот час же его Падение прекратилось. Несмотря на то, что он постарался приземлиться на ноги, он всё равно заваливается набок, а после недовольно ворчит, потирая ушибленное во время попытки восстановить равновесие запястье. Гарри оглядывается по сторонам, но везде, куда может дотянуться его взгляд, непроглядная Тьма. Он тяжело вздыхает, а затем, набрав в грудь побольше воздуха, кричит: — Сириус! — его голос тонет в окружающем пространстве, а после вновь воцаряется Тишина. — Сириус, ты здесь?! — вновь делает попытку он, но это не приносит никакого результата. Но внезапно за спиной слышится шорох длинных одежд, а затем ироничный звонкий смех. Гарри резко разворачивается, но за спиной никого нет. — Сириус? — уже менее уверенно спрашивает он, а неприятный смех раздаётся уже рядом с его ухом: — Ты зря Сюда пришёл, мальчик. Тело оцепенело — он не мог двинуться ни на дюйм, но всё ещё мог говорить: — Я пришёл сюда за дорогим человеком, но не могу его найти. Он не отзывается. — Здесь невозможно ничего найти и невозможно что-либо потерять. Это Место есть, но его не существует. Это Место не подвластно Времени, но Оно всё ещё действует здесь. Ты зря Сюда пришёл, ты не найдёшь Здесь ничего. — Прошу прощения, я совсем запутался: Здесь — это Где? И как этого Здесь не существует, если прямо сейчас мы с Вами Здесь находимся? — Ты глупый мальчик, — раздалось уже напротив него, но как Гарри ни старался, он не мог никого увидеть. — Ты сам пришёл в мои Владения, а теперь спрашиваешь, Где ты? Внутри похолодело и он с трудом задал следующий вопрос: — Вы — Смерть? — Да, мальчик. И Я снова скажу: ты зря Сюда пришёл. — Я... — Гарри сглотнул, — ...Я пришёл попрощаться с умершим человеком. Это возможно? — Нет. Здесь ничего нет. Здесь ты ничего не сможешь найти. Разве что, — Смерть зло рассмеялась, — ты нашёл Меня. Ты уже не раз ускользал от Меня, и даже сейчас Я всё ещё не могу забрать тебя. Но это ненадолго. В последний раз у тебя были Мои Дары, все три, поэтому ты не умер. Но Я всегда забираю своё, мальчик. И рано или поздно... — Я понял. — Хорошо. А сейчас иди. Твоё Время пока ещё не пришло. Я не могу тебя забрать, поэтому Я зла. Уходи. ...И мир завертелся.
∆∆∆
В библиотеке по-родному пахло застоявшейся пылью, книгами и совсем немного — солнечными лучами, отзвуки которых были слышны даже после трёх дней беспросветного дождя, который «радовал» всех Лондонцев вместе с обещанным похолоданием. В связи с погодными условиями даже тётя Петуния не решалась выгнать своего племянника на улицу для работы в саду, потому как точно помнила, чем это закончилось в прошлый раз. Гарри в то лето должно было исполниться десять, когда его заставили работать весь день под пронизывающим проливным дождём. После этого он недели две провалялся в кровати с тяжёлой ангиной, вставая только за тем, чтобы отнести своё бренное тело в ванную комнату; еду и лекарства ему приносили Дурсли, проникшиеся сложившейся ситуацией после прихода в их дом врача, который и сказал им, что температура под сто четыре градуса по Фаренгейту не есть норма. После того раза Дурсли не рисковали, поэтому Гарри в дождливые дни прятался сначала в своём чулане, а потом, когда ему выделили вторую спальню Дадли, — именно в ней. Вот и сейчас, казалось, семейство Дурслей совершенно о нём забыло. Тяжёлые замки и задвижки на двери отпирались трижды в день: чтобы он банально смог сходить в туалет. В еде его ограничили ещё больше, чем раньше — и тётя Петуния, и дядя Вернон считали, что раз он не работает, то и энергию, получаемую из продуктов, ему тратить некуда; плюсом шло их убеждение в том, что если маг будет голодным, у него не будет сил на колдовство. Впрочем, Кричер, вызываемый им теперь с завидной регулярностью, несколько сглаживал ситуацию: четырежды в день он приносил ему лёгкую пищу, иногда — книги из библиотеки, а в первое своё появление он притащил какую-то абсолютно древнюю баночку с Заживляющим бальзамом примерно тех же лет, что и сама баночка. Гарри не стал пользоваться ей в целях собственной безопасности: синяки сами сойдут уже через пару дней, а мазь, срок годности которой истёк примерно так... — в прошлом десятилетии? — вполне возможно вызовет у него аллергическую реакцию, от которой ему придётся избавляться средством тех же бальзаковских лет, что и мазь. Это был замкнутый круг, так что Гарри посчитал незазорным то, что ему придётся пару дней походить с «изумительным» сине-фиолетовым ожерельем на шее, тем более, что Дурсли в упор не желали замечать его увечий. Синяки на туловище прикрывали различные футболки, синяки на шее можно было скрыть высоким воротом свитера, который он попросил того же Кричера притащить ему ещё в первый же день похолодания. Упорно не желал скрываться синяк на скуле и разбитая в кровь губа, но тут уже дело принципа — если Дурсли не обращают внимания, то почему же Гарри следует? Особенно после того, как придя в себя после избиения на том злополучном пустыре, Поттер, вернувшись в дом на Тисовой улице, в особо ярких красках расписал Дадли то, что он с ним сделает, если он или его дружки хоть ещё один раз посмеют к нему сунуться. Так что теперь и этот парень вёл себя при нём как шёлковый. Всё было бы замечательно в полной мере, если бы Гарри знал, что происходит с его магией. Потому что она вела себя в последнее время крайне странно — она не желала слушаться своего хозяина в те моменты, когда Дурсль-младший оказывался недалеко от него: примерно в радиусе восьми-десяти метров. Экспериментальным путём это было проверено, когда Дадли на ночь уходил к своему другу в гости. В ту ночь магия вела себя с ним как нашкодивший ласковый котёнок: она окутала его полностью спустя всего пару минут после ухода Дадли, будто бы извиняясь за своё бессилие в тот момент, когда была нужна больше всего. И именно по этой причине, пытаясь разобраться в непонятном феномене, Гарри с помощью Кричера переправился в Блэк-хаус. Также, немаловажную роль сыграло и то, что сидеть в четырёх стенах стало просто невыносимо. Так вот, за окном хлестал непрекращающийся холодный дождь, сильный ледяной ветер завывал где-то в каминной трубе, а библиотека несмотря на всё это хранила в своих стенах крупицы согревающего солнечного света. Тёплый тёмно-синий свитер с мягким высоким горлом и чашка горячего шоколада на столе за спиной добавляли атмосфере ещё большего уюта. В руках была очередная книга с лаконичным названием «Магия в любых Её проявлениях», которая так же, как и прошлые две, не проливала света на складывающуюся ситуацию. Что-то всё так же мешало ему использовать свою магию в присутствии Дурсля-младшего, и то, что он ни на шаг не продвинулся в решении этой загадки, заставляло всерьёз беспокоиться. Что-то блокировало его магию? Если да, то что? Это точно не мог быть сам Дадли, потому что в прошлые года, проведённые с ним бок о бок, Гарри этого не замечал. А впрочем, ему ведь и не удавалось особо поколдовать во время летних каникул: запрет на использование палочек и его полное нежелание (или незнание, как) использовать безпалочковую магию делали своё дело безукоризненно... За спиной внезапно слышится какой-то шорох, и Гарри поспешно накладывает на своё лицо Чары гламура и на себя в целом — Чары, рассеивающие внимание: если тот, кто породил этот шорох, ещё не успел его заметить, у него будет преимущество в виде первого выпущенного заклинания. На пальцах зреет плетение Связывающего заклинания, когда он оборачивается. Чья-то фигура, завёрнутая в чёрную мантию, заставляет сердце биться более учащённо — неужели сюда пробрался какой-то Пожиратель? Но ведь это невозможно, не так ли? Проход в этот дом был дан исключительно Ордену Феникса, чтобы Дамблдор не сильно капал на мозги. Разумеется, предоставив свой дом в качестве штаб-квартиры Ордену, Гарри знал обо всех обсуждаемых вопросах, но это сейчас было не так уж и важно в конкретный момент. Здраво рассудив, что сначала можно обезвредить потенциального врага, а потом уже и поговорить, Гарри скинул Связывающие чары в сторону противника, но тот внезапно быстро отреагировал, рассеяв заклинание даже без мановения волшебной палочки, а после и вовсе послал те же самые Чары в сторону юноши. Уклониться было не то, чтобы сложно, и заклинание ушло в стоящий за спиной Гарри стеллаж с книгами, где успешно было поглощено защитным барьером, который был наложен абсолютно на все стеллажи в целях безопасности. В Чарах, отвлекающих внимание, больше не было смысла, потому что противник уже обнаружил его, поэтому Гарри переключил поток своей магии на более нужное заклинание, а точнее связку заклинаний: Ступефай, Петрификус Тоталус и снова Связывающее. Первое заклинание ушло в стену — противник тоже не стоял на месте, следующие же два отрикошетили от его зеркального щита. Маг приближался всё ближе, Гарри медленно пятился в проходе между стеллажами, начиная паниковать всё больше и больше. Все его заклинания не имели смысла, его противник быстро к нему приближался, а выхода не было. В этот момент, Гарри даже не подумал о том, что помещение библиотеки оставалось доступным только одному человеку на всём земном шаре, если не считать его самого, а Кричер, если бы почувствовал реальную угрозу своему Хозяину, тут же принял бы меры. В тот момент, когда неизвестный маг подобрался к нему вплотную, Гарри готов был запустить в него какое-то заклинание — какое именно, не знал и сам парень, находясь в крайней степени паники, — когда его руку с плетением перехватили прямо в полёте. На краткий миг позабыв о том, что он маг, юноша попытался выдернуть своё запястье из железной хватки просто так, не прикладывая к этому движению и толики магии. На него напали в его собственном доме. В доме, который он по праву считал своей маленькой крепостью. Эта мысль была невыносима, и Гарри в отчаянии зажмурился, ожидая, когда же Пожиратель спеленает его магией по рукам и ногам и потащит к своему Повелителю. Попасться так просто, ну надо же... Вместо тугих верёвок его запястье отпустили, а тяжёлые руки ухватили его за плечи и несильно встряхнули. Сквозь гул в ушах начал пробиваться смутно знакомый голос: — ...Поттер! Ну Поттер же, чёрт Вас дери, придите уже в себя! Почувствовав, что его уже не удерживают насильно, Гарри резко отпихнул поддерживающие его руки и отшатнулся назад, упираясь спиной в ближайший стеллаж с книгами. В зажмуренных глазах почему-то оказались застывшие слёзы и парень сначала проморгался, избавляясь от них, прежде чем посмотреть на своего противника. — ...Профессор?.. — тихо спросил он, вглядываясь в знакомые черты лица и тёмные глаза напротив, в которых сейчас застыло беспокойство.∆∆∆
Что ж, за последнюю неделю Северус бывал в этом доме всего два раза, и те — ради Ордена Феникса, который в последнее время созывали с завидной регулярностью. По сравнению с тем, сколько времени он проводил в этих стенах всего пару недель назад, это было каплей в море; с тех пор, как Гарри исчез из дома, а Северус, поддавшись лишним эмоциям, выбежал из Блэк-хауса, даже не прочитав его письмо, прошёл почти месяц. Месяц, первую неделю которого Северус пытался выяснить, что же всё-таки произошло с парнем и домом в целом. Сколько раз за это время он проклинал свою вспыльчивость — не сосчитать. Когда, остыв, он вернулся на площадь Гриммо следующим днём, письма в холле первого этажа уже не было, а домовик не отзывался на его зов. Быстрый осмотр всего здания ничего не дал — дом был пуст, абсолютно. Словно бы и не было той недели передышки, когда зельевар мог возвращаться в такое место, где его ждали, где еду ему готовил заботливый домовой эльф, где вечером можно было просто расслабиться в приятной компании, с книгой сидя у камина и попивая ароматный пряный кофе. Даже портрет старой Вальбурги Блэк висел на прежнем месте, но — что удивительно — отказывался даже голос подавать в его присутствии. Что ж, за ту неделю Северус действительно практически уверился в том, что Гарри посчитал, что брошенное ему в спину Заклинание сна было призвано навредить ему. Однако ситуация прояснилась в тот момент, когда мужчина ожидал этого меньше всего: во время первого собрания Ордена Феникса. Во-первых, сначала его смутило то, что леди Блэк, молча закрывавшая глаза на него, поливала отборными ругательствами всех остальных членов Ордена. Во-вторых, никто из Ордена не мог пройти ни в библиотеку, ни в гостиную: им были доступны только холл на первом этаже, где появлялись все аппарирующие в дом, кухня, где за неимением более подходящего помещения проводились собрания, и пара жилых, но пыльных комнат на втором этаже. Дальше путь им был закрыт. Вот тогда-то Северус стал подозревать, что что-то не так: будь Гарри действительно обозлён на него, он бы не стал оставлять ему доступ в святая-святых любого рода — библиотеку. Про зельеварческую лабораторию и тренировочный зал в подвале дома и говорить не стоило. Всё выяснилось во время второго или третьего собрания: Молли спросила Альбуса, где же сейчас «этот мальчишка»? И тот ответил, что мальчик настолько был потрясён смертью своего крестного, что отказывался покидать этот дом во что бы то ни стало. И ему пришлось применить силу, чтобы отправить его под кровную защиту его тётки, чтобы его родственники помогли справиться ему с утратой. В тот момент Северус не знал, смеяться ему или плакать, потому что с одной стороны ему хотелось удушить старика его же собственной бородой — он посмел применить силу по отношению к Поттеру, — а с другой он был рад, что теперь-то наконец понял, что Гарри в относительной безопасности. Да, пускай в доме Дурслей, но зато не в какой-нибудь затюханной грязной забегаловке, где он мог бы скрываться и в которой его в любой момент могли избить ради наживы. Собственно говоря, по причине того, что Гарри был у Петунии, а библиотека оставалась недоступной для всего остального Ордена, мужчину сильно смутил тихий шелест страниц в упомянутом выше помещении, когда он в очередной раз решил посетить Блэк-хаус. Тихо ступая по деревянным поскрипывающим половицам и вытащив заранее волшебную палочку, Северус пробирался в библиотеку. Дверь была слегка приоткрыта, и ему пришлось толкнуть её, чтобы увидеть того, кто сумел пробраться в поистине защищённый особняк древнего магического рода. Палочка в руке слегка подрагивала, пока Северус искал глазами кого-либо, но резко замерла, когда мужчина узнал фигуру, стоящую рядом с ближайшим стеллажом с книгами. Глаза расширились, а руки невольно опустились вдоль тела — настолько непонятно завораживающей была представшая его взору картина. В библиотеке было бы совсем темно — на улице всё-таки стеной лил дождь, а потому естественное освещение из окон было никудышным, — если бы не мягкий свет от многочисленных настенных ламп. Ещё один светильник горел на столе, на котором так же притулилась чашка с ещё горячим содержимым, но оказалось, что читающему человеку он был совершенно не нужен. Поттер стоял к двери практически спиной. Тонкий свитер натягивался на худой спине в области лопаток, а хрупкое запястье левой руки поддерживало весьма тяжёлую даже на вид книгу; тёмная ткань как никогда раньше контрастировала со светлой кожей мальчишки, и Северус с неведанным ранее для себя удивлением понял, что не может отвести от этой картины глаз. Он сделал неосторожный шаг вперёд, тканью мантии ощутимо задев дверную раму, что породило собой оглушительный в этой тишине шорох. Юноша перед ним в один миг подобрался, книга молниеносно была отложена на стол, а в него уже на полной скорости летело Связывающее заклинание. А неплохо он мальчишку поднатаскал: тот уже и невербальными беспалочковыми кидаться может, — подумалось Северусу, пока он очерчивал вокруг себя Поглощающий щит. После первого заклинания пошла целая связка, когда мужчина понял, что Поттер банально не узнал его, приняв скорее всего за Пожирателя Смерти, а следовательно — за своего врага. И хотя его повседневная мантия действительно была отдалённо похожа на балахоны Пожирателей, он до сего момента думал, что уж этот-то гриффиндорец должен узнать его в любом обличии — столько раз они пересекались в школе и на простых уроках, и на отработках, и даже чисто в коридорах. Но дело обстояло так, что Гарри на полном серьёзе был намерен с ним драться. Выпуская в ответ мальчишке абсолютно безобидные заклинания, Северус однако же упрямо теснил его к ближайшей преграде, намереваясь несильно его встряхнуть, чтобы пришёл в себя. Но чем ближе он подбирался к парню, тем отчётливее видел слепую панику в его глазах. «И ведь точно, — прострелила голову неожиданная мысль, — он дома. В том помещении, которое, как он уверен, закрыто от всех остальных людей. И тут появляюсь я в непонятной чёрной мантии и пытаюсь его коснуться...» Он делает резкий рывок, в одно мгновение оказываясь рядом с парнем и в последний момент перехватывая его руку с... Левикорпусом? Отодвигая навязчивую мысль «откуда ему знать о моём заклинании?» на задворки собственного сознания, он кладёт свои руки на плечи парня и легонько встряхивает: — Поттер, перестаньте, это я! — никакого ответа не следует, и вообще оказывается, что Гарри в отчаянии зажмурил глаза. Прямо как тогда, во время их первого боя, когда он ожидал заклинания вплотную. — Поттер! — он не перестаёт встряхивать его за плечи, отчего почти безвольное тело подчиняется ему в полной мере. — Ну Поттер же, чёрт Вас дери, придите уже в себя! Он внезапно распахивает глаза и быстрым, неожиданно резким движением скидывает руки Снейпа со своих плеч, после чего и вовсе отшатывается к ближайшему стеллажу, о который весьма ощутимо прикладывается спиной. Его голова опущена, но мужчина всё ещё может видеть, как он пытается сморгнуть с глаз предательские злые слёзы; когда мальчишка наконец смотрит на него, их отголоски всё ещё видны, но солёная влага не грозит скатиться вниз по щекам. — Профессор? — недоверчиво спрашивает он, во все глаза глядя на Северуса. — Я, Поттер, не узнал? — немного насмешливо спрашивает мужчина, лишь слегка дёргая уголками губ в подобии ободряющей улыбки. — Нет, сэр, простите, — Поттер усмехается слегка нервно и проводит ладонью по всклокоченным волосам. Он наконец отлепляется от стеллажа и делает пару шагов по направлению к мужчине: — Что Вы тут делаете, сэр? Если я не ошибаюсь, сегодня не должно было быть никаких собраний. — Планировал занять лабораторию на пару часов, раз уж выдался свободный день, — слабо пожал плечами Северус. — Как вижу, сегодня у тебя тоже не было никаких дел. Как сумел сюда выбраться? — Кричера попросил, — тихо фыркнул Гарри, огибая сбоку зельевара и подходя к тому столу, на который он кинул книгу. — Он обычно сам приносит мне книги, но сейчас я не знал, что именно мне было нужно, поэтому решил вернуться сюда сам. Вот, теперь ищу информацию, — он приподнимает книгу так, чтобы было видно обложку с названием. — Интересует что-то конкретное? — спрашивает Северус, тоже подходя поближе к столу. Гарри задумчиво закусывает губу, но отвечает честно: — У меня возникли некоторые проблемы, сэр. Моя магия не отзывается, когда я нахожусь недалеко от своего кузена, хотя раньше, насколько я помню, ничего такого не было. Вот, разбираюсь теперь. Северус нахмурился. Проблемы с магией — это далеко не шутки, и теперь становится понятным то, ради чего гриффиндорец решил выбраться из-под защиты своей кровной родственницы. — Помощь нужна? — интересуется он. — На самом деле, сэр, я бы не отказался, но Вы ведь хотели сварить какое-то зелье, я прав? — Это подождёт, — уверенно отвечает Северус, внутри понимая, что и в самом деле готов отложить на время свой новый эксперимент ради этого мальчишки.∆∆∆
— Ты точно уверен в том, что у твоего кузена в последнее время не появлялось никаких новых вещей, которые бы он везде с собой таскал? Гарри требуется всего пару секунд на размышления, чтобы после сказать краткое «нет», что вновь заставляет мужчину задуматься: — В таком случае, я не знаю, что происходит. Я уверен в том, что магическое плетение, которое блокировало бы магию полностью, можно наложить только на предмет, но не на человека. Новых открытий в этой области в последнее время не было, или они не афишировались, что опять-таки странно. — Я тоже подумал об этом, сэр, — коротко кивает головой Гарри. Они вдвоём сидят за столом в библиотеке, и юноша поставил локти на деревянную поверхность и опустил на сложенные ладони лоб. — И поэтому пришёл сюда, чтобы поискать информацию в книгах. Я сначала думал, что, может быть, ученику, не достигшему совершеннолетия, нельзя колдовать, не только палочкой, а вообще нельзя, но потом, когда Дадли ушёл в гости к своему другу, магия вернулась. Да и потом я вспомнил, что всё-таки колдовал без палочки ранее, чтобы побыстрее справиться с домашними делами. Так что, — он поднимает голову с ладоней и разводит руками в стороны, — я даже близко не представляю, что происходит. Северус согласно хмыкает себе под нос, после чего поднимается со стула: — Предлагаю спуститься в лабораторию. Я могу сварить зелье, которое определят наличие в организме других зелий различной направленности. Может быть, это поможет разобраться в ситуации. — Буду безмерно благодарен Вам, сэр, — Гарри тихонечко улыбается ему и тоже встаёт. Свет от лампы как-то странно скользнул по лицу мальчишки, и Снейп, заметивший что-то всего на мгновение промелькнувшее на его лице, нахмурился: — Что-то произошло, Поттер? — Простите? — недоумённо спрашивает парень, застывая всего в шаге от своего профессора. — Для чего тебе Чары гламура, Поттер? Что-то случилось? На краткий миг глаза Гарри расширяются, и мужчине вполне этого хватает: он, не слушая сбивчивые отрицания гриффиндорца, подходит вплотную и, удерживая того за подбородок рукой — чтобы не дёрнулся, — шепчет «Фините Инкантатем». Чары гламура схлынивают с лица, а Поттер резко вырывается из его рук и отходит назад, разворачиваясь к мужчине спиной. Но короткой секунды, за которую Северус успевает увидеть бордово-синий кровоподтёк на скуле парня, хватает для того, чтобы он всё понял: — Кто это сделал? — Никто, я упал, — тихо пробормотал себе под нос юноша. — Не ври мне, — мягко, насколько это было возможно, произносит Северус и осторожным потоком магии разворачивает парня к себе лицом. — Спрошу ещё раз — кто это сделал? — Я подрался. — Это я уже понял. С кем? — Не имею ни малейшего понятия, — из-за неловкого волнения фырк получается более ироничным, чем планировалось изначально. — Дадли надоело то, что в драках преимущественно побеждаю я, поэтому он позвал кого-то из своих знакомых. Собственно, именно в тот момент я и понял, что магией пользоваться не могу, поэтому всё вылилось вот в это, — он неуклюже взмахивает рукой, указывая на свою скулу. Северус тяжело вздыхает и качает головой: — В таком случае ты получишь ещё и баночку Заживляющей мази, Поттер, а то негоже ходить с наполовину цветным лицом. Мазать будешь два раза в день — утром и вечером, пройдёт через пару дней. — Спасибо, профессор, сэр, — после недолгого молчания Гарри улыбается всё ещё немного неловко, и они продолжают свой путь в лабораторию.∆∆∆
— Расскажешь, что всё-таки произошло в тот день, когда ты ушёл? — спрашивает Северус, когда Поттер удобно устроился на высоком стуле рядом с разделочным столом, а он сам поставил на огонь котёл с водой и начал приготовление первого компонента зелья. — Ушёл? Я бы ни за что по собственной воле не ушёл отсюда, сэр, — первым делом сказал Гарри. — Помните, я ведь говорил Вам? — зельевар кивает, не отвлекаясь от выдавливания сока из Шипучего боба. — Собственно... — парень провёл ладонью по вечно растрёпанным волосам. — После Вашего ухода прошло, наверное, всего пару часов, когда меня разбудил Кричер со словами о том, что в моей гостиной сейчас находится Дамблдор. Естественно, я был не в том расположении духа, чтобы вести с ним светские беседы, и чёрт меня за язык дёрнул, когда Директор сказал, что хочет, чтобы я отправился к тёте. Я сказал «не заставите», если я правильно сейчас помню. И... — Тот вынужден был «применить силу». Я помню, что он сказал так на одном из собраний Ордена. — «Применить силу»... — Гарри горько усмехается, и эта неприкрытая горечь заставляет Северуса замереть на месте. — Он наложил на меня Империус, — внутри мужчины всё леденеет, а рука с зажатым в ней разделочным ножом вздрагивает. — Вы возможно знаете — на четвёртом курсе я успешно скинул Империус Лже-Грюма, но он ни в какое сравнение не идёт с тем Империусом, который наложил Дамблдор. Если бы я... — он прерывается, думая о том, что не стоит, пожалуй говорить Снейпу о том, что он скинул заклинание только потому, что подумал в тот момент о нём. — В общем, мне пришлось изрядно постараться, чтобы избавиться от него. Я написал Вам пару строк, чтобы Вы знали, куда я пропал, собрал вещи, а после мы с Дамблдором отправились в дом к моей тёте. Собственно, вот и всё. — Ты так просто говоришь о том, что Дамблдор наложил на тебя одно из Непростительных, что я поражаюсь тебе. — Это я сейчас успокоился уже, профессор, — усмехается Гарри, — а тогда я едва не скатился в истерику, потому что не мне сейчас противостоять сильнейшему светлому магу, согласитесь? Я думаю, тогда я по-настоящему испугался того, насколько силён и беспринципен Директор на самом деле. — Понимаю, — вновь согласно кивает Северус, возвращаясь к приготовлению зелья. — А что насчёт тех магглов, которых позвал твой кузен, когда... в последний раз? — А что насчёт них? Признаюсь, когда я увидел их в первый раз, мне поплохело, потому что каждый из них был минимум на голову выше меня и на порядок крупнее. Конечно, и в банде Дадли все крупные, но если сравнить их и тех магглов... это как изголодавшая собака на привязи и сытый вожак волчьей стаи. Не мне тягаться с ними, — он прочистил горло — было непривычно говорить с кем-то так долго, потому что в последнее время они с Дурслями за весь день перекидывались всего одной-двумя фразами; воротник свитера неудобно давил на горло и парень небрежно поправил его. — Сбежать мне не дали, магией я воспользоваться не сумел, и теперь мы имеем то, что имеем. — Понятно, — Северус не знал, что и сказать. С магией мальчишки нужно было что-то делать, иначе это вообще никуда не годится. Проблема состояла в том, что на самом деле он не знал, что делать в сложившейся ситуации. Ладно, определитель зелий он сейчас сварит, но что, если он ничего не покажет? Как искать выход из ситуации? Мужчина убавил огонь под котлом до минимума и накрыл его крышкой — осталось подождать, пока зелье закипит, помешать его три раза против часовой стрелки и дать ему немного остыть. И тогда его можно будет принимать внутрь. Он повернулся к Поттеру, намереваясь что-то спросить, но застыл на месте. Поттер всё так же сидел на своём стуле, ранее с интересом наблюдая за процессом приготовления зелья, а сейчас со слабой улыбкой смотрел на него, но не это привлекло его внимание, вовсе нет. Северус помнил, как в определённый момент парень поправил ворот своего свитера, будто бы тот сильно давил ему на горло. И сейчас что-то неприятно-фиолетового цвета виднелось из-за полоски тёмно-синей ткани. Ещё один кровоподтёк, на шее, вытянутой формы, как будто отпечаток чьих-то пальцев. Мальчишку душили, причём душили сильно, раз остался такой яркий след. Мужчина метнулся к тому шкафу, где стоял флакон с Заживляющим бальзамом, вернулся обратно, а затем резко дёрнул ворот свитера вниз. И верно, ему не показалось. Хрупкую худую шею полукольцом охватывали синяки от больших мужских ладоней, и ранее эту неприглядную страшную картину закрывал только ворот свитера. Пальцы непроизвольно сжали ткань одежды, которая всё ещё находилась у него в руке, а из горла вырвался тихий вздох, который в образовавшейся тишине прозвучал не тише грома. Мальчишка напротив него наоборот застыл, не смея сделать ни движения, ни даже краткого вдоха. И Северус с поразительной для себя ясностью понял: тот боится его. Боится того, что он, Северус, может протянуть руку, положить свою ладонь на старые отметины и сжать, сжать, сжать её на его шее. И мальчишка ничего не сможет сделать, потому что уже сейчас он замер от ужаса. — Поттер, Гарри, — мужчина откинул флакон с мазью на стол, даже не обращая внимания на то, что тот, поблёскивая многочисленными гранями, перекатился через него и упал с другой стороны. Он разжал руку и опустил её на неподвижное острое плечо; второй он потянулся к растрепанной голове мальчишки, ласково провёл ею по мягким волосам и осторожно притянул его в свои объятия. — Тише, успокойся, Гарри, сейчас всё хорошо. Дыши, я не причиню тебе вреда, я обещаю. Никто здесь тебе не навредит, всё хорошо. Юноша в его руках сделал первый судорожный глоток воздуха, а потом задышал часто-часто, пытаясь дышать в такт биению сердца напротив. Так его учил сам Северус, ещё тогда, в день, когда умер Сириус. Он говорил ему слушать его сердце и пытаться дышать одновременно с ним. Тем более, что сейчас слышать стук сердца друг друга было проще простого — Северус прижимал мальчишку к себе настолько крепко, что казалось, между ними нет никакой преграды. — Я не причиню тебе вреда, — продолжал говорить в чёрную макушку мужчина, понимая, что Гарри вслушивается сейчас в каждое его слово. — Я обещаю тебе это, ты слышишь? На, казалось, риторический вопрос последовал ответ — краткое, совсем слабое кивание головой. Всё хорошо. Всё будет хорошо. Верить в это хотелось им обоим.∆∆∆
Гарри открыл глаза и с недоумением обнаружил себя на улице. Точнее сказать, рядом с Чёрным озером, часть которого ему была видна из-за густых кустов, в которые он забрался практически целиком. Неожиданно среди шума леса, который стоял прямо за его спиной, послышался громкий смех и плеск воды. Парень выбрался из куста, с трудом отцепляя от своей мантии тонкие веточки, и выглянул из своего убежища. Погода была отличная: солнечная — на небе ни облачка, безветренная и тёплая-тёплая. Парень предположил, что сейчас был июнь, примерно середина, и раз уж он видит учеников на территории Хогвартса, чья серая громада была видна чуть вдалеке, был конец учебного года. — Сири, хватит! — вновь послышался громкий смеющийся голос. Гарри посмотрел на крикнувшего. Немного вьющиеся тёмно-коричневые волосы, практически достающие до плеч, высокий рост, карие глаза и абсолютно нелепые очки-велосипеды на носу. Это ведь... <...> На берегу, под большим ветвистым дубом сидел ещё один юноша, только с книгой в руке. Он тепло улыбнулся, услышав эти слова, но только покачал головой, не собираясь принимать участия в этой забаве. Он тихо перелистнул страницу, и этот звук затерялся в шуме, который издавали высокие кроны деревьев в Запретном лесу. Гарри счастливо улыбнулся этой картине и наконец решил показаться всем четверым на глаза. Первой его заметила Лили: — Гарри, дорогой! — она протянула к нему свои руки. На веснушчатом лице улыбка стала ещё шире. И юного гриффиндорца ничуть не смущало то, что она никак не должна была его узнать. — Иди скорее к нам! Сириус наконец поднялся из воды на ноги и тоже повернулся к Гарри: — Да, Сохатик, давай к нам! У нас тут весело, правда! <...> Все сделали друг от друга несколько шагов, чтобы дать простор для движений. Лили и Джеймс стояли дальше всех от берега, Поттер-старший даже немного намочил подвёрнутые штанины; Сириус стоял между молодой парой и Гарри; последнему же можно было сделать только один шаг назад, и он бы вышел на берег. Парень первым наклонился, чтобы зачерпнуть воду, но всё также продолжал глядеть на остальных, опасаясь, что они быстрее него наберут в ладони воду и выплеснут её на него. <...> Вдруг кто-то резко дёрнул его сзади за шиворот, отчего юноша начал падать назад. Вот только, он не ударился ни об воду, ни об землю, а продолжил падать вниз, успев заметить только то, что у того, кто дёрнул его, были тёплые карие глаза цвета тёмного шоколада. Над его головой сомкнулся кроваво-алый водоворот. Густая кровь заливалась ему в рот, глаза, нос, лишая всего: и движения, и возможности говорить и слышать, и смотреть. Гарри не мог даже крикнуть. Он мог только желать, отчаянно желать того, чтобы всё это поскорее закончилось...
Да, теперь Гарри понимал. Родители стояли в воде, дальше всех от берега. Они умерли первыми. Немного ближе стоял Сириус. Он умер вторым. И он сам, сам Гарри, тоже стоял в воде, а перед ним были Лили и Джеймс и Сириус. Он следующий.