История повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй — в виде фарса. Георг Вильгельм Фридрих Гегель, немецкий философ
∆∆∆
— Живо вставай, несносный ты мальчишка! — раздалось из-за двери, отчего Гарри раздосадовано застонал себе под нос. Он вернулся только под утро и даже не сразу лёг спать, а сейчас на часах было… Гарри вызвал Темпус, едва разлепил глаза и глянул на светящиеся цифры. Ну да, конечно. Почти семь утра, он проспал от силы полтора часа. Со стороны двери раздалось несколько щелчков — это тётя открывала многочисленные замки и задвижки, — а после по комнате пробежался небольшой ветерок от сквозняка. Видимо, где-то в доме также было открыто окно, как и у парня в комнате. — Живо вставай и приготовь нам завтрак! — вновь воскликнула Петуния, а после, оставив дверь полуприкрытой, спустилась вниз на первый этаж, громко стуча по лестнице каблуками туфель. А Гарри ещё раз простонал себе под нос что-то нелицеприятное и уткнулся лицом в подушку. Здесь, под одеялом, было так тепло, так уютно, а там, снаружи было так холодно, так ещё и делать что-то надо было… Он едва подавил в себе желание накрыться одеялом с головой, потому что если он не встанет сейчас, то он уснёт, а если он уснёт, по его душу придут ещё раз, и не факт, что опять тётя Петуния. Руководствуясь исключительно этими мыслями, парень нехотя сел на кровати, сонно проморгался, чтобы сфокусировать взгляд, а затем откинул одеяло в сторону и поднялся с кровати. Солнце приветливо светило в расшторенное окно, усиленно пробиваясь сквозь серые облака, быстро плывущие по небу; день обещал быть ветреным. Хедвиг с тоской смотрела в окно через железные прутья своей клетки, но Гарри только и мог, что подойти к ней, успокаивающе приласкать перья на затылке и сунуть в клюв остатки овсяного печенья. Выпустить сову на свободу не представлялось возможным — он ещё помнил, что дядя обещал сделать с ним и его проклятой совой, если он вдруг решит отпустить её полетать на время. Отпускать её на волю до самого начала нового учебного года Гарри банально боялся: бедной сове некуда было полететь, не станет же она в самом деле жить в совятне Хогвартса на постоянной основе? А на природе, как юноша опасался, его пернатая подруга долго не протянет, она ведь не привыкла добывать себе еду самостоятельно. Хедвиг недовольно ухнула, несильно прикусила палец Гарри и вновь уставилась немигающими жёлтыми глазами на улицу. Юноша вздохнул, покачал головой, а после взял из шкафа с почти отвалившейся дверцей сменную одежду и полотенце и побрёл в ванную комнату. Очередной длинный день начался.∆∆∆
Коридор был длинным, таким, каким его описывают авторы в своих книгах о средневековье; на ухоженные стены падал лёгкий свет из многочисленных подсвечников, располагавшихся на каждой горизонтальной поверхности, будь то подоконник, тумбочка с декоративной вазой или даже пол. Шаги волшебника были легки, а полы его длинной мантии колыхали пламя на свечах, которые отбрасывали резкие тени на стены. Вот и нужная дверь. Волшебник всё чаще начинал задаваться вопросом, зачем его старинный друг создал в своём замке такое множество комнат, ныне абсолютно пустующих, но вслух ничего не спрашивал — тот всё равно многозначительно промолчит. Старые дверные петли даже не скрипнули, когда он распахнул деревянные створки; в нос сразу ударил смешанный запах различных зелий, и волшебник скривился, поражаясь тому, что кто-то вообще способен находиться в этом помещении больше десяти минут. В середине комнаты стоял огромный разделочный стол, на котором даже сейчас стоял котелок с готовящимся зельем, и за которым стоял тот, кого он искал по всему замку. — В этот раз ты не спешил появляться вновь, — прозвенел в неясной тишине обвиняющий голос. — Прости, дела совсем не делают поблажек, — усмехнулся волшебник. — Зачем пришёл в этот раз? — Разве я не могу прийти просто так, проведать своего старого друга? Человек, внимательно следивший за правильностью приготовления зелья, только молча хмыкнул: — Ты никогда не приходишь просто так. По крайней мере, последние лет пятнадцать так точно. — Обижаешь, — в лаборатории раздался неприятный, немного скрипучий смех. — Но ты снова прав. На этот раз я пришёл рассказать о результатах эксперимента и предложить новую идею для усовершенствования твоего состава. — В самом деле? — Конечно, — волшебник или не заметил, или предпочёл не заметить ту язвительную нотку, явно проступающую в вопросе его друга. — Радиус мал. Слишком мал, мне нужно ещё. — А больше ты ничего не хочешь? — Пока что только это, но спасибо, что спросил. Хотелось бы, чтобы новый состав был у меня на руках в ближайшие дни, понимаешь? — А где твоё «пожалуйста»? — Довольно, — по комнате прокатилась волна магии, в один миг погасившая огонь под котлом; зельевар только с тоской посмотрел на испорченный эксперимент, но ничего не сказал — себе дороже будет. — Ты ведь знаешь, что я не люблю, когда у тебя плохое настроение, не так ли? Ты ведь ещё помнишь наш уговор? Я прошу, ты исполняешь. — Действительно, я видимо всё-таки запамятовал, но ты уж прости, в мои годы плохую память можно понять. — Не прибедняйся, у нас всего год разницы, да и к тому же, ты до сих пор способен произвести переворот глобального масштаба в мире Зельеварения. Так что трудись, гений, — тяжёлая рука на мгновение опустилась на плечо зельевара, после чего волшебник исчез прямо из лаборатории. — Освободи Мерлин всех от таких «просьб»… — шёпотом прозвучало в установившейся тишине. Зельевар невидящим взглядом окинул свою лабораторию и остановился на котле, зелье в котором было безвозвратно испорчено. — Придётся переделывать.∆∆∆
Что ж, этот день можно по праву считать одним из самых неудачных дней из всех, что Гарри пережил. Ещё утром он спалил бекон практически до состояния угольков (за что получил неслабый подзатыльник от дяди Вернона, только-только зашедшего на кухню), пересолил глазунью и чуть не вылил целую чашку с кофе на Дурсля-старшего (тот, слава Мерлину, ничего не заметил). Затем слишком коротко постриг кусты, за что получил нагоняй уже от тёти Петунии, а после, находясь всё в том же саду позади дома, пересёкся взглядами с Дадли. К счастью, тот не принимал никаких попыток побить его уже почти целый месяц, поэтому от его неприязненного взгляда Гарри было ни горячо, ни холодно. Уже после обеда, приготовление которого он благополучно пропустил, потому что Петуния не особо желала подпускать его к плите после полного фиаско за завтраком, его отправили в магазин. Нет, он купил всё по списку, часть сдачи уже скорее по привычке, чем за надобностью, спрятал в карман и даже благополучно дошёл до дома — пакеты не порвались по дороге, на пешеходной зебре его не сбила машина и даже не окатила водой из одной из многочисленных луж, оставшихся после вчерашнего сильного ливня. Зато, бродя между прилавками в поисках томатного соуса, он внезапно наткнулся на одного из тех громил, которых на приватную встречу в последний раз пригласил Дадли. В магазине тот не стал ничего предпринимать — было слишком много свидетелей, зато в дом на Тисовой улице Гарри возвращался, чувствуя чужой взгляд промеж лопаток. Это было весьма неприятно, но парень заставлял себя не оглядываться через плечо каждые десять метров и старался идти как можно быстрее. Оказавшись в доме Дурслей, он неожиданно почувствовал себя хоть немного, но защищённым, поэтому, быстро разобрав пакеты с продуктами и закинув некоторые из них в холодильник, он поспешил обратно в свою комнату, где закрыл за собой дверь и облегчённым вздохом лицом упал на кровать. Этот день длился уже слишком долго, хоть на часах и было всего полпятого. Парень перекатился на спину и уставился в потолок, каждую трещинку которого он смог бы вспомнить даже если бы его разбудили посреди ночи. За весь день не было ни минуты свободы, поэтому Гарри до сих пор был голодным; он тихо вызвал Кричера и попросил того принести ему чего-нибудь лёгкого, но сытного. Домовик вернулся с каким-то супом и травяным отваром, сгрузил всё это на кособокую прикроватную тумбочку, а после не исчез как обычно, а протянул два каких-то свёртка Гарри. — Молодому хозяину велели передать. Кричер проверил всё на вредоносные чары и ничего не нашёл, поэтому Хозяин Гарри может смело принимать эти подарки. — Спасибо, Кричер, ты молодец, — эльф счастливо поклонился и исчез из комнаты с тихим хлопком, перед этим положив свёртки на край кровати. — Подарки, подарки… — задумчиво произнёс Гарри, — от кого и почему? Он взял в руки сначала тот свёрток, который имел форму небольшой продолговатой коробочки и осторожно развернул упаковочную бумагу неяркого коричневого цвета. На крышке коробки был прикреплён сложенный вдвое листок обычного пергамента. Гарри подцепил его ногтём, а после развернул, пробегаясь глазами по тексту:«Надеюсь, Поттер, что ты уже понял, что тебе следует быть осторожнее, но если вдруг случится что-то непредвиденное, воспользуйся этими зельями. Каждое из них подписано, поэтому не запутаешься. С днём рождения».
День рождения? Неужели уже наступил конец июля? А он и не заметил даже… С того самого дня, как они с профессором встретились в библиотеке в Блэк-хаусе, они почти каждую ночь штудировали книги и варили различные проявляющие зелья, чтобы разобраться в причинах пропадания у него магии. Однако ни то первое зелье, которое они сварили ещё в тот вечер, ни последующие, ничего не выявили, а книги давали только общую информацию о магии, поэтому к разгадке они не приблизились ни на шаг, остановившись всё-таки на том, что у Дадли появилась какая-то новая вещица, которая и блокировала всю магию в радиусе десяти метров. Это было паршиво, но Гарри всё равно приходил в библиотеку каждую ночь, хоть Снейп и не появлялся там уже дня два или три. А сейчас он дарит ему зелья. На день рождения. Кто бы мог подумать? Гарри приподнял крышку деревянной коробочки и непроизвольно застыл на несколько секунд. Внутри были не просто зелья, их было действительно много, и парень задумался над тем, а не применили ли к этой коробке Чары расширения? А в уголке и вовсе приютилась парочка плоских жестяных баночек, надпись на которых значила «Заживляющая мазь». Это был королевский подарок для Гарри, хоть для кого-то это и могло показаться пустышкой. Бодроперцовое зелье, Бодрящее; Успокаивающий бальзам; Экстракт бадьяна. И это далеко не всё и даже не в единственном экземпляре. Снейп превзошёл самого себя, и Гарри был ему невероятно благодарен; в груди потеплело от этой молчаливой заботы и парень на несколько секунд прикрыл глаза, мысленно благодаря своего профессора за этот дар. Отложив коробку в сторону, он потянулся к другому, более маленькому свёртку. Это тоже была какая-то коробочка, к которой также было прикреплено письмо, которое было немного больше той краткой записки от профессора. Пробежавшись глазами лишь по первым двум строчкам, Гарри поражённо вздрогнул и на несколько мгновений замер, уставившись на письмо в своих руках. Это был Драко.Поттер! Даже думать не смей, что твоё письмо изменило хоть что-то! Ты всё такой же шрамоголовый придурок, каким был все предыдущие годы. Даже не знаю, почему я вдруг подумал, что ты смог измениться; люди не меняются, по крайней мере — так быстро. Я могу винить только себя — в том, что поверил тебе; но и ты далеко не ангел во плоти. Надеюсь, наши пути больше никогда не пересекутся вне учебного времени. Счастливо оставаться, Малфой
Ну что ж, ничего больше Гарри и не ожидал, когда просил профессора передать Драко письмо. Да, он его не простил, да и вряд ли в будущем что-то сильно изменится, однако слизеринец смог пересилить себя и написать ответное письмо. Это было… приятно. С письма взгляд соскользнул на какую-то небольшую коробочку кубической формы. Вот это уже было странно. Да, сегодня был его день рождения, но ведь Малфой не станет присылать ему подарок после всего случившегося, ведь так? Ну, Кричер ведь сказал, что уже проверил всё на вредоносные чары, поэтому опасаться какого-нибудь семейного проклятья рода Малфой не следовало, поэтому Гарри щёлкнул замочком и открыл крышку. Что-то блеснуло — солнечный лучик отразился на малость глянцевой поверхности… чего-то, после чего парень внезапно почувствовал, как что-то обхватило его левое запястье. Уже зная, что увиденное ему не понравится, Гарри посмотрел на свою левую руку, а после застыл на месте, не веря собственным глазам и, собственно, не понимая, что же он видит. Тонкая металлическая змейка чёрного цвета задорно что-то шипела себе под нос, затем открыла рот, несильно уколола Гарри за руку своими маленькими зубками, отчего на коже появилась небольшая капелька крови, а затем закрыла глаза и уткнулась пастью в свой же хвост. Гарри сначала оторопел, затем попытался стянуть браслет с руки, но ничего не получилось, и он устало уронил голову себе на руки. Семейного проклятья Малфоев могло бы и не быть, зато семейный проклятый артефакт — вполне. Он потёр переносицу пальцами, посмотрел на браслет ещё раз («красивый»), а потом перевёл взгляд обратно на коробочку, в которой и хранился «подарок». На дне лежала ещё одна записка, которую Гарри поспешил развернуть.Поттер! Даже думать не смей, что твой подарок хоть что-то изменил! Но Малфой не может себе позволить не подарить что-то в ответ. Как ты уже наверняка понял, это не простой браслет. Небольшой артефакт с самыми простыми Чарами расширения — скрыть в нём сможешь что-то небольшое вроде палочки или зелий. Большая книга туда не войдёт. Артефакт имеет привязку на крови, так что его невозможно будет снять без твоего разрешения, и ты не сможешь его потерять. Ещё раз: ничего не изменилось! С днём рождения. Малфой
— Поразительно, — пробормотал себе под нос Гарри. — Просто поразительно. Он посидел на кровати ещё с минуту, после чего подскочил как ужаленный и быстро спустился по лестнице на первый этаж. В гостиной шумел телевизор — это тётя и дядя смотрели очередное телешоу с танцами; Дадли дома не было — он сейчас всё чаще и чаще выбирался гулять со своими друзьями, и Гарри гадал, как скоро Дурсли спалят его за курением. Тихо пробравшись к Чулану, Гарри шепнул себе под нос заклинание Алохомора, и негромкий звук открывания замка потонул в голосе ведущего из телевизора. Дверь была отперта, поэтому парень быстро распахнул её и взял сундук с вещами из Хогвартса целиком; все волшебные — ненормальные — вещи дядя всё так же продолжал запирать в Чулане в тот же день, когда Гарри возвращался из школы. Уменьшив вес и размер сундука ещё одним беспалочковым заклинанием, юноша поспешил обратно наверх. Уже будучи в своей комнате, Гарри открыл сундук и пару минут рылся в мятых вещах в поисках нужной. Волшебная палочка, которую он купил ещё на Рождественских каникулах и которую ни разу не использовал до сих пор, лежала в немного помятой картонной коробке, и когда он достал её, из самого кончика посыпались мелкие светящиеся искорки, немного опаляющие кожу на ладони, словно палочка была недовольна длительным игнорированием. Да, пускай он и купил эту палочку, но ни на уроках, ни в повседневной жизни ей не пользовался. Наверное, причиной тому являлось то, что к своей самой первой палочке из остролиста и пера феникса он уже давным-давно привык, и внезапно менять её ему было несколько не с руки. Сейчас же она вполне могла сойти за запасную, ведь основную в бою могли выбить или сломать, и ещё одна на всякий случай не повредит уж точно. Разобраться с принципом действия этого артефакта оказалось несложно — достаточно было стукнуть один раз по голове змеи, чтобы убрать предмет в распахивающуюся пасть пресмыкающейся, или два раза, назвав при этом нужный предмет, чтобы достать обратно. Браслет при этом не тяжелел ни на грамм, чего Гарри, наверное, опасался на подсознательном уровне. Единственным минусом подарка было то, что чёрный металл слишком сильно выделялся на светлом запястье юноши, но с этим уже ничего не поделаешь, да и к тому же, артефакт в этом простеньком на вид браслете распознать было сложно; в крайнем же случае, его можно было прикрыть длинным рукавом футболки или рубашки. Не очень аккуратно скинув обёрточную бумагу от подарков на пол, Гарри улёгся на кровати, раскинув руки в стороны и уставившись глазами в потолок; размышлять именно в такой позе почему-то становилось привычкой. Запястье левой руки мягко согревал браслет-змейка, под боком приютилась коробка с зельями — какого ещё дня рождения можно было желать? В голове почему-то крутилась упрямая мысль о том, что он что-то забыл, но парень с поистине потрясающим упорством продолжал отодвигать её на самые задворки своего сознания. В этом доме ему осталось прожить даже меньше месяца — если он правильно помнил, на конец каникул его закинули в дом рыжих, — так что осталось потерпеть самое ничего. А потом он уже никогда сюда не вернётся, и даже Дамблдор не сумеет его заставить! Размышляя на тему конца каникул, Гарри наконец понял, что именно он забыл. Слагхорн! Ведь с Дамблдором они должны были отправиться в дом к этому человеку, чтобы уговорить его вновь преподавать в Хогвартсе! Вот только когда там Директор должен был предупредить его о своём визите?.. Вот этого-то Гарри к своему сожалению и не помнил. Внизу на первом этаже хлопнула входная дверь, и юноша тут же почувствовал, что не может воспользоваться своей магией; ну надо же, Дадли вернулся так рано... Понял Гарри, что что-то здесь не так, когда дверь в его комнату распахнулась, и на пороге оказались далеко не Дурсли. — Поднимайся, Гарри, нас ждут великие дела! — преувеличенно бодро скомандовал Дамблдор, совершенно не обращая на замершего в глубоком шоке Поттера никакого внимания. Директор цепким взглядом осматривал комнату, и парень порадовался тому, что обёрточную бумагу не было видно из-за кровати, а коробку с зельями своим телом закрывал он сам, иначе у Старика могли появиться ненужные вопросы. — Директор? Какими судьбами? — получилось не очень приветливо, и Гарри поспешно прикусил язык, чтобы не сказать ещё чего-нибудь похуже. — Сегодня я забираю тебя отсюда, мой мальчик. Нам нужно будет навестить одного человека, а затем я аппарирую тебя в Нору к твоим друзьям. Они уже давно соскучились по тебе, да и ты, я уверен, очень хочешь с ними повидаться. — Позвольте мне тогда собрать свои вещи, директор? — Конечно-конечно, Гарри, только у нас совсем мало времени, так что поторопись. И кстати, ты можешь оставить клетку с Буклей здесь, я сразу перенесу её в Нору, хорошо? — Гарри удерживает себя от того, чтобы сказать, что его пернатую любимицу зовут Хедвиг и только улыбается самыми уголками рта. — Разумеется, — кривая улыбка сползла с губ юноши сразу после того, как Дамблдор закрыл за собой дверь. Старый придурок, маразматик, чёрт бы его подрал! «Собирайся, мой мальчик, мы пойдём сначала туда, потом туда, а потом я закину тебя в очередной дом, где у тебя не будет ни минуты свободы!» А больше ничего ему не надо?! Может сразу переписать все активы и средства Блэков и Поттеров на него?! Гни-и-ида! Возмущаясь тихим шёпотом себе под нос, Гарри методично закидывал нужные вещи в сундук... Интересно, а если бы он не достал сундук из Чулана собственными силами, ему бы пришлось умолять об этом Дамблдора? Или что? Ещё и магия вновь недоступна. Вот это волновало юношу больше всего, ведь от Дадли он уедет достаточно скоро, а вот от Дамблдора скрыться будет гораздо труднее, если не сказать невозможно. И что, Мордред подери, ему делать? Нет, хорошо конечно, что удалось узнать, откуда ветер дует, только вот настоящей пользы это знание как-то не принесло. Вещи были уложены в рекордные сроки, но Гарри задумался, куда ему деть коробочку с зельями? Это ведь крайне полезный ресурс, и каждый раз лезть за ними в сундук было бы нецелесообразно; вторым вариантом, конечно же, был браслет, но парень не был уверен в том, что туда поместится всё. Хотя ладно, можно сначала попробовать с самыми необходимыми зельями, а дальше уже посмотреть по ситуации. Первыми в пространство артефакта отправились разумеется жестяные баночки с Заживляющей мазью, после них — Кроветворное зелье и Успокаивающий бальзам, Экстракт Бадьяна и Отвар от отравления, созданный на основе Безоарового камня. Следом было уже не столь важное Бодроперцовое зелье, Животворящий эликсир, зелье Сна-Без-Сновидений и иже с этим. Самым последним шло Антипохмельное зелье, от присутствия которого Гарри даже тихо рассмеялся. Казалось, профессор постарался предугадать всё. В общем, поместились в пространство артефакта абсолютно все зелья, чему парень был действительно рад. Теперь на случай непредвиденных обстоятельств у него есть запасная волшебная палочка и куча полезных снадобий; надо бы, конечно, закинуть туда ещё денег, как маггловских, так и магических, но это уже позже, Дамблдор там и так уже извёлся наверное. Директор отыскался на первом этаже дома, расхаживающий по гостиной и маниакальным вниманием осматривавший каждый угол; застывшие на диване Вернон и Петуния продолжали «смотреть» телевизор — старик заколдовал их, судя по всему, сразу же, как только переступил порог этого дома. Гарри сглотнул вязкую слюну и с усилием заставил себя не смотреть на заколдованных дядю и тётю: — Я готов, Директор, мы отправимся сейчас? — Ох, Гарри, я даже не заметил, как ты спустился, — мягко пожурил его Дамблдор, действительно удивленный его столь быстрым появлением. — Да, мы отправимся прямо сейчас, нам нельзя больше терять времени. Подойди и возьми меня за руку. Гарри подошёл к Директору и впился взглядом в его отвратительно-чёрную, словно обуглившуюся кисть; парень посмотрел Дамблдору в лицо, безмолвно спрашивая, действительно ли ему нужно хвататься за это, однако тот смотрел в совсем другую сторону, а потому Гарри не оставалось больше ничего другого, как в самом деле ухватиться за проклятую руку. В тот же самый миг их будто бы подкинуло над полом гостиной, протянуло сквозь тонкую трубочку, а после и вовсе швырнуло на землю. Ранее уже имевший опыт в аппарировании, Гарри на этот раз не удержался на ногах и больно ударился коленями о каменную мостовую неширокой улочки, на которую они и перенеслись. Едва удерживая в желудке обед, Гарри, пошатываясь, выпрямился, стараясь не смотреть на Директора. В прошлый раз ведь не было таких ужасных ощущений, что же произошло теперь? Дамблдор же, казалось, никаких отвратительных ощущений не испытывал — он всё так же ровно стоял на ногах и внимательно осматривал улицу, после чего остановился глазами на одном из небольших аккуратных домишек и двинулся по направлению к нему. Гарри ничего не оставалось, кроме как, спотыкаясь, побежать за ним. Дверь в здание оказалась сдёрнута с петель, а внутри как будто похозяйствовали корнуэльские пикси — настолько сильной была разруха. Они с Дамблдором остановились в гостиной, в которой даже обои были сдёрнуты со стен и в которой, судя по всему, и был эпицентр всех разрушений. Гарри помнил, что то относительно целое кресло, стоящее в дальнем углу, и есть Гораций Слагхорн, помнил, что особо стараться ради убеждения этого волшебника вновь занять пост профессора Зельеварения, ему не нужно, но не помнил особых деталей их пребывания в этом доме. Наверное, именно поэтому он так сильно вздрогнул, ощутив, как что-то упало ему с потолка на лоб. Он провёл пальцами по тому месту, а затем посмотрел, что же это было. Жидкость, красная словно кровь, капля которой упала на него с потолка. Точно. Ещё одна декорация от старика Слагги... Тем временем, кресло превратилось обратно в полного мужчину в халате, который не очень приветливо смотрел на Дамблдора: — Ну и что же меня выдало? — Драконья кровь, Гораций, — Директор указал кончиком палочки, на которой светился огонёк Люмоса, на потолок, с которого так и продолжала капать кровь. «Какая неразумная трата дорогостоящего ингредиента, — подумалось Гарри, — особенно учитывая то, что он зельевар, а драконья кровь — весьма ценный компонент...» Пока Гарри предавался своим размышлениям, Дамблдор уже успел восстановить всю обстановку гостиной и даже получить категоричный отказ от возвращения в Хогвартс на должность преподавателя. Разумеется, Директор не расстраивался, ведь всё шло по тщательно продуманному плану, поэтому он спокойно спросил у Слагхорна, где находится уборная, и скинул все заботы на Гарри. Сам же Гарри, как только Дамблдор скрылся из виду, сглотнул и неловко улыбнулся Слагхорну: — Добрый вечер, сэр. — Не очень добрый, судя по тому, что Альбусу всё же удалось меня отыскать, — фыркнул в ответ Слагхорн, но Гарри показалось, что эта усмешка была скорее доброй, нежели недовольной. — А Вы, мистер Поттер, какими тут судьбами? — Если честно, сэр, пятнадцать минут назад я даже не знал, куда Директор нас аппарирует, так что.., — Гарри развёл руками в стороны. — Опять эти его игры с загадками, не так ли? — рассмеялся мужчина. — Ну что ж, раз уж Вы здесь, хотите, покажу Вам Вашу маму? Да, она была моей дорогой ученицей, и Вы так на неё похожи... Готов поспорить, что Вы имеете огромные успехи в Зельеварении — этот дар достался Вам от неё! — Ну, — Гарри даже немного замялся, — думаю, профессор Снейп не сказал бы, что у меня дар, но и на результаты не жалуюсь. — Ах, Северус Снейп, этот весьма умный юноша.., — Гарри показалось, или в голосе его собеседника послышалась ирония? — Этот юноша всегда был слишком самоуверен, однако его таланта к зельям действительно не отнять. Как жаль, что пропал мальчик, Вы ведь знаете о том, кто он на самом деле?.. Улыбка на губах парня дрогнула, а затем и вовсе исчезла. Самоуверен? Пропал талант? Да как вообще можно так говорить? Снейп и сейчас продолжает свою научную деятельность, исправно несколько раз в год патентуя новые действенные составы, и это — совмещая с преподаванием! — Нет, сэр, мне это неизвестно... — усмехнулся Гарри, складывая руки на груди. Даже интересно, что Слагхорн ему сейчас ответит? Замнётся, подыскивая правильный ответ или выложит всё подчистую? — Гораций, думаю, юному Гарри не следует знать об этом, — через силу улыбнулся подошедший Дамблдор. Слагхорн тотчас же всплеснул руками, сетуя на свою недалёкость, а все положительные эмоции, появившиеся от общения с человеком, знавшим его родителей, тут же исчезли. Судя по всему, Слагхорн был добровольной пешкой Дамблдора, а это означало, что им совсем не по пути. — Ты не возражаешь, если я возьму этот журнал? Страсть, как люблю схемы для вышивания. — Конечно-конечно, — равнодушно махнул рукой Слагхорн, а после спохватился, когда увидел, что Дамблдор потянул Гарри на выход: — А вы что же, уходите уже? — Ну да, — притворно удивился Дамблдор. — Я уже принял твой отказ, хотя жаль: ты ведь мог и Гарри заполучить в свою коллекцию... Но, ничего не поделаешь, позволь откланяться, Гораций. И они, не оборачиваясь, вышли из дома, оставив за спиной Слагхорна, находящегося в довольно-таки смешанных чувствах. Они отошли буквально на пару метров, как дверь за ними распахнулась и на крыльцо выбежал старик Слагги: — Стойте! Стойте! Ну, Мерлин с Вами, Альбус, уговорили! — Дамблдор на этих словах незаметно усмехнулся в бороду. — Только я хочу получить двойной оклад! Мы ведь далеко не в мирное время живём! — Разумеется. — И ещё комнату не в Подземельях! Там слишком сыро и холодно для меня! — Как пожелаешь. Комната в башне Рейвенкло тебе подойдёт? Да? Ну, тогда ожидаю тебя в конце августа на педсовете, в тот же день и вещи все завезёшь. До встречи, Гораций. — До свидания, профессор Слагхорн, — тихо попрощался Гарри, кивая ему напоследок. Интересно, в этом году ему придётся ходить на Продвинутые Зелья? В целом, он и С.О.В.ы. сдал на Превосходно, так что мог претендовать на место, даже останься на должности профессора Зельеварения Снейп, но сейчас... Нет, Гарри едва удержался от того, чтобы покачать головой, потому что иначе у Дамблдора могли возникнуть вопросы, Продвинутые Зелья ему необходимы, если он всё-таки хочет стать артефактором. Так что Зельям быть. Жаль, что не со Снейпом... Когда последняя мысль оформилась в его голове, Гарри всё же вздрогнул. Это ещё что такое? Он ведь ненавидел манеру преподавания Снейпа уже со второго дня обучения ещё на первом курсе! Что же изменилось теперь? Он. Изменился он сам. Точно. И со Снейпом у них теперь более менее ровные отношения, потому и появилось это чувство жалости... Нет, нельзя так думать! Ведь Снейп в любом случае не уходит из Хогвартса, он просто станет преподавать ЗоТИ, вот и всё. Как и хотел. Но с другой стороны, в конце этого года ему придётся убить Директора, а затем самому возглавить школу, а затем Гарри, Рону и Гермионе придётся скрываться от Пожирателей Смерти в поисках крестражей... Далеко не весёлые мысли быстро вогнали Гарри в тоску. Время утекало как вода сквозь пальцы. У него остался год — всего лишь один жалкий год — на относительно мирную жизнь и учёбу, а затем история вновь пойдёт по второму кругу. Они с Роном и Гермионой должны будут скрываться, искать крестражи, а затем вновь будет Битва за Хогвартс. Во время которой ему, Гарри, предстоит умереть от руки Волдеморта. И зачем тогда, спрашивается, ему давался второй шанс? Для того разве, чтобы он заново проживал то, что уже прошло? Ну конечно же нет. Ему нужно было что-то придумать. Найти новых союзников, ведь ни Рону, ни Гермионе, он более никогда не доверит свою спину. Нужно искать новую информацию о крестражах в книгах. В конце концов, нужно учиться драться, ведь если не выйдет вытащить из него крестраж, ему придётся всё-таки сдаваться Тёмному Лорду. Вот только так просто, как в прошлый раз, он ему ни за что не дастся. Он дорого продаст свою жизнь. Нужно будет найти способ спасти профессора Снейпа. Ну, это вообще пока из области фантастики, но помечтать-то можно? Хотя бы попросить его быть осторожнее, подсказать ему, чтобы нашёл способ создать противоядие к яду Нагайны, а с ранами справиться уже будет легче. Не дать умереть Фреду, Люпину, Тонкс и всем остальным, кто погиб зазря. Не допустить такого разрушения Хогвартса, как было тогда. Задач было много, слишком много для него одного, но тут уж ничего поделать было нельзя. Рассказать кому-то? Не поверят! Снова обзовут сумасшедшим и будут отворачиваться, как от прокаженного. Выход Гарри знал только один — искать информацию в книгах. Записывать, запоминать, думать, искать неоднозначные выходы из ситуации. А там дальше и время пройдёт, и, как знать, может он всё-таки найдёт такого человека, который поверит ему, который поверит в него, который согласится помочь? Время покажет. И вновь его закручивает в воронке аппарации. Он приземляется в болото рядом с Норой уже один, без Дамблдора, замочив насквозь кеды и штанины джинсов; он поскальзывается и, нелепо взмахнув руками, падает в воду, подняв собой кучу брызг. Джинсы промокают насквозь, а правая ладонь разодрана в кровь — он натолкнулся ей на какой-то острый камень; грязь попадает на лицо и футболку, но Гарри с поистине садистским удовлетворением не использует на себе Очищающие чары, а прямо в таком виде заходит в Нору, пачкая грязью ковры. Ничего страшного. Уж грязь-то на ковре можно будет убрать проще простого. Это ещё можно будет исправить. И наверное, Гарри говорит всё-таки не о грязи.