Замысел един подобно тому, как при строительстве нового здания требуется сломать старое, таким же образом, чтоб осуществить новое творение требуется некоторое расстройство и хаос. Фильм «Шани Дэв», слова Шани
∆∆∆
Когда Гарри отказался даже от малейшего участия в ритуале, Северус не обратил на это внимания — мало ли, мальчишка ещё даже не достиг совершеннолетия, вряд ли он видел много ритуалов, а тем более участвовал в них, скорее всего опасается сделать что-то не так. Когда Гарри переминался с ноги на ногу и от напряжения закусывал губы перед тем, как спуститься в ритуальный зал, Северус не придал этому значения — ну, в самом деле, кто бы не волновался перед проведением столь сложного ритуала? Но вот когда Гарри рухнул на каменный пол, как подкошенный, уже в самом конце ритуала, почва у самого Северуса ушла из-под ног, и только понимание того, что если сейчас он прервётся, потом уже исправить что-то будет поздно — ни Лорд по голове не погладит за проваленный ритуал, ни Магия, которая и так была не особо довольна, — помогло кое-как сносно прочесть последний катрен и только после этого поспешить к так и не поднявшемуся Гарри. Кожа на ощупь была ледяной, дыхание было прерывистым, а из воспалённого донельзя шрама на лбу тонкой струйкой текла, не останавливаясь, кровь. Где-то сбоку от них кряхтел, пытаясь подняться на ноги, Волдеморт, по которому Магия прошлась по типу маггловского асфальтоукладчика, но Северус только и мог, что притянуть мальчишку к себе как можно ближе, прижать к своей груди одной рукой, а второй выписывать пассы палочкой, пытаясь привести его в сознание. Примерно на пятом по счёту Энервейте дыхание Гарри чуть изменилось — он вдохнул спёртый после проведённого ритуала воздух полной грудью и едва уловимо вздрогнул, пытаясь отстраниться, но Северус уже и сам отодвигал его от себя, но только лишь для того, чтобы освободить себе больше места для дальнейших действий, потому что после этого в ход пошли зелья. Что он там шипел себе под нос, вливая зелье за зельем в несопротивляющегося парня, он и сам бы не смог вспомнить, а когда те закончились, сил осталось только на то, чтобы притянуть Гарри обратно к себе, устроить дрожащие руки на его спине и уткнуться лбом в острое плечо; Мерлин, а ведь было только одно объяснение тому, почему Гарри так странно среагировал на ритуал... Крестраж. Мальчишка был крестражем, и судя по его действиям знал об этом и ничего не сказал... даже словом не обмолвился, маленький паршивец... К своему сожалению, что там ему шептал Гарри едва слышным, хриплым голосом, он не запомнил, но запомнил то, как тот всё ещё слабыми руками обвил его в ответ и склонил свою голову к его голове. Друг от друга их отвлёк уже Волдеморт, который тихим от слабости, но неизменно насмехающимся голосом поинтересовался, не насытились ли они друг другом и не готовы ли помочь ему самому; с тихим вздохом — одним на двоих вследствие маленького расстояния между их лицами — они расцепили свои объятия, и Северус, поднявшись на подкашивающиеся ноги, проковылял к Тёмному Лорду и помог ему подняться на ноги. Гарри уже принял вертикальное положение, а потому подцепил Его Лордшество под другую руку, водрузив её себе на плечо, и таким прекрасным тандемом они потащились наверх, прочь из ритуального зала. Последующие часы прошли для всех троих одинаково — они спали как убитые и выползли из своих комнат уже ближе к обеду следующего после ритуала дня, и только тогда начался подробный разбор полётов. Томас — теперь только так, никаких Лордов и Волдемортов — воссоединил свою душу воедино, и отсутствовали только два куска души: те, которые хранились в дневнике и в кольце; конечно, потеря была неприятной, но мало ощутимой, особенно по сравнению с той картиной души Мракса, которая до ритуала являла собой что-то похожее на решето с крупной сеткой. Нагайна после извлечения из неё крестража стала самой обычной змеёй, пусть и наделённой некоторыми магическими свойствами, и если Томас хотел оставить её рядом с собой, ему следовало провести ритуал Обретения фамильяра, но тот пока что обмозговывал эту мысль: в данный момент он был слишком слаб для такого колдовства, а будет ли змея ждать его несколько месяцев — это нужно было спрашивать уже у неё. На Гарри с обвинениями в сокрытии информации Томас и Северус набросились уже вдвоём — даже удивительно, как они сумели спеться за столь короткий срок — и быстро вытрясли всю информацию. Да, был крестражем, нет, не сказал бы ни за что, даже если бы пришлось всё повторить, нет, я не идиот, профессор, и хватит кричать на меня, Мракс! И только когда они с Северусом остались вдвоём он сказал правду, почему не рассказал о куске души Лорда, который за столько лет успел прочно срастись с его собственной душой: он не хотел никого волновать. Да, конечно, для Томаса это знание не сыграло бы роли, но вот для Северуса... Они ведь вместе читали описание ритуала по воссоединению души, и там чётко было прописано, что в большинстве случаев живые носители крестражей или погибали, или становились ничем не лучше овощей — это всё при условии того, что в них находилась довольно-таки крупная часть души другого мага. И Гарри, и Нагайне повезло — они были последними крестражами, а потому в них были мельчайшие осколки, но вот магией по ним ударило всё равно. А если бы Северус знал об опасности до проведения ритуала, с него бы сталось отказаться от подобной авантюры и начать поиски — если не создание! — другого ритуала, который бы не нёс никаких последствий для Гарри. А так они решили проблему быстро и даже без катастрофических последствий — грех было жаловаться! За «грех было жаловаться» Северус всыпал Гарри отдельно, а затем, раскланявшись с Лордом, забрал это чудовище обратно в родную Англию, домой. Конечно, в Испании было тепло, даже несмотря на середину зимы, но промозглый туманный остров был куда более предпочтителен для обоих магов — слишком непривычно было смотреть на январь в календаре и зелёные пальмы за окном. Да и если честно, с Томасом оставаться дольше необходимого не особо хотелось — пускай тот сначала приведёт себя в порядок, восстановит силы, а затем можно уже и переговоры вести о том, что они будут делать дальше. Пока что они — Северус и Мракс — условились, что будут обмениваться письмами через специальные зачарованные шкатулки минимум раз в неделю, чтобы сообщать друг другу новости; шкатулки были выбраны потому, что почта, еженедельно приходящая нелюдимому зельевару в школу, будет довольно-таки подозрительна, и кто-то вроде Дамблдора обязательно поинтересуется, а что, собственно, происходит. Но более всего остального душу, наверное, грело то, что Северус избавился от рабского клейма на своём предплечье. Ладно, «избавился» — не совсем то слово, но изменения татуировка претерпела значительные: теперь это была не змея, вылезающая из человеческого черепа, а самая обычная змея — чёрный тайпан вроде, но Северус не сказать, чтобы разбирался в видах змей, — клубком свернувшаяся на том же самом месте, где была метка до сих пор. Томас, когда снимал метку и ставил новую татуировку, поклялся, что новый рисунок не имеет никаких магических свойств, да и нужен он был больше для вида — слишком многие маги видели, что на предплечье профессора Зельеварения темнеет какой-то рисунок, и они бы очень удивились, если бы теперь оно было бы абсолютно пустым. А вот дальше шла сложная тема: Мракс долго и нудно обсуждал с Северусом своё желание вернуться на политическую арену в Магической Британии, разумеется, после полного восстановления, и ему нужны были преданные люди, готовые войти в его партию и поддержать. Он собирался уничтожить Пожирателей Смерти и воссоздать Вальпургиевых Рыцарей, таких, какими они были в самом начале. Предложение было не сказать, чтобы заманчивым, потому что Северус помнил: начиналось всё именно так, а закончилось так, как закончилось, и терять свою обретённую свободу мужчина очень не хотел; да и в конце концов, хотелось не политических игрищ, а спокойной жизни — он всё-таки самый обычный человек, не политик — зельевар. Предложение отвергать сразу не стал — обещал подумать, а Мракс только согласно кивнул на это, уже сейчас думая о том, что Снейпа как силовую единицу он всё-таки потерял. Да и видел он его с парнем отношения — любому после того, что было в ритуальном зале, было бы понятно, что по-отдельности этих двоих теперь никуда затащить будет невозможно: или вместе, или никак вообще. А Поттер сто процентов не согласится войти в число Рыцарей — во-первых, он не ведомый (ну, или не ведомый Мраксом, тут уже как смотреть), хоть и не лидер в полном смысле этого слова: он не станет беспрекословно подчиняться; во-вторых же, политика — совершенно не его стезя, так что... Не видать ему в своих рядах ни Снейпа, ни Поттера, как бы прискорбно это не было признавать. Но ничего, Томас рассчитывал на то, что многие из его верных соратников, которые ещё сохранили свои знания и ум, добровольно пойдут за ним, особенно после того, как он получит Титул. Да, Гарри тем своим заявлением, произнесённым в маггловском кафе, их обоих поверг в шок — ну, правда, где Поттеры и Блэки, а где Слизерины? А вот оно как оказалось... Конечно же, Томас предложение Поттера принял — он столько лет гнался за этим титулом Наследника Слизерина, а теперь его предлагают ему практически задаром. В Гринготтс они решили пойти уже после того, как Мракс полностью восстановится, чтобы Магия Рода сумела его принять, а пока что кольцо так и осталось на пальце юного гриффиндорца. Впрочем, историю того, как в его Роду затесались Слизерины, Гарри рассказал — но только Северусу, и как же тот шипел, узнав, что родство пришло со стороны Лили; шипел даже не потому, что это такой бред, а потому, что, как знать, а может быть в Хогвартсе есть ещё огромное множество ребят, которые и знать не знают о своём происхождении! Те же самые братья Криви с Гриффиндора — оба магглорождённые, но оба являются магами, а такое хоть и бывает, но слишком редко, чтобы оставлять это без внимания. Но к этому вопросу тандем Поттер-Снейп решил возвратиться несколько позже, потому что не до этого сейчас было — с Дамблдором бы разобраться, как и с тем, что тот успел натворить за время своего директорства в Хогвартсе и главенства в Визенгамоте. Ну, хоть Тёмный Лорд теперь не напирал, и можно было сконцентрироваться на одном враге. И в Хогвартс Северус отправлялся уже думая над планом их дальнейших действий: нужно было доказать простым людям, что Дамблдор не тот, за кого себя выдаёт, но для этого нужно было искать неопровержимые доказательства, а затем устроить над стариком Суд Магии, чтобы маги окончательно убедились в том, что от Светлейшего волшебника осталось одно только название. Но опять-таки — всё упиралось в доказательства, которых у них не было, к тому же, нужно было действовать быстро, потому что из-за проклятья Альбус не протянет и полгода, а провести Суд над мёртвым уже было бы невозможно. И Хогвартс-экспресс набирал и набирал скорость, и даже то, что его поставили дежурным преподавателем в поезд, не могло омрачить его настроения, потому что душу грел не только подаренный Гарри амулет-портключ, но и то, что Гарри сейчас тоже находится в одном из купе в каком-то из вагонов и едет ровно туда же, куда и сам Северус. Надо же, а он и правда сильно прикипел к этому парню... Желание защищать мальчишку, страх потерять его, злость на его глупость и нежность, рвущаяся через край, стоит мужчине только увидеть вихрастую макушку — все эти чувства плотно сплелись в странный, своеобразный клубок за время Рождественских каникул, и не желали распутываться сейчас, когда они вынуждены были снова играть свои порой глупые роли. Хотя признаться Северус мог хотя бы себе — он этот клубок чувств и эмоций даже не особо хотел распутывать, пускай и знал, к чему это ведёт, к чему это уже привело. Дураком он не был, отнюдь, и он видел, что и парень тянется к нему, вот только он не был уверен в том, что Гарри понимает, что делает. Разумеется, Северус много чего мог предложить ему, и все его хорошие качества значительно превышали негативные по типу едкого характера, не самой притягательной внешности и так далее. Северус знал все свои положительные качества, вот только не знал, нужны ли они Гарри... а знать хотелось, вот только мужчина решил благоразумно отставить свои чувства к мальчишке — о, Северус, ты всё-таки признал их наличие хотя бы для самого себя, не так ли? — до более подходящего времени, когда им уже не будет ничего угрожать. А вот если возвращаться к теме Дамблдора, можно было собрать свои воспоминания, воспоминания Томаса, Гарри и ещё нескольких человек, которые пострадали от рук Светлейшего, потом можно было дождаться его отсутствия в школе в какой-то из дней и пробраться в кабинет, чтобы отыскать какие-нибудь компрометирующие бумаги, а затем можно было бы.... Можно было бы сделать что угодно, но все цензурные мысли разбиваются тогда, когда МакГонагалл произносит трагичную речь о былых подвигах Дамблдора, о его достоинствах и обо всём подобном, и он может только смотреть в ярко-зелёные глаза Поттера, когда до них обоих доходит: Дамблдор мёртв. И что теперь делать — не понятно, потому что ну не мог этот старый интриган умереть вот так просто, хотя бы потому, что в прежнем мире Гарри тот прожил эти оставшиеся полгода и умер в июне девяносто седьмого. В смерть не верилось совершенно, но пускай, если предположить, что она была подставной, она всё равно путала им все карты: что делать с человеком, который уже мёртв? Есть ли смысл вообще искать доказательства его вины? Потому что даже если они найдут их и отнесут в Визенгамот, все члены только у виска покрутят — что взять с мёртвого человека? Оставалось только ждать, и ожидание не было долгим — они получили какой-никакой ответ уже на следующее утро, но давайте всё-таки обо всём по порядку.∆∆∆
Климат Шотландии нравился Северусу гораздо больше, чем климат Англии хотя бы потому, что зимой здесь действительно был снег, а не то непонятное нечто, которое шло с низких облаков в Лондоне и таяло на асфальте буквально за минуты. И воздух здесь был чище и гораздо свежее, нежели в столице, и он был по-зимнему именно морозным, а не влажным и промозглым; и смогом, который удушающим покрывалом укутывал всё тот же Лондон, здесь даже и не пахло. И особенно это чувствовалось в Запретном Лесу, где свежий воздух наполнялся запахом деревьев и некоторых растений, которые оставались зелёными даже зимой. Нужные ему ингредиенты можно было собрать в любую другую ночь — благоприятное время продлится ещё до конца месяца, — но именно сейчас ему нужно было проветрить голову и проветриться самому, поэтому, выждав едва ли час после начала отбоя, он взял с собой большую сумку, надел самую тёплую мантию и, заранее накинув на себя Согревающие чары, вышел из замка. Погода была безветренная, а снег, шедший ещё во время праздничного Пира, сейчас закончился, и кое-где на небе даже проступали тусклые звёзды. Ночной Лес был прекрасен в своей тишине, спокойствии и безмолвии, и Северус, отойдя от границы первых деревьев на несколько десятков метров, позволил себе остановиться, запрокинуть голову к небу и вдохнуть этот пьянящий воздух полной грудью. Несмотря на тяжёлые мысли, было хорошо, а внутри поселилось столь необходимое ему спокойствие, и Северус продолжил свой путь минут через десять после своей остановки. Сумка была наполнена нужными ингредиентами уже практически наполовину, когда на снегу мужчина заметил совсем свежие одиночные следы звериных лап, которые уходили вглубь Леса; покачав головой и выдохнув себе под нос что-то нелицеприятное, Северус сошёл с намеченной тропы и пошёл по сугробам вслед за маленькими волчьими следами. Они оборвались на небольшой поляне, посреди которой лежало наполовину занесённое снегом сухое дерево. Белоснежный волк полностью сливался с белыми сугробами вокруг, и только ярко-алая серёжка в его левом ухе светилась под лунным светом выглянувшей из-за облаков Луны, на которую и смотрел тихий зверь. Ещё раз покачав головой, Северус вышел из-за деревьев и, не скрывая своего присутствия, пошёл, поскрипывая снегом, подбираясь к волку всё ближе и ближе; тот сначала дёрнул пушистым ухом, улавливая звук постороннего человека, затем повёл носом и двинул хвостом, уловив знакомый запах. Мужчина подошёл к Гарри вплотную, остановился наравне с ним, опустил правую руку на меховую макушку и тоже запрокинул голову, успев увидеть только бок ночного светила до того, как оно скрылось за очередными облаками; тогда он перевёл взгляд на зверя рядом с собой, улыбаясь промелькнувшей в сознании мысли о том, что теперь тот не пытается сбежать, когда он кладёт свою ладонь между его ушей. Будто бы услышав его мысли, Гарри тихо фыркнул, дёрнул ушами, покачал головой, сбрасывая с себя тяжёлую ладонь, и, отойдя на шаг, перекинулся обратно в человека, едва не упав при этом в снег. Северус на это только тихо рассмеялся, сократил расстояние между ними до минимума, стряхнул с коротких чёрных волос несколько снежинок и накинул на парня Согревающие чары, а потом подумал и стянул со своих рук нагретые перчатки, протянув их Гарри, который, не произнеся ни слова, но благодарно сверкнув глазами, натянул их на свои руки, тут же, впрочем, в них утонув — сказывалась разница в размере их ладоней. Ещё немного постояв в тишине, Северус решил прервать её первым: — Ну, и что ты тут делаешь, неугомонное чудовище? — вопрос был задан без издёвки и едкости, и Гарри тихо рассмеялся. — Полагаю, то же, что и Вы, профессор, — тихо ответил он. — И что же я по-твоему делаю? Или ты пришёл сюда травы собирать? Гарри, казалось, только сейчас заметил холщовую сумку, которая болталась на плече Снейпа, но только улыбнулся: — Мы здесь оба отвлекаемся, сэр, и, наверное, думаем свои думы. Не решусь утверждать, что думаем мы об одном и том же, но вот что думаем — это точно. Они отзеркалили улыбки друг друга, а затем перевели взгляды на небо, где теперь можно было увидеть кусок Кассиопеи и край Большой медведицы. — Что мы теперь будем делать? — уже без веселья в голосе спросил Гарри, так и не отвлекаясь от созерцания ночного неба. — Ну, я уже отправил Мраксу письмо о случившемся, жду от него ответа в ближайшее время — перво-наперво хотел бы узнать его мысли, а уже потом думать, что делать дальше, потому что если честно, я тоже не знаю, что нам дальше делать. — Поня-я-ятно, — немногословно протянул Гарри, на мгновение стрельнув глазами в Северуса, а затем вернулся обратно к созерцанию неба. — А меня МакГонагалл завтра к себе вызвала. Вы же в курсе, что она теперь временно исполняющая обязанности Директора, да? — Конечно же, я в курсе этого, Поттер, — беззлобно фыркнул Снейп. — Ну, так вот. Думаю, Дамблдор оставил касательно меня какие-то инструкции, так что завтра у меня какая-никакая информация на руках будет, и нам нужно будет придумать, как нам встретиться для обсуждения. — Да что там думать, просто назначу тебе вечернюю отработку на первом же занятии в этом полугодии — вот и всё. Оно когда у вас, кстати? — Ещё не знаю — расписания нет, — задумчиво произнёс Гарри, а затем тихо рассмеялся и посмотрел на Снейпа смеющимися глазами. — И что мне нужно будет сделать, сэр, чтобы попасть к Вам на отработку? — Что угодно в своём стиле, Поттер, — поддержал его веселье Северус. — Ну, как скажете, — Гарри хитро посмотрел на него из-под чёлки, а затем окинул неуловимым взглядом его всего, остановившись на голых ладонях, выглядывающих из рукавов зимней мантии, подбитой коротким мехом. Он быстрым движением взял озябшие без перчаток ладони в свои руки, немного растёр, а в конце даже поддул тёплого воздуха, пытаясь согреть холодные пальцы. А когда отпустил ослабевшие от таких нехитрых действий ладони Северуса, на его щеках был неяркий, незаметный в ночной темноте румянец. — Ну, что, — он отвернулся от мужчины, пытаясь унять бег своего сердца, — куда мы сейчас? Дальше собирать Ваши травы? До ошарашенного, остолбеневшего Северуса даже не сразу дошёл вопрос, но затем он только спрятал нежную улыбку в вороте мантии, прошёл вперёд несколько шагов и, проходя мимо Гарри, ласково задел потеплевшими пальцами его непослушные волосы, после чего обернулся на мальчишку через плечо: — Вообще, по-хорошему тебе нужно вернуться в замок, но если хочешь, присоединяйся ко мне — я собрал ещё далеко не всё. Гарри просиял, натянул свой ало-золотой шарф повыше на лицо, скрывая так и не сошедший румянец, и поспешил за удаляющейся в глубь Леса высокой фигурой. Пожалуй, ночь для них ещё начиналась.∆∆∆
Ты знаешь, Снейп, твоё письмо внесло только ещё большую сумятицу в мои мысли, потому что в Испании сейчас только и говорят об одном нашумевшем происшествии. Боюсь, они как-то связаны друг с другом, и сейчас я стараюсь найти эту самую связь. Скорее всего мне придётся вернуться в Великобританию гораздо раньше намеченного — здесь у меня нет доступа к большим библиотекам, что на самом деле весьма прискорбно, а на голых догадках строить теории невозможно. Ждите объявлений в газетах о приезде наследника Слизерина, и передай своему Поттеру, что нам срочно нужно в Гринготтс — без доказательств моего родства с этим Родом мне никто не поверит. Остальным Пожирателям пока что ничего не говори, я пообщаюсь с ними самостоятельно. Надеюсь на то, что вы с Поттером также будете искать информацию, потому что сопоставление двух новостей мне не нравится совершенно. P.S. Нам нужна информация о всех возможных видах связей двух волшебников, найденную информацию обсудим, когда встретимся в Банке. P.P.S. Из Нурменгарда пропал Гелерт Гриндевальд.