Ветер в моей твоей голове

В руках телефон, а на его дисплее уведомление о трёх пропущенных от Асахи. Всё, тайм-аут, срочно нужен перекур и свежий воздух, а иначе Даичи вот-вот свалится после очередной рюмки и уже не встанет. Конечно, Савамуре нужно выйти, да только вот он не может отвести глаз от танцпола и от парня в рваных, до безумия пошло обтягивающих ноги, джинсах, что уже как пол часа танцует — если, конечно, все эти прыжки, взмахи руками и движения бедрами можно назвать танцем — на подиуме с профессиональными тансовщицами. — Хей, красавчик, скучаешь? — Даичи отвлекает какой-то брюнет, выводит из очередной извращённой фантазии и улыбается как-то приторно-сладко, по-пьяному. — Я? — Дайчи безрезультатно пытается перекричать музыку. Хочется сказать что-то ещё, но его язык заплетается от количества выпитого. — Ну, а кто же ещё? — очень глупый вопрос, учитывая, что сегодня в клубе буквально не протолкнуться. — Я Ойкава, а ты…студент? Да? — Ойкава — парень с фальшивой улыбкой и в радужной футболке — даже не садится, просто опирается о высокий барный стул. Он жестом и какими-то выкриками вроде: «Ива-чан, горилла ты глухая» — подзывает к себе бармена и так же приторно говорит с ним. — Две текилы — мне и этому студентику. — говорит Ойкава и, кажется, совсем не замечает, что его нового знакомого вот-вот вырвет от простого пива, а внимание и вовсе занято поиском парня в сером топе. Среди огромной толпы, в темноте, освещаемой десятками стробоскопов, вообще сложно кого-либо найти, а особенно в состоянии Даичи. Ритм музыки надоедливо бьёт по ушам, хочется движения — движения рядом с милым парнишкой, ненавязчиво касаясь его своими руками, бедрами и, желательно, губами. У него, наверное, мягкая кожа и нежные губы — думает Савамура, ударяет в ритм музыки телефоном по колену и ищет. Толпа самое ужасное место — уже вторая мысль настигает его и в глазах начинает плыть. — Хей, Тоору, ты чего тут застрял? Пойдём танцевать! — сладкий голос едва слышен из-за очередной композиции, но оба обращают внимание на парня с родинкой под левым глазом. В груди что-то взорвалось и теперь растекается теплом под кожей. — О, Коу-чан! — «он ко всем так обращается?» — Выпей с нами, а то Ива-чан злой как собака… — Ойкава — всё ещё в ужасной радужной футболке — дует губы трубочкой, хмурится и показывает язык в сторону бармена. Безумие и только. «Коу-чан» пьяно улыбается, тихо хихикает и смотрит на Даичи, пока тот, метафорично, задыхается от счастья оказаться так близко к королю вечера. На лице Савамуры едва заметный румянец, а туманный взгляд устремлён на мокрую чёлку и капельки пота на лбу нового знакомого. Ива-чан — как поняли все на этой вечеринке, это имя бармена — ставит рядом с ними рюмки и суёт Тоору сразу же чек — обиделся и опять накрутил по двойному тарифу. — Прости, Суга, но на тебя не брали. — пожимает плечами брюнет, сминает бумажку и прячет в кармане, а после смеётся. — Мы будем слизывать с тебя соль! Не то чтобы Суга был против, просто немного ошарашен. Он даже прекращает двигаться в такт музыке. — Ойкава, сколько ты выпил? — задает вопрос парень, немного криво, но со взглядом злобной мамочки и получает в ответ громкий смех и три поднятых пальца — верит до последнего, что это не в литрах. — Ложись. — Тоору уже расчищает барную стойку от легко бьющихся предметов и чужих телефонов. Кажется, прошлый бокал спиртного был лишним и он уже ударил по мозгу. — Обойдёшься. — Суга вскидывает руку с поднятым средним пальцем и садится на колени — какого чёрта, милый? — к их новому знакомому, чьё имя они так и не удосужились узнать. У Суги горячее тело и, как Савамура и думал, очень мягкая кожа. От прикосновений Коуши весь покрывается мурашками, а руки Даичи нервно потеют, но он продолжает придерживать парня, который безостановочно ёрзает на коленях: не то дразня Ойкаву, не то танцуя. В какой-то момент, он просто наклоняет голову и убирает свои серые пряди волос, открывая шею. Музыка всё так же бьёт по ушам, но по какой-то причине Даичи совсем не слышит её: смех Суги от сыплющейся за шиворот соли куда приятнее и громче. Сердце бешеным ритмом отбивает новый дискотечный сингл, по который люди будут танцевать ещё несколько веков, а язык собирает мелкие крупинки соли на чужой шее. Становится неприлично жарко и Даичи быстро выпивает протянутую ему текилу. Морщится и снова слышит приятный смех вместо противной музыки. Мокрыми ладонями он чувствует как подрагивают мышцы живота парня, кожа покрывается холодным потом, а всё тело напрягается. У Суги, как оказывается, глаза не менее пьяные, взгляд туманный, желающий движения, громких танцев всю ночь. Даичи не особо любит танцевать, а потому придумывает другой ход, чтобы не упускать из рук парня в сером топе и безумно сексуально обтягивающих джинсах. Плавным движением, в такт всем басам с заднего фона, он касается губ Коуши, вовлекая того в поцелуй. Не смотря на градус выпитого, жарко только им двоим. Сугавара нежно кладет руки на плечи студента, плотнее прижимается голым торсом к рубашке на чужом теле и сплетает языки. Возбуждение растет с каждой новой секундой, а он так и не узнал имени Даичи. Он не знает даже как обращаться к нему, но зато готов уже душу продать за его сильные ладони и горький вкус текилы на губах. — Эй, чего-то вы разошлись! — Ойкава возмущается и оттаскивает Сугу за спинку топа, вот подлец завистливый. — Коу-чан, пойдём танцевать, пока ты не начал раздеваться! Тоору надрывает глотку, чтобы эти двое его услышали, и это надо просто видеть. Неохотно Суга отстраняется от Савамуры, облизывает солёные губы и с самой лучезарной улыбкой отвечает: — Пойдём, ботаник! И он, словно ни в чем не бывало, слезает с колен и уходит. Так просто. Суга оставляет после себя туман в мыслях, соленоватый привкус кожи во рту и плывущую ко всем чертям картинку перед глазами. В пьяном омуте Даичи даже не помнит как расплатился и даже как попал домой: просто автопилот или Асахи все же решился забрать его. На утро голова напомнит о событиях вечера ужасной мигренью, а желудок тошнотой и предательским урчанием. Состояние в ноль. Жажда убивает его первой. Единственное, что вспомнит Савамура, будут: красивая родинка у глаза и сексуальные движения парня на танцполе; напоминание о нежном поцелуе в сухие губы лишь заставит сожалеть — он так и не взял номерок у того парня в сером топе.