(не)правильная любовь

      Данте знает: он нехороший человек и ещё более худший демон; отвратительный брат, но Вергилий (дорогой и любимый близнец) не лучше, а ещё он очень-очень плохой дядя. Данте заедает эти мысли сочным куском пиццы и смотрит на Неро — племянник сидит на диване, а в его руках шомпол совершает поступательное движение в нутро Синей Розы. Навевает некоторые ассоциации. Слово-то какое сложное. Данте хмыкает и думает, опять, чёрт его дери, думает о том, что трахаться с собственным племянником, не говоря ему чуть больше чем нихрена о кровном родстве — в списке его плохих поступков. Подарков на Рождество не будет, не заслужил. Данте тянется к очередному горячему куску пиццы и следит за тем, как медленно и легко шомпол погружается в дуло револьвера — штаны начинают давить в промежности. Данте оттягивает ткань на паху. Он представляет, как засовывает член (сейчас болезненно пульсирующий) прямо в горячий и узкий зад Неро и говорит: «У меня был шизанутый близнец, а ты его сын. Круто, правда?». Содержимое барабана Синей Розы окажется в его голове через пару секунд.        — Ха.       Данте оттягивает брюки на паху ещё раз и ловит вопросительный взгляд племянника. Да, лучше сначала хотя бы кончить, а потом можно и откровенничать.        — Ты со вчерашнего не протрезвел?        — Не-а, просто умиляюсь тому, как сосредоточенно ты вычищаешь свой ствол. Сразу виден опыт.       Неро буквально перекашивает.        — Лучше заткнись, иначе сам будешь чистить.        — С удовольствием помогу.       Данте сжимает кулак, имитируя поступательные движения, и чувствует нечто очень близкое к умилению, видя, как Неро вскипает. Зачем вообще что-то говорить? Устраивать семейные драмы. Данте сыт этим по горло.       Пуля с глухим хлопком застревает в стене над головой охотника.        — Вот только не надо дырявить моё агентство.       Неро ухмыляется, вытряхивая несколько пуль из барабана — они дзынькают в его ладони.        — Хуже уже не будет.       Агрессивный. Совсем как папашка.       Данте хочется настучать себе по лбу. Надо прекратить думать о «тайном» кровном родстве. Рука сама находит кусок пиццы, и Данте как можно скорей загрызает эти рассуждения — он знает, ещё немножко, и придётся столкнуться с пониманием: это не та вещь, о которой можно молчать вечно. Он должен сказать. Должен. Должен. Данте остервенело жуёт, отказываясь думать.       Он смотрит на Неро, на проворные пальцы, покрытые оружейным маслом: Неро смазывает затвор, прикусив язык от усердия. Данте сглатывает густую слюну и оттягивает жесткую ткань на паху.        — Отсосешь мне?       Неро смотрит на него и слишком сильно напоминает о Вергилии. Данте шарит рукой по дну коробки из-под пиццы, но там пусто.        — Может, я лучше в тебя выстрелю.        — Потом можешь просить меня о чём угодно, хоть базуку в зад запихни.       Мальчишка задумывается — Данте знает, что тот уже согласен.        — Ну ладно.       Охотник нарочно не встаёт из-за стола: ему нравится видеть, как Неро становится на четвереньки и подлезает под столешницу. Ладони, пахнущие оружейной смазкой, ложатся на бедра и разводят их, резко, почти болезненно. Короткие ногти с чёрными полумесяцами мазуты шкрябают по застежкам бляшки. Данте сжимает ладони, запрещая себе помогать: ему нравится наблюдать за Неро, тот всегда твердит, что уже взрослый, но всё ещё краснеет в таких ситуациях. Приходится сдерживать усмешку.       Неограниченный тканью, член тяжело шлепает по напряжённому животу Данте, и мальчишка сразу заглатывает его — горячая слюна обволакивает, а головка тычется в узкое горло — и вынимает. Данте ощущает влажное дыхание на мокрой коже и долго выдыхает, когда горячий язык проходится по всей длине. Охотник удерживает свои руки, готовые вцепиться в затылок партнёра. Неро охватывает ствол огрубевшей ладонью, а его мягкие губы смыкаются на головке. Племянник смотрит прямо на Данте. Неро обсасывает его член — ладонь ходит туда-сюда по стволу, сжимая почти до боли — и смотрит своими бесстыжими глазами. Глазами своего отца. Данте сцепляет зубы и стискивает дьявольскую длань Неро, до этого спокойно лежавшую на его бедре. Охотник сжимает острые когти в ладони, и горячая кровь бежит по пальцам. Данте смотрит прямо на Неро, на его впавшие и порозовевшие щеки, на его покрасневшие губы, сомкнувшиеся вокруг члена. Данте откидывает голову и закрывает глаза, чувствуя, как ствол полностью погружается в горячий и мокрый рот: мягкий и нежный язык; твердое и чуть ребристое нёбо; узкое горло — всё для удовольствия Данте. Он впивает когти дьявольской длани в свою ладонь, вновь и вновь — в воздухе вязкий запах крови. Проворные пальцы перебирают яички, и в глотке Данте застревает стон. Охотник резко склоняет голову и ловит взгляд Неро. Лицо племянника всё порозовело, а губы мокрые и блестящие. Неро вынимает член изо рта с громким вздохом — нити слюны тянутся от его губ к головке.       Данте не может удержаться от комментариев:        — Мне нравится, как ты выглядишь.       Неро вылизывает его ствол со всех сторон и хрипло шепчет:        — Лучше заткнись, а то откушу.       Розовый язык касается каждого участка, доходя до яичек, и Данте хочет чувствовать это вечно. Воздух вибрирует в глотке. Грубая ладонь скользит по влажному стволу, а Данте определённо сейчас кончит. Горячий язык Неро движется вверх по всей длине и тщательно кружит вокруг головки, и Данте цедит вздохи сквозь зубы, крепче впивая когти дьявольской длани в зажившие раны — мокрые губы вновь охватывают член, и Данте кончает, сжав демоническую руку племянника почти до хруста. Пока Неро не успел заглотить сперму, охотник хватает его за грудки и тянет на себя, целуя. Он ощущает на языке собственное вязкое и соленое семя и размазывает его языком по всей полости рта мальчишки.       На самом деле, Данте чертовски боится. Он вжимает Неро в себя, целует и отказывается дышать, позволяя своим лёгким гореть. Он так чертовски боится, что если скажет, то потеряет Неро. Данте не может, просто не может. Не снова. Охотник зарывается пальцами в коротко стриженный затылок, вылизывая рот мальчишки.