Where are you...

      Хосок паркуется, но не спешит выходить из машины. Его мысли блуждают глубоко под черепушкой и пытаются собраться для очень важного разговора со своим парнем. Альфа очень волнуется, раньше они никогда не говорили на тему бывших, кроме Сонхёна, не то чтобы это было под запретом, просто все эти дни, проведённые с омегой, казались сказочными и не хотелось ничем их омрачать. От прошлого не убежишь, его не изменишь, оно есть у каждого человека, главное, чтобы не было за него стыдно. Хосоку за своё не стыдно, ему скрывать нечего, он лишь надеется, что его парню тоже. К Юнги стремительно возвращается память, это очень радует их обоих, дело осталось за малым. Альфа почему-то уверен, что у омеги есть всему логичное объяснение, поэтому молодой мужчина выдыхает и смело открывает дверцу авто.       Мин крутится возле стола, расставляет тарелки с едой, раскладывает столовые приборы и тянется за салфетками в шкафчик. Сегодня он пришёл пораньше с работы и успел приготовить небольшой ужин для себя и своего любимого, он как раз будет уже на пороге с минуты на минуту. Юнги никогда ранее так не старался, даже появился интерес к готовке. Возможно, всё это диктует его нынешний гендер, но омега только рад проявить себя и свои невиданные таланты. Он чувствует себя счастливым, когда знает, что есть ради кого жить.       Дверь негромко хлопает и Хосок оказывается сразу окутан уже такими привычными, любимыми ароматами. Омега идёт навстречу, улыбается и тянется за поцелуем, альфа отвечает на эту нежность: обнимает крепко и все тревожные мысли на время испаряются. Он вдыхает родной запах и прикрывает глаза. Как же он любит этого парня, просто слов нет описать.       — Давай, Хоби, проходи скорей, мой руки и за стол, а то всё стынет. Тем более я сам всё приготовил, — светится омега, отпуская любимого.       — Котёнок, ты меня так разбалуешь, я же могу привыкнуть, — урчит альфа, опять ловя своего парня в кольцо рук и целует, Мин только жмурится довольно.       — Для тебя всё что угодно, ты же знаешь, — шепчет в чужие губы Мин и, чмокая напоследок, выбирается из тёплых рук. Хосока он отправляет в ванную, сам же возвращается на кухню.       Парни молча поглощают пищу, а Чон смотрит внимательно на омегу напротив. Злосчастные фото опять всплывают в голове и альфа даже перестаёт активно жевать. Он прекрасно помнит, что его парень был девственником, но Хосок не наивный чтобы не понимать, что у Юнги совсем никого не было до их встречи. Мальчик-то уже давно взрослый и жизнь вёл вполне современную. На фото парень совсем не походил на омегу, а как раз наоборот, скорее омегами были те, кто стоял с ним рядом, и которых блондин без стеснения прижимал к себе за талию. Хосок бы мог обвинить во всём влияние Тэхёна, но это полный бред. Тогда?       Юнги сначала ничего не замечает, но ловя пристальный взгляд, поднимает вопросительно бровь.       — Что?       — ...       — У меня что-то на лице? Грязно? — омега теряется немного, ждёт ответа, а сам тянется за салфеткой.       — Хён, у тебя были когда-нибудь омеги?       Вот те раз. Прямо в лоб.       У Мина рука с салфеткой так и застывает возле лица. Он совершенно не знает, как реагировать на этот вопрос, потому что, блять!       Омеги. У него. Были!       Бизнесмен продолжает сверлить взглядом, замечая, как его парень побледнел. Мин же не знает, что сказать. Блондин знал, что рано или поздно на подобные вопросы пришлось бы отвечать, но как-то не ожидал такой внезапности.       — С чего ты это решил? — осторожно спрашивает Юнги, отмирая, а сам уже думает, что отвечать. Нет, врать он определённо не будет, хватит с него всего этого дерьма. Он давно уже хочет раскрыться, только вот не знал с чего начать, а тут такой прекрасный шанс выпадает. И будь, что будет. Если этот парень действительно его любит, то примет такого, какой есть.       — Котёнок, ты только не подумай ничего плохого. Твоя прошлая жизнь меня не касается, но мы никогда не говорили о ней, точнее, не пытались вспомнить, но ты делаешь большие успехи и мне бы очень хотелось узнать тебя всего, со всеми вкусами и предпочтениями. Ты вот знаешь о моих последних отношениях и я даже познакомил тебя со своей семьей, — улыбаясь, говорит Чон, вспоминая вечер в доме родителей. Юнги там очень хорошо смотрелся: правильно и на своём месте. — Меня очень волнует наше настоящее и будущее, хён. Тогда, почему бы не рассказать, что было до того, как мы нашли друг друга? Это же не секрет, правда? Я сегодня чистил рабочий компьютер и нашёл там файлы с твоего старого телефона, забыл их удалить после переноса и совсем не собирался смотреть. Честно. Но мы с тобой уже вместе и мне жутко было интересно узнать — какой ты и кто ты из прошлого. Прости мне моё любопытство. Я знаю, что не должен был этого делать без твоего разрешения, но совру, если скажу, что сожалею. Мне понравились твои фото. Ты там совершенно другой и люди вокруг тебя... другие, странные, даже. Кто они, хён? — Альфа всю эту речь произносит осторожно, немного переживая. От Юнги это не ускользает. Хоть омега и пребывал в замешательстве от таких быстро развивающихся событий, но он рад, что так складывается, легче будет объяснять. Наверное, это и становится отправной точкой, которая сегодня станет окончательной и решит всё и сейчас.       Учёный смотрит в родные глаза и кроме любви к себе ничего в них не видит, и надеется, что это не изменится после его исповеди. Мин не знает теперь, как он будет жить без них и самого парня, если всё обернётся не в его сторону.       — Хоби, ты знаешь, что я тебя очень люблю и не потому что мы истинные, а потому что ты — это ты. Ты, самый лучший мужчина на свете. Ты тот, кто показал мне, что значит быть счастливым и любимым, и подарил то, чего у меня никогда толком не было — семью. — Хосок только успевает привстать из-за стола, потянувшись к парню, но Мин его останавливает одним жестом. — Подожди, Хоби, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты выслушал меня. Ты же этого просил? — дождавшись кивка согласия альфы, он продолжил. — Для меня этот разговор очень важный и нелёгкий, я долго не решался всё тебе рассказать, и знал, что этот момент наступит, но очень сильно боялся, — омега с надеждой смотрит в любимые карие глаза и молится, чтобы ему поверили. — Я очень хочу, чтобы ты всё дослушал не перебивая, а потом задал все свои вопросы, если они у тебя появятся, конечно.       — Хён, ты меня немного пугаешь, так говоришь, как будто совершил в прошлом что-то ужасное и скрываешь это от меня.       — Нет, боже упаси, что ты! — тут же опровергает Мин его сомнения. — Я не замешан ни в чём подобном, но кое-что есть другое, чего не говорил, но готов рассказать сейчас.       — Хорошо, — выдыхает нервно альфа и усаживается удобней. Он внимательно смотрит на своего парня, готовый слушать, и у него лишь одно сейчас желание — обнять его и прижать к груди, даже ругает себя мысленно за то, что завёл эту тему.       Юнги кивает и начинает свой рассказ.       — Меня зовут Мин Юнги. Мне двадцать семь лет, родился я девятого марта одна тысяча девятьсот девяносто третьего года в городе Тэгу. Отца моего зовут Мин Джиён, а... — тут Юнги на несколько секунд замолкает и собирается духом. «Назад дороги нет, только вперёд, в будущее», — а мать зовут Мин Сона. — Тут омега делает паузу и внимательно смотрит на пока ещё своего альфу. — Меня родила женщина, Хоби, а не мужчина.       Хосок сидит смирно, как и обещал, но уже не от того, что его попросил об этом хён, а потому что нихрена не понял. Кто родил Юнги, женщина? Кто это? Что это? Видя все эмоции брюнета на лице, учёный спешит пояснить детали. Он должен объяснить так, чтобы его поняли и приняли, а не посчитали человеком с больным воображением.       — Женщина — это то же самое, что и в этом мире омега, только немного другая, она не мужчина, как все мы тут. Она имеет немного другие внешние данные, физиологию, но поведением очень похожа.       До Чона постепенно начинает доходить то, о чём ему сейчас тут вещают. Этому есть доказательства у него в телефоне: он видел, он скачал. Но где эти существа обитают и что значит в этом мире? Вопросы просто взрывают голову и альфа уже сомневается в логичности того, что может услышать дальше.       — Я действительно инженер-учёный в области ракетостроения и работал в одной из самых известных компаний в мире по строительству космических кораблей в должности главного инженера-разработчика, стал одним из ведущих учёных страны, — продолжает Мин, смотря на свои подрагивающие руки, сжимающие белую бумагу, и силится не заплакать. Он подходит к самому основному и ему очень страшно. Рядом нет его друга, который бы поддержал и заверил все сказанные слова, но даже сейчас парень не уверен, что они помогли бы. — Знаешь, Хо, у меня была мечта с детства, к которой я шёл всю свою сознательную жизнь и в один прекрасный день мне удалось её осуществить. Я... — учёный нервно кусает губы и гулко сглатывает. Он набирает побольше воздуха в лёгкие, как перед прыжком в воду и храбро произносит, — я построил машину времени, Хо. — Тишина. На бизнесмена можно было даже не смотреть, Юнги и так понимал, какое будет выражение лица у мужчины, но смело взглянул ему в глаза. В них было столько изумления, непонимания и много чего ещё, но омега всё же надеется, что только не недоверия. — Было нелегко, я даже рисковал своей репутацией и карьерой, но оно того стоило, Хоби, и знаешь почему? — альфа лишь шокированно мотает отрицательно головой, а Юнги пускает первую слезу, — потому что это помогло мне встретить тебя. Эта машина перенесла меня к тебе, Хоби, — почти шёпотом заканчивает свою историю блондин, поджимая трясущиеся губы, чтобы предательски не всхлипнуть. Ну не расплачется же он как девчонка, хотя ему простительно. Сейчас ему можно быть слабым.       Хосок почти не дышал всё это время. В нём было столько всего непонятного, спорного, что невозможно было разобрать свои чувства. Было такое ощущение, что он находится в какой-то прострации, будто он сейчас не здесь и всё это происходит не с ним. Перед Хосоком сидит всё тот же любимый Юнги, но какой-то другой. Нет, он внешне не изменился, но почему-то вызывает тревогу и волнение, что даже прикоснуться страшно. Омега плачет тихо и смотрит так, что удавиться хочется, но альфа так растерян, что не знает, чего хочет сейчас больше: обнять его или уйти. В голове бардак, мысли хаотично путаются и не могут выдать адекватной информации. Не каждый день узнаёшь, что твой парень... А кто твой парень, пришелец? Человек из другой вселенной, из другого времени, может планеты? Или ещё хуже. О последнем брюнет даже думать не хочет, он не хочет верить, что хён... ненормальный.       Хосок чувствует, что его начинает подташнивать и идёт кругом голова. Он хочет задать вопросы, но нужно сначала прийти в себя и понять всё то, что он услышал. Поверить? Очень сложно.       — Хо...       — Я... — перебивает альфа, — мне нужно... Подумать, — выдыхает Чон, отмирая. Как бы ему сейчас не было паршиво от того, что он делает, но по-другому он не может. Молодой мужчина молча встаёт из-за стола и уходит, оставляя блондина одного.       Хлопок двери разносится как гром среди ясного неба, разрывающий всю эту зловещую тишину, и в груди омеги, кажется, сердце сдавливается до одного миллиметра. Юнги сейчас в душе как умирающее светило в бескрайнем, холодном космосе, только он не превратится после смерти в маленькую нейтронную звезду, а станет настоящей чёрной дырой: бездонной и пожирающей своим безразличием всё на своём пути.       Юнги находит в себе силы встать и дойти до комнаты, трясущейся рукой взять кинутый на кровать мобильник, и плюхнутся на неё же от бессилия самому. Он прекрасно понимает Хосока и его шок и лишь одно звенит набатом в тяжёлой голове — ему не поверили. То, о чём предупреждал Тэхён, кажется, сбылось. Хосок, возможно, думает, что он сошёл с ума. Но Юнги просто так не сдастся, не потеряет надежду. Есть ещё тот, кто способен ему помочь, даже если он преследует свои цели. Человек уже доказал, что ему можно доверять, просил этого, Юнги сам не знает, почему каждый раз тормозит себя и не рассказывает всей правды, но сейчас настал тот момент, когда от чужого авторитетного мнения, зависит жизнь двух человек.       Омега утирает слёзы и пальцы быстро скользят по экрану, находя нужный контакт. Гудки тянуться один за другим, замедляя счёт времени, будто вселенная притормаживает ход, а Юнги замирает перед прыжком в неизвестность.       — Да, хён...       — Мне нужна твоя помощь, — перебивает голос на том конце омега. — Сейчас.

✨✨✨

      Тэхён просыпается в обед, точнее мозг просыпается, а глаза никак не хотят открываться. Он по привычке тянет руку на левую часть кровати, где спит Чонгук, но лишь хватает пальцами холодную пустую простынь.       Сон проходит за считанные секунды. Парень открывает глаза и заставляет своё деревянное тело присесть на постели. Учёный зевает, осматривает комнату и понимает, что он один. Чонгука нет не за компьютерным столом и, видимо, нет вообще дома. В квартире стоит гробовая тишина. Тэ всё-таки решает проверить и зовёт альфу по имени несколько раз, но, как он и предполагал, никто не отзывается. Тэхён смотрит в отражение в зеркале на стене и видит в нём себя абсолютно голого, лишь прикрыт кусочком лёгкой простынки. Как бы это не в новинку просыпаться полностью обнаженным в постели своего парня, но состояние такое, как будто Ким беспросветно бухал неделю, двадцать четыре на семь без остановки и трахался между этим делом. Голова раскалывается, в горле пересохло, тело ноет, а в пятой точке всё так же неприятно зудит.       В голове Тэхёна вспыхивают два предыдущих дня в самых ярких красках, а именно: ужин у родителей его альфы, сюрприз от Чонгука и рассвет. Так романтично ещё никогда у брюнета не было. Он улыбается своим воспоминаниям, а потом замирает, закусывая нижнюю губу: «чёрт возьми, тогда же началась течка!» Жаркий секс прямо на капоте машины на вершине горы и он продолжился по прибытию домой. Гук брал его на всех поверхностях, а иногда и стоя возле стены, на любимом кухонном столе и даже на подоконнике. Боже ты мой. Тэхён — чертов гей! Но как же приятно заниматься любовью в течку.       Правы были Юнги и Чимин. Совсем другие ощущения. Все тело действительно горит от высокой температуры и становится в разы чувствительней к восприятию, даже лёгкий ветерок ощущается как касание крыльев бабочки. Желание заполняет с такой силой, что хочется всего альфу в себя засунуть, не то что его член, а ещё метка. Чонгук чувствует каждую эмоцию Тэхёна, каждую дрожь его клеточки и отзывается на этот зов своими чувствами, заполняя жаждущую пустоту сладкой истомой.       Точно, метка…       Тэхён, откидывая простынь, поднимается с кровати, нагишом ступая по мягкому ворсистому ковру к зеркалу у комода, чтобы рассмотреть поближе. Он всматривается в своё затраханное, но чертовски привлекательное отражение счастливого человека, проводит кончиками пальцев по запекшейся крови на ранке и почти не дышит. Завораживает и пленит. Обычный аккуратный укус чуть выше ключицы, но от осознания, насколько это важно и интимно, у парня спирает дыхание. Он ведь теперь только Чонгука, для Чонгука и с Чонгуком. Не то чтобы без метки он этого не знал, но то, что его альфа сделал такой серьёзный шаг — греет душу.       Только вот альфы дома нет. Куда он мог уйти в его течку? Обещал же, что все эти дни будет рядом. Сейчас он только примет душ, потому что кожа липкая от пота, и обязательно наберёт младшего, выскажет ему всё, что о нём думает. Тэхён нуждается в нём как никогда. Чёрт бы побрал эти бушующие гормоны.       Омега накидывает чужую рубашку, лежащую на кресле и идёт в ванную, тело нещадно горит, а в заду продолжает зудеть с новой силой. Ох уж этот интересный невероятный мир, полный новых открытий, Тэхён, наверное, никогда не привыкнет к своему новому гендеру и этому непонятному желанию не расставаться с альфой ни на секунду. Парень заходит в ванную с сильным нежеланием смывать запах его парня, но искупаться не мешало бы.       Чонгук возвращается домой в надежде, что Тэхён ещё не проснулся, ему нужно быть незамеченным. Двое суток парни не вылезали из постели и хён должен выспаться. Течка течкой, но организму нужен крепкий сон и отдых. Поэтому, пока омега спал, боксёр по-быстрому собрался и поехал за тем, что ему очень пригодится в помощь. Альфа решил сделать довольно серьёзный шаг в их отношениях.       Конечно же, Чон поставил метку Тэхёну и, можно подумать, куда уж там ещё серьёзнее. Когда он расскажет об этом родителям и брату, они будут в шоке. От радости, разумеется. Потому что от него никто не ожидает такого поспешного решения, но пришло время для того, о чём он и подумать не мог пару месяцев назад. Тянуть и откладывать в долгий ящик — это не по-чонгуковски. Тэ крепко обосновался в его жизни и не отказывать себе в удовольствии, видеть его своим во всех планах — вполне естественное желание альфы. Омега дал ему надежду, признался в любви и желании быть рядом, какие ещё могут быть причины для сомнений.       Брюнет тихонечко закрывает за собой дверь и снимает обувь в прихожей. Проходит в гостиную и слышит, как в ванной шумит вода. Значит не спит, ладно, такой расклад даже лучше, это ему на руку. Парень довольно лыбится и кладёт большой красивый букет чайных роз на стеклянный журнальный столик, идёт в спальню, взяв с собой шуршащий пакет, специально приобретённый в цветочном магазине. В нём находятся сотни лепестков роз разного окраса.       Чон крутит полиэтиленовую упаковку, ищет, где можно вскрыть, но его терпения хватает на минуту. Разорвать крепкий материал не удаётся, поэтому он прикладывает силу, сжимая мягкую вещицу и она закономерно лопается. Всё содержимое вываливается на пол пестрым водопадом и если бы омега сейчас вошёл в комнату, то картина его впечатлила: альфа стоял в ворохе душистых лепестков с самым глупым выражением лица. Романтично? Этого уже никто не узнает, потому что:       — Блять, рукожоп, — сетует боксёр и торопливо собирает всё с пола, раскидывая по комнате. Чонгук старательно разбрасывает нежные лепестки по всей постели, ухмыляясь своей сообразительности. Ну а что? Пусть теперь Тэхён только скажет ему, что он не романтичный. И друзьям своим расскажет, которые, он уверен, надоумили его на эти мысли. Пусть поведает, какой его альфа самый романтичный романтик во всём мире. Вообще, парень это делает не для того, чтобы что-то доказать кому-то, а просто потому что хочется. Хочется снова увидеть счастливую смущённую улыбку его мальчика, как тогда на горе. Он ради неё на многое готов, даже список составил самых топовых сюрпризов впечатлить своего возлюбленного.       Закончив с их ложем, Гук рассыпает лепестки, ведя дорожку к двери в ванную, в надежде, что сейчас Тэхён не распахнёт дверь, пока сюрприз не закончен, будет обидно, он ведь из кожи вон лезет. Но вода продолжает шуметь, давая ещё немного времени новичку-романтику. Худо-бедно, справившись с первым заданием, боксёр снимает с себя джинсовку и несётся повесить её в шкаф. Он сейчас похож на подпрыгивающего щенка, который радостно ожидает хозяина домой, потому что там целый сюрприз ждёт его, торчащими пружинами из дивана.       Гук возвращается в гостиную и берёт букет чайных роз. К сожалению, он не выяснил, какие Тэхёну нравятся цветы, корит себя за это, но очень надеется, что не ошибся. Все же омеги любят розы? А именно эти так похожи на его любимого хёна. Такие же красивые, нежные и могут уколоть, если не быть осторожным. По лицу, кстати, тоже. Надо было брать пионы...       Взяв цветы и ещё один пакет, в котором лежит их легкий обед или же ранний ужин, брюнет идёт в комнату. Чонгук купил любимые суши Тэхёна, намереваясь кормить любимого сам. Да, как маленького ребёнка — с палочек и рук.       Он достаёт контейнеры и раскладывает их на постели прям на лепестки. Расставляет удобней, чтобы было где сидеть и не спихнуть ненароком всё с кровати. Парень в предвкушении от будущих эмоций своего омеги, хочет видеть приятное удивление на его лице и блестящие глаза от восторга.       Чёрт… омеги. Теперь Тэхён его омега. Не гамма, никто другой, а омега, который выбрал его, несмотря на то, что в прошлом он был самым настоящим альфой и имел сексуальные связи только с себе сейчас подобным. Он поменялся ради него, сделал свой выбор, доверился, это так важно для Чонгука. Тэ было плевать на истинность, как и ему ранее, он просто полюбил Чонгука и главное — сам Гук также взаимно полюбил в ответ.       Шум воды стихает и уже спустя пару минут из ванной открывается дверь. Тэхён выходит в одном полотенце на бёдрах и зачесывает руками волосы, немного потряхивая головой. Он делает шаг, ничего не подозревая, пока босые ступни не наступают на что-то мягкое и шелковистое, сразу же цепляющиеся к влажной коже.       — Ого, — только и может сказать в край удивлённый омега.       Парень останавливается и смотрит под ноги, оглядывается вокруг, не понимая, откуда взялись лепестки роз, но улыбается, догадываясь, чьих рук это дело. Он продолжает идти по выстланной красивой дорожке прямо до их с Чонгуком спальни, волнуется и радуется как маленький счастливый ребёнок, тянет на себя дверь за ручку, открывает и замирает на месте. Невероятно…       На постели, так же усыпанной лепестками роз, сидит его альфа в простой чёрной футболке и джинсах. И вроде ничего уж романтичного в образе брюнета нет, но его взгляд... Чонгук смотрит на Кима как на божество, с оживленными искрящимися глазами и омега смущается под этим взглядом. Никто и никогда в жизни так на Тэхёна не смотрел, хоть поклонниц и было много, но у младшего в глазах можно увидеть такую любовь и искренность, отчего ноги подкашиваются.       Тэ переводит взгляд с альфы на постель и видит разложенные в контейнерах суши и совсем теряет дар речи. Всё это слишком... Слишком. Ким даже забыл, что задержал дыхание и с шумом отпускает воздух. Чонгук замечает маленький шок парня и довольно улыбается. Значит, сюрприз удался.       — Вау, — красноречиво выдает Тэхён, увидев всю эту картину.       Ему же сюрпризы такие никто не делал. В прошлом он сам должен был устраивать такие сюрпризы девушкам и такого явно от них требовать не мог. Но дело совершенно в другом. Если бы хоть одна из них проявила минимальную заботу, приготовила завтрак или предложила его приготовить в благодарность за чудесную ночь в его постели, он бы, возможно, задумался об отношениях. Но сейчас это уже теряет весь смысл, когда альфа так улыбается ему. Главное, что есть сейчас в настоящем. И Тэхён пищать готов от счастья. Его парень просто нереальный. Кажется, банально, да, но только до тех пор, пока это не сделают для тебя впервые и тот, с кем хочешь просыпаться каждое утро, ловить его улыбку, видеть его счастливые глаза и сжимать тёплую руку. Греть сердце.       — Тебе нравится, малыш? — Чонгук поднимается и берёт рядом лежащий роскошный букет, медленными шагами направляясь к нему навстречу. Тэхён, смотрит на эти цветы, не веря во всё что происходит, как в сопливой дораме. Принимает его и прижимает к груди, носом по-детски тычась в закрытые бутоны, чуть ли не мурлыча, а сладкий их аромат пробирается в самые лёгкие. — Тэ, почему ты молчишь?       Учёный просто не знает, что говорить. Он немного растерян. Ему впервые дарят цветы как любимому человеку, что ком в горле застревает и эмоции плещутся через край. Тэхён же должен что-то сделать или сказать, но все слова выветрились из головы и он готов зареветь как какая-то сентиментальная барышня.       — Можно... вазу? — смущённо говорит омега. — Да, можешь, пожалуйста, набрать воды и принести? — просит парень. Не это хотелось сказать Чонгуку за всю эту красоту, да все нужные мысли отчаянно продолжают ускользать одна за другой.       Чон не обижается и, согласно кивая головой, выходит из спальни. Тэхён сдерживает слёзы и уговаривает себя не реветь, ибо как никак — он ещё мужчина, им родился, им и умрет, трогает красивые лепестки, краснея и смахивает одну предательскую слезинку. «Ладно, одну можно, я же не бесчувственный болван».       Альфа себя долго ждать не заставляет и быстро возвращается с вазой, ставит её на компьютерный стол, чтобы омега опустил в неё цветы. Первый приватный букет в его жизни. Гук подарил ему первые цветы, первую любовь, первый мужской секс. Сколько ещё впереди неизведанного? Все прекрасные воспоминания в жизни Тэхёна связаны именно с ним. Как странно, ведь всего за два месяца Ким узнал, что значит быть нужным, любимым и счастливым.       Учёный подходит вплотную к своему парню и прижимается теснее, шепча тихое и скромное «Спасибо».       — Любимый мой, не нужно за это благодарить, я после такой твоей реакции каждый день буду тебе цветы приносить, — улыбается альфа, прижимая за талию ближе, нежно целуя парня в висок.       — У нас нет столько ваз и ставить их будет некуда, — счастливо хихикает Тэ, подставляя щеку для поцелуев, хочется больше нежности, больше поцелуев и больше Чонгука, ему всегда его будет мало.       — Значит, завтра же закажем много ваз в интернет магазине, а насчёт некуда ставить я поспорю. Смотри, малыш, пол во всей квартире свободен, мне цветы мешать не будут, а главное — будут радовать тебя.       — Мне не дарили цветы раньше вот так и не делали таких сюрпризов, Гуки. Я и не особо к этому стремился. Теперь я понимаю, как много потерял, но ни о чём не жалею. Я рад, что именно ты открываешь для меня эти неведанные двери и показываешь всю внутреннюю красоту чувств, выражая в таких нужных деталях и мелочах. Спасибо, любимый.       Чонгуку убиться хочется от этих слов. Его сокровищу никто и никогда не делал подарков, никто не ценил такого прекрасного и светлого человечка? Люди так слепы и глухи бывают порой, не замечая лучшего рядом. Даже ему разные омеги придумывали сюрпризы, пытаясь привлечь его внимание и удержать рядом. Гук это исправит: завалит цветами и подарками, залюбит и окружит лаской и заботой. Все же стоит сказать спасибо, что его омегу упустили все эти неудачники, иначе бы им не поздоровилось. Как-то мысли боксёра неожиданно вернулись к неизменным истокам: при любом раскладе — Тэхён его и всегда будет его, и не обсуждается.       — Так, коктейльчик чайно-молочный мой, нужно покушать, — гладит по спине Тэхёна альфа и ведёт к постели. Усаживась в её центр, Чон утягивает за собой хёна. — Иди сюда, я буду тебя кормить.       — Это не обязательно, — хихикает брюнет, но всё-таки заползает на колени к парню, — я сам умею палочки держать.       — Малыш, я знаю, что умеешь, но не лишай меня такого удовольствия, как заботиться о тебе в самый тяжёлый твой период, когда ты больше всего уязвим и нуждаешься в моей поддержке. Сейчас моя первостепенная цель — это защитить тебя и сделать максимально комфортным твоё состояние. Мне это в радость, понимаешь? Так что будь хорошим мальчиком и открой ротик, я дам тебе вкусняшку.       Он вообще думает, что говорит? У Кима течка, весь такой красивый Чонгук перед глазами до жопы романтичный и мысли, стекающие вертикально из мозга вниз, цепляясь за всё, что ниже пояса.       — А если буду плохим? — хлопает «невинно» длинными ресницами брюнет. Оно само как-то вырывается.       Чонгук смотрит на этого невозможно-неисправимого лиса, не отводя недобро сверкающих глаз, и серьёзно заявляет:       — Заткну другим и пизда нашей всей романтике.       — Уууу, какой грозный альфа, — хитро щурит глаза Тэхён, облизывая сухие губы. — А если...       — Тэхён!       — Да всё, молчу.       — Рот открой.       — Ты такой горячий, когда приказываешь...       — Блять...       — Всё, прости, давай уже, корми меня, мой герой, — продолжает веселиться одурманенный таким вниманием к себе омега. Чонгук же из последних сил держиться, чтобы не плюнуть на всё и чей-то зад сейчас бы лежал кверху, краснея от его руки.       Альфа берёт палочки в руку и захватывает суши, аккуратно макает в соус и протягивает её омеге. Тэхён не сильно открывает рот, продолжая откровенно залипать на своём мужчине и не может заглотить полностью еду, ну а Гук просто:       — Открывай сильнее, как ты умеешь, принцесса, — Тэхён, который уже заглотил еду, давится ей и Чон сразу же протягивает ему апельсиновый сок.       — Мой альфа — извращенец, — хихикает парень, но боксёра этим не проймёшь. Знаем. Плавали.       — Чья бы корова мычала, ты только что... — договорить он не успевает, потому что Тэхён закрывает ладонью его рот и вырывает палочки.       — Можешь ты, Чон Чонгук, испортить такой романтический вечер, — хватая ещё один ролл, бурчит Тэхён, но с колен младшего не встаёт. — У тебя в этом просто талант.       — Я?       — Ты! — а у альфы рот от такой нахальности открывается. А чего он ждал? Это же Ким Тэхён! Но одна золотая мудрость не зря придумана: «Омега всегда прав».       Чонгук прекрасно помнит, как отец быстро уступает в споре папе, ибо омежья логика иной раз поражает до глубины души. И ведь с ней действительно не поспоришь, себе дороже. Лучше извиниться и отступить, проявить милосердие и дать понять любимому, что он полностью прав, но кто сказал, что Чон не отыграется иначе?       — Прости меня, родной. Ты же знаешь, я иногда слишком пошлый, но только с тобой. Можно мне тоже одну, мм?       — Вообще не заслужил, но так уж и быть, — тянет Тэ к нему палочки с едой.       — Боже, мне достался самый добрый и понимающий парень на свете, — чмокает он в жующие губы, а Тэхён довольно улыбается, чувствуя свою власть над этим несгибаемым мужчиной.       Скушав несколько порций, Тэхён поднялся, чтобы собрать все контейнеры и унести на кухню. Выкинет потом, сейчас не до уборки: тело снова начинает ломить, тянет низ живота, течка даёт о себе знать. Жар расходится медленными волнами и разгоняет желание в каждый осязаемый уголок. Хочется прикосновений, тепла и ласки.       Учёный возвращается в спальню и тихонько подходит к мужчине, который всё также сидит на красивой постели, перебирая лепестки, и как нежный котёнок садится на его бедра, обхватывая ногами торс. Вспоминается первая течка, они ведь тогда далеко не заходили. Тэхён также, как и сейчас, цеплялся за альфу и требовал внимания, заботы и действий. Чонгук удивил тогда, приласкал нуждающегося парня в нём, но сделал это так почти невинно. Это было интимнее, чем секс, будоражуще и захватывающе. Омега всё помнит. Это бесценно.       Тэхён ведёт носом по гладковыбритой щеке, вдыхает любимый запах глубже, не в силах остановиться. Его ведёт как от наркотика. Хочется больше и больше, желательно внутривенно.       Чон тоже наслаждается таким ласковым омегой и невероятным моментом близости, утыкаясь носом в выточенные ключицы. Была бы его воля, он бы так сидел днями и месяцами, просто вдыхая природные ароматы друг друга и обмениваясь тёплом тел.       Тэхён ладошками поднимает лицо альфы и сам касается губ, легко и нежно, без напора. Ведёт языком сначала по нижней, а потом переходит на верхнюю, зарываясь пальцами в смоляные волосы альфы. Это его любимое дело, так он расслабляется, а заодно и Чонгуку приносит желаемую нежность. Она рассыпается мурашками и покалыванием по коже, бежит во все точки, от чего тянет всё тело в приятной неге и предвкушении.       — Спасибо… — шепчет прямо в губы альфе, и оба знают, за что он благодарит.       — Я так люблю тебя… — шепчет в ответ младший, совсем немного углубляя поцелуй.       Омега чувствует, что испачкал джинсы Гука, он краснеет и ему стыдно, но младший даже виду не подаёт, аккуратно приподнимает Тэхёна и быстро стаскивает с себя джинсы сразу с бельём, а за ними и футболку. Он также хватается за край полотенца, накинутого на Тэхёне, и оставляет того совершенно обнаженного перед собой.       Где романтика, там и страсть. Они шагают рядом, держась крепко за руки и толерантно уступают шество друг другу, помогая освобождать кружащее голову желание и обнажать истосковавшиеся по ласке души.       Гук берёт его за руку и тянет на себя обратно, снова припадая поцелуями к бархатной коже груди чуть ниже метки, он нежно гладит ладонями спину, спускаясь к пояснице и бёдрам: никакой грубости, лишь нежность. Ему хочется, чтобы его мальчик почувствовал, как он бережлив и заботлив. Хочет дотянуться до самых глубин его сознания и рассказать о своих чувствах. О важности любить его внутренний мир и королеву душу, что управляет не только омегой, но и теперь сердцем Чонгука.       Тэхён не может объяснить происходящее с ним. Он чувствует, как огонь лижет всё внутри, греет. Ощущение, что ты распадаешься на маленькие атомы от переполняющих чувств. Руки альфы скользят везде и всюду, губы оставляют яркие отметины и мокрые дорожки, покрывающиеся холодком, как только остаются одиноки на горячей коже. Тело остро реагирует на каждое чужое касание и требует большего, требует силы и мощи, с которым его нужно взять; требует присвоения и отдаться в надёжные руки без остатка. Требует альфу в глубь, к полыхающему голодному источнику, где богом отведено место для зарождения жизни.       Ким издаёт первый громкий стон, когда чувствует плавный толчок внутри и прижимается сильнее. Кожа к коже, клеточка к клеточке, душа к душе. Чонгук продолжает покрывать поцелуями его шею, плавно переходя на грудь, задерживаясь и вылизывая манящую розовую бусинку, наслаждаясь сладкими стонами его любимого мальчика. У омеги кружится голова и, кажется, немеют все конечности от переполняющего всё тело удовольствия. Лёгкие разряды вспыхивают по всему телу, даря дрожь и наслаждение паре, помеченной истинностью; химия гуляет по крови, выбрасывая адреналин, обогощаясь ароматами с каждым новым вздохом. В голове ни одной мысли. Там туман клубится, баюкая сознание: оно сейчас не нужно, сейчас только инстинкты, зов природы к соитию и наслаждению.       Оба как в бреду шепчут друг другу сладкие признания в любви, хотя смысла признаваться уже нет, куда ещё больше. Они оба любят до сумасшествия. Гук вообще умирает сейчас на этой постели. После того, как поставил любимому метку, чувствует все эмоции и ощущения Тэхёна, как ему сейчас чертовски хорошо. Альфа считает, что это не справедливо: он ведь может ощущать их эмоции разом, а Тэхён только свои, а об чонгуковых только догадываться.       Чонгук после такого серьёзного шага, корил себя, что поступил импульсивно, повёлся на животные инстинкты присвоить своё — пометить. Он ведь у Тэхёна даже разрешение не спросил, за это дико стыдно. А сегодня, пока он ездил за сюрпризами, в голову пришла мысль, что метки должны быть у обоих. Так правильно, это важно! Чонгук только рядом с этим омегой всё понял и осознал. Пусть современный мир изменился и частично потерял к этому потребность, его предки всегда помечали друг друга, отдавая уважение святому обряду. Он объединяет сердца и души, делает людей навеки принадлежащими друг другу.       Его дедушки, как и родители тоже оставили знак своей вечной любви и преданности. Так раньше было всегда. В древности брачные обряды отличались от современных: пары оставляли метки во время бракосочетания прямо на глазах всех гостей, показывая этим, как доверяют друг другу и если один из них умрёт, то второй останется только его до конца своих дней. С годами все эти важные правила теряют свою значимость и привлекательность всё больше. В современном мире альфы уже всё реже метят свою пару, что уж там говорить о том, чтобы дали пометить себя.       Чонгуку бы сейчас не об этом думать, на нём сидит такой красивый и любимый мальчик, а у альфы фейерверки взрываются в глазах, кажется, он до сих пор не может поверить, что Тэхён полностью его. Гук нежно берёт омежью руку, поднося к губам, и оставляет лёгкие поцелуи на каждой фаланге, продолжая медленно и лениво вскидывать бёдра, спешка ни к чему, он с ним не сексом занимается, он его любит всем, что имеет: телом, душой и сердцем. А Тэхён облизывает свои губы и стонет от удовольствия. Альфа бы сутками на него такого смотрел и так красиво выглядит метка на чужой ключице. Чонгук аккуратно прикасается к ней губами, чтобы не потревожить. Ранка ещё до конца не затянулась, Тэхёну больно делать не хочется. Чонгук крепче сжимает чужие бёдра и останавливает себя и омегу, старший хмурит брови сведя к переносице, и не понимающе смотрит в глаза напротив.       — Я хочу, чтобы ты сделал кое-что для меня, малыш, — Чон клюёт его в уголок губ, водит ладонью по спине, прижимаясь носом к груди, втягивая сладкий запах с кожи. Потом поднимает голову и заглядывает в глаза.       — Гук-а, мы вообще-то любовью занимаемся, что я должен сделать такого неотложного, подождать это не может минут пять ещё? — хнычет учёный, но всё равно тянется за поцелуем. Ему сейчас нужны внимание и забота. Желательно физическая.       — Хён, посмотри на меня, ну же, — Ким пытается сфокусировать взгляд на лице напротив, но у него плохо выходит, перед глазами зацелованные губы как тряпка перед быком и ни о чём больше думать не хочется. — Тэ, малыш, поставь мне метку, — серьезно говорит боксёр, ловя его щеки в свои ладони. Чтобы глаза в глаза и омега в них замирает.       — Метку? — непонимающе хлопает он ресницами.       — Да, Тэхён, метку. Я поставил тебе свою, как знак моей любви и доверия. Ты теперь только мой и ни один альфа кроме меня не сможет понять твои эмоции; ты связан со мной навсегда, я чувствую все перемены твоего настроения и чего ты хочешь. Я считаю, что это не совсем честно по отношению к тебе. Ты не представляешь, что это такое и как это прекрасно, но я хочу, чтобы ты узнал, Тэ.       — Но я читал в интернете, что редко партнёры метят друг друга, чаще всего только альфы, которые не рискуют давать метить себя. Одностороннюю связь можно обрубить, альфа способен подавить в себе эти чувства, а вот двухстороннюю — уже нет. Такая пара никогда не сможет быть счастлива с другими, если вдруг расстанется.       — Вот именно, я и хочу чтобы ты меня пометил, мне другие не нужны. Ты прав, многие в современном обществе забили на эту духовную связь, она их либо пугает, либо не интересна, но есть и те, кто также чтят обычаи, мои родители тому пример. Мой брат тоже со временем попросит Юнги, я удивлён, что ещё нет её между ними, Хосок ждал своего истинного с пелёнок. Тут дело не в моде или в чем-то ещё, здесь знак доверия своему партнёру.       — Родители? Но я не видел у твоего отца метку, она же стоит на ключице или шее.       — Это у омег, а нам, альфам, ставят на груди, в области сердца. Метка любимого под сердцем, принцесса, — нежно улыбается Чонгук и берёт ладонь старшего в свою. — Здесь… — прижимает он её к груди.       Тэхён смотрит завороженно на то место, где под рукой бьётся чужое сердце и, кажется, у него чешутся клыки, которых он раньше никогда не ощущал. Этот момент такой волшебный. Сейчас он должен поставить метку своему альфе, привязать его к себе навсегда. То что Чонгук так ему доверяет — греет сердце, но он должен найти детку и вернуться в свой мир, чтобы попрощаться с родителями, которые, наверное, всё ещё ждут своего блудного сына, переживают и надеются, что он жив. Что если он не сможет вернуться обратно? Они ведь с Юнги не знают точный путь и в этот раз он будет без хёна. Тогда Чонгук останется навсегда один с этой меткой? Может ли он так подставлять своего любимого человека?       Нет! Ким обещает сам себе, что вернётся. Он просто не может иначе. Ведь ему есть куда возвращаться. Есть ради чего жить.       Чонгук ложится на спину, случайно толкнувшись внутри парня и попадая точно по заветной точке, может же такой момент испортить. Тэхёна прошибает ток, а пальцы на ногах поджимаются. Он опускается над ним и снова кусает за сосок, а потом зализывает языком, так сказать, в отместку. Дорожкой поцелуев спускается почти до рёбер и мысленно заставляет себя выпустить клыки, но ничего не получается, потому что выходит простой обычный больной укус, от чего Чонгук чуть ли не воет.       — Тэхён-и, я просил метку, а не сожрать меня, — шипит Гук, поднимая лицо старшего за подбородок. — У меня желание с твоим совпадает, но я потом буду по тебе скучать, малыш, — улыбаясь, развевает обстановку альфа, замечая виноватый омежий взгляд и поджатые губы.       — Ну прости, клыки у меня не появились и я не читал методичку о том, как правильно ставить метку своему альфе. Только смотрел фильмы про вампиров, это как-то должно помочь?       — Вампиры? Малыш, я запрещаю тебе смотреть такие фильмы, — искренне хохочет альфа.       — Эй, принцип-то один. А ещё трудно, знаешь ли, сконцентрироваться, когда твой член в моей заднице двигается и задевает простату, от чего я готов кричать и кончить!       — Так в этом и есть вся красота момента, я специально попросил тебя поставить мне метку вовремя занятия любовью. Думаю, это романтично, плюс представь, ты ведь сможешь ощутить все мои эмоции во время оргазма, как и я чувствовал твои, это чертовски приятнаааа... — альфа не смог толком договорить, почувствовав резкую боль под грудью, от того, что его плоть разрывают клыками, но которая очень быстро сменилась на приятное тепло, когда Тэхён начал зализывать укус.       — Допизделся, романтик, — хихикает омега.       Старший оставил ещё один поцелуй возле ранки и поднял голову, чтобы посмотреть альфе в глаза, но замер, увидев там такое обожание и счастье. Чонгук притянул его к себе и впился в любимые губы теперь уже не нежным, а животным и мокрым поцелуем, чувствуя привкус собственной крови. Не теряя время, он продолжил резко толкаться, ощущая всем телом свою пару, так же давая и Тэхёну прочувствовать каждую свою эмоцию. И у него это получилось, потому что старший схватился руками за его плечи и заплакал от разрывающих его тело ощущений. Зря Ким переживал, оно действительно того стоило. Все его чувства обострились вдвое. Кроме своих эмоции он ощущает и Чонгука, которые накрывают мощным шквалом и чуть ли не разрывают бедное омежье сердце. Это и правда прекрасно, что словами не описать. Он чувствует, как же сильно Чонгук его любит, как же ему с ним хорошо и спокойно. И это взаимно. Это, чёрт возьми, нереально. Их метки позволяют чувствовать друг друга совершенно без слов.       — Я так люблю тебя, Чонгук, — шепчет он как в бреду, прижимаясь ещё сильнее к альфе, как будто сейчас его заберут. Ему страшно представить, что наступит день, когда ему придётся признаться и он может потерять его навсегда или не вернуться обратно, если улетит. Он не выдержит, не сможет уже без него.       — Я тоже люблю тебя, мой малыш, мой смысл жизни, — Гук целует его щеки, губы, нос, всё лицо, продолжая горячо любить. — Ты моё самое дорогое сокровище, Тэхён.       Учёный первый не выдерживает всех новых ощущений, откидывает голову назад и, кажется, сейчас задохнётся. У него в голове полнейшая неразбериха и звёзды под веками; тело накрывает прилив эйфории, и он снова плачет, такого как сегодня никогда не было в его жизни.       Альфу так же накрывает сладкой негой вслед за омегой, он целует губы Тэхёна своими, теряя в них свой стон и стон любимого, ведь тот сейчас чувствует, как хорошо его альфе. Весь романтический момент приходится прервать, чтобы ссадить старшего до образования узла. Детей он конечно хочет, но пока что рано, всё будет со временем. Сейчас есть другая задача.       — Поставить тебе метку — было лучшим решением, я как будто попал в рай, хоть и являюсь атеистом, — улыбаясь, шепчет в его ухо Тэхён продолжая всё ещё лежать на альфе. Чонгук улыбается и гладит его одной рукой по растрепанным волосам, нежно перебирая прядки. Хотел бы он посмотреть на них со стороны: два разморенных человека лежат как бутербродик на постели, засыпанной лепестками роз. Чертовски красиво.       — Есть кое-что ещё, что я хочу сделать, — говорит Гук и тянется свободной рукой под подушку, куда по приходу домой убрал ценную вещицу.       — Чем ещё ты решил меня удивить, кроме просьбы поставить тебе метку во время занятия любовью? — смеётся Тэхён, а Чонгук аккуратно его поднимает с себя так, чтобы парень сел напротив, и сам же также садится и смотрит ему в глаза.       — Я сейчас прошу тебя помолчать и дать возможность говорить мне. Хорошо? — Ким чувствует задницей, что сейчас охереет от этого разговора, но согласно кивает головой. Этот альфа решил его добить, не иначе.       Чонгук молчит, просто любуется омегой, таким обнаженным и красивым, сидящим в лепестках роз на разворошенной постели, как тот самый алмазный кусочек пазла, которого не хватало в его жизни. Вот он появился и вся картинка сложилась и стала целой. Без Тэхёна было какое-то бесмысленное существование. Что было в жизни Чонгука? Бокс, попойки в баре вечерами и каждый день разные омеги, которые никогда не приносили душевного и морального удовольствия. С Тэхёном всё по другому, с ним он обрёл смысл жить: просыпаться по утрам и видеть рядом любимую моську, от которой в груди приятно разливается тепло; готовить ему завтрак в постель; хочется показать все чудеса света и подарить целый мир. Конечно, изначально хотел затащить Кима просто в постель, было плевать на эту истинность и судьбу, но у неё оказались другие планы.       — Я люблю тебя и хочу всегда быть рядом. Понимаю, что мы не так долго вместе, чтобы я делал такие громкие заявления, но без тебя я жить не хочу. Ты завладел всем моим разумом, сердцем и душой. Оглядываясь назад, и вспоминая свою прошлую жизнь до появления тебя, я понимаю, что она была пуста. Даже жизнью я это назвать не могу, так, существование. Просыпался, куда-то шёл, что-то делал...       «Ага, омег своих трахал»       — Ни один тот омега даже рядом с тобой не может стоять, — а у старшего округляются глаза: «какого...?», видя ухмылку Чона. — Метка, — поясняет он, указывая на укус пальцем. — Когда ты ревнуешь, я могу услышать, о чём ты думаешь. Я не знаю почему оно так, но только ревнуя, наши мысли открываются для партнёра. Так вот, Тэ, даже думать не смей о них. Прости, как бы грубо это не прозвучало, но, да, я их просто трахал. А тебя я люблю, замечаешь разницу?       — Да, — тихонько шепчет учёный. «Нужно как-то избавляться от этой глупой ревности».       — Я хочу быть с тобой и в горе, и в радости. Видеть твою улыбку каждый день, дарить свою любовь и нежность. Быть твоей каменной стеной для защиты и плечом для поддержки. И не смотри на меня так, — касается Чон румяной щеки напротив, — я знаю, что ты сильный у меня, но я твой альфа и хочу тебя защищать. Хочу с годами увидеть наших детей, а к старости и внуков. Хочу умереть с твоим именем на губах и, чёрт, вообще я нихрена не романтичный. Хотел сделать это намного красивее, но просто забыл все слова. Просто, Ким Тэхён, выходи за меня? — Гук берёт маленькую бархатную коробочку белого цвета, на которой изображены две бабочки, а их крылышки связаны знаком бесконечности в шипах. Так красиво, что старший смотрит на неё с открытым ртом от шока, не отрывая взгляда. Он сейчас окончательно выпадает из реальности и уже хочет переспросить, не мерещится ли ему все это, но не успевает.       Чонгук медленно открывает коробочку и в ней сверкает невероятное золотое колечко, по всей дуге украшенное бриллиантами, которые переливаются разноцветными огоньками в свете ночника.       Потрясающе красиво.       А Тэхён наверное полный идиот, потому что нужно бы рассказать сначала правду о себе и о том, что собирается сделать, найдя детку, но он снова мысленно только себе клянётся в этом. И наверное, это гормоны и та самая течка даёт своё влияние, потому что с его языка необдуманно срывается:       — Я согласен.

🌎🌎🌎

      Молодой омега в светло-сером элегантном костюме, резво шагает к высокому стеклянному зданию, где расположена штаб квартира ФБР. Он проходит к посту охраны, где сообщает, что господин Шин его уже ожидает. Охранник альфа уточняет имя омеги и подтверждает, что генерал его давно ждёт у себя в кабинете и лишь провожает после взглядом миниатюрную фигуру паренька.       — Какие люди, Сонхёни, сынок, неужто решил навестить старого друга отца? Какими судьбами? — поднимается на встречу гостю из-за стола высокий широкоплечий альфа. На вид мужчине чуть за пятьдесят, но уже серебрится седина на висках и бороде. Глаза альфы улыбаются россыпью морщинок и ярко светятся от радости. Губы обнажают два ряда белоснежных зубов и растягиваются в широкой улыбке.       — Здравствуйте, дядя. Я тоже очень рад вас видеть, — не успевает закончить парень, как оказывается в крепких медвежьих лапах.       — Как папа и отец?       — Спасибо, хорошо. Живы, здоровы, все в делах, как и всегда, — мужчина лишь на это слегка смеётся и усаживается на своё кресло за столом. Жестом он приглашает брюнета присесть напротив и просит помощника принести им кофе.       — Так что привело тебя ко мне так неожиданно, что-то случилось?       Сонхён кивает головой. Этот человек — его последняя надежда. Шин Шону является старым другом отца и занимает хорошую должность в структурах госбезопасности. У этого человека есть доступ почти ко всем личным делаем их страны, поэтому омега здесь неспроста.       Два месяца назад некий Мин Юнги объявился на его дороге и разрушил всю размеренную жизнь. Все планы на счастливое светлое будущее рухнули в один день, как не было ничего. Чон Хосок, не дрогнув рукой, перечеркнул всё то, что у них когда-то было, даже не дожидаясь их расставания. Изменил и просто в этом сознался, заявив, что между ними всё кончено. Да, Хосок сразу предупреждал, что так и будет, если на пороге объявится истинный, но Сонхён с этим не собирается мириться. Он был уверен, что альфа собирался сделать ему предложение, всё к этому давно шло, но одна лаймовая дрянь всё испортила одним своим появлением. Чон Хосок — его альфа и отдавать без боя он его не намерен.       Помощь от его друга хакера оказалось нулевой, как и поиски одногруппников Мина, и одноклассников. Омега был уверен, что сможет покопаться в грязном бельишке прошлого этого белобрысого и найти стоящий компромат на него. У каждого человека есть скелет в шкафу, нужно лишь хорошо поискать. Да только не судьба. Этого омеги будто бы не существовало никогда. Как будто вырос из ниоткуда. Именно поэтому он сейчас сидит в этом кабинете, пропахшем сигаретным дымом и кофе. Альфа, сидящий напротив в тёмном костюме без галстука, смотрит выжидающе и постукивает пальцем по лежащей стопкой бумаге.       — Не буду ходить вокруг да около, дядя, и скажу прямо. Мне нужно, чтобы вы кое-кого нашли для меня по вашей базе. Этого омегу зовут Мин Юнги. — Сонхён приступает к своему плану «Вернуть заблудшего альфу». Он ещё подробно описывает Мина, которого не раз видел с Чоном и верит, что в этот раз всё у него получится.       Мужчина хмурится немного, не ожидал таких просьб, но этот ребёнок бы просто так не пришёл к нему. Альфа примерно догадывается, что стало, а точнее кто причиной этому. Ему сорока на хвосте принесла уже новость, что сын друга разорвал отношения с самим Чон Хосоком и если честно, был этому немного рад. Шону, конечно, не желал ничего плохого Сонхёну, они со своим мужем очень любили этого милого омежку, но хотели бы видеть этого мальчишку рядом со своим сыном. В детстве дети очень хорошо ладили, дружили даже, пока Вонхо не занялся серьёзно боксом. Постепенно дети перестали видеться и общение сошло на нет. Очень жаль.       Альфа по-доброму смотрит на паренька и лезет в свой компьютер. Что-то там печатает, ищет, опять бегает по клавишам пальцами и всё затихает. Омега всё это время сидел как мышка и ждал нужного результата, даже забыл про свой кофе, благоухающий тонкой струйкой дымка. Мужчина отрывается от монитора и разворачивает экраном к пареньку:       — Выбирай, — словно на рынке товар предлагает.       Омега одушевленно кидается ближе и внимательно всматривается в кучу лиц, тратя на это не одну минуту, но скоро сникает, не находя среди них того заветного.       — Его среди этих мужчин нет, — чеканит мальчишка, а альфа только разводит руками. — Дядь? — омега смотрит грустными глазками и сердце заколённого генерала ёкает и вновь сдаётся под этим очарованием.       Альфа обречённо качает головой и делает дополнительных пару манипуляций по клавиатуре, выдавая ещё пару десятков человек. Но то ли звезды не сошлись, то ли омега такой невезучий, но на экране ничего интересного не оказывается.       — И здесь его нет, — парнишка хмурится недовольно и дует капризно губки. Он не понимает, почему так всё происходит.       — Сонхёни, тогда должен тебя огорчить, но это всё, что я нашёл для тебя подходящее, — как-то спокойно говорит мужчина, складывая руки перед собой в замок.       — Как, совсем всё? — недоумевает брюнет.       — Ну да, сам же видел.       — Да быть такого не может! Дядя, разве такое бывает, вообще? Как можно не найти человека в вашей базе данных? — злится мальчишка, теряя всякое терпение.       — Бывает, если такого человека не существует или он гражданин не нашей страны. Ты уверен, что правильно запомнил имя и описал его? — альфа только сдержанно улыбается на все капризы омеги.       — Да гражданин он всё, я знаю, и я не идиот, который не может запомнить человека, — фыркает обиженно брюнет. — Дядь, проверьте ещё раз, пожалуйста, — умоляет Сонхён, а альфа тяжело вздыхает.       — Сони, сынок, чего ты хочешь от меня? Зачем тебе этот парень, он сделал что-то противозаконное?       — Да! — негодует омега, — он украл моего альфу. Причём в наглую, не стесняясь. — Ну точно ребёнок, думает Шону, незаметно усмехаясь. Все же невежливо смеяться, когда у человека несчастье. Альфа сочувственно качает головой.       — Сожалею, родной.       — Нет, вы не понимаете, — продолжает доказывать свою правду омега. — Он может быть преступником или мошенником, который хочет обвести вокруг пальца Хосока, женить на себе и прибрать к рукам его денежки. Может, вообще убить, — эмоционально машет руками парнишка. Альфа впечатляется его пламенной речью.       — Сони, успокойся, у тебя слишком богатое воображение, — чуть ли не хохочет мужчина, но отчаянно сдерживается. — Все преступники находятся в нашей базе данных, и по твоему описанию ни один из них не подходит. Ни одного совпадения. Парень чист, понимаешь?       — Раз так, значит он выдаёт себя за другого, он мошенник, дядя, неужели не понятно?       — Если он назвался другим именем, это не делает его преступником. Может ему своё не нравится. Мой сын тоже редко называет своё настоящее имя, — вдруг вспоминает такую важную деталь биографии своего ребёнка альфа, а омега, лишь угрюмо опускает плечи. — Прости, я не могу тебе здесь помочь, родной. — Мужчине жалко смотреть на такого разбитого парня, но и другого он топить не будет, лишь только потому, что он приглянулся Чон Хосоку больше.       — Ладно, я понял, — вздыхает грустно омега и встаёт с места. — Спасибо, дядя, что уделили мне время и простите, — Сонхён кланяется и идёт к двери на выход.       — Сони, подожди минутку, — окликает мужчина парня, — я не хочу, чтобы ты растраивался. Разве может самый красивый омега города грустить? — нежно улыбается генерал, поднимаясь со своего места. — Мы через неделю устраиваем ужин у нас дома и твоя семья приглашена в полном составе, я надеюсь, что ты придёшь к нам и порадуешь меня, Сынхёна и Вонхо своим очаровательным присутствием. Тем более, вы давно не виделись с моим сыном. Он вернулся из Китая два месяца назад и собирается жить, и тренироваться теперь дома. — Омега удивлённо смотрит и слегка улыбается.       — Вонхо я видел последний раз, наверное, лет в десять или одиннадцать. Не помню даже точно. Его карьера пошла в гору и после я его видел лишь в сводках новостей, — вспоминает паренёк. — Слышал, что он перешёл в бои без правил и проиграл недавно бой Чонгуку. Мне очень жаль. Младший Чон достойный противник. — Как бы не обижался парнишка на Хосока, но младший Чон был действительно хорош в своём деле.       — Ничего, Вонхо молод, ещё успеет выиграть свой пояс чемпиона, — оптимистично заявляет мужчина, подходя к омеге ближе. — Ну так что, ждём всю вашу семью у нас через неделю? — и альфа по отечески обнимает брюнета.       — Договорились, дядя.       Когда Сонхён подходит к своему автомобилю, на телефон приходит оповещение о новом сообщении в какао-толк. Парень достаёт его, снимает с блокировки и читает весточку от знакомого бармена. Омега растягивает губы в коварной улыбке и шустро запрыгивает в своё авто. Всё же удача на его стороне, потому что Чон Хосок в данный момент сидит за барной стойкой известного паба и опустошает его содержимое.       Сон не знает, что такого могло произойти, но сидящий в шесть часов вечера альфа в компании спиртного — такого даже он не припомнит. Чутьё ему подсказывает, что он мог повздорить с Мин Юнги, а это только ему на руку. В голове созрел интересный, но опасный план. Пусть Сонхён играет нечестно, но как говорится — на войне все средства хороши. Он не позволит какому-то омеге без рода и имени забрать у него любовь всей его жизни. И плевать, что они не истинные, кому нужна эта истинность в нынешнее время. Омега своё счастье не упустит, расшибётся, но вернёт Хосока, а этот уродец пусть катится туда, откуда пришёл.

🌟🌟🌟

      У Намджуна выдался очень тяжёлый и напряжённый день на работе. Сверху как с цепи сорвались, требуя отчёты за последние полгода. Как чувствуют, что от них что-то скрывают. Спасибо, что у него появился помощник в лице Мин Юнги. Этот парень ценная находка для него, омега знает если не всё, но очень многое в своей работе. Иногда Ким смотрит, как старательно тот работает с горящими глазами и задумывается не на шутку, сколько в них неподдельной страсти к науке, и пробивает ревностью. Он не желает делится с кем-то таким обретённым умом, а об омеге когда-нибудь всё равно узнают и посыпятся лестные предложения. Ким не хочет его терять, он первый его нашёл. Альфе всё также не терпится узнать о прошлом этого блондина, но он ждёт. Почву для этого Ким подготовил и хёну лишь нужно время, чтобы созреть для доверия.       Альфа стягивает одежду и идёт в душ. На столе его ждёт ужин, который ещё нужно разогреть и позвонить омегам с отчётом, что он поел, ничего не сломал, не разбил и не спалил дом без их отсутствия. Сокджин до сих пор ему не доверяет кухню после пары проебов и покупки новой микроволновки с занавеской. Чимин, маленький предатель, также быстро переметнулся на сторону старшего, оплакивая любимую тарелку — подарок папы. Поэтому сейчас Намджун, покинув ванную, крутится возле стола, собираясь выполнить каждый пункт по списку.       Неожиданный телефонный звонок нарушает весь его режим дня и даже мелькает в блондинистой голове его проигнорировать. Ким хочет отдыха, а не работу работать, но быстро откидывает все эти мысли, потому что мог звонить Джин или Чимин, а его омеги ой, как не любят, когда игнорируют их звонки. Потом будут безжалостно выедать ценный мозг маленькими десертными ложечками, да ну нафиг. Он не самоубийца.       Но какого же было удивление альфы, когда на дисплее светится «Юнги-хён». В голове пронеслось: «у него что-то случилось». Можно это назвать вторым чувством или чем угодно, но чутьё оказалось правдивым.       Первое, что услышал альфа, это встревоженный голос Мина. Намджун даже может поспорить, что омега плакал и вся душа опускается в пятки. Кто будет просто так звонить вечером и хлюпать носом? Хён попросил о срочной встрече без объяснений и Ким уверен, что она должна быть без лишних глаз и ушей. Просьба приехать домой к альфе была удовлетворена, Ким только мог гадать и нервничать в ожидании коллеги, что же такого могло произойти. Хосоку мужчина звонить пока не думает, спешить с выводами рано, но почему-то блондин уверен, что без участия в этой драме друга не обошлось.       Наконец, дверной звонок оповещает о приходе гостя и альфа спешит открыть дверь. За ней стоит Мин Юнги, в сопровождении предупреждённой охраны, но не такой привычный, каким его знает младший — сильного и стойкого, — а сжавшийся, разбитый и заплаканный. Старший смотрит растерянно, переминается с ноги на ногу и треплет пальцами рукава своей джинсовки, нервничает.       — Проходи, — указывает хозяин дома в сторону кабинета после минуты молчания.       Омеге удалось произвести на альфу впечатление. Ким сам растерялся от такого непрезентабельного вида Юнги. Все оказалось хуже, чем он предполагал. На лице у парня читалась целая катастрофа.       Кивнув головой, учёный зашёл, скинул обувь и направился туда, куда указал альфа. Намджун поблагодарил охранника и захлопнул входную дверь. Он отправился вслед за гостем, готовясь морально к тяжёлому разговору, ибо другого не ждёт, когда человек в таком подавленном состоянии. К нему пришли за помощью и поддержкой, и он обязательно поможет чем сможет. Хён и ему стал другом. И если он узнает, что одна чоновская морда причастна к слезам этого паренька, то Хосоку не избежать нудных дружеских нравоучений. Ещё и омег привлечёт, уж те спуску не дадут. Омега за омегу, зуб за зуб — самое страшное, что может настигнуть любого альфу.       — Юнги, что случилось? На тебе лица нет, — не прикрывая дверь кабинета, входит следом Намджун. Они одни, их никто не побеспокоит. — Мне казалось, на работе всё было нормально. — Ким присаживается в кресло рядом с диваном, на который сел старший. — Может быть воды или чай?       — Спасибо. Лучше виски или водки, всё равно что, главное покрепче, — хрипло просит блондин, а Джун понимает, что по шкале пиздеца он ошибся дважды, столбик взмывает от отметки с катастрофы до полный пиздец вселенских масштабов.       — Да, конечно, без проблем, у меня хороший бар дома, смотри, — мужчина указывает на шкафчик со стеклянными дверцами в углу комнаты, обозначая своё гостеприимство любого уровня. Полки полностью заставлены разнообразными бутылками с разными градусами. Юнги, если честно, плевать, каким пойлом облегчать душу, главное покрепче, разговор предстоит долгий и непростой. Как же тяжело рассказывать правду, от которой может зависеть не только твоя жизнь. — Так что ты будешь пить? У меня есть абсент, скотч, виски, коньяк, соджу, сакэ, да даже водка имеется, настоящая, русская, Чимин летал в Россию по учёбе как-то и привёз мне презент, могу открыть для тебя.       — Спасибо, но не нужно таких жертв, Намджун, налей то, что открыто на свой вкус. — пытается выдавить из себя улыбку омега.       Ким не спорит, наливает в стакан виски и протягивает его парню, Юнги берёт его в руку и задержав дыхание, делает глоток горького алкоголя, обжигающего горло. Намджун пристально смотрит на него и не пытается дальше заводить разговор, старшему нужно немного прийти в себя и после сам изольёт душу.       — Я, если честно, не знаю с чего начать и даже не уверен до конца, правильно ли я поступаю, придя сюда. Но мне больше не к кому пойти. Тэхён там с течкой вне зоны доступа, Чимин и Джин просто не поверят, а Хосок…       — Что Хосок? — тихо вторит альфа, начиная догадываться о причине такого разбитого состояния парня.       — Он ушёл.       — Как ушёл? Он что бросил тебя? Вы расстались или почему он ушёл?       — Я рассказал ему правду о себе, а он просто сказал, что ему нужно время подумать, — хмыкает нервно омега. — Нет, я не в обиде и могу его понять. Не знаю, что сделал бы сам на его месте, Намджун, но у него есть на это веские причины.       — Юнги, прости, конечно, но о какой правде идёт речь? — но только учёного не проведёшь, Мин не дурак и уверен, что Ким давно догадывается о том, что он не простой парень, потерявший память, поэтому сверлит альфу лёгким раздражённым взглядом. Шутки кончились, всё предельно затянулось до невозвратной точки. Омега устал от этого цирка.       — Прошу тебя, не притворяйся, что не понимаешь, о чём я сейчас говорю. Я не глупый и видел по твоим глазам ещё тогда, на ужине в этом доме, что ты не веришь в эти бредни о потере памяти. — Вот оно! У Кима от этих изречений аж всё полыхнуло внутри. — А потом ты дал прямой намёк в своей лаборатории, что если я решусь — могу тебе доверять. Вот я и доверяю. Пришёл к тебе домой, на твою территорию с повинной, хотя прекрасно понимаю, что могу поплатиться свободой и жизнью своей и лучшего друга. — Юнги чеканит каждое слово, вдалбливает каждый смысл сказанного, показывая, что вот он я, пришёл на суд и сдаюсь вашей милости. И только вам решать, казнить или помиловать.       Намджун внутри ликует и стыдит себя одновременно. Да, он ждал этого несколько месяцев, но совершенно не хотел это вот так, когда омега перед ним в отчаянии и нуждается в защите. Дерьмово как-то выходит.       — Просто это безысходность, — тяжело вздыхает старший. — Если ты мне не поверишь, как человек, знающий больше, чем кто-то в этом мире, имеющий собственного гуманоида в своём «подвале» и предполагая, что есть другие цивилизации, значит никто мне больше не поверит. Мой любимый человек убежал уже от меня в панике, невесть что надумав обо мне, даже боюсь представить, что будет с остальными, — грустно усмехается блондин, делая ещё один глоток высокоградустной жидкости. Нажраться в хламину хочется как никогда.       — Хён, — зовет его альфа, — ты правильно сделал, что пришёл ко мне, — поддерживающе улыбается Ким. Мин только смотрит неверяще, и первый просвет надежды мелькает в его глазах. — И раз мы уже начали этот разговор, то, да, давай на чистоту.       Альфа вновь поднимается за выпивкой, наполняет их стаканы и уже с какой-то другой решимостью усаживается обратно. Его плечи распрямились, стали более свободными, весь вид излучал уверенность и омеге почему-то захотелось спрятаться на этой широкой крепкой груди и выплакаться. Выпустить весь этот тяжёлый ком, столько времени давящий внутри и медленно съедавший сантиметр за сантиметром его душу.       — Да, ребят, как бы вы не старались себя не выдать, я почти сразу заподозрил неладное. Слишком странный был рассказ о потери памяти: ни документов, ни родственников, как будто появились из ниоткуда. Мы с Джином были озадачены таким поворотом обстоятельств и оба понимали, что здесь что-то не так.       — Погоди, так Джин тоже знает? — глаза парня сейчас распахиваются до таких размеров, каких природой не предусмотрено.       — Ну не я один пребывал в недоумении от происходящего. Мой муж поделился со мной странным случаем, когда я уже рыл на вас. Два и два сложить было не долго. Хорошо, что вы попали к Чимину, а не пойми кому. Даже боюсь представить, что с вами могло случиться. Вы просто счастливчики с Тэхёном, хён, ты хоть это осознаёшь? — Мин только поверженно качает головой. Степень своей везучести они оценили не сразу, конечно. Именно поэтому, все эти окружающие их люди, стали так дороги. — Чимин, который рассказывал странные о вас истории, например, то что вы многое вроде и помните, но не знали, кто такие омеги и альфы, каждый раз подтверждали мои сомнения. В вашем лексиконе проскакивали непонятные нам слова и думали вы порой иначе. Не понимали элементарных вещей, которые знает каждый тут живущий с пелёнок. Да, и самое главное — ваши омежьи внутренние органы начали своё развитие не с зарождением жизни у родителя под сердцем, а когда, простите, самим уже можно им стать. Ну сам рассуди, хён, это как-то немыслимо, тем более для меня, человека, работающего со всякими неопознанными объектами, и видевший всякую чертовщину. Вы мне не оставили выбора и я тайком пытался навести справки кто вы и что вы, избегая огласки, вам она так же была ни к чему, но вас не оказалось ни в одной базе данных. Ноль совпадений. Я решил проверить вашу историю с автокатастрофой и сделал запросы во все больницы Сеула, Тэгу и даже Пусана, и знаешь, что мне ответили? — Юнги даже не пытается изобразить удивление или шок, он просто стыдливо опускает голову, — что к ним не поступали такие люди. Но я не спешил вас обличать, просто наблюдал за вами и пытался понять, почему, и для чего вы здесь.       — Поэтому предложил мне работу?       — Да, но так было только сначала, помнишь, перед тем как у тебя началась течка, ты приехал ко мне в институт и я специально повёл тебя к инопланетному существу?       — Такое забудешь, — усмехается омега. С каждым словом этого мужчины ему становится легче и уже не кажется всё таким грузным.       — И ты помнишь, о чём я тебя просил перед этим?       — Я помню всё, Намджун, иначе бы тут не сидел. Ты решил играть ва-банк, попросив о моём доверии. Твоё раскрытие сделало тебя мне равным. Таким образом, у нас у обоих оказались тузы в рукаве, нам вместе было что скрывать. Пусть мой не такой коварный как твой, но я понял, что уровень разгрома твоей жизни он нанесёт немалый. Ты поставил карьеру, весь свой труд и мечты на кон и мог лишится этого всего, лишь только бы я открыл свой рот. Президент бы замял это перед общественностью и отбился от стервятников журналюг, жаждущих сенсаций, меня бы объявили сумасшедшим, отправили за стены, куда не может пролететь незамеченной даже муха, а ты бы лишился всего, что сейчас имеешь. Нам обоим есть что терять, Намджун. Я оценил жест твоего доверия, потому что понял, что поступил бы также. Мы похожи в этом и ради открытий готовы рискнуть всем.       — Ты просто поражаешь меня своей сообразительностью, — хмыкает астрофизик. — Я рад, что в тебе не ошибся, у меня только один вопрос. Какого чёрта ты столько тянул?       — Ну знаешь ли, поставь себя на моё место. Я столько пережил за эти два с лишним месяца, сколько за всю жизнь не переживал. И тогда я не сразу понял, что ты от меня хотел. Может ты повёл меня к зелёным человечкам, думая, что увидев своих собратьев, я расплачусь, — на этом оба парня рассмеялись. — Ты хоть раз допускал такую мысль, скажи честно?       — Нет, Юнги, — продолжая улыбаться, говорит Ким. — Ты выглядишь и ведёшь себя как обычный человек: спишь, ешь, даже любишь Хосока, и что самое интересное — ты оказался его истинным, хотя последнее нас всех выбивает из рамок понимания. Тут-то я совсем бессилен, — честно признаётся блондин, а омега от одного имени альфы, сникает. Ким тоже замечает эти перемены в парне. — Прости, хён.       — Я нормально, можешь продолжать. Сейчас для меня это первостепенно. От этого зависит моё будущее, ты единственный, кого будут здесь слушать, — грустно улыбается Юнги.       — Хорошо, — соглашается астрофизик. — В общем, фактор истинности меня тормозил и заставлял сомневаться в моей логичной цепочке. Это звено никак не хотело вставляться и портило всю картину. Где-то я ошибался и меня это угнетало. Так много раз хотелось схватить кого-то — тебя или Тэхёна —и умолять, чтобы вы всё рассказали. Моё терпение по-детски сдавало позиции и било ножками о пол с воплями «хочу» — вновь усмехается Джун. Их разговор приобретает новые краски и делает нынешних коллег ближе, укрепляя дружбу. Омега немного забывается о причине своего расстройства, что привело его в этот дом, а альфа же облегчённо вздыхает, радуясь, что может хоть как-то помочь.       — Хён, — уже серьёзно зовёт Намджун Мина, — так кто вы с Тэхёном и откуда?       — Я расскажу, обязательно, ведь за этим сюда и пришёл. Мне только одно интересно узнать перед тем, как вывалю на тебя всё это дерьмо. Почему ты нас не сдал, будучи уверенным, что мы говорим неправду, и не те, за кого себя выдаём?       — Всё просто. Пообщавшись с вами ближе, а в частности с тобой, я понял, что кем бы ты не был, ты хороший человек и не представляешь для меня опасности, а главное — для моих близких людей. Ты посмотри сейчас на себя, у тебя на лбу написано, как ты переживаешь и любишь Хосока, и как тебе больно, разве я не прав? — Юнги опускает взгляд на пол, пытаясь скрыть моментально налившиеся влагой глаза. Намджун как никогда прав, учёный за Хосока всё отдать готов, да только нужно ли тому теперь это? — Я не знаю кто вы и цель вашего прибытия в наш мир, но знаю, что все ваши планы пошли по одному месту. Уверен, вернуться обратно вы собирались сразу же, как только всё поняли, но вот встретить свою любовь — не ожидали. Ну и не буду лукавить, мой интерес был ещё и профессиональным, — качает головой альфа сам себе в подтверждение.       — И не боишься, что я сейчас превращусь в какую нибудь зелёную херню с щупальцами и вторгнусь в твой мозг, чтобы его сожрать? Ты же до конца не знаешь представитель какой я расы, — сквозь слёзы смеётся старший. Хоть капли и успели просочиться, но Намджун опять таки сумел поднять ему настроение.       — Нет, не боюсь, мы это уже обсудили, хён. Если бы ты хотел, то давно бы это сделал, ведь тебе ничего не мешало, — спокойно отвечает Ким, и встаёт, чтобы себе налить ещё покрепче. Вечер откровений грозится перерасти в откровенную попойку. Повод очень даже грандиозный. И пусть хоть кто-то вякнет, что это не так.       — Ладно, теперь моя очередь, — начинает учёный, набрав побольше воздуха в грудь. — Начнём с того, что я и Тэхён — люди, мы не пришельцы, не вампиры, оборотни и тому подобная сверхъестественная хрень. Меня правда зовут Мин Юнги. Мне двадцать семь лет... — как и Хосоку начинал свой рассказ блондин.       Омега, увлечённо повествуя, чувствует, как ему становится легче дышать, с плеч спадает тяжёлая вуаль недосказанности. Внутри рождается чувство долгожданной свободы, теперь этот мир не кажется таким чужим, если есть в нём хоть один человек, который тебя принял. Что-то очень сильное заставляет парня верить в это. Под сердцем приятные карусели щекотят ребра и Юнги не может описать эти чувства, они ему неведомы. Парень только укладывает ладонь на живот и прижимает ближе к теплу тела. Ему так хочется, так спокойней.       — Когда я был маленький, мечтал, как вырасту и стану известным учёным, построю машину времени и буду путешествовать в прошлое. Страстно хотелось узнать то, что в книгах не написано. Представляешь, каким бы открытием стало моё детище? — в глазах Юнги загорается огонь от воспоминаний, а Ким наблюдает за ним как завороженный. Он ведь тоже мечтал о подобном, но эти мечты остались в далёком детстве в мальчишеской голове. — Этой идеей я поделился с другом — Тэхёном, он кстати, тоже из моего города, мы буквально жили на одной улице. И даже когда были мелкими из дедова холодильника пытались построить ту самую машину, — тихо смеётся парень. Алкоголь уже горячит кровь и опустошает голову от тяжёлых мыслей. — Ничем хорошим, конечно, это не закончилось: холодильник загорелся, а мы получили хворостиной по задницам, — хохочет учёный от души и Джун тоже не выдерживает, подхватывая это веселье, представив ту самую картину.       — Ещё виски? — аккуратно спрашивает Намджун, смотря на пустой стакан в руках омеги. Тот в ответ только протягивает его, молча соглашаясь, и продолжает.       — Тогда мы пообещали друг другу, что когда вырастём, обязательно осуществим свою мечту. И она не забылась спустя года. Я первый уехал из Тэгу и поступил в Сеульский университет на отдел космической инженерии, позже поступил туда и Тэхён. Окончив университет с гранд дипломом, мне предложили работу в космическом центре НАРО, — Намджун, кажется, давится алкоголем, он знает, что в НАРО невозможно попасть просто так, ему, к примеру, не удалось. Нужно иметь действительно отличительные знания после университета и пытливый ум. — Я конечно же принял предложение, когда бы я ещё попал в такое место, наверно каждый учёный-инженер в нашей стране мечтает там работать. Вот и я не исключение. — Ким с ним полностью солидарен. Он бы тоже такой шанс не упустил, но его не приглашали, увы. — Условия контракта были жесткими: договор о неразглашении, график ненормированный, в будний день могли и посреди ночи вызвать, и плевать всем, что тебе потом ещё день работать, ты сам поставил свою подпись, будь любезен — терпи и улыбайся. Но плюсов для меня было гораздо больше: законные выходные, в которые почти никогда не трогали, хорошая зарплата и бесплатная двухкомнатная квартира. Плюс я мог заниматься любимым делом, а что ещё для счастья нужно?       — Любимый человек?       — О нет, в то время я и думать о таком не мог. Работа была моим всем. Семья у меня не очень удачная: родители развелись, а я сам не хотел серьезных отношений, видя их пример. Менял партнёрш как перчатки, но мы до этого ещё дойдём.       — А Тэхён? Он где работал? — снова ставя метку на слове «партнёрш», альфа вспоминает о слове «богиня», не осторожно брошенном хёном в лифте лаборатории.       — А мелкий не тупой, весь в меня, — гордо вскидывает голову блондин. — Он тоже окончил на отлично университет и его также пригласили в наш центр. На тот момент я был уже на хорошем счету в своём отделе и попросил руководство взять над мелким шефство. Под моим крылом он занимался чертежами деталей для космических кораблей. — А у Намджуна в голове всё становится на места. В последнюю встречу Чонгук рассказал о внезапно накатившем вдохновении на его парня, правда, его рисунки больше похожи на чертежи, чем на картины. Ещё один кусочек мозаики встаёт на место. — Мы работали, а после смены часто задерживались в подвале центра, который был построен как бомбоубежище в войну, там-то мы и занимались исполнением нашей мечты, понемногу воруя детали для нашей детки.       — Детки? — вскидывает удивлённо бровь Ким?       — Ага, она самая, — с теплотой отзывается учёный. — Моя детка. Моё детище, я ей горжусь.       — Был бы хоть один из вас у меня, я бы, возможно, тоже решился на такую авантюру. Но в моем окружении таких отчаянных двинутых не было, — жмурится от улыбки Джун. — Мне не повезло. Да и смелости не хватило бы. Строить под носом у президента тайно машину времени, да вы, ребята, настоящие психи, — уже в открытую ржёт альфа.       — Да, ты прав. Было очень опасно, — смеётся с ним Мин, — но нас не поймали. Когда всё было готово мы напоследок отметили это дело в ночном клубе. И на будущее тебе говорю, не садись с похмелья за «штурвал», иначе окажешься чёрт знает где. Поверь моему опыту, — взрыв хохота очередной раз раскатывается по всему кабинету. Парни звенят стеклом стаканов и пьют за трезвость ума.              — Ну а дальше?       — А дальше, как сейчас помню, всё пошло по пизде. Восьмое мая. Этот день останется самым главным в моём календаре. Мы в этот день усадили свои задницы и хмельные головы в детку и рванули покорять прошлое.       Восьмого мая… Именно в этот день Намджун и его группа людей нашла неопознанный объект на реке Хан. Хотя ведь омега ещё об этом и слова не сказал.       — Ты говоришь, что вы построили машину времени и отправились в прошлое, но если это так, то как же вы оба оказались здесь? По сути, вы никуда не улетели, а просто переместились из параллели. По теории, у вас должны быть двойники в нашем мире, но в базе нет не их, ни вас. Хоть что-то бы да совпало. Чертовщина какая-то. А в какой год вы отправились, если не секрет? Просто любопытно.       — Не секрет. Мы отправлялись в девятое сентября тысяча девятьсот сорок восьмого года. — Намджун задумался, пытаясь вспомнить историю.       — Провозглашение Корейской Народно-Демократической Республики? Серьёзно? Ничего поприличнее не могли выбрать? — фыркает альфа.       — Что, например?       — Ну, не знаю. Эпоха династии Чосон. Интересно же?       — В Чосон опасно. Представь, мы бы появились в таком виде и считай трупы. Я не хотел умирать в прошлом. А так интересно было бабушку и дедушку хоть одним глазком увидеть в молодости. Посмотреть, как люди жили в то время, какие нравы лелеяли. В то время отношения между людьми строились на года с первого раза. Они не кидались без разбору на внешность, сначала изучали человека, а потом пускали в свое сердце и уж после в постель. Даже завидую им, — философствует Юнги. Градус в крови повышается и тянет поговорить о возвышеном. Но! — Да вообще, сам факт попасть в прошлое — это сенсация. Ты только представь, если бы у нас получилось, я бы потом всему миру представил наше детище, с годами люди бы могли путешествовать и в прошлое, и будущее, а я бы получил Нобелевскую премию, — мечтательно вздыхает блондин. — Но всё пошло через другое место...       — Вот это замашки, — хохотнул Намджун. Не больше, ни меньше, похвально.       — Да, спасибо, жаль, не получилось.       Астрофизик зарывается пальцами в свои волосы и встряхивает их. Пытается переварить всю информацию и поражается этим двум отчаянным людям. Это же такая подстава: полететь в прошлое, а оказаться в мире, где то, что считается непристойным — является смыслом жизни. Жесть. Себе бы он такого не пожелал. Ким даже представить не может, кого можно любить кроме мужчин.       — Когда «детка» остановилась и сообщила о прибытии, мы выбрались из неё и оказались на берегу реки Хан. Сначала мы думали, что ничего не вышло, просто машина перенесла нас на берег и всё. Но она была повреждена и у нас не было возможности перенестись обратно в центр или забрать её. Решили потом вернуться, место безлюдное почти, да и кому нужна полуразвалившаяся «душевая кабина», как обозвал её мелкий. Ошиблись. В расстроенных чувствах пошли к ближайшей кафешке перекусить и тут-то натолкнулись на первые признаки странных вещей: кафешка была не та и от меня начало нести сладким лаймом. Но даже тогда мы не придали этому значения, а стоило.       — И как вы поняли, что это не ваш мир?       — А всё просто. Тут есть омеги, альфы, беты, гаммы и все вы парни. А в нашем есть мужчины и женщины. — Вот и ещё один кусочек. Джун уверен, что богини и партнерши будут как раз из этого раздела. — Последние очень похожи на омег: также страдают от перепада настроения, такие же красивые и утончённые, могут вить веревки из мужчин и вдохновлять их же на подвиги. Любят красиво одеваться, краситься и тратить деньги в магазинах. Именно женщины в нашем мире рожают детей, но их сложно назвать слабым полом. Если это хрупкое, ранимое душой создание разозлить или обидеть, то она выпускает рога, копыта и хвост. Образно. — Сразу же предотвращает уже расширяющиеся глаза напротив омега, — и превращается в мстительного чертёнка. Мозг отжарит за считанные минуты и лишит покоя на долгое время. Может даже на года, всё зависит от её диапазона восприятия и терпения. Это творение природы спокойно справится без мужчины не только сама, но и оставшись одна с ребёнком на руках, ещё станет успешной всему миру назло.       — Прям как наши омеги, — Намджун улыбается, вспоминая своего супруга и брата, тут Юнги прав: хрупкие с виду, но морально сильнее намного альф.       — Как быстро вы поняли, что здесь нет женщин?       — В кафе нас окружали одни мужчины. Некоторые из них явно переборщили с косметикой, как на тот момент мне думалось, и носили одежду более женственного кроя и фасона. Драгоценности также выдавали их «гендер», но мы этого ещё не знали. В нашем мире подобное носят айдолы для своего сценического образа или трансвеститы, реже геи могут губы тинтом намазюкать, если хотят приманить чей-то член на свою пятую точку.       — Трансвеститы? Знакомое слово, — задумывается блондин. — Точно, от Чимина слышал. А я все думал, где парень нахватался этого дерьма, — цокает осуждающе Ким, но Юнги даже и не думает краснеть. — Геи — это тоже самое, что и у нас, когда омега с омегой и альфа с альфой вступают в романтические или сексуальные отношения?       — Да. У нас, если мужчина с мужчиной — их называют гомосексуалами, кратко геями, а женщину с женщиной — лесбиянками. Есть ещё и бисексуалы, им не важен пол партнёра, как вашим бетам и гаммам. Ну а трансвеститы — это мужчины, которые переодеваются в женщин, — объясняет как ребёнку Юнги.       — Это странно.       — Ну это их выбор, я никого не сужу. Я же всю свою жизнь любил только женщин, как и Тэхён. А тут нас окружили одни особи мужского пола, как будто женщины вымерли в один миг. Шок мы испытали невероятный. Мир вроде наш, вот всё идентично, даже действуют наши банковские карты и связь, но самого главного нет. Каких только предположений не перебрали, — усмехается Мин. — В общем, мы тогда с Тэ повздорили на почве неудачного путешествия, ведь ещё не знали, что всё удалось. Хоть не в прошлое, но детка ведь нас перенесла, значит, уже всё не напрасно было. Начало положено. Но всё это легло таким неподъёмным грузом, что мы в итоге разругались в хлам. Я отправился к себе домой в надежде отдохнуть, собрать себя и свои мысли воедино, а ещё придумать, как забрать детку обратно и куда её везти, чтобы никто не заметил. Не через главный же вход НАРО её затаскивать было? Я приехал по своему адресу к дому, открыл дверь квартиры своим ключом, что ещё одно удивительное совпадение, и от растерянных чувств упал на диване в гостиной. На интерьер вокруг было, мягко говоря, срать, да и чего я там не видел, кто же знал, что совсем ничего, но он оказался очень схож с моим. В этом с Хосоком мы оказались одинаковыми, — улыбается уголком губ омега. — Дальше меня взбесило, что мне не дают насладиться своим самобичеванием. Я услышал, как кто-то в спальне говорит по телефону и подумал, что за хуйня? Утром ещё жил один, а сейчас кто-то нагло пользуется моей жилплощадью без моего ведома. Совсем страх потерял. Влетел туда и офигел, потому что какой-то хрен лежал на моей кровати и спокойно так трещал по телефону о делах своих амурных. — Намджун, слега качнул головой и улыбнулся. Он слышал этот рассказ от самого Хосока и тогда знатно поржал. Чона ещё никогда не бил омега, а тут такое, да в собственном доме, потом ещё за дверь вышвырнули, в прямом смысле слова. Джун задумался: «какого же было Юнги, который думал, что пришёл в свою квартиру, расстроенный после неудачной попытки? Боже, бедный парень. И смех и грех». — Ну а дальше ты всё знаешь: я почувствовал Хосока, началась течка, меня увезли в больницу Сокджина. Там-то мне и принесли ценную новость — Хосок мой истинный. Мой бедный мозг послал все на хуй и чуть не зашуршал шифером, ей-богу, мамой клянусь. Я тогда действительно думал, что у меня появились проблемы с головой. Даже предполагал, что в отключке и весь этот бред мне снится.       — Кошмар какой, мне очень жаль, хён, — Юнги лишь отмахивается, былое. — А Тэхён?       — Ах да, забыл маленькую деталь. Сначала я выставил Хосока из его же квартиры, после позвонил Тэхёну и попросил приехать, а он до этого был в баре, где работает Чимин и там же к нему пристал Чонгук. Он приехал, охуел вместе со мной, хотя и так ещё пребывал под дозой «шарма» от Чонгука, и мы решили уйти из моей квартиры к нему, потому что заднеприводный вор, как мы тогда расценили Хо, да и не только его, мог вернуться, и пожить у младшего, пока я не поменял замок. Но беда не приходит одна, как мы все знаем. С ней пиздец, звиздец и тараканы с бубнами. Всё веселье только начиналось. В квартире Тэхёна нас ждал ещё один большой такой сюрприз. Никогда не забуду тот вечер полный потрясений. Во-первых, там уже жили люди — семья. Но не простая, а состоящая из двух мужчин в браке. Это сейчас я понимаю, что это нормально, но тогда это было жутко смущающе. И во-вторых, один из этих мужчин был с огромным животом, то есть беременный. Я не помню, о чём тогда думал, когда все это лицезрел, меня как будто по башке ёбнули. Тут даже слово «охуел» будет слабоватым. Нет такого слова, чем можно описать было моё состояние, — нервно хихикнул Юнги. Эти воспоминания до сих пор вызывают смятение. Такие пережитые эмоции не забудутся ещё долго. — Блять, я думал, что Тэхён там в обморок рухнет от столь прекрасной картины. Он даже дар речи потерял и побледнел. Именно беспокойство за него меня вернуло на землю. Мелкого срочно нужно было вытаскивать оттуда, пока не нашла истерика. Долго ждать она себя, кстати, не заставила, на улице парень дал волю своим чувствам, — вздыхает блондин. — Я, дурак, тоже им поддался. Накрыло нас обоих знатно, но сам понимаешь, к такому мы оба не были готовы.       — Чёрт, мне вас жалко, честное слово. Не представляю, что делал бы на вашем месте, — вновь качает головой Намджун.       — Да, кстати, чтобы ты не думал, что я вру. — старший достаёт из кармана свой смартфон, на секунду замирает, потому что на заставке их с Хосоком совместное селфи, потом всё-таки снимает с блокировки и быстренько заходит в галерею, листая фотографии назад. Он и не заметил, как много у него общих фото с альфой или просто фото самого Хосока.       Сегодня он рассказывал свою историю Намджуну и ему, правда, стало легче. Такое ощущение, что всё это было не с ним, он так полюбил этот мир и этих людей, что спокойно может назвать это место домом. Ведь дом не там, где ты родился или куда возвращаешься после работы, дом — это люди, с которыми тебе комфортно и хорошо.       — Вот. Смотри, листай, — Юнги протягивает телефон Киму. На изображениях он и Тэхён с разными женщинами и просто фото с НАРО, как доказательство их с Тэ прошлой жизни, наверное, именно эти фото смотрел Хосок.       Намджун медленно листает, внимательно всматриваясь в каждый кадр и пытается понять свои ощущения. Это так необычно, видеть людей, которые живут в другой вселенной идентичной их. Почему так? Мужчины есть и здесь и там, а женщин у них нет? Как так получилось? На эти вопросы Юнги тоже не сможет ему ответить, да и пока вряд ли найдётся такой человек.       — Мне вот только интересно, если вы не из нашего мира, то как могли оказаться истинными Чонгука и Хосока? У нас это выбирает сама природа, мы рождаемся уже предначертанные кому-то. А вы родились совершенно не здесь. Не могла же матушка-природа знать, что вы явитесь к нам. Это нереально, просто. — Джун спрашивает скорее риторически, чем у собеседника, продолжая листать фотографии.       — Я задумывался об этом не раз и не могу дать объяснений. Мы с Тэ стали омегами, ладно, это понятно, тут влияние вашей вселенной и ее давление на нашу физиологию поменяло наш организм, но истинность... Даже не одного предположения. Так много вопросов и так мало ответов.       — Возле корабля разве можно фотографироваться, Юнги? — Джун дошёл до фото, где Юнги стоит в белом халате с гордо поднятой головой возле огромного космического корабля.       — Нет, конечно. Меня уже за это можно было уволить. Я для личного пользования, на память, так сказать. Не в историю же в Инстаграм выложил, — смеётся учёный.       — Я впечатлён, — хмыкает астрофизик, детально разглядывая наивысшее техническое творение. — Так именно это ты рассказал Хосоку, то же, что и мне? — Ким возвращает телефон его владельцу.       — Я лишь успел рассказать о женщинах и откуда я. Дальше он не стал слушать и сбежал, сказав, нужно подумать. Думаю, он мне не верит. Я бы, наверно, тоже не поверил, — поджимает губы омега и крутит стакан в руке. Пить больше не хочется.       — Я сам с ним поговорю, пусть немного остынет. Приведу факты и доказательства, просто ему сложно сейчас, но не сомневайся, он тебя безумно любит.       — Сложно после всего этого так утверждать, но, Намджун, ты-то мне веришь?       — Верю, — без сомнения и заминки отвечает альфа, глядя твёрдо в чужие глаза.       — Так просто... — затаивает дыхание, Мин. — Мне это так важно и нужно, Намджун, спасибо, что выслушал и поддержал.       — Юнги, я окончательно понял, что ты не врешь ещё на том моменте, как ты начал рассказывать про вашу детку и про реку Хан. Вы ведь потом не нашли её, — скорее утверждает, чем спрашивает альфа.       — Потому что она у тебя? — с надеждой произносит учёный.       — Да, у меня, — коротко улыбается астрофизик и слышит самый вселенский вздох облегчения. Хён перед ним сияет яркой улыбкой за весь этот непростой вечер. — Восьмого мая был зафиксирован мощный всплеск радиоволн в районе того места реки Хан, где вы, ребята, совершили посадку. Мои люди отправились на поиски того, чем это могло быть вызвано и нашли неопознанный летающий объект, он сейчас находится в моей лаборатории, так что я верю тебе и знаю, что ты не врешь.       — И я тебе верю, хён, — оба мужчины чуть ли не подскакивают со своих мест и поворачивают головы ко входу в кабинет.       — Мини, как ты вошёл, что я не услышал тебя? — удивляется Намджун, вставая приближающемуся парню навстречу. Родной запах окутывает рецепторы и Джун тянется к парнишке за дозой ласки. Омега обнимает и быстро чмокает своего мужчину, усаживаясь рядом с Юнги.       — Вы были увлечены разговором и я тихонечко вошёл, хотел сделать сюрприз тебе, хён, — многообещающе зыркает рыжий на альфу, — но услышав суть, остановился и сел на ступеньках возле кабинета.       — И как много ты слышал, — тихо интересуется Ким, подозревая, что мелкий был тут с самого начала.       — Я слышал всё, любимый, — делает акцент на главном слове Чимин. — Не переживай, хён, тайна зелёных человечков умрёт со мной, — театрально прикладывает парнишка руку к сердцу.       — Вот же засранец мелкий, — цокает альфа. — Ну мы ещё поговорим на эту тему отдельно, — ухмыляется он.       — Конечно, поговорим, — невинно улыбается бармен и обращается к старшему омеге. — Юнги-я, мне всё равно откуда ты и Тэ прибыли, — берёт он того за руки. — Вы стали моими лучшими друзьями, моими братьями, я вас очень люблю, оставайтесь с нами навсегда, пожалуйста. Не улетайте, — рыжий тянет на себя друга и крепко обнимает. Эти объятия такие нежные и отчаянные, что старший не сдерживает больше слёз, они поверили, не упрекнули и приняли в семью. — Но всё-таки хорошо, что вы не пришельцы, а такие же люди как мы. А то я бы не вынес, если ты превратился в того, что у хёна спрятан в лаборатории. Я его не видел, может он ничего такой, но лучше оставайся человеком. Я никому ничего не расскажу, клянусь, — так обыденно говорит этот парень, как будто очередную дораму обсуждают. Юнги совсем растаял. Как можно не любить это чудо?       — Да, ребят. У вас ещё та семейка партизанов, — растрогавшись и окончательно раскиснув, говорит учёный.       — Хён, — альфа обращает на себя внимание поплывшего от счастья парня, — завтра же я отведу тебя к твоей детке, а после работы поговорю с Хосоком или, если хочешь, попытаюсь сейчас его найти. — Намджун уже достаёт свой мобильник, но Юнги его останавливает:       — Нет, не сегодня, пожалуйста, Намджун, пускай придёт в себя, как ты и сказал. Слишком много информации за один день, ему ту бы переварить без последствий, он не выдержит всё сразу.       — Хорошо, — согласно кивает Джун.       — Хён, ты собираешься вернуться домой в свой мир? — Чимин сжимает всё ещё держащие руки старшего и смотрит в глаза с надеждой.       — Нет, я об этом не думал. У меня там нет того, ради чего стоило бы вернуться, если только работа, но мне и здесь теперь есть чем заняться, Мини. Только можно я об этом позже расскажу, я сейчас очень устал и хочу просто поехать и выспаться.       — Конечно, ты сильно перенервничал, но, надеюсь, тебе стало легче?       — Да, спасибо. Как будто огромный груз упал с души, так хорошо. Только, пожалуйста, не закидывай Тэхёна расспросами, он там проводит свою течку и вообще не в курсе, что я всё рассказал. Не пугай его, он очень переживает, что вы все всё узнаете и отвернетесь от нас, особенно Чонгук. Давайте, как встретимся все вместе, так и поговорим.       — Конечно, не переживай.       — Спасибо вам, огромное за всё, — обнимает ещё раз он рыжего парнишку и встаёт с дивана. — Поздно уже, пора домой, — «вдруг Хосок вернулся» не озвучивает.       Юнги покидает дом Кимов счастливым, он правда счастлив, как никогда. Его выслушали, поверили и приняли, другого сейчас и желать нет сил. Зачем ему его прошлое и тот мир, если здесь есть люди, которые стали семьей, которой у него никогда не было.       — Хён, — усаживается на колени бармен к брату, как только проводили дорогого гостя. — Я закончил с переводом, что ты просил, — Намджун почти перестал дышать.       — И что там?       — О, много чего интересного, хён, — ухмыляется эта рыжая бестия. — Что мне за это полагается? — чувствуя, как сжимают его бедро, омега ерзает на чужих бёдрах, устраиваясь удобней.       — Детка, с огнём играешь.       — Уговорил, папочка, — мурчит омега в чужие губы.

🌪🌪🌪

      Юнги, расплатившись с водителем такси, не спеша прошёл в подъезд дома, как всегда мило поприветствовал консьерж и направился к лифту. На часах уже полночь и он понимает, что очень долго пробыл в доме Намджуна, но тот разговор был одним из самых важных за всю его жизнь, не считая Хосока. С последним ещё предстоит разобраться, омега готов ждать столько, сколько понадобится. А ещё парень надеется, что последний уже дома. Пусть обижается, пусть не разговаривает, притворяется, что спит, но цел и невредим отдыхает в их общем гнездышке.       Учёному немного обидно, что в такое позднее время альфа даже маленькую смс не написал и не спросил как он, и где он. Неужели в один миг ему стало плевать на него? Мин эти мысли пытается отогнать, и сам себя убеждает, что тот, может, устал и просто уснул или телефон сел. Сам же не лучше: ничего не дал о себе знать и не поинтересовался, как он.       Омега тихонечко открывает дверь и заходит, также тихонько её прикрывая, думает, что если Хосок спит, то нельзя его будить, он сейчас сам никак не готов к новой встрече глаза в глаза, не то что к разговорам.       Парень раздевается, на носочках крадётся в гостиную и замирает, потому что из их спальни выходит молоденький брюнет примерно его роста. Симпатичный и очень знакомый. Точнее, он его видел на фото с Хосоком. Сонхён в одном нижнем белье и рубашке альфы ухмыляется при виде растерянного Юнги и по-хозяйски идёт в сторону кухни, приглашая взмахом руки пойти за ним.       — Зачем ты сюда пришёл? За своими вещами? — наигранно спокойно говорит омега, залезая в их с Хоби холодильник, доставая сок и наливая в один стакан. Юнги, судя по-всему, ничего даже предлагать в его доме не собираются. — Я прошу тебя, забери их завтра, если не сложно. Хосок устал и отдыхает, — продолжает говорить брюнет, как будто давно уже муж альфе, а тут припёрся блудный бывший призрак из прошлого. Омега грациозно как кошка садится за стол, закидывая ногу на ногу и пререводит взгляд на притихшего в недоумении гостя.       — Я ничего не понимаю. Что ты здесь делаешь, да ещё и в таком виде? — Юнги проходит к столу, но не садится. Ноги трудятся стоять, а сердце бешенно стучит, норовясь вырваться из груди, но блондин старается не подавать вида, как ему страшно. Денёк выдался так себе, хотелось отключиться до завтра, потому что утро вечера мудренее, как гласят мудрые сказки, но не для Мин Юнги. На него всё разом решило рухнуть, чтобы добить наверняка, без шанса на выживание. Кажется, даже слышен треск души.       — Юнги, да? — Сонхён ухмыляется, — послушай меня внимательно. Мы с Хосоком давно вместе, и так получилось, что мне пришлось улететь по делам в другую страну. Ну сам понимаешь, ревность берёт своё, знаешь ли, у меня характер такой себе, своенравный. Он мне скандалы по телефону закатывал, я и послал его на три буквы, а альфы такого не прощают, запомни на будущее дельный совет, — ехидничает парень. — А тут ты нарисовался, весь такой удобный истинный для оправдания, вот он и решил отомстить мне. У него это, конечно, получилось, было, знаешь ли, неприятно. Возвращаюсь домой к любимому, а он с другим. Думаю, ты меня понимаешь, о чём я, — заканчивает Сонхён свою речь.       — Я тебе не верю! — Мин не хочет верить в весь этот бред, Хосок бы так никогда с ним не поступил, что этот наглец вообще возомнил о себе? — Зачем ты лжёшь, не можешь спокойно принять тот факт, что тебя бросили? — выпаливает Юнги, а сам представляет, как сворачивает шею этой гнусной суке. А ведь Хоби даже назвал эту сволочь порядочным омегой, каких свет не видовал, жалел его и чувствовал вину за то, как поступил с ним. Даже не понял, какую змею пригрел на груди.       — Хорошо, ну а где же ты был весь вечер и почему Хосок приехал именно ко мне? Попросил прощения, забрал и привёз сюда, он ведь ни разу не вспомнил о тебе, даже смс не написал. — «Что?»... у Юнги ком в горле, и целый океан слез подступает к глазам. Этого быть не может. У него галлюцинации, перебрал у Намджуна, перенервничал, но только не это, что он слышит. Учёный смотрит на этого омегу перед ним и всё как в тумане. — Может, потому что ему было не до тебя? Мы занимались любовью, Юнги, сейчас он отдыхает, соскучился страшно, думал живым из под себя не выпустит, — хмыкает убедительно он. — И ему совершенно было плевать где ты и с кем ты. Всё, малыш, сказка закончилась, я знаю, что мой альфа может шикарно ухаживать и ты с ним чувствуешь себя принцем, но не во всех сказках наступает счастливый конец, Мин Юнги.       Всё, Юнги больше не хочет здесь находиться и слышать все эти слова, впивающиеся острыми ножами в его доверчивое сердце. В один миг это место стало чужим и полным кошмаров. Он здесь лишний и чужой. Учёный молча разворачивается и уходит на ватных ногах. Ему даже никакие вещи не нужны. Всё своё с собой, тут нет больше ничего, за чем бы или кем бы пришлось возвращаться.       В прихожей он быстро натягивает на ноги кеды и накидывает джинсовку. В голове красным горит «бежать, уйти подальше из этого места, а лучше бы из этого мира». Сонхён следует за ним и перед тем, как старший открывает дверь добивает контрольным выстрелом в голову.       — И на тот случай, если ты вдруг надумаешь вернуть моего мужчину: я жду от него ребёнка, уже чуть более двух месяцев, — наигранно счастливо проводит рукой по своему впалому животу омега. — Видишь, природа сама нас скрепила, подарив эту радость. Не мешай нашему счастью, я прошу тебя, как омега омегу, ты ведь понимаешь, что ребёнок должен родиться в полноценной семье, верно?       Верно. Всё так и есть. И если ещё была какая-то надежда, то теперь она оборвалась и с грохотом разбилась возле ног блондина.       — Не переживай, вы меня больше не увидите, береги его… — последнее, что выдавливает из себя омега, прежде чем захлопнуть за собой дверь.       Юнги бежит, заскакивает быстро в лифт, как будто за ним гонится стадо чертей и почти задыхается. Он теперь один и никому не нужен в этом жестоком мире. Поверженный и разбитый любовью человека, который всё это время был с ним нечестен, дрожащей рукой, блондин нажимает кнопку первого этажа. В голове гудит от пережитого за весь день и парень силится хоть немного соображать трезво. Плохо получается. Только застрявшие в горле слёзы душат. Можно было бы не верить чужим словам, встретившись с той гнидой вне квартиры альфы, но омега сейчас там, насильно никто не держит и в хосоковой рубашке на голое тело, какие ещё нужны доказательства?       Как только железные двери закрываются, Мин даёт волю всем своим чувствам, взрывающим всё его нутро невыносимой болью. Сползает на пол по стене, зарываясь пальцами в волосы и громко всхлипывает, плачет в голос не сдерживая эмоции, кричит.       Это не его дом, не его вселенная, и, к сожалению, не его люди…