✨✨✨
Юнги, сидя за столом большого помещения, скрытого на нулевом этаже института Намджуна, перебирает разложенные на столе испорченные детали. Альфа, как и обещал, отвёл его на следующий день к машине и наконец-то состоялось воссоединение учёного и его творения. Те детали, которые уцелели — должны подойти, чтобы починить «детку» и могут послужить ещё не один год, остальные, к сожалению, только в утиль, даже не подлежат восстановлению. Омега сразу сообщил, что будет проводить капитальный ремонт, если хозяин лаборатории позволит тратить на это своё рабочее время или выходные, ему всё равно, а Намджун не смел отказать и даже обещал помочь с деталями, которые вышли из строя. Последнему и самому было интересно и хотелось самому поучаствовать в восстановлении машины времени. Когда ещё такой случай перепадёт в жизни. Но честно говоря, его больше интересовали опухшие красные глаза коллеги. В ту же ночь Чимин сообщил Намджуну, что Юнги поехал к нему на квартиру, причину не сказал, да только Ким не оставил всё это так. И омега, с утра зашедший в кабинет, был пойман, усажен в кресло и быстро сдался под натиском беспокойных глаз и заботы друга. Так получилось, что именно Намджун стал ему ближе всех за последние двадцать четыре часа. Мин не привык врать, он не любит этого делать, ему сполна хватило. И сидя напротив инженера, рассказал ему всё как есть, в чужие глаза не смотрел, потому что в своих стеной стояли слёзы, а Юнги — мужчина. Плакать, и уж тем более свою слабость, показывать никому не привык. Если только Тэхёну. А у астрофизика после всего услышанного, даже рот открылся от шока. Ему казалось, что говорят совершенно не о его друге, которого он знает с детства, а о каком-то другом человеке. Такое просто невозможно. Пусть Хосок обиделся, пусть не верит, да всё что угодно, но он не мог пойти и переспать с другим, а уж тем более с Сонхёном. Это какая-то ошибка. Да ещё какая-то мутная история с ребёнком. Ладно, Ким пообещал себе с этим разобраться сам. Главное сейчас — поддержать омегу. Юнги бы тоже хотел думать, что вышла какая-то ошибка, если бы он сам не видел всего своими глазами. Но он там был. Как приехал в квартиру бармена с трудом помнит. Ночь была длинной и почти бессонной. Было ощущение, что в голове восседал целый дом советов, не давая покоя мыслям улечься. Всё кружилось каруселями на повторе, медленно убивая весь покой, пока омега окончательно не вымотался и заснул. Переспать с проблемой — самый оптимальный вариант, который всегда даёт свои плоды, но вот какими они будут, принесут ли пользы или облегчение? Конечно, парень не дурак: утром эмоции схлынули, голова включилась и пришло осенение, что нужно было спросить всё у самого альфы, глядя в глаза. Блондин до сих пор убеждает себя, что Хосок так не мог с ним поступить, не после того, что между ними было. Столько громких слов, столько обещаний, да только знакомство с родителями чего стоит. И вроде хочется подскочить, вызвать такси и броситься к альфе, но один немаловажный факт сбивает всю спесь — Сонхён ждёт от Чона ребёнка, и Юнги, к сожалению, там лишний. Как бы сильно он не любил, но отнимать отца у ребёнка он не посмеет, знает сам, какого это расти без него. Возвращаться к прошлому — бессмысленно. Пусть Хосок будет счастлив, он ведь за эти дни даже сообщения не написал, не узнал как у него дела, жив ли он вообще. Омега всё же зря, видимо, мечтает, что у Хоби были настолько глубокие чувства. Может это была первостепенная страсть? В самые первые минуты знакомства альфа повалил его на кровать и начал приставать, разве это похоже на возвышенные чувства? Может что-то и проснулось в парне позже, но уж точно не то, о чём думал старший. Ему на него стало плевать, как только правда всплыла наружу и как сказал Сонхён — вся их любовь была обманом, лишь хотелось забыться от несчастной любви и утопить страдания в новой интрижке, а тут такой «удобный истинный». Бывший парень Хо, или нынешний скорее, действительно ни разу не появился на горизонте, как будто и не было ничего у них с альфой, таким понятливым казался, уважение вызывал, а всё куда проще оказалось: его не было в стране все эти два месяца и как только вернулся — сразу нагрянул. Боже, Юнги красиво напели на уши, а он повёлся — дурак, хотя сам также красиво рассказывал сказки о своей прошлой жизни, чтобы затащить очередную дамочку в постель. Имел же опыт, но перед Хосоком не устоял, идиот. Как же учёный устал от этих эмоциональных качелей и тяжких дум. Вот как оно бывает, вот как всё жизнь возвращает. Очень больно. Полюбил всем сердцем и душой, и получил в ответ от этой любви по лицу. Так ему и надо, за все удовольствия нужно платить. Только как теперь залечить раненую душу и выбросить всё из головы? Образ Хосока, его улыбку и нежные руки; то как они провели вместе течку и как он водил его на свидания; кормил с ложечки и шептал о том, как любит. Так тепло от этих воспоминаний и тоскливо одновременно, омега безнадёжно скучает. Юнги сам для себя жалок, но как бы больно ему не было, он мужчина и не позволит себе впасть в депрессию и раскиснуть. Утром, собрав себя по кусочкам, он пошёл на работу. В голове была только одна цель — починить машину и отправиться домой, туда, где он родился и жил, здесь ему ловить больше нечего. Учёный всё больше абстрагировался, свёл всё общение к минимуму, слушать уговоры друзей от своего решения не было сил. Намджуна избегать было сложно, но вот остальных... Тяжелее всего было смотреть на Чимина. Этот омежка всю душу выворачивал одним только взглядом, где было столько сожаления и надежды, что хён передумает возвращаться назад. Даже тяжёлая артиллерия в виде Джина не помогала. Сердце сдавливало от одной только мысли, что он собирается бросить родных людей, хотя это совсем не так. Они ему никто, он здесь чужой. Так он себя успокаивал изо дня в день. Мин целыми днями до позднего вечера занимается своей «деткой», возвращается домой, когда на улице темно, чтобы только закинуть в рот безвкусную еду, смыть усталость и завалиться спать. Спасибо Джину, что дал успокоительное, иначе бы омега совсем сошёл с ума. Так легче всё пережить и отпустить. Хорошо, когда в тишине не слышно своих мыслей, они слишком громкие и навязчивые, убивающие даже, а утром снова можно будет сбежать от всего в работу.☄️☄️☄️
— Юнги, рабочий день на сегодня окончен, — отвлекает парня Намджун, который вошёл две минуты назад и просто стоял и смотрел на омегу, а учёный был так увлечён очередной проверкой надёжности приборной панели, что даже не заметил присутствия другого человека. — Намджун, подскажи, пожалуйста, сколько сейчас времени? — устало потирает, всё ещё покрасневшие и уставшие веки учёный. — Пять вечера, пора закругляться. — Ким подходит к столу, чтобы выключить компьютер старшего и помочь ему убрать детали в ящики, но тот, кажется, уходить отсюда не собирается, снова лезет в агрегат. — Юнги, я же сказал — всё, рабочий день окончен, я сейчас отвезу тебя к Чимину, он тебя ждёт вместе с Джином и Тэхён тоже приедет. Завтра выходной и вы можете посидеть сегодня на своём шабаше. Выпить хорошенько, посплетничать и, в общем, заняться всякими своими омежьими делами. — Но я должен закончить быстрее и… — будто не слышит альфу учёный. — Что и? Ты хочешь быстрее убраться из нашей вселенной? Так тебе стало здесь неприятно? — не сдерживается альфа. Его это порядком начинает злить. — Намджун... — Ты же понимаешь прекрасно, что это всё эмоции, хён, — перебивает старшего Ким. — Вернёшься ты туда и что? Забудешь его? Нет! От себя не убежишь, не веди себя как последний трус. Дай мне сначала поговорить с ним. Мне хотелось сделать это ещё тем утром, но решил дать ещё вам немного времени, чтобы вы разобрались в себе, но, видимо, вы два упёртых барана и кому-то нужно дать пинка, вам обоим. Я даже добровольно вызываюсь это сделать, потому что моя правая нога уже жутко чешется, смекаешь? — Нам, ты уверен, что тебе не нужна помощь Джина? Всё же, может, что-то серьёзное быть, чесотка например или ещё какая хуйня, может это вообще заразно, — включает оборону Мин. Теперь и он начинает раздражаться. Знает же Намджун, что разговором ничего не решить уже. Не быть им вместе с Чоном, так какого давит на больное? Юнги искренне желает Хоби счастья, но не с собой, а со своей будущей семьёй, а он как-нибудь сам по себе. Неужели так сложно понять это? — Хён, ты серьёзно? — чуть ли не рычит астрофизик. — Я не позволю своим друзьям вот так вот по-идиотски расстаться, — пропускает он подъёб в свою сторону, не это сейчас важно. Омега только оборачивается и брови вскидывает от удивления, но тут же тушуется от настолько серьёзного альфы. — Я не верю во весь этот бред ни с изменой, ни с ребёнком, — идёт в атаку Ким, — что я буду за другом таким, который не спросит своего лучшего бро обо всём этом, а поверит в россказни какого-то омеги? Я знаю Сона около года, а видел ещё меньше, а с Хосоком знаком больше половины своей жизни. И если ты не веришь ему, то хотя-бы услышь меня, хён, — подходит он ближе к блондину. — Я сейчас официально выступаю перед тобой его гарантом и хочу чтобы ты, пока крутишь тут свои гайки, пообещал мне, что не улетишь, пока мы во всём не разберёмся. Ты кажется забыл, что у нас есть ещё одна пара, между прочим, не чужой один из них тебе человек, которая ни сном, ни духом не ведает, что происходит. И если сейчас ничего не решить, то исход этих двоих кроликов может быть таким же печальным, если не хуже. Чонгук — это не Хосок, он парень горячий на голову и очень эмоциональный. Он не хлопнет дверью, чтобы пойти тихо-мирно напиться, а по пути может сломать кому-то нос и конечности. Дай Бог если только этим и закончится, — Чуть ли не нависает над зажавшимся омегой, Намджун, твёрдо выговаривая ему всё это в растерянные глаза. — Я не хочу, чтобы мелкий загремел в полицию по глупости, не прощу себе, если останусь в стороне, заведомо зная, что мог всё это предотвратить, — уже тише говорит инженер. — Тем более деталей нужных у нас пока что нет, — отходит альфа от парня, быстро меняя тему, от чего блондин глупо хлопает глазами, не поспевая за полётом мысли. Голос мужчины звучит спокойней и сам он весь передёргивает плечами, сбрасывая неприятное напряжение. Омега же выдыхает тяжело и опускает взгляд. — Ещё мне нужен Тэхён, чтобы он сделал чертёж системной платы бортового компьютера, а когда все детали будут на месте, он должен установить их и запаять. Ты сам сказал, что этим занимался именно он. Толку от того что ты здесь штаны просиживаешь? Юнги не отвечает, понимает, что друг прав. Он осторожно кивает головой, соглашаясь, и тихонько принимается приводить в порядок своё рабочее место. Сегодня предстоит, наконец-то, поговорить с Тэхёном. Увидеть друга — это как глотнуть свежего воздуха. Омеги Мину очень не хватало всё это время. Как отреагирует младший на то, что пока он проводил течку со своим альфой и друг рассказал всё о них Хосоку, и новым друзьям — он и представить себе не может.✨✨✨
— Ты три дня от меня бегал ссылаясь на свою занятость, но я-то тебя знаю как себя, неужели совесть заела и стыдно мне в глаза посмотреть? Натворил дел и прячешься как мышь? — Намджун смотрит сердито на Хосока в упор, а тот отпивает глоток пива из большого бокала, а потом ещё и ещё, просто не зная, что ответить. Судя по всему, друг уже знает, что у него разлад в личных отношениях, но знает ли тот причину самой проблемы? Хосок в этом не уверен, уж больно парень ведёт себя обычно: хмурится недовольно и корчит из себя строгого родителя. Все как всегда. Если первый раз, когда Ким позвонил и назначил встречу, Чон сам хотел прибежать и излить душу другу, то потом передумал: испугался и растерялся. От одной мысли, что именно он должен рассказать, альфе становилось дурно. Что друг подумает о нём? А о Юнги? Меньше всего ему хотелось подставлять омегу. Он не знает почему всё так происходит, но внутренний альфа чуть ли не воет который день кряду, рычит на всех и рвётся к Мину, чтобы защитить от тех, кто посмеет обидеть. Да только он, парадокс, в списке обидчиков стоит на первом месте. Стыдно за своё поведение, но сомнения всю душу разворотили. Хосок никогда не лгал своему омеге о чувствах. Он безумно сильно влюблён, но эта правда обрушилась как снег на голову. Альфа, конечно, не прав, что не приехал и не поговорил с ним, когда не обнаружил утром дома. Не позвонил и не написал ни слова, а как хотелось. Он каждый раз порываясь, останавливался, потому что не знал, что сказать. Как вакуум в голове образовался. Мысли расползались и растворялись в небытие. Хосоку, безусловно, нужно было время подумать, переварить то, что его парень не с их планеты, точнее, не из их мира, как он сказал. Да он до сих пор в это поверить не может, чего греха таить. Не в кино же живёт, в конце концов. Разве так бывает? Как бы отреагировал другой на его месте? А Чонгук? Парня посетила идея, что раз Тэхён — друг Мина, и также потерял память и документы, то они прибыли вместе. На фото он их видел рядом, другого объяснения нет. Альфа рванул к своему брату в надежде, что хотя бы тот уже всё знает, может принял всё и живёт радуется. Поможет и ему в этом деле, но нет. Младший пребывает в неведении по сей день и Хосок не стал ему рассказывать и искренне сожалел, что опоздал. Пусть это теперь разгребают они сами. Чон лишь надеется на чувства брата к Тэхёну, на их силу, не зря же на телах теперь горят метки. При одной мысли о Чонгуке у старшего душа сжимается. Столько «если» в голове, что выть хочется. Три дня Юнги нет дома, а Хосок не живет, просто существует. Желание прикоснуться к любимому, вдохнуть аромат его кожи и просто обнять, разъедает его изнутри. Но обида так быстро не проходит, зацепилась когтями и держит крепко не отпуская. Может и правда сознаться во всём другу, он же с этой всей «мистикой» связан и повязан. Кому как не ему об этом знать? — Хосок, тебя жажда замучила? — ухмыляется Намджун, тоже отпивая глоток пенного, самое то жарким летним вечером после тяжёлого рабочего дня. — Да, жарко очень сегодня, что-то. Джун лишь хмыкает на это. На улице, конечно, жарко, но в пабе, в котором они сидят, очень даже хорошо, кондиционеры работают безупречно. Друг пытается увильнуть от его вопросов, но он не позволит, Юнги он уже выслушал, теперь очередь Хосока. Инженер, честно говоря, чувствует себя каким-то психологом по проблемам семейных дел, надо бы серьёзней подумать над гонораром. С омеги он ничего не возьмёт, совести не хватит, а вот с одного, рядом сидящего идиота, вполне сдерёт за двоих и не деньгами, слишком просто, чем-то посущественней, чтобы в следующий раз думал, что делает. И не дай Боже, если Юнги окажется прав, Ким по другу бульдозером пройдётся, три раза покрутится, через левое плечо плюнет и ещё раз прокатится. И так до бесконечности. — Я задал тебе вопросы, но не получил на них ни одного ответа. — А что сказать? Мы...взяли паузу с Юнги, но ты, думаю, уже знаешь и сам, — вздыхает Чон и замолкает, хмурясь. — Как он там? — не выдерживает альфа и смотрит затравленно на Намджуна. У последнего ёкает в груди от такого разбитого парня, но нужно, чтобы Хосок сам об этом узнал у омеги. — Позвони и узнай, зачем у меня спрашиваешь? Я не личный секретарь Юнги, — пожимает Джун плечами. — Хотя знаешь, не звони, я бы на его месте тебе не ответил или, в крайнем случае, послал бы в ебеня к лешему, — отворачиваясь, делает глоток тёмной янтарной жидкости Ким. — Ты ничего не знаешь, не нужно судить меня, — голос Хосока чуть ли не дрожит. Он и злится, но и очень расстроен. — Да ты что? Ты в этом уверен? — ухмыляется Нам. — Может, всё же расскажешь, исповедуешь свою грешную душонку? — Да ты, блять, глянь, святая простота, — намекает Хо другу на его грехопадение. — И давно вы, «падре», стали таким самоуверенным? — цокает недовольно брюнет. Эти игры в кошки мышки порядком нервируют. — Знаешь, друг, я никогда в твою личную жизнь не лез. Но сейчас не могу пройти мимо, потому что даже для меня это низко. Конечно, я всё понимаю: живу с двумя любимыми омегами, как могу читать мораль правды жизни, но я никогда никого из них не обманывал. И зная тебя с раннего детства, не ожидал и от тебя подобного. — Намджун смотрит другу в глаза, в которых полное непонимание. Это вселяет надежду, что Ким может оказаться прав в своих убеждениях и вере — Хосок не конченое дерьмо, каким пытаются его выставить, но нужно всё прояснить окончательно. — Если вы поругались, то зачем сразу привёл в вашу постель другого? Это так ты решаешь проблему, заменяешь одного другим? Не ты ли говорил мне, что любишь Юнги больше жизни, что хочешь жениться и так далее. И что же я вижу? Один скандал всё так быстро изменил? Неужели хён это заслуж... — Так, стоп! — возмущённо перебивает друга Чон, выставляет ладонь вперёд, теряясь в логике друга. Парень пыхтит недовольно и смотрит растерянно. — Намджун, я сейчас вообще не понимаю о чём ты говоришь. О каком таком другом? — С кем ты проснулся в то утро после скандала с Юнги? — прямо в лоб. Хосок совсем уже выпадает из реальности. Что за хрень происходит, это шутка такая? Его сейчас стебут так жёстко? — Ну, чего молчишь, признаться язык не поворачивается? — Нам, да что за хуйню ты несёшь, тебе твоё дерьмовое пиво так вставило уже? — Хуйню? А мне вот известно другое. И моё пиво не дерьмо, так что оставим обсуждение наших вкусовых предпочтений на другой раз. — Да один я проснулся! — в жопу это пиво. — С дикой головной болью и сушняком, потому что нажрался как последняя скотина после разговора с хёном, — негодуя продолжает пыхтеть Хосок. — Ох, а это уже интереснее, значит ты даже не помнишь, с кем пришёл домой, это начинает многое объяснять. Возможно, всё это было неспроста. —... ? — Хосок смотрит недоуменно на друга и сжимает челюсти до скрежета и руки в кулаки от злости. Бизнесмен сейчас эмоционально очень неустойчивый. Ему совершенно не нравится их разговор и чувство беспокойства и паники накатывает огромными волнами, угрожая поглотить последнюю уверенность. — Я ничего не понимаю, может объяснишь без своих ебаных загадок. Астрофизик лишь качает согласно головой и слегка улыбается. Делает глоток пива и хлопает по плечу в знак поддержки друга, намекая: «ну держись, бро». Альфа же напротив замирает и гулко сглатывает. Ох не нравится ему всё это, ой как не нравится. — Хосок, — вздохнув, начинает Ким, — после того, как вы с Юнги поссорились, он позвонил мне и после приехал. Ему нужно было выговориться, а ещё нужна была поддержка, на которую рассчитывал совсем не от меня, а от самого близкого человека, но увы и ах. Намджун замолкает и ждёт реакции альфы. Хосок нервно теребит салфетку и сразу вспоминает Юнги, как он также делал, когда во всём сознавался перед Хосоком. Альфа теперь понял, как тот волновался, ждал ответа и надёжного плеча. Ему же сейчас самому всё это нужно. Почему всё так сложно? Бедный его котёнок, даже противно от себя становится. — И... что он тебе рассказал? — чуть ли не шепчет брюнет, бегая пережевательным взглядом по такому спокойному лицу напротив. Даже сам немного успокаивается, когда видит в ответ улыбку. — Всё, — наклонившись к Хосоку, также тихо и загадочно ответил Ким. В глазах затаился лукавый блеск и Намджун не удержался, подмигнул другу, увидев у того широко распахнутые глаза и рот. — Твоего...папу, — выдохнул брюнет. Так просто? Так можно? Узнать о том, что человек чёрт знает откуда и просто улыбаться? Может, они о разных разговорах говорят, что вероятнее всего, или это у Хосока с головой беда и он чего-то не понимает? Когда это всё стало нормой? — Слушай, Нам, ты так ведёшь себя, как будто с марсианами на контакт каждый день выходишь и пытаешься мне тут об этом поведать. Скажи, что я ошибаюсь, пожалуйста, а то мне совсем не очень, — нервно хихикать начинает альфа. — Боже, я схожу с ума, — прыскает нервно он и допивает из стакана остатки залпом. — Хосок, успокойся. У тебя очень яркое воображение, — смеётся Намджун. — Нет, всё не так, конечно. — Ох, ну спасибо, блять, успокоил. — Пожалуйста. Так вернёмся к тому вечеру, — продолжил Ким серьезней. — За разговором с хёном мы не заметили, как пролетело время и засиделись допоздна. Потом он уехал на такси домой. А вот зайдя в квартиру, наткнулся на твой сюрприз: ему навстречу вышел не абы кто, а сам Сонхён собственной персоной, да ещё в одной твоей рубашке на голое тело. Картина маслом. У Чона от слов друга чуть ли не дар речи теряется. Очень кстати, хоть не будет возникать и перебивать. Намджун как раз успеет рассказать всё остальное. Киму искренне жаль друга, такой подставы он никому не пожелает, а то что брюнет не виновен — он готов голову отдать на отсечение. — Сон наговорил ему кучу гадостей о том, как ты Юнги удачно пользовался и на самом деле не переставал любить его, Сонхёна, а с истинным был просто назло ему, чтобы оправдать свою ревность. Так же сказал, что в тот вечер вы занимались горячим сексом и ты теперь спишь, как затраханный ангелок, сладким сном. Ну и гвоздём программы стало умопомрачительное заявление от твоего бывшего, что ты скоро станешь отцом. Мои поздравления, кстати. — Чего блять?! — Хосок давится пивом, которое ему любезно подлили и проливает его себе на белую рубашку. Нет, сейчас совершенно плевать на неё, главное то, что натворил тот сучонок. Боже, и он тоже полный идиот, что же чувствует сейчас Юнги? Неужели правда считает, что он просто с ним играл? Да бред какой-то. Как так можно было проебаться... — Намджун, я не спал с ним, клянусь, — чуть ли не скулит альфа. — Накидался в баре сильно, понимаешь? А этот нарисовался неожиданно, говорит, какая встреча. А мне-то что? Даже рад был, хоть какая-то компания. Расстались же мирно, — усмехается горько Хосок. Даже ведь подумать не мог, что тот на такое способен. Считал его отличным парнем. — В общем, Сон спросил, что за повод пить, ну а я... порядком нализавшись, уже не соображал. Так паршиво на душе было и захотелось хоть с кем-то поделится. Тем более омега всё же был не чужим когда-то. Ляпнул ему, что с парнем поругался своим. Идиот, — делает жест рука-лицо альфа. — Нашёл кому сказать. Как же я так в нём ошибался, год же были вместе и ни разу не замечал за ним подобного гнилья. Вот дерьмо. — Угу, — куда-то в стакан поддерживает блондин. — А после ещё пары стаканов виски я совсем почти потерялся. Сонхён предложил помочь отвезти до дома, а я и лыка-то уже не вязал, только кивнул. — Парень обречённо выдыхает и чему-то своему ухмыляется досадно. — Нам, ну ты-то мне веришь хоть? — с надеждой смотрит альфа в чужие глаза. — Да у меня бы в том состоянии даже не встал! О какой измене может идти речь! — нервно смеётся он. — А дальше? — В машине так разморило, что я заснул, а как добирались до квартиры... Ни черта не помню. Мужчина потрепал несчастного друга по тёмно-коричневой макушке и положил руку на чужое плечо. — Знаешь, Хо, а я же ведь тоже не поверил этому твоему апельсиновому мальчику. — Не моему, — зло зыркает Чон из под бровей. Намджун лишь вскидывает ладошки в жесте — извини, сдаюсь. — А наш Юнги... — Мой Юнги. — Твой Юнги поверил, — усмехается на этот детский сад Ким, так мило. — Был ли у него другой вариант, как думаешь? Представь себя на его месте, что бы ты сделал? — Убил бы их обоих? — блондин только бровью ведёт. — Чёрт, я должен доказать Юнги, что не предавал и в беременность эту не верю, пусть докажет! Завтра же отвезу его к Сокджину. Да и вообще... — А если это правда, что будешь делать? — перебивают пламенную тираду. — Это не мой ребёнок! —...? — Слушай, я в своей жизни без защиты в течку трахался лишь однажды и прекрасно знаю с кем. И это был точно не Сон, ясно? — Не уверен, что хотел это знать, — морщится блондин. — Да и он был вечно на таблетках, знал прекрасно, что ни о какой свадьбе я с ним не мечтал. Хотя не скрою, в последнее время задумывался над этим. Омега вполне меня устраивал, брак был бы вполне сносным. Но даже если чудо произошло и Сонхён залетел от меня, в чём я очень сомневаюсь, я возьму на себя ответственность и буду помогать своему ребёнку, но точно не женюсь. Я не люблю его и не хочу с ним быть, даже если в чужих глазах буду выглядеть последней мразью, — качает альфа головой. — Отец будет недоволен, начнёт давить, но даже он меня не заставит. — Не думаешь, что он мог, ну, умышленно не пить свои таблетки, а резинка оказалась вдруг так удачно «бракованной», чтобы ускорить процесс? Возможно, ты где-то обмолвился о своих планах на будущее и тем самым дал ему надежду и зелёный свет. — Об этом я не подумал. Альфе совсем нехорошо. Вся кровь отлила как будто. Он не хочет в это верить. Но бывший оказался далеко не божий одуванчик и если это так... Хосок только мычит досадно и роняет голову на лакированную поверхность стола. — Ладно, ты эту кашу заварил, тебе её и расхлёбывать. Только не тяни резину, Юнги очень обижен и может натворить глупостей. — Каких ещё глупостей? Я тоже обижен, Намджун, и ещё как, — цокает Хосок, ох эти омеги, с ума сведут. — Он кое-что скрыл от меня. А потом вывалил это неожиданно и на что надеялся, что я так легко всё приму? Я люблю Юнги, очень, это и даёт такой неприятный отклик в сердце из-за обмана. — Если действительно любишь, то простишь и примешь. Он, в конце концов, не преступник, не убил человека, хороший, умный и честный человек. — Честный? Ха! Судя по всему, ты не знаешь о чём говоришь, там всё не так просто, Джун. — Поверь мне, я знаю абсолютно всё, — акцент, — если ты до сих пор не понял, что я имел ввиду под этим словом, — очень серьёзно заявляет Ким. Шутки кончились. — И то что мой парень инопланетянин тоже знаешь? — наклонившись над столом ближе к другу, тихо шипит брюнет, чтобы их никто не услышал, а Намджун ещё сильнее наклоняется к чужому уху, еле сдерживая рвущийся смех, сдавливающий живот. — Он не инопланетян, идиот, а такой же человек, как ты и я, просто прибыл из другой вселенной. Параллельной вселенной. С такого же мира как и наш. — Да ладно. Ты сейчас серьёзно?! — восклицает альфа, привлекая внимание посторонних. — Вот так вот взял и поверил? — Серьёзнее некуда, ты, видимо, забыл, где я работаю и чем занимаюсь. Я никогда не исключал существование других вселенных противоположных нашей. Много читал об этом научных работ. Сам ищу ответы в космическом пространстве, но вечно чего-то упускаю, а вот твой парень — просто гений, — улыбается довольно Джун. — И ещё. Ты не поверишь, но Юнги с Тэхёном не первые гости у нас. Когда они появились и начали вызывать мои подозрения, я первым делом отправился в секретный архив. Там работает один мой друг архивариусом, умный до безобразия историк. Как-то по пьяни он рассказал мне историю, миф, легенду, если хочешь, как ещё до нашей эры в Хеттском царстве появился странный человек на летающей «колеснице». Его приняли за божество и построили для него храм, где он и жил. Люди поклонялись ему и воспевали оды. Монахи, охраняющие храм, пускали к нему только правителя, считав остальных недостойными для такого наивысшего существа. Царством правил тогда Суппилулиум I и он стал выдающимся царём. Именно при нём Хеттское царство стало могучей державой, а его потомки приумножили власть. Люди считали, что божество стало покровителем их народа и помогло Суппилулиуму стать успешным воином и политиком, поделившись своей мудростью и знаниями. Если честно, тогда я не воспринял эту «сказочку» всерьёз. Посмеялся и отмахнулся. Чего ещё взять с этого книжного червя. Кто же знал, что всё это оказалось правдой. Но эта история задокументирована и засекречена, и хранится под строгим надзором правительства. Место раскопок, откуда откопали папирус, находится в малой Азии, где и располагалась эта народность. И если кто-то узнает, что я об этом знаю и болтаю... — Да как такое может быть? — Хосок в шоке. Он в этом состоянии уже несколько дней и думал, что сильнее уже некуда. Не угадал. — Я бы тебе многое мог рассказать о свойствах квантовой механики, фотонах, интерференции и всякой такой лабуде, но не думаю, что ты хоть половину поймёшь, да и заснёшь быстрее, — на что Хосок морщит нос. Ему уже этого оглашённого списка хватило, чтобы появилось желание сбежать. — Закажи лучше себе ещё чего-нибудь и покрепче, прежде чем я расскажу всё о твоём парне. И Хосок заказывает чистый виски, правда сначала не прикасается к нему, потому что Намджун начинает свой рассказ. Рассказывал медленно, чтобы Чон понимал детально, насколько ребятам повезло, после того, как они оказались в чужом месте и вообще не планировали тут задерживаться. Именно любовь их и остановила к двум братьям, а они не знали, что делать, боялись во всём признаться. Подкрепил всё фотографиями той самой машины и также рассказал про исповедь самого Юнги. И всё сошлось. Выстроилось очевидной и логичной цепочкой. Нет смысла не верить другу и его фото в телефоне. Юнги оказался честен. И только при одной мысли, что его любимый пережил, Хосоку стало не по себе. Хвала небесам, что он пришёл в его дом, как сама судьба за руку привела, не иначе. Просто чудо какое-то. Хосок дрожащей рукой опрокидывает залпом стакан, наполовину заполненный крепким алкоголем, кривится от жжения, но не закусывает лежащим рядом в тарелке тёмным шоколадом. Как это всё принять, как понять и привыкнуть? Юнги уже стал таким родным, прикипел к сердцу, что не вырвать. Альфа смахивает одинокую слезу, потому что больно внутри за своего мальчика. Хочется убиться об стену. Его парень прибыл из другой вселенной и нуждался в нём и его защите, а что по итогу сделал Хосок? Даже не выслушал до конца, сделал свои выводы и слился. Да, он может оправдаться, это не входит в рамки нормальной жизни, да это вообще из области фантастики, но природа не просто так подарила ему именно этого истинного. Уникального и гениального парня, единственного такого в хосоковой вселенной, не считая Тэхёна, но даже так он для него самый любимый и неповторимый. — Твоё право не принять его и эту правду, — изрекает тихо друг, наблюдая за всем спектром эмоций на парне, — но знай одно: он захотел остаться и оставить своё прошлое; захотел бросить всё там, потому что нашёл здесь смысл своей жизни. Только ради тебя одного он ещё с нами, понимаешь? Представляешь, на какую жертву он пошёл ради любви к тебе? А ты бы смог так ради любимого бросить всё? Хосок молчит. В нем столько всего борется, что как ещё не разлетелся на куски. Весь масштаб произошедшего лёг бетонной плитой и придавил к правде жизни, чуть ли не размазав. Тяжесть ответственности и совести ковыряли все внутренности, что хотелось стать маленьким и незаметным. — Ты, конечно, подумай, но не долго, — бросая взгляд на наручные часы, Ким подмечает, что пора закруглятся, засиделись. — Почему? — что ещё может произойти? Ну, пожалуйста, хватит. — Он собирается улететь обратно. Теперь же его ничего здесь не держит, — допивает альфа содержимое стакана. — Что? Но это не так! — Ну так иди и скажи ему об этом. Хосока как в ледяную воду окунают. Всё вокруг кажется таким неживым, ненужным и далёким. Вся жизнь вмиг теряет краски и сереет, и лишь один вопрос звучит в голове: «а готов ли он потерять навсегда любовь всей своей жизни?», ответ сразу же приходит — «нет!».✨✨✨
— Пицца и я прибыли! — кричит довольный Чимин, сбрасывая кеды на пороге своей же квартиры. Парень быстро проходит в прихожую, где на диване уже расположился Сокджин и рядом с ним слишком унылый, и немного бледный Юнги. — Ох, мои дорогие, а почему такие скучные и кислые у вас моськи? — Юнги хочет улететь домой, — выдаёт как приговор Джин. — Это я знаю, — сникает тут же бармен, присаживается рядом с другом и кладёт свою ладошку ему на коленку, по-дружески поглаживая, — тебе с нами плохо? — Нет, Мини, но там мой дом, а здесь я чужой, — бурчит Юнги. — Но нам ты стал родным, — и ласковые руки уже крепче прижимают старшего к груди. — Хён, я всегда поддержу твой выбор, но скажи мне честно, есть ли в том мире то, ради чего стоит вернуться? Мин не отвечает сразу, выбираясь из тёплых объятий, думает, и прекрасно понимает, что кроме работы, которую и здесь может обеспечить Намджун, его ничего там не держит. Но главного там нет — самого близкого сердцу человека, ради которого готов идти на край света, переплывать моря и океаны, покорять горы — жить. — Если честно, то нет. Матери я не нужен, отцу и подавно, я даже не знаю где он сейчас живёт. У него другая семья и я в его жизни ничего не значу. Отношений у меня и не было никогда. В общем, я там никому не нужен, кроме своей работы, да и не факт, что и там ждут, почти три месяца меня нет, кто такого сотрудника будет держать. Я бы мог рассказать и доказать им о существовании другой вселенной, но не хочу, они просто так это не оставят, будут не дай бог летать сюда как к себе домой. Я вас так не подставлю. — опустошенно и тихо говорит омега. Глаза снова щиплет, но плакать мужчина не собирается. Устал за эти три дня. Сил уже нет никаких. — А здесь... Я не смогу. Я не смогу смотреть, как он женится и растит с другим омегой ребёнка. Любит свою семью и даже не вспоминает обо мне. — Мне очень жаль, — Джин прижимается со второй стороны к омеге, сжимая чужое плечо в знак поддержки. — Женится? — хмурится Чимин. — Юнги, ты сейчас на каком языке говоришь? По-омегаверски, пожалуйста, чтобы мы понимали. — Это значит, как у вас выйти замуж, Мини, — без эмоционально вздыхает парень. — В нашем мире мы женимся на девушках. Мужчина, как у вас альфа, берет в жёны девушку, как тут омега, и женится. Муж и жена, понимаешь? Замуж — за мужчину, жениться — на женщине. — Ого… — выдают оба омеги, смотря на друга. Компанию отвлекает звонок в дверь и Чимин первый подскакивает с дивана, чтобы открыть. Спустя пару минут он появляется с Тэхёном, который также как и Юнги молчит, только смотрит на них всех исподлобья, до конца не понимая, что происходит, хотя не дурак и сам догадался, но всё ещё мечтает, чтобы его догадки были не правдой. — Оо, привет, какие люди у нас тут! — вскрикивает Джин. — Мы ждали тебя и заказали пиццу — гавайская, как ты любишь. — указывает рукой на нетронутую коробку, — Как течка прошла? Всё нормально? Ты похорошел Тэ, — включает доктора Ким. — Юнги, что происходит? — младший учёный как будто и не слышал, что сказал старший, он смотрит только на Мина. — Почему Хосок ворвался к нам в квартиру и орал на Чонгука, чтобы тот узнал у меня правду? Какую, блять, правду? — не обращая внимание на недоумённых парней, спрашивает Тэ. И слышит то, что боялся больше всего. — Мы знаем кто вы, Тэ, и откуда прибыли. Можешь расслабиться, — чеканит доктор. У омеги, кажется, из под ног уходит земля, правильно значит догадался. Да ну нахер. — Как ты смел? Не поговорив со мной! — никто не успевает отреагировать как Тэхён в долю секунды налетает на друга и хватает того за грудки, прижимая к себе ближе. — Хён, я не готов к этому понимаешь? Почему ты решил за нас двоих всё? — рычит своим басом на всю квартиру Ким. — Блять, успокойтесь оба! — вскрикивает Джин. Да кто бы его ещё слушал. Он соскочил с дивана, как и Чимин, собираясь разнять парней. — Да какого хуя ты кидаешь мне предъявы? Почему ты думаешь всегда только о себе? — Юнги не сдерживается и в ответ хватает друга, резко меняясь с ним местами и кидая того на диван. Парни, кричащие рядом, чтобы оба успокоились, успевают их оттащить друг от друга, потому что Мин, судя по его лицу, настроен врезать Тэхёну. — Ты не имел права! — не успокаивается Ким, пытаясь вырваться из хватки Чимина, но тот держит крепко, прижимая к своей груди и только рычит: — Тэ, твоего папу, успокойся! — Не тебе мне это говорить, ты отдыхал в объятиях своего альфы в то время, когда мой меня бросил из-за ебаных фото с девушками, которых я ему даже не показывал. Что же я должен был ему сказать? Врать также как ты, Тэхён? Тянуть до последнего? Но я не такой трус. Что если я скажу, что детку я уже ремонтирую и собрался домой, что будешь делать? — Оба быстро заткнулись! — рявкает от души Сокджин и толкает Тэхёна в кресло напротив дивана. — Вы вроде люди умные, такую херню придумали, которая вас к нам занесла, а ведёте себя хуже детей, которые песочницу поделить не могут. Просто поговорите уже спокойно и поймите друг друга. — И вообще, Тэхён, совесть имей. У твоего друга драма в жизни, а ты тут со своей истерикой, — пристыдил Пак. Тэхён же смотрит неверяще на Юнги и почти давится воздухом. «Что? Детку? Он нашёл детку?». Омега тянет губы в глупой улыбке и готов почти расплакаться. Весь тяжкий груз, давящий скалой, тает и медленно исчезает. Лишь тревога всё ещё держит крепко. Юнги тоже слабо улыбается другу. Он рад, что младший сейчас здесь, с ним рядом. Бесится, но рядом. А Тэхён, отойдя, наконец, от шока, смотрит пристально на хёна и замечает, что тот бледный, с опухшими глазами. И вся радость вмиг сползает. Видно, что не раз Мин ревел, а он пришёл, накричал и обвинил, что за него тут всё решили. Разве есть вина старшего в том, что он не трус, как Тэхён? Стыдно теперь не только перед Юнги, но и перед друзьями, так облажался. — Давайте мы сейчас все успокоимся и просто пообщаемся, так давно не собирались все вместе, — Джин на диване прижимает к себе Чимина. — Да, мы хотим знать о вашем мире всё. Расскажите, как вы там живёте, интересно же. — поддерживает его Чимин. — Ну а что рассказывать, всё абсолютно также как здесь, — уже успокоившись изрекает Тэхён, а сам на Мина волнительно поглядывает. — Улицы, дома, цивилизация, всё идентично, только у нас нет омег, альф, бет и гамм. Есть два пола — женщины и мужчины. — Это мы уже знаем, — кивает Джин. — Так значит, вместо омег детей рожают женщины? — внутренний доктор вопит внутри, как хочет знать всё об этом. Киму простительно. — Всё верно, — немного оживляется Юнги, а Сокджин счастлив. У каждого свои открытия: кому-то космос, кому-то другая вселенная, а ему — человеческая физиология. — Вот, — достаёт свой смартфон учёный, открывая галерею, и передаёт его старшему, чтобы показать фото с девушками. — Смотрите. Четыре любопытных глаза уставились в экран, открыв рты. Снимки красочные и интересные. Влекут необычностью и завораживают взгляды двоих парней. Как на такую диковинку можно смотреть спокойно. — Господи, — восхищённо тянет Чимин, — у них такие красивые волосы. — Я тоже хочу такие длинные и блестящие. Как думаете, мне пойдёт? Джин улыбается и чмокает парня в щеку. Пак лишь светится довольно. Знает, что хён его любит и будет любить любым. Юнги смотрит на Тэхёна и улыбается на восторги омег, Ким тоже смеётся, дышит полной грудью и понимает, как это хорошо быть свободным от оков лжи. — Я как-то тоже видел у нас омег с длинными волосами это не ново, — охотно обсуждает увиденное самый старший из парней. — А вот в области груди, это что? Почему такая грудь? — говорит Сокджин. — У девушек такая грудь бывает даже больше размером, но я любил поменьше у своих партнёрш, может, поэтому и влюбился в парня, — хохочет Тэхён и его поддерживает вся компания. — А для чего она вообще нужна такая? — доктор в Джине не дремлет, все подмечает. — Для того, чтобы кормить детей, когда они становятся мамами и для красоты. Это очень сексуально, знаете ли. Мужикам знаете как нравится, некоторые специально ищут девушку побогаче формами и дамочки часто искусственно через операцию увеличивают грудь. — Ужас какой! — восклицает Сокджин, —это же неудобно с таким ходить, а спать на животе? Хорошо, что у нас такого нет. — Ребят, а член у девушек меньше или такой же как у альф, ой у мужчин, — быстро поправляется Чимин, а Юнги и Тэхён снова переглядываются и смеются. — Чего вы ржёте? Мне же интересно знать, что там у представителей противоположной вселенной. — Просто у девушек нет члена… —...??? — Как это нет, а что тогда там? — бледнеет доктор. Ему тяжело представить человека без этого органа. — Грудь Бог дал, а член отнял, — мудро изрекает Чимин. — Хорошо, что мы не там родились, хён, как бы мы любили друг друга, — хитро щурит глазки рыжий, глядя на Джина. — Блять, давайте только без этого, — в один голос возмущаются шутя двое учёных. Тэхён рассказывает о половых органах женщин, о сексе между мужчиной и женщиной, о критических днях, о том как рожают детей, а Сокджин и Чимин его внимательно слушают, открыв рты. Когда парень заканчивает, так сказать, урок анатомии, он смотрит на двух прихеревших друзей и ждёт что же они скажут. — Да ну нафиг рожать самому, даже если у них там орган другой. Я бы лучше девственником навсегда остался, чем ребёнок будет разрывать меня изнутри. Боже, какой кошмар, — грустно подытоживает Пак услышанное. — Спасибо, Господь, что я не женщина и живу у себя дома. — Интересная молитва, — хохотнул Мин. — Обращайся, — подмигивает ему младший. Вся компания снова закатывается громким смехом. Дальше вечер проходит без напряжения: они болтают обо всём и у Юнги значительно поднимается настроение, как и у Тэхёна, ведь у обоих упал камень с души, друзья знают правду, принимают их, а они переживали. — А знаете что, — громко ставя стакан на стол, главный затейник и подстрекатель всея компании четырёх друзей, хитро щурит свои глазки. Все затаились, чуя своими пятыми точками, что сейчас что-то будет из ряда пиздеца. Ну потому что Пак Чимин. — Я тут подумал. Вам не кажется, что нас, омег, недооценивают? Альфы думают, что раз завоевали омегу или природа, поспособствовала им подкинув истинного, то можно и расслабиться? Сегодня обидели Юнги, завтра могу быть я, кто-то из вас и так по кругу. Надо дать понять этим зазнобам, что ждущих альф заполучить наше внимание, целая очередь. Глазом только не успеют моргнуть, а нас уже и след простыл, если не будут дорожить нами и беречь. Согласны со мной? — Ты это к чему? — осторожно спрашивает Джин. — А к тому! Хватит сопли развозить. Подняли свои прекрасные задницы и все за мной! — Куда? — хором. — Подмуда, блять! — за что получает от старшего подзатыльник. — В торговый центр за новым преображением, — гаденько хихикает он. — Не думаю, что у меня есть на это настроение, — бурчит Юнги. — А кто тебя спрашивает, хён. Тут дело принципа уже и ты в этом главный герой, так что хватайте его, ребят, и пошли. Приказ есть приказ. Трое против одного — заведомый проигрыш. Одни предатели вокруг. Секс-шоп. А чего ещё можно ждать от рыжей бестии. Все омеги оживают, ну почти все; глазки вспыхивают от озорства и предвкушения. Чимин рассказал дорогой чего удумал. Парням до усрачки понравилось, чуть ли не визжали все, ну почти все. У одного конкретного было лишь два режима состояния — «вот дерьмо»: on и off. Вещички куплены, причёски сделаны, макияж сверкает свежестью и сексуальностью на лицах. Последние штрихи и всё готово. Вся четвёрка располагается на заправленной кровати в эротическом контенте. На телах короткие шортики, портупеи поверх рубашек и топов, колготки в сетку, чулки с бантиками, чокеры опоясывают шею и браслеты на запястьях. Кольца и серьги поблескивают в свете люстры, и всё это преображение кричит сексуальностью и страстью. Щёлк, щёлк и ещё раз, и ещё. Позы меняются, эмоции тоже, парни смеются, шутят, жмутся друг к другу, бросая томные взгляды в камеру и игривые улыбки. Наконец, всё готово. Файлы грузятся в инстаграм, размещаются в профиле затейника этого омежьего беспредела, отмечая профили всей компашки и оставляется подпись под самым горячим фото «Хорошие омеги ведут записи в своих дневниках. У плохих на это нет времени». Уведомления блямкают в чужих телефонах. Миссия «Взорви мозг своему парню» выполнена. Юнги никогда не забудет такие вот моменты, он уверен, что эти прекрасные воспоминания будут греть его там✨✨✨
Юнги просыпается первым, хоть сегодня и выходной, но сна, к сожалению, нет ни в одном глазу. Настроение вроде бы нормальное, не думает о своих проблемах, сейчас бы чая с травами и тот тортик, что грустит в холодильнике уже второй день как он купил, но забыл о нём, а сегодня вдруг вспомнил. Парень тихонечко встаёт с постели, чтобы не разбудить Тэхёна, который так сладко спит, утомлённый течкой, Мину это состояние известно не понаслышке. Омега улыбается своим мыслям и на носочках крадётся из спальни в прихожую, за тем заворачивает прямиком на кухню, чтобы наконец-то добраться до холодильника и своего лакомства. Последнее время он постоянно хочет сладкого и он себе ни в чём не отказывает: ставит торт на стол, а сам присаживается рядом на стул. Слюнки сразу собираются только от одного вида воздушных сливок и омега довольно отламывает кусочек, отправляя себе в рот. Юнги совсем не сладкоежка, но в последнее время очень уж манили эти кондитерские шедевры. Хотя чего он удивляется. Акклиматизация идёт полным ходом и ему даже нравятся эти перемены в организме, вызывают какое-то нежное тепло и что-то ещё очень странное. Омега опять неосознанно кладёт руку на живот и поглаживает. Это уже входит в привычку, ловит себя на мысли блондин. Странно ну и ладно. Итак всё в жизни печально, зачем отказывать себе в таких мелочах, если становится хорошо и комфортно. И будто даже счастливее себя ощущаешь. Учёный успевает скушать всего один кусочек, как слышит звонок в дверь. Кто бы мог прийти в восемь утра? Ему не понятно, у Чимина есть свой ключ, Джин спросил бы разрешения, а Намджун — у них сегодня выходной, должен отсыпаться после трудной недели. Остаётся только Чонгук, соскучился, мелкий. Как ещё посреди ночи не заявился, бес. Юнги идёт к двери, смотрит в глазок и никого не видит, уже собирается уходить, как слышит ещё один звонок. Мин хмурится неудачной шутке и готов втащить утреннему весельчаку по самые уши. Открывает дверь и, чёрт его двери, весь кислород теряет. На пороге стоит Хосок, его любимый и обожаемый альфа, смотрит так затравленно и пристально, словно долгожданное чудо увидел. Глаза красные то ли от слёз, то ли от недосыпа, омега не знает. Только также как он смотрит, замерев, боится двинуться, чтобы мираж не рассеять. Такой родной и желанный, что хочется кинуться на шею и зарыться в крепких объятиях, но нет. Нельзя, теперь этот человек не его. Омега берёт себя в руки и делает безразличное лицо, старается. Говорить вообще боится, потому что голос может дрогнуть и выдать его волнение, а ему это не нужно. — Привет, я войду, — не спрашивает, а ставит перед фактом и заходит в квартиру ранний гость, а Мин что? Сопротивляться не может. Квартира не его, альфа тоже, чтобы запрещать, да всё здесь чужое. Смешно даже. Альфа, скинув быстро обувь, проходит в прихожую, указывает Юнги на место в кресле и садится напротив. Мин удивлён такой настойчивостью, трусит жутко, что коленки готовы подогнуться, но слушается. Одного взгляда альфы хватает, чтобы пригвоздить к месту, даже связывать не надо. Вот это магия любви. Поразительно. — Я пришёл поговорить с тобой, — начинает аккуратно Чон, продолжая изучать омегу взглядом. Подмечает, как тот плохо выглядит и опять себя грызть изнутри начинает, что виноват. — Как ты? — решается. Юнги растерян. Поджимает губы, чтобы опять не устроить потоп. Что он ему ответит, что плохо? Что пока тот живёт полной жизнью, он тихо сгорает и умирает от любви к нему и ревности? Что хочет удавится или стереть себе память, чтобы не было так больно? А лучше вернуться в прошлое и никогда не строить эту адскую машину, которая перевернула его размеренную жизнь. Тогда точно всё исчезнет как сон и учёный будет спокойно жить дальше. Он серьёзно подумает над этим. — Сойдет, — лишь тихое в ответ. Хосок продолжает сверлить взглядом и еле сдерживает себя в руках, чтобы не схватить такого растрёпанного хёна и не прижать к груди. Он так по нему скучает: ласковым рукам и нежным поцелуям, его теплу и запаху, который не так ярко слышит чем он есть. Это ещё больше беспокоит альфу, гложет совестью, что довёл своего котёнка до такого собственными руками. Но поговорить нужно. Потом он этого хрупкого омежку сгребёт и зацелует, залечит все раны и исцелит своей любовью, другого плана и не было. — Я должен объясниться. Я так и не ответил тогда, ушёл и поступил как последний трус, знаю, но ты же понимаешь всё прекрасно сам. Это выглядело... странно, даже безумно. Вся эта информация — это сложно. Я тогда очень растерялся и не знал что думать. Прости. — Я понимаю. И за это на тебя не сержусь. Честно, — вздыхает блондин, опуская глаза. — Ты меня тоже извини, что так вышло. Это моя вина, что мы с Тэ оказались здесь и всё это так обернулось. — Хён, нет, не говори так... — Хосок, если мы это прояснили и зла друг на друга не держим, то, думаю, на этом и остановимся. — Юнги чувствует какое-то облегчение, что ему поверили, но счастья, увы, не приносит. Дальше он слушать и говорить не хочет. Оправдания альфы или признания в том, что сожалеет о них, — ему не нужны. Он себя потом не соберёт. — Хо, у тебя своя жизнь, прекрасное будущее, но я не хочу быть его частью. Мне это не нужно. Перемены и сбои моего организма сбили меня с толку, гормональный всплеск затуманил разум и я повёлся на все эти инстинкты, забыв, кто есть на самом деле. Но сейчас мой ум ясный. Я бы все равно тебя бросил, Хоби, понимаешь? — на что брюнет замирает и сжимает кулаки. — Всё это враньё про потерю памяти и всё такое — только игра. Я заигрался в чувства. Альфа слышит сейчас какой-то бред. Его омега сидит перед ним спокойно, не нервничает и говорит эти вещи, словно о погоде болтает. Хочется заткнуть его и выбить всю эту дурь из головы. Желательно в коленно-локтевой, чтобы ни сидеть, ни ходить не мог. И думать о таком тем более. Это пусть он другим заливает, но не ему — нет, не после того, что между ними было. Вредный, глупый хён. Злость так затапливает, что рычать хочется. Ладно, поиграем ещё, раз так хёну хочется. Мазохизм в чистом виде. — Ммм, мы так заговорили? Играл? Тебе интересно было в нашем мире поиграть со мной? Понравилось? — А тебе? Понравилось трахать меня, а потом идти к другому? — ну наконец-то подошли к главному. — Ну да… – Хосок не сдастся просто так, тоже не пальцем деланный, а Юнги ведётся. — Ты же был такой неприступный, Юнги, я хотел сломать эту крепость. Мину становится плохо от этих слов, предательски щиплет в носу и намокают глаза, но он не может реветь при Хосоке, не покажет свою слабость. Альфа видит всё прекрасно и больше не может продолжать этот фарс. Чтобы между ними не произошло, он всё ещё любит Юнги и просто невыносимо смотреть на его боль. — Юнги, почему ты веришь во всё, что тебе говорят? Скажи мне, ты действительно поверил в то, что я так просто предал тебя и спал с Сонхёном? Разве я когда-то давал усомниться тебе в моих чувствах? — А как я мог не поверить, когда вернулся домой, а там этот в одной твоей рубашке, довольный до жопы, и счастливый от вашего долгожданного воссоединения? Видел бы ты всё это и слышал, особенно после того, как оставил меня. Что я ещё мог подумать? А ты бы тоже решил, что мы ромашки нюхали, если бы тот же самый Намджун ходил полуголым в моем кабинете? — Всё, хватит! — не выдерживает альфа. — Послушай меня, Ги. Я просто был в шоке от твоей правды, не каждый день узнаёшь, что твой парень из другого мира и вообще не омега. Я перебрал в баре, а Сонхён оказался там же, не знаю как он узнал где я, может случайно, а может следил, неважно. Он воспользовался тем, что я в хлам и просто довёз меня домой. Я даже не помню, а этот... даже слова подобрать не могу, видимо, разыграл спектакль перед тобой. Почему ты не зашёл в нашу спальню? Ну я до него доберусь. — Нет, не смей его трогать, он ждет ребёнка! Твоего ребёнка, — всё-таки тихо всхлипывает Юнги. — Я не верю ему, и лично отвезу его к Сокджину, чтобы тот проверил точно эту его беременность. Да даже если это и правда, я всё равно не буду с ним! — Подскакивает с дивана Хосок. Мечется раненным зверем туда сюда, меря пол шагами. — Почему? — замирает Юнги. — Да потому, что люблю тебя, глупый, неужели не понятно? — подлетает он к омеге, падает на колени и хватает его руки. Долгожданное касание у обоих чуть ли не воздух выбивает. Тишина стоит гробовая. Оба смотрят друг на друга, не моргая и не дыша. Желание жжётся на кончиках пальцев, как хочется коснуться нежной кожи, чтобы почувствовать родное тепло. Юнги отмирает первым и хочет выдернуть руки, но альфа держит крепко. Больше не отпустит. — Ребёнок должен расти в полноценной семье, — всё что Юнги может выдавить из себя и пытается отодвинуть брюнета, чтобы подняться с дивана. Но и шагу не успевает сделать, чувствуя, как земля уходит из под ног. Последним помнятся сильные руки, подхватившие вялое тело, вскрик любимого и темнота. Дежавю какое-то. Хосок вовремя успевает словить хрупкое тело, сам не понимая, что произошло, начинает кричать и звать любимого по имени. На его вопли выбегает ещё сонный Тэхён и сразу кидается к парочке. — Что ты с ним сделал? — парень падает на колени возле лежащего на диване друга и легонько хлопает того по бледным щекам. — Юнги?! — Ничего! Я сам ничего не понял, — нервничает Чон. Бежит на кухню, хватает полотенце и смачивает водой. Возвращается обратно и присаживается к омеге, прикладывая мокрую тряпку ко лбу парня. — Мы говорили, а потом Юнги встал с дивана и сразу же упал в обморок. — Нужно в больницу. — Я отвезу его к Сокджину. — Сейчас я накину ветровку и с вами, — безапелляционно заявляет Ким, будто кто-то его остановит.***
Юнги открывает свинцовые веки, смотря в белый потолок, и слабо соображает, что происходит. В теле слабость, мышцы не хуже век налиты тяжестью и с трудом поддаются. Парень силится вспомнить, почему он в таком состоянии и где он. В голове всплывает сегодняшнее утро, кадр за кадром и стопорится на любимых глазах. Вот он видит Хоби, говорит с ним, слушает его и жутко нервничает. Хочет сбежать на кухню, чтобы вытереть слёзы, но и шага не успевает сделать. Что с ним опять произошло? Почему он каждый раз отключается, когда выясняет с альфой отношения? У них это тут нормально и где Хосок, вообще? А Тэхён? Где все? — Юнги-хён, ты очнулся, — слышится где-то над головой. — Джин-хён, он очнулся!!! — чуть ли не кричит от счастья рядом сидящий на стуле Тэхён. — Где я и что со мной? — хриплым голосом спрашивает учёный. — Ты упал в обморок, хён, — Ким тянется к ладошке друга и кладёт свою сверху. — Ну, тебе не привыкать, ты всегда от Хосока теряешь голову, — хихикает этот засранец. — Почему, что на этот раз? Я надеюсь, у меня ничего не отросло снова, — фыркает устало омега. — Не совсем, хён, — немного взволнованно, бурчит брюнет. — А почему это произошло — нам скажет Сокджин-хён, он взял у тебя анализы. — Ты уже что-то знаешь, Тэ, да? — прищуривается подозрительно блондин. — Ну, предполагаю. Точнее, наш доктор предполагает, а сейчас скажет точно, — кивает друг. — Ты только не нервничай. Лучше бы он молчал. Юнги знает, что это противоположный закон Кима. Не нервничать — значит дело пахнет керосином. — А вот и я, анализы уже готовы, — входит Сокджин в белом халате. Мужчина приближается к кровати где лежит дорогой пациент, смотрит сверху в глаза младшему и улыбается как чеширский кот. Учёного почему-то это пугает. Тогда хён также лыбился, когда сообщил ему «прекрасную» новость о первой течке и поздравил. — Юнги, не буду ходить вокруг да около и сразу сообщу потрясающую новость. Ты ждёшь ребёнка. Поздравляю! Да что за хрень такая?! Всё-таки задница Мина счастливая. Таких приключений нахватала, что любой авантюрист со стажем позавидует. Сказать, что весь его мир пошатнулся — ничего не сказать. Привычные слова «шок» и «охуел» — стали аксиомой жизни и не покинут мужчину, кажется, никогда. Сколько его сердце ещё может выдержит потрясений и как теперь жить дальше? Все летит в тартарары.