Внутривенно

Гермиона никогда не была уверена в том, что она любит Рона. У их семилетней дружбы был один итог – отношения и свадьба. Быть друзьями дольше не было никаких сил. Они с Роном были разные. Это было очевидно еще когда они учились в школе. Но Гермиона подумала, что, возможно, они отлично бы друг друга дополняли. Она знала, что Рон любил ее. Он был отличным семьянином. Он мирился с ее чрезмерным перфекционизмом, с ее желанием быть везде первой, с ее работой. Гермиона очень стремительно шла по карьерной лестнице. Ребенка она завела осознанно, когда поняла, что если сейчас не сделает этого, то потом будет поздно. Когда ей было двадцать пять, на свет появилась Роза. Так случайно совпало, что в тот же год Джинни родила Альбуса-Северуса, и это было очень кстати. Они вместе растили малышей, Гермиона впервые позволила кому-то себя учить, ведь у Джинни уже был Джеймс, она была опытнее. Рон обожал дочь. Однажды он даже предложил уйти в декрет вместо Гермионы. И он не был каблуком. Он видел, как жене не хватало ее работы. И Гермиона согласилась бы, но потом узнала, что снова беременна. И это стало чем-то судьбоносным. Потому что Вселенная как будто намекала на то, что ей предстоит стать прекрасной мамой. Но Гермиона восприняла это иначе. Как только Хьюго исполнился год, она решила, что слишком засиделась дома. Дети поселились в Норе. Возможно, смотря на то, какими выросли ее дети, она бы, может, поступила немного иначе. Может, ей бы стоило больше заниматься их воспитанием, но она делала все, чтобы быть хорошей матерью. Удивительно, но она, даже несмотря на постоянную занятость на работе, видела первые шаги своих детей, слышала их первые слова. А потом в один момент она поняла, что любит их гораздо больше, чем себя, чем Рона. Может быть, ее дети стали единственным, кого она полюбила. Сейчас Роза училась на третьем курсе, Хьюго только поступил на первый курс, и Гермиона ими безумно гордилась. Ее дочь училась отлично, сын хорошо показывал себя в занятиях по квиддичу. Возможно, он станет однажды отличным игроком. Жизнь кипела. Карьера двигалась вверх. А потом Гермиона поняла, что не помнит, когда последний раз разговаривала со своим мужем. Обычно они делали это перед сном, но теперь, когда она возвращалась домой, он уже спал или, наоборот, его еще не было. Или, когда она спала, Рон был на работе. По утрам они не виделись. Жизнь складывалась странно в тот момент, когда Гермиона поняла, что вряд ли любит Рона и когда-нибудь любила. Они почти не говорили о случившемся с его отцом. Гермиона не рассказала ему и о том, что случилось между ней и Малфоем. Сейчас в кои-то веки они ужинали вместе, но за столом висела тишина. Она смотрела на его небритое лицо, на круги под глазами, на серый свитер, который они покупали… когда же они последний раз выбирались куда-то вместе? – Как у тебя дела на работе? – она решила первой нарушить тишину. Рон пожевал нижнюю губу, думая, что ответить. – Все в порядке. А у тебя? – У нас все в норме. Мы обсуждаем новый закон… ну, ты, наверное, слышал, да? – Про детей маглорожденных волшебников? Да, – ему больше не было интересно. Снова тишина. – Роза писала, что Хьюго тратит деньги на всякую ерунду. А еще спрашивала, как там дедушка, – снова заговорила Гермиона. – Пусть тратит, он все равно не получит в месяц больше, чем ему отведено. Что ты написала насчет отца? – обычный вежливый ответ. Бесцветный. Безучастный. – Что его перевели в общую палату. Гермиона без энтузиазма ковыряла мясо на тарелке. Ночью, лежа рядом с Роном в одной кровати, она подумала: когда же она впервые поняла, что больше не хочет его? Что больше его не любит?.. И не смогла вспомнить. Рон захрапел слева от нее. Гермиона устало закрыла глаза. «Я просто, блять, тебя ненавижу, Грейнджер». Интересно, за что же? Она ведь… разве она сделала ему что-то плохое? Гермиона серьезно задумалась. Один раз на третьем курсе она разбила ему нос, но разве это повод так ее ненавидеть? Хотя... это был Малфой. Она вспомнила его серые глаза в момент их разговора в кабинете. Уставшие, замученные. Он говорил, что ненавидит ее, но без истинной ненависти в глазах. Странно, но Гермиона впервые подумала о том, что у Малфоя в голове. О чем он думает? Что обычно занимает его мысли? Она даже не могла представить. Когда он разразился гневной тирадой прямо у нее в кабинете, Гермиона впервые за долгое время почувствовала себя беспомощной. Одинокой, в какой-то степени. Раньше, в школе, у нее были Гарри и Рон. Если бы Малфой позволил себе что-то подобное при них, то скорее всего, чей-то кулак бы уже впечатался бы ему в нос. Но там, в кабинете, Гермиона была одна, и она не знала, что делать. Она не знала, за что он ее ненавидит и почему говорит такие вещи. Это же просто Малфой. Это самовлюбленный хорек. Драко Малфой. Каким был, таким и остался. Полный цинизма, эгоизма и еще кучи слов с суффиксом «изм». Это был просто Малфой, но все вокруг уже не казалось таким простым.