Внутривенно

Она не знала, что ей делать. Руки Малфоя лежали на ее плечах, чуть сжимая их, его щека прижималась к ее щеке. От него исходил терпкий запах алкоголя, дорогого одеколона и еще чего-то... неуловимого. Он дышал тихо и размеренно, и она ощущала это огненное дыхание на своей шее. Все это было так неправильно, так противоестественно, но так... необходимо. Прямо здесь. Сейчас. Ее давно так никто не обнимал. И Гермиона врала, когда говорила, что ей это не нужно. Истосковавшееся по ласке сердце кольнуло и заныло. Ей вдруг захотелось прижаться к нему еще сильнее. Чтобы его руки, чтобы они… О, Мерлин. Гермиона подняла лицо. Малфой отстранился от нее, чтобы заглянуть ей в глаза. – Обними меня, – едва слышно выдохнула она. Ее голос дрожал. Он задержал взгляд на ее лице, словно не поверил в то, что только что услышал, но руки покорно скользнули к ее талии. Гермиона потянула его за собой в гостиную, уходя подальше от окон. В комнате было темно, и лишь из прихожей проникало немного света. И ей казалось, что его глаза такие странные, неоновые. Ртуть в них плескалась, как море во время шторма. Они молча смотрели друг на друга, гипнотизируя; Драко осторожно коснулся ее лица и убрал непослушную прядь волос, заправив за ухо. Гермиона закрыла глаза. Столько лет. Она замужем столько лет, но Рон никогда не касался ее так. Так бережно. Так нежно и аккуратно. Будто она была самой хрупкой в мире. Ей нужно было прожить столько лет, чтобы узнать, что так касается ее Драко Малфой. Ее враг номер один... Пожиратель смерти. Но в какой-то момент Гермиона поняла, что ее это как-то больше не волнует. Руки Драко ловко скользнули к ее пояснице, поглаживая, забрались под пижаму, чтобы коснуться нежной кожи. Его дыхание обожгло щеки, как тогда, на улице. Она уперлась лбом ему в грудь. – Он просто дурак, твой Вислый, - шёпотом проговорил Драко, - раз не понимает, кто рядом с ним. Рон. Гермиона вынырнула из мира грез и отшатнулась назад, высвобождаясь из его объятий. Малфой посмотрел на нее с непониманием и растерянностью. – Муж, – сказала она громко, – верно, у меня есть Рон. Мой муж. А у тебя – жена. Драко лишь устало усмехнулся, скрестив руки на груди. – Ты это из-за Уизли, да? Грейнджер, ты неисправима! Ну, скажи мне, когда он последний раз тебя целовал? Когда он последний раз тебя раздевал? Когда, черт возьми, спал с тобой?! – казалось, на последней фразе он даже на секунду потерял контроль над своим голосом. Гермиона обняла себя за плечи. Драко нахмурился, вперившись в нее взглядом. Она смотрела в его ртутные глаза и чувствовала, как они медленно разъедают ее изнутри. Голос был полон яда. Гермиона знала, что он прав. – Просто уходи, – шепнула она, отворачиваясь. – Нет, – голос Малфоя сквозил недовольством, – я не твой дурак-муж. В следующее мгновенье он снова схватил ее за запястья, притягивая к себе, но на этот раз его прикосновения не были такими аккуратными и нежными, как в прихожей. И вот Гермиона стояла, широко распахнув глаза, жадно разглядывая его лицо. Она не верила, что он в самом деле был здесь, рядом с ней. Она никогда не видела его настолько близко. Это последняя связная мысль, последняя перед тем, как он наклоняется, целуя Гермиону в губы. Сладко. Колко. Почти нереально. Желание невесомым теплом разливается по телу, греет изнутри. Воздух вокруг словно раскаляется, застревает в лёгких, затрудняя дыхание. Драко проводит ладонью по ее спине, едва ощутимо, бесцеремонно забираясь горячими пальцами под футболку. Тянется ближе и ее тянет. Гермиона привстает, дразняще касается его губ легким, смазанным поцелуем. Неторопливо, словно этот момент будет длиться вечно, он легонько нажимает языком на ее губы, касается зубов. Гермиона робко, все ещё не веря, словно до сих пор не решившись, цепляет его язык своим. Вторая ладонь ложится на её поясницу, тянет на себя, не дает отстраниться. Его руки на ее коже, его руки там, где должны быть... Дрожат губы, кожа пылает от прикосновений и поцелуев и жаждет больше. Гермиона выгибается в пояснице, двигаясь к нему, но Драко резко, почти грубо прижимает ее к стене, раздвигая ноги коленом. Гермиона во второй раз поняла, что он прав. Рон никогда не целовал ее так. Он никогда не касался ее так. Драко Малфой прижимал ее к себе, будто хотел в себя впечатать. Его губы, слегка шелушащиеся, терпкие, вбирали ее губы, не давая сделать даже вздоха. – Я знаю... знаю, что никто никогда не касался тебя так, – жарко шептал Малфой, ни секунды не отрываясь от исследования ее тела, – ни Крам, ни твой рыжий… – Забудь о них, – прервала его Гермиона, запрокидывая голову и обнажая шею. Малфой медленно, почти лениво скользнул языком по ее шее, оставляя влажный след на коже, коснулся мочки уха, прихватив ее зубами и жарко выдохнув, провоцируя новую волну мурашек по телу женщины. Гермиона в третий раз поняла, что он прав. Единственный человек, с которым она чувствовала себя настолько желанной, был Драко Малфой. Его рука скользит вниз ее по спине, поддевая пижаму, и тут же тянет ткань наверх, чтобы снять. Драко довольно ухмыляется, когда руки девушки проделывают то же самое с его одеждой. Следом на полу оказываются и ее шорты, и промокшее нижнее белье. Прикусив шею, он возвращается к ее губам, жадно припадая поцелуем – скользящим, смазанным, влажным. Она стонет – кажется, именно этого ей не хватало в жизни для полного счастья. Жарко. Душно. Мокро. Он шепчет ей, что без одежды она ещё прекраснее, а она лишь посильнее зажмуривает глаза, отпечатывая в памяти каждую секунду. Его рука дразняще скользит по внутренней стороне бедра, почти что до боли прихватывая кожу, пальцы скользят по давно влажным половым губам, ласкают, массируют клитор, медленно проникая внутрь. Ее тело прошибает крупной дрожью, а с губ срывается очередной жаркий стон прямо в его губы. Малфой довольно ухмыляется, едва сдерживая себя, и еще сильнее вжимает, почти что впечатывает Гермиону в стену. Она выдыхает резко и рвано, медля со вдохом, зажмуривает глаза, неистово кусает губы, пытаясь хоть немного усмирить возбуждение. Драко отстраняется, цепляет ее за бок, разворачивая лицом к стене, проводит рукой от шеи вниз, медленно, касаясь пальцами каждого позвонка, давит на поясницу, второй рукой хватая поперёк живота и притягивая ее бедра к своим. Он проводит по своему уже стоящему члену рукой, размазывая по нему смазку. Кажется, она даже слышит какой-то утробный почти что рык, прежде чем ощущает, как его член входит в нее. Она сдавленно стонет, вздрагивая всем телом, и сама насаживается почти до упора, ощущая его руки на своих бедрах. Драко наклоняется почти к самому ее уху, ласкает его языком, шепчет о том, что он был прав и что-то еще, но в голове слишком громко шумит кровь, его руки сжимают бедра, сильно, до боли, до синяков, задают нужный темп. Гермиона кусает кубы. Он горячий, большой, словно захватил, заполнил ее всю – чувство такое восхитительное, что хочется выть. Она не зовёт его по имени, только стонет – громко, сбивая дыхание. Он шумно дышит, рычит вожделенно, довольно – жарко, жадно, мокро. Так и должно быть. Малфой сжимает ее грудь, кусает шею, мочки ушей, наращивая темп. Она напрягается всем телом, сжимается внутри, чувствуя, ощущая его ещё сильнее, больше, глубже. По телу от почти дикого оргазма проходит судорога. Он на секунду отстраняется, и она чувствует, как он обильно кончает ей на бедра. Гермиона утыкается лбом прямо в стену, восстанавливая дыхание. Она чувствует его горячее тело рядом. Его руки скользят по ее талии, а губы целуют между лопаток. Гермиона лениво поворачивает голову, пытаясь заглянуть Малфою в лицо, и видит там ехидную улыбку, размешанную с удовольствием и толикой усталости. Она едва заметно улыбается в ответ. Он тянет ее за руку, увлекая за собой на диван, усаживает сверху. Смотрит долго-долго в ее глаза не отрываясь, что Гермиона словно начинает плавиться под этим взглядом. Спустя несколько мучительно-сладких минут он нарушает тишину. – Почему... почему я раньше не замечал, что ты настолько прекрасна? – его голос звучал искренне, без доли издёвки. Гермиона промолчала, он потянул руку к ее лицу, провел большим пальцем по нижней губе, чуть приоткрывая ее рот. В ответ на это Гермиона игриво, невесомо коснулась языком его пальца. Малфой тут же вспыхнул, как спичка. Гермиона бесцеремонно запустила руки в его волосы, упиваясь ощущением вседозволенности. Сегодня ночью она может касаться его везде. Сегодня ночью она, наконец, будет слушать, что говорит ей сердце, а не разум. Гермиона почувствовала вновь нарастающее возбуждение – его и свое – и принялась двигать бёдрами, скользить по его члену. Драко бродил руками по ее телу, сжимал грудь и ласкал чувствительные соски. Где-то внизу живота поднималась новая тугая волна наслаждения, туманя голову. Малфой едва слышно рвано простонал, когда, наконец, не выдержав сладких пыток, Гермиона села на его член. – Гермиона... – Тихо произнес он, беря ее за подбородок и опуская лицо ниже, так чтобы встретиться взглядом, – ты… Она посмотрела в его серые глаза, которые, как ей казалось, прожигают ее насквозь. Он снова провел пальцем по ее нижней губе, и она открыла рот, призывно высунув язык. Малфой коснулся его, такого мягкого, горячего и мокрого. – Ты сведешь меня с ума. Сегодня. – Он не узнал свой голос. Драко сделал еще один, самый глубокий, толчок. В этот момент Гермиона содрогнулась от внезапно накатившего оргазма, сжимая своими бёдрами его так сильно, как она могла, пропуская через себя волны экстаза, и прикусила его палец. Малфой оскалился и шумно выдохнул. Он внимательно следил за лицом Гермионы, на котором отражались все ее распаленные чувства. Наблюдал как она прикусывает губу, как срывается на самые звучные стоны. Как белеют костяшки ее пальцев в напряжении, когда он опять позволяет себе пару резких, глубоких толчков и, наконец, кончает. Они оба хотели, чтобы эти минуты не кончались никогда.