please enough.

Сколько бы мы не прекращали общение с Чейзом, сколько бы я не проводила времени с Ноеном ввиду отсутствия Хадсона в моей жизни — они оба со мной за руку, поддерживая и помогая в любой ситуации. Пусть даже мы так нелепо сейчас стоим и смотрим друг на друга и взгляды мечутся по лицам каждого из нас троих. Вряд ли хоть кто-то из нас хотя бы лет пять назад мог себе представить по-настоящему этот день, когда никто не сможет сказать друг другу ни слова, — настолько эта ситуация была неловкой и, в какой-то степени, страшной для всех. Мне было страшно и стыдно смотреть в глаза и Хадсону, и Юбэнксу — ведь по итогу, я предала обоих, — Ноена, когда решила попробовать поговорить с Чейзом и Чейза ещё тогда. В тот день. День, который я ненавижу всем своим сердцем. Ноен был скорее шокирован видеть меня вместе с голубоглазым брюнетом, потому что я сама ограждала Юбэнкса от Чейза и наоборот. Сколько прошло времени — но я всегда старалась не допускать их общения и теперь сама стояла рядом. Это было в прямом смысле странно видеть. Чейз был, я думаю, спокойнее и расслабленнее чем мы с Юбэнксом просто потому что не чувствовал за собой никакой вины и это было понятно и вполне объяснимо. Ведь виновата, в частности, была только я. Как-то на самом деле неприятно это осознавать. Хорошо. Надо было срочно что-то делать и уже найти чёртово разрешение всех наших разногласий и конфликтов. Самое забавное и удивительное, что делать и стараться делать — это то, чем занималась я. Правильно или неправильно, поступки совершала я. Прекратили общение из-за меня, разруливать и выходить из весьма неловкой ситуации сейчас тоже мне. Немая сцена затянулась еще пару минут назад и теперь это выглядело максимально странно — если сначала это напоминало эффектную паузу, как в голливудских фильмах, когда главные герои встречаются спустя очень долгое время и пребывают в состоянии шока, то сейчас больше похоже на то, что мы все просто очень сильно тормозим. Вокруг постоянно какие-то движения, нас обходят сбоку и смотрят с удивлением. Перед вами люди, которые еще пару лет назад не могли представить жизни друг без друга. В голове мелькает мысль о том, что для человека, который позиционирует себя как лучшая подруга Ноена Юбэнкса, я стою слишком далеко от блондина и слишком близко к Хадсону. Легонько, словно на прощание, касаюсь пальцами ладони Чейза и при этом стараюсь внимательно следить взглядом за Ноеном, чтобы он не заметил моего мимолётного движения кистью. Я не видела глаз брюнета в этот момент, но, должно быть, он был ошеломлён таким жестом с моей стороны. Глубоко вдыхая и восстанавливая ритм сердца, я медленно подхожу к Юбэнксу, направление взгляда которого всё ещё приковано к Чейзу, но уже будто изучая его внешность и оценивая изменения в чертах лица. Когда я всё-таки оказываюсь на одном квадратном метре со своим лучшим другом, тогда стараюсь почувствовать его настроение, его эмоции через отражение в глазах смеси многочисленных чувств — невыносимой боли наравне с плохо скрываемым раздражением; с воспоминаниями о прошлом. Я знала, что он жалел. Но была искренне удивлена тому, что он не свалил всю вину на меня и продолжал убеждать, что я не виновата. Верил ли он в это сам? В глубине своей души, куда я не смогу пробраться — была ли там злость? Я не получу ответа на свой вопрос, если его не задам, но если и задам, то вероятность на самом деле честного ответа равна нулю. Если есть число в миллион раз меньше нуля — то тогда эта вероятность будет равно этому числу. Минус бесконечность. Когда Ноен вообще показывал то, что чувствует внутри? Никогда в своей жизни он не будет уязвим. Если ты можешь спокойно воспринять любую, даже самую раздражающую или радостную ситуацию, значит ты бесчуственный и у тебя нет эмоций — тогда тебя спрашивают, а человек ли ты вообще? Человек без эмоций. Имеют ли право остальные люди судить то, как ты воспринимаешь мир и хочешь ли идти на контакт с остальными? Определённо нет. Но почему-то каждый считает своим долгом указать тебе на то, как ты выражаешь собственные эмоции. Их раздражает, когда ты громко кричишь. Когда ты слишком радостно и долго смеёшься. Когда в одиночестве плачешь. Твои слёзы вдруг появляются на глазах у других — и тебе кажется это неправильным, потому что тебя так научили. С детства нас встраивают в систему и учат быть одинаковыми. Минимум самовыражения — и так действительно происходит в большинстве семей по всему миру. Если вы чувствуете со стороны родителей поддержку в вашем выборе — в решении сменить цвет волос или проколоть нос — тогда вы должны, просто обязаны ценить своих родителей, потому что так бывает далеко не всегда и не у всех. В чём причина того, что в какой-то момент дети закрываются, решают лучше отмолчаться, чем сказать что их что-то беспокоит или ответить на вопрос учителя неверно? В какой момент происходит смена детской жажды до нового и интересного на движение по течению? Они перестают быть кем-то, кто может перевернуть весь мир и жить так, как они хотят. Становятся серыми и замкнутыми подростками, у которых цель — максимально хорошо сдать экзамен на следующей неделе. Во что взрослые превратили себя и своих детей? Во что они превратили мир? Если научишься держать себя и свои эмоции под чётким контролем, значит перестанешь быть уязвимым перед системой. Этого и добился Ноен. Я же добилась того, что научилась чётко выявлять эмоции Юбэнкса по мимолётному изменению выражения лица или взгляда, по появившейся вдруг улыбке или изменившемуся дыханию. И сейчас я чувствую, что ему не то, что неудобно тут находиться — может, он бы и остался, но явно без присутствия Хадсона. Нужно было срочно уводить кого-то одного — и, мысленно выбирая, я поняла что выбирать тут, исходя из событий последних лет, было более чем глупо — беру Ноена за руку и, пока он не до конца понимает, что происходит, вывожу его на воздух. В полной тишине мне приходится идти рядом с блондином, пока писк ключа от автомобиля не раздаётся буквально в метре от меня — мы слишком быстро оказываемся у машины и я, всё ещё выдумывая в голове фразы для начала диалога, опускаюсь на переднее сидение, наблюдая за одновременно сосредоточенным и растерянным лицом Юбэнкса. Полное непонимание произошедшего в его взгляде заставляет меня начать волноваться о том, нормально ли мы доедем до дома, но Ноен, как и всегда, аккуратно выезжает с парковки и не торопится — скорость едва доходит до зачеркнутой в красном кружке цифры на столбе, который мы только что проехали. — Ноен это произошло очень спонтанно, — я пытаюсь вывести Юбэнкса на разговор и понять, что он думает — я могла видеть его эмоции, но никогда бы не смогла узнать, о чём он думает; что происходит в его голове, когда я не могу с ним разговаривать. Но по поджатым губам и вжатым в руль побелевшим от сильного давления вкупе с малосдерживаемым напряжением костяшкам длинных пальцев, я могла догадываться, что блондин не слишком-то настроен на диалоги. И всё же, он знает меня не первый день. — Юбэнкс, я не хочу оправдываться. Я виновата, но явно не настолько, что бы ты сидел и злился. Мой растерянный взгляд, направленный на приборную панель, заметался по салону автомобиля и я на секунду подумала, что могла сказать лишнего. — Я не очень хочу говорить сейчас, правда, — спокойный голос, с еле-слышной хрипотцой, буквально сводит меня с ума. Все приятные ощущения в мире просто ничто, по сравнению с голосом Ноена. — Я просто не понимаю, что ты делала с Хадсоном… И почему я лицезрел тебя, стоящей с ним за ручку и чуть ли не лезущую на него, как все остальные малолетки в этой гребаной школе? Как каждая шлюха… Ведущаяся на его внешность, ты вернулась к нему, когда он стал буквально настоящим секс-символом, хотя до этого вполне довольствовалась мной. — Стоп стоп стоп. Я в возмущении поворачиваюсь к Юбэнксу, хватаю ртом воздух, пока набираюсь уверенности, чтобы ему ответить. — Юбэнкс, мне кажется ты слишком много думаешь — и хорошо бы, если эти мысли были бы по делу, но ты надумываешь очень много лишнего — ни за какие ручки мы не держались, и на Хадсона я не вешалась. Мы… Поговорили. — Замалчивая сейчас информацию о поцелуе, я на шаг отдаляла свою жизнь от Юбэнкса и, конечно, это было неправильно, но сказать ему о произошедшем в таком его нестабильном состоянии, было скорее опасно и мне хотелось больше успокоить Ноена, чем разозлить и погибнуть в автокатастрофе сегодня вместе. — Расскажешь мне об этом завтра, когда я разберусь в себе. Сейчас я еду домой. Может ты останешься на ночь? — Ноен говорит это спокойно и совершенно обыденно — действительно, если мы ходили на вечеринки, то чаще всего после них я оставалась в доме Юбэнкса, потому что если уж и уходить на тусовки, то быть на них до самого утра. Сердце начинает биться в пять тысяч раз быстрее и я нервно выдыхаю. Я бы уехала с ним куда угодно, если бы он попросил и в другой день я бы осталась с ним на ночь, а после и на весь последующий день, но… Но мне необходимо было поговорить и с Хадсоном. — Нет, знаешь, я бы осталась, но мама просила вернуться на ночь. Она решила меня контролировать. — Усмехаюсь и ловлю себя на лжи. Вдыхаю. — Я с ней поговорю, но сегодня лучше сделать, как она просит. Блондин понимающе кивает и внимательно смотрит в лобовое стекло, в котором уже виднеется крыша дома парня. Автомобиль тормозит перед крыльцом дома семьи Ноена — а фактически, если дома никого не бывает большую часть времени, дом практически всегда принадлежит одному Юбэнксу. Доехали без происшествий и почти спокойно. Блондин придерживает меня за ладонь, когда я выхожу из салона и аккуратно хлопает дверью. Писк ключа — оповещение о заблокированных дверях. До моего дома чуть меньше километра пешком и парень решает пройтись со мной. Молча, только вдыхая этот ночной воздух — особенный запах летних вечеров. Заворачиваем за угол и приближаемся к дому с синей крышей, который едва ли отличается от всех остальных зданий здесь. Света нет нигде, — в три часа ночи людям свойственно спать и видеть уже третий сон. Но как захватывает мысль о том, что сейчас ты так свободен, насколько вообще можешь во всей своей жизни — когда ещё, кроме сегодняшнего дня, мы сможем стоять под светом единственного фонаря и вглядываться в далёкие звёзды? Никогда, кроме этого дня. Можно ничего и не говорить — я лишь прижимаюсь к Юбэнксу так, чтобы быть максимально близко к нему — к его сердцу и душе. Почувствовать его дыхание. Почувствовать его запах и раствориться в этом моменте.