please enough.

Сознание напрочь стёрло все те воспоминания, что были после упоминания Юбэнкса и я даже не могла вспомнить, как и во сколько дошла до дома, прежде чем улеглась спать прямо в одежде. Сейчас я видела только один цвет — отвратительный, надоедливый белоснежный — один из немногих тонов, которые не выражают абсолютно ничего — ни одна эмоция как будто не присутствует в такой окраске, и поэтому так быстро исчерпывает себя. Я смотрела на потолок, пытаясь понять, что делать дальше — но ни на одном миллиметре где-то загрязнённой сероватыми пятнами бетонной плиты не был написан чёткий ответ и точный, по пунктам выверенный план действий. Шторы раскрыты практически полностью, но сейчас так темно, что ничего не может помочь осветить эту комнату естественным светом — даже луна скрылась за каким-то огромным облаком и этот мрак поглотил всё вокруг — на секунду показалось, что и я попалась в его липкие сети, от нахождения в которых можно было испытать мало приятного. На секунду, буквально только на одно мгновение происходит что-то странное, и мне очень тяжело было это уловить — но угол обзора меняется и я как-будто вижу себя со стороны. Без каких-либо эмоций, точно такая же бледная, как и эти идиотские стена или потолок, я сидела, сложив ноги на кровати вместе, закутанная одеялом по макушку, а глаза бегали туда-сюда, пытаясь найти достойный для длительного рассмотрения предмет. Увы, такой вариант сложно было найти, и оставалось, кажется, только закрыть глаза — погрузиться в альтернативную реальность, хоть ненадолго, но подумать, будто ты можешь управлять своей жизнью и делать то, что тебе нравится. А если подумать, то, может, сон — это и есть один из альтернативных вариантов развития событий в твоей жизни? Не зря говорят, что то, что происходит в твоей голове — может стать реальностью. Значит, это всё не так-то просто. Но что это за знаки вселенной, и почему звучит как бред, рассказанный маленькому ребёнку не слишком трезвым соседом? — Окей, пора спать. — Я пресекаю все дальнейшие рассуждения, только чтобы не нагружать мозг слишком сильно. В ту же секунду телефон предательски вибрирует, и я наконец вспоминаю про всех — и про Николаса, и про Мэди, с которыми познакомилась на этой неделе. От Остина пришло уже несколько сообщений — только за весь прошедший вчера вечер и эту крохотную ночь, от Мэдисон — всего одно с коротким приветствием и рядовым «Как твой день?» Я ещё до конца не осознавала то, что эти люди пока всё же никто для меня, и не смогут стать кем-то более важным в течение хотя бы года — ведь для раскрытия человека как личности, как отдельной части от огромного смысла слова общество, нужно было, как минимум, какое-то количество времени — и все отношения, начинающиеся со знакомства на любой вечеринке, или просто за одним разделённым в обеденной зоне столом, были просто-напросто, обречены на скорый провал. Нельзя подпускать человека близко до того, как он допустит тебя в свою комфортную среду. Иначе это ни что иное, как фальшь — которая зачем-то нужна. Врать об отношениях или ради зависти остальных заводить парня или девушку — кто знает, для чего люди так поступают? В моём понимании, отношения — это постоянный баланс того, что ты берёшь, и то что ты отдаёшь. И самое важное, абсолютно всегда — почему-то хочется, чтобы об этом, наконец, узнали все на свете люди — отношения — это про двоих людей. Никто никогда не должен знать больше, чем ему позволено — не иметь в своём распоряжении больше информации чем то, что ограниченна его зрением. И личная жизнь — она, какая бы ни была, — но личная. Никто понятия не имел подробностей наших разговоров ни с Хадсоном, ни с Юбэнксом. Из нас никто не позволял информации вытекать — и даже дружба между двумя людьми не должна подразумевать кого-то третьего, пусть он даже друг обоих с детства. Потому что если личное между двумя людьми становится известно для третьего человека — это разрушает всё. Так и произошло с Юбэнксом. Так и произошло со всеми нами. И что делать сейчас? Сейчас… Разве что только прочитать наконец слишком уж давно отправленные сообщения Остина. Привет, всё в силе? :) Авери? Окей, я всё равно буду ждать там весь день и вечер до тех пор, пока ты не придёшь. И даже если не придёшь — я буду там до самой ночи. — Больной придурок. Телефон соприкасается с поверхностью мягкого одеяла и, выпустив его из рук, я почему-то, совсем внезапно, испытываю невероятное чувство облегчения от того, что пока этот мир не в моих руках — я могу отдохнуть от бешеной суматохи соцсетей, в которой время теряется так, как будто его и не было. Стоит даже хотя бы предположить, сколько времени в день люди проводят в своих смартфонах — и это, тысячу раз увы, будут не пять, и даже не десять грёбаных часов — это будет весь день, за исключением времени для сна и коротких минут отдыха. Когда ты последний раз убирал телефон из рук не на минуту, а, скажем, на три-четыре часа? Да, это жизнь в интернете, и все это понимают — зачастую, все друзья находятся далеко, и коммуницировать возможно только по интернету, но на самом деле становится немного грустно, когда каждый человек, при любом удобном случае проверяет свои личные сообщения, даже будучи разговаривающим с кем-то, кто сидит напротив. Я стараюсь максимально абстрагироваться от гложущих всё сознание мыслей, отворачиваюсь на другую сторону и стараюсь как можно скорее заснуть. Всё-таки, подобные ранние пробуждения совсем не обещают ничего хорошего. Сон выдался далеко не спокойным — в нём, как и последние несколько дней присутствовал Ноен, и выглядел очень обеспокоенным. Как будто хотел что-то сказать и всё умолял меня остаться, не уходить. Он стоял на дороге абсолютно одиноким силуэтом, повёрнутым ко мне спиной. Он любовался чудесным закатом, таким, каких я ещё никогда не видела на небе над нашим городом. Тона медленно сменялись, но ничего не происходило — с того времени, как розовое небо перелилось в яркий оранжевый цвет, прошла, кажется, вечность. Но он всё так же недвижно смотрел вверх. Его лицо, такое спокойное и умиротворённое, разворачивается в мою сторону и я вижу на его губах улыбку, какой никогда раньше не видела — и этот момент был таким же особенным, как и, с какой-то стороны, странным для меня. Это были особенные моменты — я могла видеть его тогда, когда он сам не то, что бы желал встретиться со мной и хотя бы объясниться, поделиться одной, маленькой частью всего происходящего. Яркий свет за окном и абсолютная тишина решают вывести меня из состояния сна, и почему-то я обнаруживаю себя абсолютно всю горящую — и даже несмотря на то, что этой ночью я практически не укрывалась тёплым пуховым одеялом, всё моё лицо и тело покрылись влажными маленькими капельками пота, которые, должно быть, образовались из-за очень высоко поднявшейся температуры. Что могло спровоцировать такой резкий скачок градусов внутри меня было загадкой, но где-то глубоко внутри я понимала, что меня так обеспокоило. Ноен. Никого не было дома — и короткие, рваные вдохи и выдохи отдавались неприятным эхом по комнате, которое я не желала бы слышать сейчас. Отчётливо чувствовалась тревога, мне было противно от самой себя — я стала ненавидеть себя за то, что не пошла за ним навязчивым следом, пусть как собака, но тогда бы я знала, что с ним происходит. Сны стали катализатором всего происходящего со мной сейчас — но головой я понимала, что если он не выйдет на связь через несколько дней, значит, определённо пора будет бить тревогу. Если сейчас он хочет быть один, то я должна уважать его решение и позволить ему пока что насладиться своим идиотским одиночеством. А сейчас нужно просто не мешать. Не мешать никому. Последний выходной перед понедельником и началом последнего месяца школы — то, чего все так долго ждали, получается, было совсем не за горами, и теперь через несколько недель мы все будем стоять со своими дипломами в руках. В оставшееся время, будучи уверенной в своих отличных оценках, я могла в большинстве своём делать то, что сама посчитаю нужным — гулять или сидеть дома, смотреть любой сериал или готовиться к поступлению в университет — сейчас учёба могла отойти на второй план, и я наконец-то провела бы время с друзьями. Отказаться от встречи с Николасом было бы очень в моём стиле, и я почти напечатала сообщение со словами «Извини, много дел, может, перенесём?», но в какой-то момент просто передумала и решила, что стоит на самом деле с ним познакомиться — ведь вдруг он не так уж и плох, и, в принципе, не заслуживает такого отвратительного отношения к себе. Оставалось только гадать, как всё пройдёт, когда маленькая стрелка часов вдруг остановилась на цифре шесть, и я немного резко встала с кровати, поняв, что время с утра до данного момента куда-то внезапно испарилось, и теперь у меня было чуть больше получаса на то, чтобы собраться и не выглядеть так, будто всю ночь я пялилась в экран телефона, и получилось так, что только к вечеру проснулась. Я выбрала подходящую для непринуждённого вечера в компании нового знакомого одежду, привела волосы в порядок и подкрасила тушью ресницы — и тогда, когда отражение в зеркале превратилось в не такую уж отталкивающую картинку, я кивнула той девчонке напротив меня и ещё раз спросила её совет — стоит ли мне выходить на улицу, — и, получив в ответ такой же кивок, я, немного с сомнением улыбаюсь, но выхожу из комнаты, плотно закрывая дверь с обратной стороны. Дорога до написанного в сообщении адреса, вместе с названием кафе, заняла не больше десяти минут — но всё сейчас, когда я шла в не совсем известном мне направлении, будто ощущалось совершенно по другому — освещение солнцем дороги, яркое синее небо с частыми пушистыми облаками, и даже люди, проходящие мимо. Возможно, я не придавала этому значения раньше — что все вокруг имеют собственные мысли, и у каждого из этих людей есть своя жизнь, в которой много, очень много интересных событий — и этого прохожего, у которого в руках сейчас маленький щеночек, а на губах радостная улыбка, я больше никогда не встречу, и всё, кажется, должно быть так. Это не судьба, это какие-то непонятные закономерности — и на улице вряд ли сможешь найти человека, с которым, только пересёкшись взглядом, сразу же познакомишься и будешь общаться всю жизнь. И это по-настоящему очень странно и необычно — каждый день мимо тебя проходят десятки людей, о судьбе и мыслях которых ты никогда в жизни не узнаешь — вот мимо тебя идёт маленькая девочка, откуда-то с прогулки, и наверняка думает о том, как бы сказать маме, что ей необходима новая кукла. Много людей, уставших от долгого рабочего дня проходят мимо, мало интересуясь другими прохожими — кому есть дело до направляющейся на встречу с одним мальчиком из школы выпускницы? Я всё иду и иду, пока сбоку от меня проносится знакомое название — я точно его слышала или видела однажды. Не так давно… Не могу припомнить где, но на всякий случай решаю свериться с данными из сообщения Ника. Я застываю посреди улицы, листая переписку, пока не нахожу то название, полностью копирующее вывеску напротив. Окей, Остин, где же ты? Повороты головой по сторонам не дали результатов — улица была слишком пустая, и вряд ли скажешь, что здесь есть что-то, какое-то заведение, где можно посидеть с друзьями, выпить кофе или заказать бизнес-ланч. Я стою в ступоре, быстро решая, что делать — и пора ли уже уходить, а то всякое бывает… — Привет, Авери, — позади меня звучит ледяной голос, и я прекрасно знаю, что в фильмах такие приветствия не обещают ничего хорошего. Оборачиваюсь и смотрю на то, как он неспешно переходит дорогу. На его лице нет ничего такого, что выражало бы недружелюбный настрой — но он напряжён. Точно в его глазах есть маленькое сомнение, которое вдруг исчезает, когда я приветливо, может, немного фальшиво, улыбаюсь и протягиваю ему руку. — Николас Остин? — Парень с волосами какого-то непонятного цвета — но я склоняюсь к тому, что вероятнее всего это русый — одобрительно кивает и улыбается, не могу сказать, что это совсем искренне — но это точно не неприязнь, и, скорее, даже наоборот. — Я представляла тебя совсем другим, — я оглядываю Ника, взгляд скользит сверху вниз и, могу сказать, что картинка не так уж и плоха, как, например, я могла себе представить. — Ты видела меня, по крайней мере, десять или больше лет подряд, так что прекрати убеждать себя в том, что мы незнакомы. Улыбаюсь, опуская глаза. — Мы незнакомы. Видеть кого-то два раза в жизни и быть с ним знакомым — это две разные вещи. — Я поднимаю глаза и смотрю на него со странным во взгляде сочетанием интереса и веселья. Он не отвечает, и ничего не делает — мы просто стоим напротив друг друга, не решаясь ничего ни сделать, ни сказать. — Два раза? Еле сдерживаю смех и чудом сохраняю хоть ещё малость серьёзное выражение лица, потому что я сказала это минуты три назад, а он только сейчас переспросил. Мне даже стало интересно, откуда у него взялось такое позитивное самомнение. — Либо один, я не смогу вспомнить, когда могла тебя хоть где-то видеть. Могу это объяснить только тем, что особо ты ни с кем не общаешься. — Как и ты. Хорошо, тут мы на равных и ничего противопоставить ему я не могу. Мы всё ещё стоим на улице, и я не совсем понимаю, почему никуда не идём. — Что это за место? — Вокруг по-прежнему ни души. Пожалуй, идеальный выбор окрестностей для совершения ужасного преступления. Надеюсь, что сегодня я не стану одной из жертв. — Отличное место для отдыха от людей вокруг. Ты не находишь, что в таких, немного заброшенных и абсолютно безлюдных районах таится особая атмосфера старого города. Сейчас тут никого нет, и даже это кафе не работает. Здесь мало кто бывает, почти никогда не пройдёт даже и один человек. Можно делать абсолютно всё, что душе угодно — курить или выпивать, не особо беспокоясь о том, что мимо проедет полицейская тачка — копы здесь нечастые гости. Неуютно, но только первое время. Раньше, я полагаю, здесь кишела жизнь, на каждом углу стояли столики перед барами и люди просто расслаблялись, когда попадали на эту улицу. Довольно странно видеть, как в нескольких метрах отсюда улицы переполнены, а днём на тротуарах практически нет свободного места — а завернешь за угол, пройдёшь несколько метров — и всё. Никого вокруг. Даже ветер здесь спокойный. Такой, как и всё остальное в этом месте. Я заворожённо слушаю то, как он говорит и проникаюсь впечатлениями от им сказанного. Да, на самом деле довольно забавно наблюдать старые здания, заброшенные переулки, идти по дорогам, давно забытым остальными людьми. История — то, что вряд ли поддаётся собственному опыту — это когда-то было, но тебе скажут и опишут события разве что примерно, но лишь пройдясь по-старому, заброшенному месту, можно очень многое увидеть, понять, осознать. Да, это странный выбор из всех тех ресторанов или парков, куда можно бы было пригласить девушку на первое свидание. Но сейчас это превратилось даже не в свидание — это было что-то больше, чем обыкновенная встреча в кафе, когда нужно держать настроение доброжелательности, лёгкого флирта и смеяться над всеми идиотскими шутками. Когда попадаешь в подобное состояние вместе с кем-то, то начинает казаться, что всё, что было раньше, все прогулки и посиделки — по силе эмоций никогда не сравнятся с этими несколькими часами. — Мне здесь… нравится, — я поворачиваю голову налево, в ту сторону, с какой от меня стоит Николас и робко выдаю что-то вроде понимающей улыбки. Да, это было что-то особенное, совершенно не похожее ни на что другое, и от этого становилось как-то тепло. После нескольких лет, которые я проживала в напряжении каждый день, новые ощущения казались слишком нереальными. Было так легко и спокойно. И я вряд ли была достойна этого дня, когда всё проходило безмятежнее, чем всегда. И, конечно, сейчас, по всем законам жанра, должно было что-то произойти, что нарушит всё моё идиллическое состояние. Да, Чейз, ты как всегда. Очень вовремя.