***
Ночью
Меня разбудила дрожь в правой руке, заставила сильнее её сжать как бы в противодействие воздействию на мою руку, и случилось это перед тем, как осознал я, что сам того не понимая стараюсь раздавить силой руки собственный телефон. Мысль о звонке всколыхнуло сознание, раскачало его как рыбацкую лодку в шторм. Я, чуть не забыв не разбудить Мию, прикложил разговорный динамик к уху. — Хэй, ты дрыхнешь там? — послышалось резкое мычание, тихое, электронное. Я молчал в ответ. Я осторожно, словно змей соскальзнул с дивана, не потревожив спящую под пледом Мию, отошёл за стену и перебив повышенный в тоне голос, старающийся заговорить со мной с неизвестного мне номера, зашептал в телефон: — Кто это? — Твой худший кошмар! — выкрикнул собеседник. — Немедленно выходи, я жду тебя у дороги прямо перед домом. — Тот самый лис? — стараясь узнать, точно ли это зверь, угрожавший мне тюрьмой три дня назад, подкинул я ещё вопрос. — Нет, бля – другой! — закричал он громче прежнего, из-за чего пришлось отставить телефон от уха и закрыть его динамик как можно скорее, чтобы чуткий волчий слух не услышал. Но теперь сомнений не оставалось – он самый, говнючище с рыжим мехом. Когда динамик перестал прыгать под кожей, я прихожил телефон обратно к уху и ответил: — Понял, но я ещё не готов. — голос устало заворчал: — Две минуты тебе даю, или я войду и вытащу тебя за шкирку сам! — и сбросил трубку. Решив не терять и секунды, я набросил на себя необходимое: Кроссовки, лёгкую старую ветровку Гуна, захватил оранжевую бутылочку полную таблеток и вышел за порог, аккуратно прикрыв дверь. На обочине, прямо за калиткой перед домом, стоял полицейский седан и через опущенное стекло пассажирской передней двери на меня смотрела хмурая рыжая морда, одетая в синую форму с бликующим жетоном на левом грудке, держащая левую руку на руле, а вторую на плече своего сидения. — Приземляй свою жопу в тачку! — прикрикнул он и стал поднимать окно. Я грузно зашагал в сторону авто и чувство у меня было не из приятных. Меня словно по-настоящему сейчас укатят в кутузку, да только браслетов на руках не хватало. Я стал заползать на переднее пассажирское сиденье, ведь именно этого, я был уверен, сейчас хотел этот козёл. — Я же говорил тебе быть на готове. А ты, падла, уснул походу... Какой же ты... — Я три дня ждал. — спокойно ответил я, положив локоть на дверцу и подпер кулаком голову, уставившись в мир за лобовым стеклом, который через пол секунды стал перемещаться назад, пробегать мимо, иногда бросая в глаза ближний свет встречных авто, гоняющих по городу. — Хрен с тобой. — выдохнул тот, крутя рулевое колесо в левую сторону, а повернув, похоже, втопил педаль газа глубже, ближе к полу, из-за чего мир стал ползти более спешно, не успевая поздороваться с моим всё ещё не пробудившимся до конца вниманием. — С чего вдруг ночью подняли-то? Я уже седьмой сон начинал смотреть. — Дрыхнул всё-таки, бестолочь... Вызов у меня. Решил тебя с собой прихватить. — Разборки каких-то бандосов, потому меня взяли? — Нет, — он замнулся, отвлекаясь, точнее возвращая бдительность при вождении. — Обычная уличная драка, массовая. Возможно опасная. По словам свидетелей, какой-то чокнутый дуэт положил на лопатки шестерых, есть раненые. — я лишь смиренно покивал, преодолевая усилие кулака под челюстью, и закашлялся. — Ты чего, заболел что ли? — я молча потянулся за оранжевым стаканчиком, полным лечебных колёс, и бросив на ладонь штуку, кинул её в раскрытый рот и мигом проглотил. — Ну, есть такое. — вяло ответил я. — Ах кстати, что там на счёт вызова-то? Подозреваемых двое, и всё? И как давно случилась драка? — Недавно – у какой-то дешёвой закусочной. Двое самцов, хищники, на одного не сумели составить портрет, пока что. А второй неизвестный псовый. Мутузили они каких-то других хищников, пернатых. — Интересно получается. И где мы должны их искать? — Если бы ты не копошился, то прямо сейчас я бы крутил их, а ты стоял рядом, на подстраховочке, но теперь, как видишь, нам нужно проехать в сторону моста, ведущего в парк. По виду с одной единственной на месте преступления камеры, снимающей, с жесточайшими артефактами и наихудшим качеством, которое только можно встретить, по словам диспетчера, они направлялись именно туда, к острову. Возможно они пытаються там спрятаться, но оттуда выхода нет. Только вплавь, да и вода не из тёплых этой ночью, замёрзнут раньше чем пройдут километр на другом берегу, если ещё на пол пути судорога не отправит их на дно. — с последнего он ехидно ухмыльнулся. Вдруг рация, стоящая в лотке справа от руля, запиликала и какой-то женский, голос стал громко бубнеть что-то, понятное лишь Оджи своим грубым электронным тоном. Перебросившись с диспетчером каким-то непонятными фразами, наверное, специальными полицейскими кодами и шифрами, он повесил рацию обратно и коротко оторвав взгляд от дороги, зыркнул на меня и сказал: — Новая инфа: У второго подозреваемого большой хвост. Предполагают, что это кенгуру. — Если это так, то неудивительно, что двое сумели уложить тех, кого втрое больше. — Так-то так, но осторожность не помешает. В бардачке рация. Уже настроена на мою и только мою. Пользоваться умеешь? — я утвердительно угукнул и машина остановилась, когда я взял из бардачка карманную рацию. — Раз все умеешь, помнишь описание, то можешь выходить. — Уже приехали? — удивился я. — Оглянись, чудик. — Оджи вышел из машины, а я за ним и лишь затем оглянулся по сторонам. С моей, правой стороны от машины, через реку проходил широкий пешеходный мост, который я видел впервые. В конце него располагался парк, границами которого были лишь берега островка на котором он стоял. За парком ввысь поднимались мостовые консоли, виднелись в далеке и прочные мосты, подпираемые светящимися стойками. Было приятно смотреть на ночной город, сияющий разными цветами. Смотреть как мосты, гоняющие городскую жизнь из одной части городской артерии в другую, перебрасываются приветами миганием огней на вершинах консолей и арок с летящими между чёрных полуночных облаков самолётами, болтая своеобразной морзянкой на своём языке, понятным лишь им. Из равновесия выбил толчок лиса в спину, вернул в реальность, силой вытянул из облаков за пятку обратно на земную твердь. Он подгонял меня идти вперёд припоминая всматриваться в каждого зверя, стараясь сопоставить устный портрет с портретом прохожего. Жадно выискивая схожести, внимательно наблюдая за их поведением, стараясь выловить в воздухе запах волнения, точнее, ощутить его сердцем, разглядеть в чужих глазах, но все поглядывал на воду за бортами мостика, волны-коротышки которой играли друг с другом в чехарду, передавая друг-другу, как эстафетный флажок, блики тысячи ночных огней на чёрной, дышущей своим странным воздухом, глади. Я поздно обратил внимание, что ушёл уже за десяток другой от Оджи, остановившегося напротив какой-то из лавок, где сидела пара зверей, которых я разглядеть не мог с такого расстояния в темноте. А ещё видел, что лис держит руку над открытой кобурой служебного пистолета. Я поспешил приблизиться к ним, спросив за метров пять от скамьи: — Какого черта ты тут застыл? Даже не дрогнув пальцем, он продолжил сверлить сидящих на скамье взглядом, преспокойно спросив в ответ: — Не чувствуешь? Запах крови, пока ещё ощутимой... Я только вскинул бровями и перебросил глаза в сторону, на сидящих. Старый комодский варан, одетый как и подобает, наверное, всем старикам, бежевый свитер из под которого выглядывал воротник старой рубашки, цвета которой слегка выцвели, строгие серые брюки и белые туфли на шнурках. В руках дедуля держал банку пива. А сидящий рядом с ним волк, осмотренный сверху вниз бегло, вдруг оказался мне знакомым – Легоси. Тот, зажав в губах трубочку, торчащей из коробочки молока, невольно выпустил её, приоткрыв челюсть от удивления, когда наши взгляды встретились. По коже пробежали мурашки, а все, что виднелось позади и вокруг Легоси, будто размыло, оградило волка непонятной полупрозрачной сферой, сквозь которую тускло пробивался по её гладким изгибам свет, создавая неприятный блюр, точно фильтр размытия для фотографий. — Даже запаха пернатого не...? — продолжал спрашивать Оджи, но я отрезал его на пол фразы: — Оставь пистолет! — привысив тон протараторил я. Лис недоверчиво выгнул бровь. — Я знаю его! — Кого из них? — прорыкивая вопрос, который он точно не планировал задавать, наклонил Оджи голову в мою сторону. — Волка. — громко ответил я на вдохе, просипев слово. — Учились вместе, но за это время я его выучил. Спросим его, что было несколько минут назад, и если он соврет, то я пойму это так легко, как будто прочту открытую книгу. — бросив краткий взгляд на варана, по-прежнему сидевшему на своём месте, удивлённо хлопающего глазами, я наклонился к Легоси и глядя ему прямо в глаза спросил: — Что случилось с теми, кого вы побили, почему это произошло? Заминаясь, не торопясь с ответом, он виновато припустил уши, увёл в сторону взгляд и как-то стеснительно выдохнул: — Выловили нас на углу... Ну, те, орлы эти. Толпой на нас двоих. — он снова поднял на меня взгляд. — Но почему? — Ну, Итан, понимаешь, ээ-м, этой драки вовсе не планировалось. Мы, — Легоси кивнул в сторону варана. — ели в дешёвом ресторанчике, болтали, а там и эти зашли. Начали наезжать на нас, им не понравилось как я с ними разговаривал, и уже позже, минут через десять, когда мы уже ушли, они нас выцепили, и... — Они напали на моего внука. — звеня сталью в голосе ответил варан, глядя на меня исподлобья. Сзади цокнула снова открывшаяся кобура пистолета. Я моментом выгнулся струной и пребывая в полном недоумении удивлённо выпучил на рептилию глаза, перебрасвая внимание то на Легоси, то на чешуйчатого старика. Легоси же молчал, но он подтвердил слова этого зверя скромным кивком, стеснительно почесывая затылок, рассматривая свои кроссовки. Я обернулся: на морде Оджи не пошевелился ни единый мускул, он просто закрыл кобуру ремешком не произнёся ни слова, с безразличием смотря на меня, стоящего между ним и сидящими, в том числе поглядывая и на них. Я, раскрыв рот, выдавливал глухое баранье мычание и, когда закончился кислород, капитулировал, сдался тому, что не могу собрать этот странный пазл. — Хох... — томно выдохнул я. — Они не врут. Это точно. — сказал я и рация на груди лиса затрещала, грузным женским голосом заговорила, на сей раз разборчиво, со своим носителем: — Пятнадцатый, что у тебя там? Приложив рацию к пасти, Оджи отвечал твёрдо: — Ушли. Следов нет, а возможно, что и наводка оказалась не точной. Дело провальное. — после короткого молчания рация отозвалась опять. — Понятно. На этом можете быть свободны, пятнадцатый. — громко шикнула и заткнулась. Повесив рацию на плечо, Оджи приказал мне следовать за ним жестом. Я остался на месте, что подогрело его задницу. — Живо пошли! Мне ещё нужно вернуть тачку в участок. — Но... Мне нужно поговорить с ними! — Оджи проворчал себе под нос что-то невнятное, скрестил руки на груди и раздражённо задышал. — Даю минуту. Всего минута – мало, крайне мало. Но не воспользоваться этой минутой было бы просто расточительством. Я перевёл на варана глаза. Я старался найти в его ставших умиротворенными жёлтых глазах что-то, о чем только мог догадываться, но постараться, чтобы найти ответы было мне только во вред, против моего и без того ограниченного времени. Говорить нужно было кратко, чётко и по существу, но решил я начать со знакомства с вараном, нет – с дедушкой лучшего друга. Протянув ему руку я заострил края губ в лёгкой улыбке. — Итан. — поняв жест, старик поднялся, переложил недопитое пиво из правой руки в левую и твёрдо пожал мне руку, слегка дрожащую, явно не из-за допроса, чего-то другого. — Гоша. — приветливым, но всё еще стальным, видимо, привычным для него тембором ответил он. Переключившись с него на Легоси, я заговорил: — Нужно встретиться. Как-нибудь, когда-нибудь. Давно тебя не видел, хотелось бы ещё кое что обсудить. Где тебя можно найти? — В скрытом доме. Это... — я не заметил сзади тяжёлые шаги, лишь резкое неприятное ощущение в кадыке – тянули за шиворот, сдавливало горло. Оджи буквально тащил меня за шкирку, причём так неожиданно, что я в первые мгновение чуть не упал плашмя на землю. Легоси понял, что догонять и говорить бессмысленно, крикнул: — Я тебе позвоню! Метров через десять лис наконец-таки отпустил воротник крутки и я мог вздохнуть спокойно. Оджи вёл меня обратно к машине. Я часто оборачивался назад, чтобы посмотреть на Легоси и его необычного дедушку. Те что-то обсуждали, но их, конечно же, не было слышно. Если бы я только мог побыть с ними, с Легоси, хотя-бы ещё несколько минут!... Но – не судьба. Время было потраченым зря. Вызов оказался пустышкой. Но я смог встретить друга, познакомился с его родней. Узнал немного больше, вставил в мозайку ещё кусочек, но всё так же мне не достовало найти ещё с десяток таких же кусочков. Я вновь, как давным давно, хотел узнать Легоси ещё сильнее, рассмотреть поближе. Сейчас мне было банально интересно, как это вышло, что дед волка – комодский варан? Мы ведь совсем не разговаривали на эту тему, да и на многие другие в том числе. Хочется спросить как там Хару. Грешок не высказанных ей извенений зацарапал совесть с новой силой, но по всё тем же следам от царапин, углубляя их. Машина тронулась, два силуэта, удерживаемых во внимании до момента начала движения, уплыли из зоны видимости так же, как после них стали мимо проплывать бесконечные гирлянды огней города, украшающих широких, теснящих, старающихся наползти друг на друга, бетонных титанов. Размывались формы деталей города поменьше, как и зверей-пешеходов, и обретали те отчетливость лишь тогда, когда седан останавливался на светофорах, за загоранием зелёного сигнала которых следовали гудки от особо торопливых участников движения. На меня начала накатывать сонливость: груз на веки вешали десятки мыслей о друзьях, Гуне, Оджи, дедушке Легоси, прошлом, красной луне, всплывающие из памяти запомнившиеся фрагменты из странных видений, увиденных в сонном бреду – абсолютно всё свалилось в кучу. А за ресницы тянули веки вниз гипнотические шлейфы проплывающих мимо объектов. За плечо трясли. Я распахнул веки и готов был вскинуть руками и начать размахивать ими во все стороны, защищаясь, но сумел узнать голос Оджи, который уже отпустил плечо. — Вылезай. — в голове слегка закладывало, но я всё ещё его слышал, пусть приглушенно, и пробубнел в ответ что-то хриплое с просонья. По ощущениям проспал в машине я не больше двух часов. «До участка на машине, ну, минут тридцать – максимум. Что можно делать ещё полтора часа? – я глянул на большое здание участка, огромные панорамные окна которого светились жёлтым, было видно зверей в форме, под тем окном виделся освещаемый яркими белыми лампами въезд на подземную парковку. — Хм, почему он остановился на уличной парковке служебного транспорта?» — Хэй, Оджи, — рокотал я ленивым, трещащим как древесина голосом, при этом щурясь, глядя ему в глаза, которые на удивление сохраняли чувство бодрости. Я покинул машину. — Завезешь меня домой? Адрес же ты знаешь. — Не повезу. — плавно закрыв за мной дверцу отвечал он невозмутимо. — Нужно ещё кое-куда заехать. — я недовольно фыркнул в ответ. — Это необходимо для дела. Вон, — он указал рукой на прячущийся в сгустившейся темноте, под не работающим фонарём, автомобиль. — Моя машина. Садись и жди, я сдам ключи и сразу вернусь. Сгорбившись, состроив недовольную моську, сунул руки в карманы и устало нахмурившись поплёлся к его авто. Встав напротив двери, нащупал в темноте ручку, потянул и открыв дверь запрыгнул внутрь и всем весом свалился в кресло, не забыв закрыть за собой. Запрокинув голову назад кровь стала туже приливать к голове, начал стонать затылок в виде неприятного покалывания, загудели виски. Я набрал полную грудь воздуха, выждал ещё секунду, не обращая внимания на усилившиеся болевые эффекты в голове, и выдохнул. Такой трюк придал немного бодрости, но желание спать всё ещё оставалось на месте, просто затаилось где-то, отступило на время, оставив после себя манящие следы, которые приведут организм в состояние желанного покоя, но пока я просто топтался на месте. Ко мне вернулся Оджи. «Действительно быстро» — подумал я, когда он завёл двигатель.***
Он привёз меня в даунтаун, к какой-то жилой высотке. Такому как он жилье здесь точно не по карману, так что я даже предполагать не смел чего он тут забыл. Хотелось, бранясь, послать его и просто поехать домой на автобусе, но поглядывая на меня через плечо по пути к лифту, он точно давал понять, что даже если посмею, он запросто успеет схватить меня за запястье и силой потащит дальше, к своей, только одному известной цели. Всё время он молчал, даже в лифте, давая негромкой инстументальной мелодии звучать отчётливо, давая невидимому артисту играть свободно. Никто не желал говорить, нарушать тишину и перебивать музыку. Когда лифт доехал до нужного этажа – сорок пятого, Оджи вышел, ведя меня за собой по яркому коридору, в стенах которого чередовались одинаковые чёрные двери с обеих сторон, тянущиеся довольно долго, пока не упирались в глухую плиточную белую стену. Шли мы до самого конца коридора и, ничего не стесняясь, лис как хозяин зашёл в открытую, последнюю по счету левую дверь, что заставило меня удивлённо притормозить, но через пару секунд, не снимая удивленную гримассу с лица, зайти следом. — Дверь не забудь закрыть! Крикнул Оджи откуда-то из-за стены. В здании было темно, даже очень. С трудом можно было разглядеть то, что находилось в прихожей, но если присмотреться, то вокруг меня было очень пустынно. Никакой мебели, только пара ботников и коврик под ногами. Впереди было немного светлее: свет с улицы, бьющий сквозь окна, падал на широкую кровать, не заправленную. Пройдя на пару широких шагов вперёд, стало видно просто огромное панорамное окно, которое через мгновение мне загродило чье-то широкое плечо. В упор ко мне стояла двухметровая детина, с толстющими ручищами, обколотыми как только можно татуировками разного содержания, какого конкретно – не было видно, он стоял спиной к свету. Поднимаясь выше, к голове, я разглядел на его туловище, ничем не прикрытым, дымчато-серый мех и густые чёрные кольца и пятна, разбросанными по его шерсти. Это был Ирбис сомнения не было. Устрашающе дыша он смотрел на меня. Я старался сохранять хладнокровие, но с каждым мгновнием это становилось все труднее, а когда его огромна кулачища сжались, само собой сжалось и сердце в груди. По-глубже вздохнув, он хрустнул шеей и спросил: — Вилкой в глаз или в жопу?.. — но на полуслове его оборвал Оджи, положив, вернее, дотянувшийся до плеча огромной кошки, преспокойно сказал: — Не нужно пугать новичка. Вечно у тебя это... — Да пошёл ты! — засмеялся Ирбис, развернувшись ко мне спиной, начиная уходить куда-то за угол, в другое помещение, откуда доносился звук часто-часто нажимаемых клавиатурных клавиш. — Не бери во внимание, он просто сидел, из-за меня правда, но об этом потом. Идём. — я облегчённо выдохнул, но снова придя в лёгкое недопонимание от происходящего, не слишком спеша пошёл следом за лисом. Он привёл меня в огромную комнату. Первым внимание привлёк крутящий негромкие новости телевизор, перед которым по небольшой дуге была расставлена большая, определённо дорогая мебель. Кресло, диван, кресло. На диване важно восседал Ирбис, а в метре у него за спиной, агрессивно тыкая по клавиатуре, разглядывая что-то в экране, сидел ещё один хищник – малая панда. Совсем небольшой, примерно между семьюдесятью и восьмьюдесятью пяти сантиметрами ростом, одетый как-то по-задротовски. Он, кажется, за своим делом даже не замечает, что я смотрю на него. Оджи, комфортно приземливший свою задницу на стол усыпанный бумагами, за спиной которого на стене висел огромный деревянный щит, увешанный фотографиями и вырезками, связанными нитями разных цветов, наглядно скрестил руки на груди, и заговорил: — Всем внимание! — все сразу бросили дела. Ирбис прекратил смотреть в телек, а панда тыкать в клавиатуру. — Пришло время познакомиться...