***
— Со мной вы и так знакомы, — важно играя пальцами, лежащими на плечах в скрещенных на груди руках, уверенно проговаривал Оджи. Взгляд его прыгал по нам троим, неподвижными статуями расставленными по комнате, освещенной тусклым светом, собранным слабой жёлтой лампой за спиной лиса, синих свечений мониторов компьютера и стоящего напротив последних телевизора невнятно бубнящего что-то. — Потому представлю вам пополнение в нашем тайном клубе. — с усмешкой выговаривал дальше лис, покачивая с улыбкой головой, а затем продолжил, указав раскрытой ладонью на панду. — Итан, знакомься – Пуро. — первая статуя зашевелилась, пошла трещинами вдоль движущихся конечностей и шеи. Под каменной скорлупой выросли кости и застрекотал на развороте ко мне точно уставший позвоночник зверька. Он лениво махнул мне рукой и как-то нервно глянув на мгновение в экран, снова посмотрел на меня. — Наш связист. Залезет в любую сеть города, куда угодно. — хвастался Оджи. — Не в любую. — отрезал Пуро, повернув кресло к экрану. — Банковские сети, правительственные с высокой степенью защиты, камеры слежения тюрем и ещё много чего. Ко всем ним нужно подключаться изнутри, но это сразу обнаруживается с современными... — Я понял, понял. — перебил его Оджи, наверное за тем, чтобы знакомство не переткло в монолог, который нам вряд ли будет понятен даже если будет истолковано каждое слово отдельно. — Хрен с тобой, Пуро. Едем дальше – Суппота! — наигрывая торжественность указал он на ирбиса, по-прежнему сидящему на диване. — Здаров! — подмигнул мне большой кот. — Итан Браун. — кивнул я, глядя то на панду, то на ирбиса. — Фамилия была лишней. — вздохнул лис. В его взгляде читалось осуждение, как будто я что-то сделал не так, и я, соответственно, непонимающе уставился на него в ответ. И он объяснил: — Мера безопасности. — Я тебя понял. — махнул я рукой и оглядывая комнату добавил: — Но даже если бы назвал просто имя, то какая-то разница от этого была бы? Я ж один такой Итан. — указав на свою грудь ладонью сказал я. Опустив взгляд снова уставился на Оджи, а затем на чудный план за его плечами. Приближаясь, сунул руки в карманы и встав в ногу с ним, разглядывал фотографии, связанные друг с другом ниточками. — Это какой-то план? — Типа того. Здесь, — он указал на фотопортрет грейхаунда, рыжей английской гончей собаки: белая морда, оранжевое пятно на правом глазу. — Наша сегодняшняя цель. Дружок редко появляется в Денко, а эта ночь – тот самый момент, когда его можно взять. Он связан с картелем который если не производит красный лёд, то транспортирует и распространяет в гетто. Я хотел об этом сказать чуть позже, но ты спросил сразу. — Понятно. Мне ещё нужно что-то знать? — потирая усталые глаза спросил. Оджи отошёл от стола, направился на выход из комнаты и сказал: — Пока нет, выдохни. Я проводил его взглядом. Когда он исчез, ощутил на себе взгляд Суппоты и когда я посмотрел на него, то он отвернулся, сделал телевизор погромче и стал листать каналы. Пуро что-то серфил в интернете. Я решил прогуляться по квартире, но проходя мимо красной панды, он вдруг остановил меня. — Дай мне свой телефон. — пробормотал он. Я покосился на него с недоверием. — Это ещё зачем? — Нужно загрузить кое-какие приложения, настроить прямую связь со мной, установить трэкер, чтобы я знал где вы в случае чего. Всё это нужно. Нехотя я протянул телефон, ничего не говоря, только ворчливо выдыхая. Передав телефон, отправился исследовать громадные помещения апартаментов. Я вышел в тот коридорчик: по правую руку кровать, увиденная ранее, и несколько дверей вдоль длинной стены. За ближайшей ко мне была огромная кухня с новейшей хайтек техникой: один холодильник, блестящий серебром, огроменный гроб с кучей кнопок, чего только стоил. Тут был Оджи, что-то искал в серых шкафчиках закрепленных на стене, плавно покачивая хвостом и притаптывая глухой бит о белый кафель из чёрных и белых квадратов, как у шахматной доски. Стены кухни были бледно-голубыми и стояли они друг на против друга на огромном расстоянии. Череда шуфлядок и шкафчиков в нескольких местах сменялась на технику: электроплита, посудомойка, большая чёрная многофункциональная кофеварка. Все удобства были в полуметрах друг от друга, и, возвращаясь к череде тех самых шкафчиков, заканчивались они длинным столом, уходящим перпендикулярно от них. Уйдя с кухни, обнаружил мраморный рай: Ванна-джакузи, туалет за отдельной дверью, стиралка с сушилкой — так же отдельно. Калькулятор в голове уже выдавал ошибку — невероятные суммы разрядили уставший мозг, сломали счёты и вскружили голову. Даже стало как-то душно. Я вышел обратно к большому панорамному окну у кровати и заметил над ней кондер, выключенный. Плюнув на него, увидел опору сразу за стеклом — балкон. Просторный, тянущийся от одного конца окна до другого. Я вышел на него, с трудом найдя в темноте мелкую черную ручку на стеклянной двери и, оказавшись снаружи, облокотился о полупрозрачный парапет и вдохнул полной грудью свежий ночной воздух. Этот воздух был слаще и легче, чем воздух внизу, на улицах. Город сиял. Казалось, отсюда видно всё — от фонарика в ближайшем парке до света маяка далеко-далеко на отшибе за пределами Денко. С этой высоты даже колоссальные мосты и прочие высотки казались просто препятствием для меня, причудливого великана, смотрящего на мир с высоты своего роста. Пройдись — раздавишь одно здание с первым шагом, ещё пару небольших — вторым шажком, на пятом – уже будешь по щиколотку в океанской воде. Вдали на утесе приметился знакомый вид одиноко стоящего, формы дворца — корпуса Черритонской академии. В душу залег лёгкий грузик тоски. По друзьям в первую очередь, а уж потом о студенческой суете и общажной рутине. Да... Я скучаю по этому... — Красиво, не правда ли? — послышался голос Оджи, вошедшего на балкон. Он пристроился рядом. К носу подступил приятный крепкий запах, кофейно-молочный. Прямо мне под нос лис протягивал в руке жёлтую кружку, а между нами он уже пристроил комфортное место для зефира в пластмассовом контейнере. Одной зефирки не хватало – её уже жевал Оджи, блаженно улыбающийся, смотря куда-то вдаль. Удивительно, что такой чёрствый и гадкий тип ест с наслаждением что-то настолько мягкое и вкусное, настолько противоположное, как огонь и вода, нож и валентинка. — С чего вдруг такая забота? — гадливо пробубнел я, перенимая кружку. Оджи никак не отреагировал. Услышал, но хоть как-то недовольно плеваться не стал, всё продолжал жевать, приулыбаясь. Запив зефир кофе из своей кружки, он выдержал небольшую паузу и ответил, роняя взгляд куда-то вниз: — Я знаю, я показался тебе не самым приятным зверем, собеседником и так далее-далее... Просто жизнь у меня такая – вечно на иголках сидеть. Я может и строгий, когда что-то касается дела, но я совсем другая личность, вот как сейчас. — я счёл это просто за попытку Оджи расположить меня к себе. Я ничего не ответил, отвернулся от него и уставился на город. — Это подкат? — пустил я смешок. Оджи, услышав, усмешенно прыснул. — Если так, то у тебя так себе получается. — Нет конечно. Просто хочется поболтать. Возможно изменить мнение о себе. — А по-моему просто пытаешься присосаться ко мне, чтобы я как на поводке шёл куда нужно. — перешёл я на ворчание. — Считай как считаешь нужным, плевал я. — ответил он с обидой. Я удивительно покосился в его сторону, осторожно проглатывая горячий напиток. — Вот скажи, какая у тебя мечта? — Мечта?... — я перестал коситься. Уставился глубоко вниз, но любое движение внизу проходило мимо внимания. Я смотрел сквозь землю пытаясь вспомнить. — Свалить отсюда. Домой, к матери хочется... «Блять! Повёлся как дурак! Кто меня за язык-то потянул?! — думалось про себя. — Незачем ему это знать. Я работаю, он не задаёт лишних вопросов. Вот сука!» — Странная мечта... Все в этом городе по какой-то причине, с какой-то своей мечтой, а у тебя наоборот, пытаешься сбежать. — пожимал плечами Оджи. — Ну да, ты – вид мне непонятный, у тебя, наверное, потому и другая мечта. — Что за чепуху ты несёшь? — возразил я, прыснув. — Не чепуха! Вот, что ты знаешь о Денко? Он ведь даже не столица, а все рвутся именно сюда. У города полно проблем: перенаселение, хищнический беспередел заоблачный, здесь происходит нападений на травоядных больше, чем где-либо ещё в стране. Порой даже останков не находят – пропадают без следа. На год около двадцати исчезновений, скорее всего связанных с нападением хищников. И все равно, и ведь все равно даже не смотря на весь этот ужас звери потоками плывут сюда. Почему? А все просто – у этого города полно обещаний для каждого. Ложь или иллюзия твоего грядущего успеха – не важно. Главное что вот оно, прямо за углом, и ты продолжаешь действовать. Это город мечтаний... Я тоже мечтаю, мечтаю о многом. — Хм, — гукнул я, зажевывая зефирку. Съев её, спросил уставившегося в соседний небоскрёб лиса: — А о чем мечтаешь ты? — Как и многие: куча денег, большая счастливая семья, признание. Я часто ловлю себя на мысли, что город пока что не торопится втопить меня в грязь, как многих. НО! — он показательно поднял палец. — Этим делом мы положим город на лопатки, заставим нас озолотить, и я это точно знаю! Почему-то смотря на него, как он улыбаясь кричит городу, стоя на балконе стоящих под облаками апартаментов, что нагнет его, заставит отдать ему некое "должное", я начинал проникаться этими мыслями. Когда он говорил про проблемы города, я сначала отрицал это, но осознал, что он лучше меня знает эту тему – он же коп. И вправду, когда ты ищешь что-то в этом городе, стараешься бороться с испытаниями, подбрасываемые им, ты получаешь нечто, если сумеешь пройти их. Я, вон – мотоцикл, деньги. Но сколько трудностей я встретил на пути... Трудно припомнить. И, учитывая, что я ещё далеко не на самом верху, то в рукаве у Денко припрятаны для меня ещё несколько козырей, а может и даже флеш-рояль? Да, все-таки он не плохой парень. Не солгал. — Кстати, а чья это домина такая огромная? В жизнь не поверю, что твоя. — Да, не моя. Но я такую хочу! — Так чья же? — А, точно, вопрос: Это квартира Пуро. Я понятия не имею, где он такие деньги гребет. Говорил, что-то про какие-то крипты-хуипты, игры наверное какие-то. Он эту квартиру снял специально для нашей работы. — Удивительно, крипта... — Ты в теме про всё это? — Не сказал бы. Но какое-то понятие имею, но не то чтобы... А где ты вообще нашёл Пуро? — вдруг он просмеялся. — Да... Там такая ситуация была. Наш сервер кто-то взломать пытался. Мы быстро Пуро нашли. Приехал отряд спецназа, а он, понимаешь ли, армию бомжей собрал. Ну вот натуральных бомжей. И короче отряд этот спецназа боем, с кулаками их растаскивал. Постреляли бы они их, да капитан приказал обратное. Я видел оперативную съёмку, когда отряд уже у него в квартире был. Тётка его там орёт что-то, визжит так, что динамики трещат. А он лежит на полу, лежит в луже своей же... — Я понял, дальше не надо. — улыбаясь уголком губ остановил его я. Оджи присмеивался ещё где-то полминуты. — Но, — смех оборвался. — Есть же ещё и Суппота. Ты говорил, что расскажешь. Ты ведь его посадил? — Да. Мы его не собирались брать, и не взяли бы. Да выловили одного диллера, простую пешку, ну тот и сдал Суппоту и ещё нескольких, на кого не страшно было донести. За Суппотой выезжал, как ты уже понял, я. И, кстати, благодаря ему мы этим делом занимаемся. Это его, как бы сказать... Месть. Его кинули свои же уже после того, как он откинулся с тюрячки той. Шесть лет отсидел, — Оджи увёл в сторону взгляд, тяжело вздохнул и продолжил: — Ждал помощь от "братков", а те его послали. Он ко мне пришёл сразу, так что мы немного знаем о картеле, только места производств не знаем совершенно, Суппота сам не знает. — Ну и ну. Необычных ты себе друзей подбираешь. — сказал я, не опуская удивлённых бровей, покачивал головой. Оджи взглянул на часы на запястье. Ветер, изменивший свое направление, ударил в лицо, сдул на пол полупустую коробку сиреневых зефирок. — Твою же мать! — поспешил он поднять угощения, но собрав, просто стал уходить, подозвав меня голосом давно ставшим мне привычным: железным, холодным. — Двигай зад за мной, скоро выходим!***
Короткий брифинг, немного простых слов и пара минут на то, чтобы запомнить карту, а дальше в машину. Рации были точно откалиброваны, настроены, Пуро и Оджи, устроившие в пути проверку связи, слышали друг друга крайне чётко. В этот раз город плыл за машину куда медленнее – сказывалась бодрость выпитого кофе. Суппота, сидящий впереди меня, под боком у Оджи, что-то бубнел, разминал пальцы. Заметив эти движения, в голове стали строиться мысли о том, что мы будем делать с нашей целью. Самое очевидное: завезти его куда-то, в местечко потише, да бить там так долго, пока не скажет что нужно. Пуро установил в моё приложение всего пару программ: полицейские карты («Зачем?») и какое-то семейные приложения. Видимо, это мои трекеры. Не забыл сказать и об общем чате, куда добавил меня, чтобы могли коммуницировать все члены группы. Что ж, сойдёт. Но вот вопрос: будут ли все эти трэкеры записывать каждый мой чих, считывать мысли и банально следить, хожу ли я по гетто, например. Вдруг мне туда будет нужно? Нужно будет спросить у Пуро про это, как-нибудь с глазу на глаз. Машина остановилась. Вокруг окраины чёрного рынка – грустная картина, бледная, от неё несёт гнилью. Чувство, что с каждым днем гетто превращается в выгребную яму: грязную и вонючуюю, а жители её скоро станут личинками навозных мух. Личинки эти извивались прямо сейчас под углами домов, в мусорных контейнерах, доносились стоны блёва из подвальных служебных помещений, исписанных графити и как-будто закрытых сухой плесенью грубых домов-коробок. Обдолбанные, в рваных одеждах, теснились друг на друге, неуклюже толкались как новорождённые котята, они в самом деле – извивались. Я понял где мы: машина встала не на окраинах гетто, а внутри этого адского круга, с краешку, где до берега – рукой подать. Мы были на улице, название которой я не мог вспомнить, но о месте слыхал – скверное место. Сюда идут только те, кого уже не спасти. Площадь всего в две улицы, но так много здесь тех, кто медленно решил отравлять себя ради дозы, ради того чтобы сгнить и сдохнуть, блажью превратив свой мозг в серую кашу. До зверей, застрявших здесь, никому нет никакого дела. Даже любители найти лёгкий и дешёвый секс это место обходят за километр. Выцепить здесь самку, а может и самца по-моложе, кому как, из общей кучи, рассказывали мне, туда-сюда, и ты выцепил какую-нибудь бацилу. Нехорошо здесь. — Прошу скажи мне, что мы здесь мимоходом. — сказал я, разглядывая толпы снующих вокруг машины зомбированные тела. — Я понимаю, мне тоже не хочется оставлять здесь машину, но по крайней мере, её здесь никто трогать не станет. — Это же наркоманы! Они из неё не только магнитолу попробуют стащить, они могут попытаться её трахнуть даже! Где ты собрался тут машину оставлять? — Ну ты и пошляк, Итан. — усмехался преспокойный Суппота. В голове возник не менее глупый ответ: — Я больше по мотоциклам. — прыснул я. Оджи подхватил шутку, улыбнувшись всего на мгновение и снова помрачнев, что было видно через зеркало заднего вида. — Кончайте шутки шутить. Быстро берём его и увозим подальше из этого гадюшника... — взяв рацию в руки он нажал кнопку. — Пуро, в каком он доме относительно нас? — приказно спросил лис. — Нужно пройти через ближайший переулок по левую сторону, затем направо и через два дома по левую руку. Он будет там. — последовал несколько душный, незамедлительный ответ. Рация стихла. — Выходим. — отдал команду Оджи. Мы все разом вышли из авто, сразу направились по названному маршруту. Никто из этих двоих и носом не повёл, не замечали похоже, или не хотели замечать. Один я морщился, шёл зажав нос, старался осторожно обступать пустые шприцы, использованные презервативы и грязные ложки, не считая каких-то тряпок, бумажек и луж блевотины. Стоны снаружи машины стали только громче. Торчков здесь были десятки, какие-то трахались прямо в переулке через который мы шли, отвратительно сопя и мыча. Я даже смотреть не хотел на это, уставился в тёмную небесную пустоту над головой. Вдруг кто-то попытался ухватить меня за бедро, но не достал. Это был очередной нарик – беркут, совсем ещё подросток, может чуть моложе меня: побелевшие перья, которые лишь островками были разбросаны по сморщившейся коже, надломанный клюв, впалые глаза. — Продай, продай... Выл он волком, пока я проходил мимо. Замечая, что он меня не интересует, стал раздвигать ноги, стягивать с себя последнюю футболку, похоже, предлагая себя в качестве оплаты. Я ускорил шаг, трясясь от мурашек, табуном пробежавших по коже, чуть сдерживаясь, чтобы не блевануть съеденным пол часа назад зефиром. Переулок миновали, слава богу, осталось дойти до нужного дома, всего минута и дело продвинется. Поднявшись на второй этаж подъезда, прошли в самый его конец. Нужная дверь была найдена Суппотой быстро. Он знал нашу цель, читал её. Вошли без стука. Хлипкая дверь открылась бесшумно, так что нас нельзя было услышать из любого уголка дома, который за жилище трудно было бы признать: грязный пол, обои на стенах выцвели, свет накальных ламп был слабым. По правую руку гостинная. На остальное внимания не обращал – цель была в той же гостинной, давала дрему на диване, из бортиков которого на свободу просилась обивка. Диллер был одет небедно, одежда точно была брендовой, слишком яркой и чистой для этого места. Белый грейхаунд с рыжим пятном на правом глазу, ошибки не было, это он. На столике с заклеенной изолентой ножкой лежали пакетики всякой дряни, особенно красной, и пистолет. Оджи взглянул на меня через плечо и взглядом указал на дверь за нами. Я понял без слов – следить за дверью. Разумное решение, учитывая что "зомби" в других квартирах сбегутся на звуки, прямо как в сериалах, или Диллер наш по-просту не один. Оджи вытащил пистолет, направился в сторону других комнат, проверять помещения. Суппота – к дивану. Я накоротко приоткрыл дверь, чтобы убедиться в чистоте коридора – чисто. Суппота поднял со столика пистолет, изъял магазин, зарядил обратно. Похоже, диллер пистолет держал заряженым. Щёлкнув затвором, гончая вскочила как по команде, потянулась за оружием, но его не было на прежнем месте, оно было направлено прямо в его острую морду, его скулы свело. — Шшш! — протянул Суппота, приставив палец к губам. Гончая разглядела мои движения в темноте, нахмурилась от моего вида, но его мигом отвлек ирбис, заговорив с ним. — Узнаешь меня? — Узнаю. — давая петуха в голосе отчеканил он. — Не дам я тебе денег! Твой контракт сгорел, всё! — Сейчас у меня другой вопрос. — не сводя с глаз гончую он поднял один из красных пакетиков. — Скажи мне кто заправляет поставками этого. Кто среди диллеров напрямую знает поставщика, кто производит? — Зачем тебе? Бери и проваливай если нужно бля. — Хотим закупиться оптом. — подал голос Оджи, направившийся к ближайшим окнам, закрывая окна шторами там, где они были. — Придурки... — пустил смешок пёс, за что был наказан ударом рукоятки пистолета по лбу. Столик задребезжал между ними от такого удара. Я заглянул за дверь, там снова было ни души. Оджи сел на корточки перед ублюдком. — Или ты немедленно говоришь нам кто хоть сколько-то связан с красным льдом и мы уходим, или вон тот парень, — он указал пальцем на меня. — начнёт отламывать тебе по пальцу. — Могу и на морде "станцевать". — понимая чего хотят мои напарники проговорил я, но это не очень то взволновало грейхаунда. Но это не было так важно, моё участие в пытках лишнее при любом раскладе. Говоря свои слова, вспомнилось, как превратил в кровавую кашу морду леопарда в загоне для травоядных детей, чья жизнь была недолгой. — Пизди уже! — приставил по-ближе к его лбу, на котором небольшой линией уже краснела полосочка после удара, дуло пистолета. Недолго промолчав, гончая стала глаголить: — Есть один диллер, погоняло "Биг". Он тоже красным барыжит. В центре, у торгового центра "Мечта". Но не всегда там, иногда в стрипухе "Туфелька". У него там частые клиенты есть. Он рыбка по-крупнее чем я, может вам больше рассказать, я же только у него и беру из всех своих кентов. — замолчал на несколько секунд. Оджи, поняв, что это всё, создал намёк на улыбку и похлопал по плечу гончую. — Вот, а мог бы сразу так и не огрёб бы по башке. Ну, как я и говорил, мы уходим. — шмыгнув, лис вложил к себе в карман один из красных пакетиков. — Это я заберу. — Валите уже! — рыкнул пёс. Оджи как-то презрительно глянул на него, но ушёл спокойно, а вот Суппота с места не сдвинулся. — Они закончили, теперь мы. Где мои деньги? Те деньги, которые полагались мне после выхода из тюрьмы, а? — Оджи встал рядом со мной, мы молча следили за их переругиванием со стороны. — Ты, блядь, безухий?! Я уже говорил – контракт сказал тебе "ХУ-Ю-ШКИ!". — Клал я на твой ебучий контракт. Ты был моим куратором и куратором того парня, из-за которого меня и загребли, так что гони мне мои бабки, сучёныш! — Пошёл ты нахуй, мужик! Нагло улыбаясь прошипел он, вскинув с колен руками и уронив их обратно. Я ощущал, как в Суппоте кипит злоба, и он её ступенчато выпускал, удар за ударом. Да, Суппота начал неистово колотить собаку, которая на три головы была ниже его, слабее его. Он, убрав пистолет за спину, бил его голыми руками, метал по всей комнате, швырял об мебель, разломал его же весом этот самый столик, раздавив пакетики с дурью: красные и белые порошки. Валясь на полу в наркоте, затрудненно дыша, он вдруг поднял над собой ладонь – сдался. Суппота отступил на шаг, ждал, пока тот скажет где бабки. И он назвал место. — Охх, бля-я, — вздохнул он протяжно. — На кухне, под столом пакет. Там всё, отсчитай себе сколько в контракте было и, уфф, сука, и вали к хуям, уебок. — подняв с пола голову, он пытался найти перед собой огромного ирбиса, но он уже уходил с пакетом денег, забрал всё. Я открыл дверь, все вышли. Дело было сделано. Не дошли мы и до лестницы, как Оджи замер. — Что-то случилось? — интересовался я. — Я бы был не против свалить отсюда, да поскорее. — Нельзя, дело не сделано. — Ты хочешь подстраховаться? — спросил его Суппота. — Да. — кивнул он. До меня дошла суть, голова на секунду потяжелела. Мы пошли на разворот, Суппота снова поставил пистолет на изготовку. Мы вскользнули в дверь. Диллер, смотря в окно, говорил по телефону. — Да, Биг, помощь очень нужна. У меня тут... — он нас заметил. — БЛЯТЬ!! — вскрикнул он и воздух содрогнулся от шума выстрелов, не поразивших цель – убежал за стену. Оджи тоже достал пистолет и вдвоём они пошли за ним, но не дойдя и до угла, раздался подозрительный шум разбитого стекла. Подозрительный, потому что если это было окно, то он прыгнул в него. Я побежал, сорвался. Это мой шанс проявить себя, не просто стоять на стрёме, а поймать его, чтобы он не сумел разрушить дело Суппоты и Оджи... и моё тоже. Я выпрыгнул. В отличии от пса, приземлился я точно лучше, на услужливо растекшуюся как вода по земле шторе и побежал следом, терпя неимоверную боль в ногах после прыжка со второго этажа, думая, что ноги вот-вот, и сломаются, со следующим шагом сломаются и я подведу всех, но верно держали меня и несли в погоню за гончей, которая лишь благодаря тому, что была побита и упала кое-как, шла на той же скорости, что и я. Теперь это были догонялки, в которых победителем будет совершивший меньше всего ошибок и тот, у кого больше выносливости. — Бежит на восток! — крикнул я в свою рацию на ходу. Гончая пробежала тесные переулки, вывела меня на широкую улицу, ловко перебралась через высокий забор, мне удалось повторить за ним. С каждой пол сотней метров бежать становилось всё труднее, начинало тяжелеть дыхание, но сохранять скорость получалось. С каждой сотней метров менялись внешние виды улиц, которые мы пробегали: с ужасных улиц нарко-квартала, на улицы чистого Денко. Затем он стал ускоряться, нет, это я стал бежать медленнее. Если бы я только мог больше времпени отдать тренировкам... Хуй с ним, главное его не упустить. Стоило бы подсказать другим по рации где я, но помнилось про трэкеры, так что вся надежда на перехват этой твари лежала на тех двоих. Я отстал уже на десяток метров, а улочка кончилась. Бегун передо мной прыгнул на крышу здания, стоящего внизу, на склоне. Я прыгнул следом, чуть не свалившись с ног, когда после попытки сделать шаг черепица не стала ускользать из под ноги. Через три перепрыгнутые, тесно стоящих друг к другу домов, крыши, дома кончились, начинался спуск вниз, за которым эхом доносился шум электропоезда метро. Показывая мне средние пальцы, он, победно скалясь в улыбке, прыгнул вперёд. Псих. Глупая смерть. Очевидно, что приземлиться ему не удалось – скорость оказалась слишком большой. Не было даже крика. Нет, его не распластало по пути, не намотало на железые колёса железного червя, мчащегося на огромной скорости, его зажарило. Я увидел вспышку когда оказался в том же месте, откуда он прыгнул. Пёс загорелся как спичка. Высокое напряжение, текущее по путям, заставляло упавшего на них зверя трястись, захлебываться в пене, стремительно нагреваться до тех недолгих пор, пока шерсть не вспыхнула, не загорелась одежда, не превратилась в жаркое плоть. Мерзкий свининой запах горящей шерсти поднялся ко мне, на мою крышу. От него становилось не по себе. Закружилась голова, от уже от нового запаха – жареная кожа. Боясь тоже превратиться в обугленную мумию, сел, закрыв нос руками, вздохнул едкий воздух и подтянув рацию ко рту, нажал кнопку: — Он мёртв...***
Оджи вернул Суппоту в апартаменты, а меня отвёз к дому Гуна. Остановив авто напротив дома, я, отсегнув ремень, поспешил выйти, но меня остановил Оджи, резко взяв за плечо. — Не спеши, я должен тебе кое что дать. — он потянулся к барсетке, которую держал у себя в бардачке. Вытащил оттуда кошелёк, отсчитал десять стодолларовых купюр. — Я думал, что тебе эти деньги не понадобятся, если дело загнеться, но мы сработали отлично, ты сработал отлично. Держи. — деньги я принял, но поспешил возразить. — Но я ничего не сделал. — Ты всё сделал правильно, а смерть той псины нам только помогла – избавила от заметания следов. Пуро проверил, там нет камер, а все, что вас двоих заметили, подтёр записи. Давай, выходи уже, спасибо за работу. Проверяй чат или жди звонка, и будь готов к следующему разу, когда я приеду. — Ага-ага. Так точно, сЕр! — выдавливая гласную отдал я честь и вышел из машины, ехидно ухмыльнувшись ему на развороте. Внутри было тихо, все по-прежнему спали, никто не почувствовал, что я уходил, не почуял. Я разделся, снял обувь и вернулся к дивану. Милашка Мия разложилась во всю его длину. «Что ж, придеться поспать на полу».