***
Серая комната, стол из лёгкого материала, приваренные к полу стулья, а по правую руку стекло Гезелла, за которым, как меня убедил Оджи, нет ни единой души. Передо мной только полысевший кот. Больной и старый, поникший в глазах, уставившийся в руки, скованные браслетами-наручниками, что в свою очередь были цепью связаны со столом. Лампа. Белый тусклый свет. Электрический нимб на двоих, приковал мой взгляд так же, как наручники кошачьи руки, не давая ему почесать безшерстный кусок кожи на шее. А может, он и не приковывал. Может, я просто привык смотреть в лампу, когда не знаю что делать, что сказать? Мы молчали так уже... минуту вторую? А может больше. Черт его знает. Были бы тут хотя бы часы, что с метрономной точностью отбивали бы секунды, то можно было бы хотя бы примерно прикинуть количество прошедших в молчании мгновений, проведённых в тишине из-за робкого безмолвия нас обоих. Обычно, ну, ведь, я же не разговаривал с преступниками, с которыми мне приходилось контачить. Я всегда был с кем-то. Этот кто-то говорил, а я делал. А он? — За... За тем стеклом?.. — отрывисто, на шепоте, спрашивал меня старый кот, глядя в отражение нас же. Я, наконец, оторвал взгляд от лампы. Во взгляде застряла синяя точка. Из-за неё не было видно его глаз, только сероватую шерсть вокруг головы, у шеи с пятнами кожи – где шерсть выпала. — Никого нет. Мне обещали. — покачал я головой, сложил руки на столе в замок, но те мигом, точно ошпарившись, спустились вниз, взявшись за колени. — Ну, так... Зачем же я был нужен? Нужен так сильно, что ради этого весь отдел на этом этаже будет метаться в догадках. — Минуту... Вы тоже? Из полиции? — Нет. Просто одному типу помогаю тут, он всё организовать помог. — Слава... А? Ой, извините, я отвлёкся. Так... Вот почему я просил именно вас. То, что я скажу.... За нами точно никто не смотрит? — Нет. — Просто, понимаете ли, такое неудобно говорить, но могли бы вы мне, помочь? — я выгнул бровь. — Вы удивлены. Просто... Вот, посмотрите на меня: старый полысевший кот, обессиленный и ни на что, кроме химии не годный. Куда ещё я мог пойти, если не в производство красного льда? — Вы пытаетесь надавить мне на жалость? — звеня сталью в голосе спросил я. — Нет, нет, вовсе нет. Я был учителем химии. Зарплата была небольшой, но чтобы кормить сына с инвалидностью и беременную жену – хватало. Но вдруг – рак. "Третья А". — он слабо усмехнулся себе под нос. — Вот и решился на такую "новую работу". Хотел денег для семьи заработать, пока не склеился. Химиотерапия помогла, но в тюрьме она мне теперь не особо будет нужна. — И много денег заработали? На "новой" работе? — Много... Потому и прошу твоей, парень, помощи. У меня есть тайник. В нем денег – завались. Но. Можешь ли ты пообещать, поклясться мне, что отдашь их моей семье? Себе можешь взять процент. — Мы уже перешли на ты? — Ох, точно! Простите... Уолт. — Итан... — «Может я зря назвал своё имя?» Обошлись без рукопожатий. Немного подумав, я спросил: — А что если я солгу, возьму себе все деньги и заживу на широкую? Вас это не пугает? Я ведь вас под дулом пистолета держал. — Мне больше не к кому обратиться. Только к вам. — Но эти деньги... Это грязные деньги, полученные с не менее грязных дел. Вы хоть знаете, что творит красный лёд со зверьми? — Знаю! Я знаю! Но что мне ещё оставалось?! Жене придётся работать без меня, а с будущей дочерью сына не оставить! Он себе штаны с трудом надеть может! Ему, и ей, в будущем, нужно будет в колледж! Так как ещё? Как? И разве вам принципиально? — Мне? Ни капли. А вашей семье? — Они пока не знают. — Хах! То есть: Предлагаете мне взять кучу денег, приехать на порог вашего дома, бросить в открытую дверь гору бабок и убежать? — он молчал. Нервно стучал пальцем о палец. Похоже, что сам ещё не продумал все до конца. Но вдруг он застыл. — Недавно... Кажется, на прошлой неделе. По-моему жена взяла лотерейный билет. Может, если ты приедешь и скажешь, что она выйграла. Произошла ошибка, ну, или билет победителя был подделан... Или... Точно! Можно отнести деньги моему адвокату. Его номер я дам, когда вы решитесь. Выдержав вздох, подумал: «Есть ли резон? Деньги я получаю от Оджи. Но... И почему? Постоянно это? Везде семейные, и всем помочь... Я его не знаю, не знаю его семью так же, как и он меня. Мужик отчаялся и пустился в наркобизнес, а я помогай, преступнику! Хотя, о чем это я? Я не лучше. Ничем не лучше...» — Что вы решили для себя, Итан? — Решил кое-что. Но. Раз вы делали красный лёд в такой-то лабаратории, да и с тем оборудованием, помощниками, охраной, то значит кто-то вам всё это предоставил? — кот вздрогнул, выпучил глаза, уставившись в поверхность стола. — У меня... Об этом даже страшно говорить... Но начальство у меня было не каким-то одним зверем, а группой зверей – толстосумов с бизнесами, в том числе нелегальными, и армией подчинённых. — И какого рода бизнесы, помимо производства наркотиков они ведут в Денко? — Денко? Вы думаете, что их влияние есть только в этом дурацком городе? Нет-нет-нет! У них длинные руки. Но куда они уходят, я точно не знаю. Из бизнесов... Одно знаю наверняка – торговля. Но не простая, а зверьми, самками! В нашу лабалаторию не единожды приходил один тип. Нахальный такой, с дерзким характером. Имени я его не знаю, или где он живёт. Но я знаю точно, что он связан с аукционами, где продают девушек. Он всегда заходил в нашу лабалаторию... В мою лабалаторию, чтобы взять себе пару граммов красного, держа под рукой пленниц. Чаще всего он приводил самок травоядных, бывали и хищницы. Все они, эти девушки, были истощенные, движения у них были такие, будто они под кайфом. И, я думаю, их используют для подпольных борделей, как игрушек, от которых после избавляются, когда материал износится. Мне... Мне уже от того, что я это говорю не по себе. Мне страшно. Я... Боже... Думаю, в тюрьме я не проживу и недели. Меня просто убьют там! Понимаешь?! Я молчал. В голове зашумел водоворот мыслей. В первую очередь вспомнились слова Оджи об похищениях в Денко. Неужели все эти исчезновения связанны именно с этими ублюдками? Неужели в городе незаметно проворачивают целые аукционы работорговли, бордели похоти, наркомания и насилия с их невыносимыми условиями жизни... И, ведь похитить могут любую... И в этом городе живут Джуно... Хару... Мия! Кулаки сжались. От мыслей об этом вскипала голова. — И вы работали на таких блядей!? Как? Как вы вообще смеете?!... Ох, прости. Я просто... Твою мать... И всё это не было замечено! Знаете, думаю, что вам действительно не прожить в тюрьме. Даже не неделю, ни дня вы там не протянете. А ваша семья, вы о ней думали? — У меня есть адвокат. Он тот ещё паникёр, но за большую сумму он изменит жизнь моей семье. Увезет их прочь из этого города, даст им новые паспорта. Я на такой случай уже давно ему заплатил. Нужно только позвонить. Можно воспользоваться телефоном? — Значит вы всё продумали, когда звали меня. Хорошо. — качая головой, с полуулыбкой сошедшего с ума, я протянул ему свой телефон. Тот набрал номер, сказал: «Код 2» и сбросил трубку. — Советую рассказать об этом полиции. Я имею в виду про этот ужас с работорговлей, и попросить закрытого суда. Тогда, может быть, вас отправят в закрытую тюрьму, как осуждённого свидетеля. Ну, а теперь, возвращаясь к вашей просьбе... О какой сумме шла речь?***
Один миллион и двести с хвостиком тысяч наличными. Огромная куча денег, спрятанная на складе хранения индивидуального назначения. Маленькая серая комнатка почти полностью забитая огромным брикетом денег. Челюсть от её вида у меня встретилась с полом, и расставаться с ним долго не желала. Эяма, которого я за малую часть от этой кучи денег попросил помочь мне с транспортом и сумками, тоже был в шоке – уронил баул, набитый другими такими же сумками и замер. Его хотелось обнять, лечь на нем и заснуть, поджечь, будь я пироманом. Но обнять бы не получилось, лёг бы – помну деньги, а поджигать такую кучу это удел сумасшедшего, ведь даже пироманам нужны деньги. Да и не вышло бы: В здании было душно, оно не проветривалось, но пожарная сигнализация и система тушения здесь была. «Боже... Как же долго он проработал там? Или сколько же он зарабатывал с партии? Просто невообразимо!... Будь у меня такая вот стена из денег, то я бы... Вау!» — размышлял я. — Да уж. Вау! Ничего другого и не скажешь. — выдохнул Эяма. — Ты мои мысли читаешь? — с усмешкой покосился я на него. — А разве тут ещё что-то можно думать? Или ты каждый день такую гору видишь? Может тогда долг вернёшь? Ха-ха! — Хо-хо! А ты умеешь подловить. — Просто шучу. — подмигнул он, бросив сумку на пол. — Забудь про долг. Теперь уже, раз мне перепадёт, в долге нет никакого смысла. — расстегнул молнию, буквально вырвал другие сумки из одной, как будто фокусник вытаскивает кролика из шляпы. — Фух. — Не вздыхай. За работу!***
Почиркав ладонью о ладонь, я закрыл двери фургона, чья задняя часть была завалена мешками денег почти перекрывая стёкла задних дверц. — Аллилуйя! — томно выдохнул я. Начал разминать уставшие от тяжести сумок запястья. — Давай скорее! Мы тут два часа провозились. — подал голос Эяма, высунувшись в окно. — Закрой скорее ячейку и поедем куда тебе там надо. — Хорошо. Орать только не нужно. Зашагал расслабленно, как работяга встречающий долгожданный отпуск. А голову окутало каким-то сладким дымком и если бы у этого дымка был вкус, это был бы вкус сахарной ваты. Оно и понятно: такую кучу денег я вживую не видел ни разу. Я представил себя в каком-то челлендже "MrBeast". Приблизился, опустил жестяные ворота, навесил замок и замкнув его уставился в свою ладонь, на ключ от ячейки. Их было два. Откуда взялся второй? Тот кот ничего не говорил. Соседняя... Гляну-ка. Переборовшее любопытство попросило Мудзана подождать всего чуточку, пока я не успокою свою хотелку увидеть что же в другой "тайной комнате". Ключ без проблем вошёл в замок, скоба прыгнула вверх свободно, я поднял ворота. И замер. Передо мной лежала ещё одна куча денег. Ровно такая же, как и предыдущая. Ну, может, пару пачек десяток тысяч не хватало для идеального денежного брикета. «Неужели?.. Неужели я пропустил что-то мимо ушей? Или Уолт забыл добавить? Это выходит... Почти два и четыре миллиона долларов! Два, мать его, и четыреста, мать их, тысяч!» Я чуть удержал себя на ногах, чтобы не рухнуть на колени. Кажется, слюна чуть не перепрыгнула губу. Я обпёрся о холодную стену, еле дыша смотря на эти вечно зелёные бумажки. По-моему, даже MrBeast'у не хватит щедрости на такой челлендж. Кажется и счёт времени я приутратил. Заметил только, как Эяма, приближаясь кричит мне, какой я медлительный идиот: — Дурила! Хрена ли ты тут забыл!? — кажется, он увидел, как я стою, опираясь о стенку, уставившись в одну точку. — Эй, тебе плохо? — он ускорился и находясь уже совсем рядом добавил: — Может сначала в больницу а уже потом?... — заглядывая за угол он тоже стал терять концентрацию, и предложение закончил он уже беззвучно, но пришёл в себя уже через минуту: — Теперь ясно чего ты так... Что ж, в две ходки, так в две ходки...***
Время пролетело очень быстро. На месте этого самого адвокатишки не оказалось, только пара его ребят: Огромный чёрный медведь и мелкий, в сравнении с ним же, глухарь. Они не задавали вопросов, не отвечали на наши. Просто грузили на тележку сумки, увозили куда-то, куда следовать нам не разрешали, и через пару минут возвращались с кучей пустых сумок. Мы, предупредив их, что вернёмся через пару часов с добавкой, выехали. Утомительный процесс повторился: Мы приехали, загрузили машину деньгами по самые её шестерни и дали выгрузить их тем двум молчаливым. Я попросил встретить этого самого адвоката, которому звонил, но мне отказали. Эяма подвез меня до апартаментов, где я оставил сумку полную денег, спрятав её на кухне. Время к этому моменту пришло к закату. Благо с Легоси я договорился встретить как раз к этому времени. Уложился.***
Я вышел из такси. Дул тёплый восточный ветер, прохожие были заняты своим, пропуская меня мимо своего внимания. Мост: длинный, серый бетон, свободный. Этот был тот самый мост, где я встретил Легоси вместе с его... дедом. Волны, как и тогда, игрались друг с другом. Удалённое солнце, светящееся персиковым светом, усталое лежало на городе. На его домах, на этой самой воде в этом канале. Мимо прорычали скоростные лодки каких-то молодых, наверное, богачей, а над головой облака, пока ещё не укрытые темнотой, выстроились в разные фигуры. Но одна фигура узналась мне сразу, её-то я и искал. И была она вовсе не на небе, а прямо передо мной, на мостике: Одинокий волчонок в клетчатой молочно-зелёной рубашке нараспашку, под которой пряталась белая футболка. Облокотившись о перила он смотрел вниз, на лениво перепрыгивающие друг друга волны, светящиеся жёлтым. В руке держал бутылочку минералки. — Я не опоздал? — устроившись побок спросил я. — Немного. — Прости. Я был сегодня занят. Ещё повезло, что мы договорились встретиться именно в этот время. Так бы мне вообще навряд ли удалось прийти. — Ничего страшного. Я не в обиде. — пауза принеслась с усилившимся на пару мгновений ветром. Я уже и забыл, о чем я хотел спросить. — Ты ведь хотел поговорить о моём дедушке? — Да. — напомнил он мне. — Точно, о нём. Мне просто интересно – как он может быть тебе дедом? Он ведь рептилия, а ты млекопитающее. Как же это возможно? Рептилии ведь яйца откладывают. — Я сын гибрида. Мне даже дедов яд нипочём. — ответил он преспокойно. — Но как же? Получается, что твоя бабушка серая волчица и они двое... Как? — Не знаю. — пожал он плечами. — Как-то. Результатом этого была моя мама. — его вид сразу стал каким-то грустноватым. — Я её почти не видел. Она всё время пряталась в своей комнате. Помню только один раз, когда она вышла из комнаты. И то пока я... "Спал"... Она так думала. Я не осмелился обернуться. Нет, мне не хватило решимости. Это был не страх... — Но ты же поддерживаешь с ней связь? То ведь было в детстве. — Она умерла. Шесть лет назад. Та ночь, когда я побоялся причинить ей боль взглядом, была последней. — меня вздёрнуло. «А что?... А что если я не увижу свою маму? Что она умрёт, если я её не увижу? А Легоси... Жаль его, не завидная история из детства». — Это ужасно. Прости, Легоси. Лучше бы, лучше бы я не знал. — Всё нормально. Я даже хотел рассказать тебе раньше об этом, но всё откладывал на потом. — Нет, не нормально. Просто... Это просто не нормально. И всё. — А что особенного? Просто волчица, которая зациклилась на своей внешности слишком сильно, что жила ею. Мне грустно, но разве я мог что-то поменять? Мне ведь всего двенадцать было, а я был наивным щенком. — Легоси. — прозвенел я тоном, просящим помолчать. — Мне действительно жаль. Такая потеря в жизни способна и психику сломать. Я говорю, что не хотел бы слышать об этом потому что... У меня ведь тоже мама... Она осталась одна. Наверное, когда меня потеряли друзья, на том пруду, меня сразу бросились искать. И представить страшно, что она может сделать от горя, думая где я, как я, и жив ли я вообще? Я не хочу возвращаться за тем, чтобы узнать, что мама наложила на себя руки от горя... Не хочу! — глаза увлажнились, пальцы немного затрялсо. — Ты обязательно её увидишь. Всё будет хорошо, Итан. Я уверен, что ты вернёшься и она обрадуется. — положив мне руку на плечо говорил он. Это помогло, тряска сошла. — Надеюсь... Что-то не очень у нас вышел разговор. Легоси опять пожал плечами. Опять повисла пауза. Солнце продолжало тонуть за горизонтом, волны выдохлись от игры и теперь канал был зеркалом, в отражении которого было видно только город. Неугомонный ветер улетел бегать по другим районам. Теперь мы были совсем одни. Слышать нас мог только кусочек солнечного диска. — Легоси. — М? — Я, конечно, не хочу возвращаться к той теме, но хочу сказать, что ты дурак... — Почему? Я что-то сказал не так? — Именно. Никакая мать не сделает того о чем ты сказал из-за внешности. — Нет, Итан, это ты дурак. — он струдом растянул губы в грустной улыбке. — Как скажешь. — не желая больше спорить сказал я. Не хотелось дальше давить эту тему, как болючий прыщик. — Лучше сменим тему. У меня к тебе ещё вопрос. Так как ты волк, то можешь на него ответить. — В чем же вопрос? Эй, всё хорошо? Это какой-то неприятный вопрос? Ты как-то странно молчишь. — Вопрос не неприятный. Он просто... Я его только что придумал, но давно мыслил об этом... — О чем же? — Как любят волки? Сильно ли они привязываються к тем, в кого влюбились? — Легоси нахмурился от удивления. — Мне вопрос немного ломает голову. Разве не очевидно? Ты вроде знаешь как устроена любовь. Сам мне советы давал. — Дашь ответ или нет? — Ладно-ладно, не злись только. Трудно сказать, если честно. Всё-таки я люблю только Хару. А к Джуно никакой взаимной симпатии не испытывал. — Наслышан. — Что?! Она говорила тебе?! — Да. Всё, вернись к вопросу. Я тебя отвлёк. — я отвернулся от волка, уставился в воду. По спине пробежали мурашки – Легоси сверлил меня взглядом. Взглядом подозрения. — Не может такого быть... — Что? Чего ты завис? — Не притворяйся, что не понимаешь. — Понимать что?! — У тебя есть чувства к Джуно? Раскусил. — Не знаю. — вновь уведя глаза в сторону пробубнил я. — Но её поцелуй, даже просто в щеку, не может вылететь из головы. Может, она была просто рада меня видеть, а я себя накручиваю, ещё и мучаю тебя глупыми вопросами? — Ну, мне не трудно помочь другу. Но на вопрос ответить не могу. — Понятно. — Ну, раз с этим всё, то чем занимаешься? — Да так, разным. То помогаю копам подниматься по карьерной лестнице в обмен на свою свободу, то роюсь в чужих миллионах. Моя жизнь как у персонажа фильма, театра абсурда или чей-то бредовой фантазии. — На месте, я так понял, не стоишь. — приулыбнулся он. — Ага... — и я наконец-таки приулыбнулся.