Это вам не плюшка с маком

       — Так жить нельзя, — раз за разом повторял Антон, — Так жить нельзя.         — И всё же мы так живём, — перебил его Том.        — Живём, но вообще-то нельзя.       Этот внезапный кризис бытия у обычно веселого Антона был вызван убийственной комбинацией сочинений по Трансфигурации, Зельеварению, Истории Магии и Защите от Сил Зла, а также тем, что учителя решили задавать разным факультетам разные темы, что отсекало последний выход — возможность списать у Минервы.       И это всё в сентябре. К концу года они, наверное, умрут под завалами книг, конспектов, сочинений и прочей гадости.       Вот Том с Антоном и сидели тем вечером в библиотеке над толстенными непонятными книгами, старательно пытаясь выдать чьи-то умные мысли за свои.        — Библиотека закрывается через пять минут, — напомнил библиотекарь, — Идите все отсюда!        — Допишем утром, — попытался спастись Антон.        — Нет, мы допишем сегодня вечером, потому что утром ты опять проспишь, — отрезал Том, — Пошли.       Они устало плелись по полутёмным коридорам, выбирая самые безлюдные, потому что, когда ты потратил весь выходной, вообще-то, день на учёбу, меньше всего хочется столкнуться с Пивзом, завхозом или ушлыми однокурсниками. Собственно, такая тактика не помогала почти никогда.       На первом этаже, недалеко от лестницы, ведущей в слизеринское подземелье, Том услышал чей-то плач, а потом злорадный смех. Они с Антоном переглянулись: этот противный хохот оба могли узнать из тысячи — так смеялся Абраксас Малфой с их курса. С ним у Тома не сложилось вообще никак, хотя бы потому, что он дружил с Антоном и вслед за ним начал называть Малфоя Карабасом-Барабасом (это было ещё до того, как они подрались за место на последней парте на Истории Магии, но после того, как они подрались за место на первой парте на Зельеварении). Может быть, на первом курсе они и были к нему несправедливы, но к четвертому Малфой сформировался в здоровую, зрелую сволочь. С такого станется издеваться над маленькими.       Плач доносился из пустого класса, куда Том с Антоном, не долго думая, забежали. И тут же об этом пожалели, потому что над мелкими первокурсниками поиздеваться сегодня решил не один Малфой, а ещё и Гойл, Нотт, Паркинсон, Гринграсс — почти вся честная компания, в том числе и со старших курсов.        — Если что, — прошептал Антон, — я их забалтываю, а ты бежишь стучать. Не нарываясь на драку.       Но Том уже был достаточно злой, чтобы забить на осторожность.        — Эй, Карабас! — позвал он, — Легко детей мучить, а как насчет найти равного соперника?        — А, Реддл, — протянул своим противным голосом Малфой, как всегда обидевшийся за «Карабаса», — Ты как раз вовремя. Мне товарищи с шестого курса показали одно заклинание… Серпенсортиа!       На полу класса из ниоткуда появилась здоровенная злая на вид змея. Первокурсники завизжали, Гойл заржал.        — Ну, гений, что дальше? — спросил Антон, не сводя глаз со змеи.       Том только ухмыльнулся. Малфой сам не знал, как сильно ему сейчас помог своим змеепризывным заклинанием. Он посмотрел рептилии в глаза.        — Мы не враги тебе, — прошипел он на змеином языке, который в своё время так часто использовал, чтобы пугать детей в родном приюте, и указал на остолбеневших Малфоя и компанию, — Они враги.       То, что было дальше, должно быть, вошло бы в легенды Хогвартса, если бы у слизеринцев хватило смелости или наглости об этом распространяться за пределами своего факультета. Антон, рассказывая потом об этом Минерве, с особым наслаждением вспоминал, как быстро убегали из того класса Малфой и компания.        — Да, — добавил он под конец своего рассказа, — Одно меня гложет: почему ты раньше эту удивительно полезную способность не использовал?        — Не знаю, — пожал плечами Том, — А зачем мне? Набить морду и так можно, зачем заморачиваться?       Всё-таки, он не хотел, чтобы о его таланте змееуста узнали. Поэтому естественно, что следующим же утром об этом знал весь факультет.        — Реддл, — мечтательно улыбнулась Друэлла Розье, присаживаясь рядом с ним за слизеринским столом в Большом Зале, — Я слышала, что ты сделал вчера вечером. Это было классно. Можешь показать?        — Эм, — замялся Том, которому Друэлла вообще-то даже нравилась (тогда она ещё не успела три раза сойтись и расстаться с Сигнусом Блэком).        — Нет, не может, — строго ответила за него Минерва, подкравшаяся к слизеринскому столу незаметно, словно кошка. — Дамблдор тебя зовёт.       Друэлла посмотрела на неё с плохо скрытым презрением, а Том встал из-за стола и обречённо поплёлся на свою экзекуцию.       «Отлично, » — думал он. «Только он перестал считать меня малолетним преступником, так сразу…»        — Том, — вздохнул профессор, когда за ним закрылась дверь кабинета Трансфигурации, — Вы же помните, что я вам говорил тогда в приюте?..        — Сэр, но ведь Малфой первый на нас напал. Если бы он не призвал эту змею…        — Я понимаю, но вы тоже должны понимать, что иногда бывает очень легко оправдать свои действия самообороной. Пообещайте мне, что не будете больше злоупотреблять своим даром.        — Обещаю, сэр, — легко согласился Том, а потом спросил, — Это у меня от Слизерина, верно? Он тоже был змееустом?        — Да, Том. Существуют легенды, утверждающие, что змеи помогали ему строить Хогвартс.        — Правда? А где про это можно прочитать?       В итоге Том ушёл от Дамблдора не с наказанием, как боялся, а с толстенной «Историей Хогвартса» под мышкой с твёрдой решимостью сдержать своё обещание.       Впрочем, легче сказать, чем сделать.

***

       — Минерва, — начал как-то подошедший к ней после Истории Магии (Том и Антон ещё спали на задней парте) Флимонт Поттер, — Ты не хочешь пойти в Хогсмид со мной? Мы могли бы прогуляться вместе, и я знаю одно кафе…        — Я подумаю, — ответила ему Минерва и пошла будить друзей.        — Не-ет, — сказал потом Том, когда они сели за слизеринский стол (обычно они меняли столы каждый день, чтобы сидеть вместе), — Я знаю то кафе.        — Мы знаем, — встрял Антон, — Туда водят девчонок, чтобы потом лезть к ним целоваться. Хочешь ты целоваться с Поттером?         — Нет, — решительно ответила Минерва, — не хочу.        — Так отшей его.       Отшить Поттера оказалось легко только на словах. Узнав, что Минерва идёт в Хогсмид с друзьями, он возмутился:        — С теми двумя слизеринцами что ли? А тебе не кажется, что надо заводить друзей на своем факультете, а не носиться за этими? Будь уверена: они ещё втянут тебя…       Сначала Том, который весь этот недолгий разговор подслушивал, хотел призвать змею и натравить её на Поттера, но вспомнил своё обещание, выскочил из-за угла и дал ему по уху. Поттер дал сдачи, и, в общем, растащить их Антон с Минервой смогли только с помощью удачно проходившего мимо профессора Дамблдора.       Отбывая наказание, Том с Поттером всё-таки помирятся.        — Да, — скажет он, потирая ухо, — Неплохой у тебя удар. Для слизеринца, конечно.       Вернувшиеся из Хогсмида Антон и Минерва найдут их в гриффиндорской гостиной с украденным на кухне сливочным пивом, пачкой шоколадных лягушек и сочинением по Истории Магии, потому что, оказывается, Поттер не спал на уроках Биннза и смог открыть Тому много нового о гоблинских восстаниях и прочих Ульриках Злых.       А это, как известно, достаточно прочный фундамент для добрососедских, можно сказать, отношений, потому что Историю Магии Минерва списывать у себя не давала.