20:59:47
По мере приближения к единственному препятствию с алой банданой, ярким пятном выделяющейся на тёмных волосах и бледной коже лица, и незажжённой сигаретой между губ Чонгук всё сильнее порывается сорваться с места и перебежать запретную зону так быстро, как во времена прошлых чемпионатов среди айдолов, ни один из которых не был в состоянии обогнать макнэ BTS. Гук, несомненно, сделал бы это, если бы сгорбленная фигура незнакомца, неумышленно прячущего свою физиономию, не показалась ему такой знакомой — это поганое ощущение преследует Чона на протяжении целых четырёх часов и, судя по всему, не отпустит его до конца чёртовой игры. Железная дверь позади парня приоткрывается с ужасным скрипом явно заржавевших петель и, наконец-то, вырывает юного гонщика из раздумий и привлекает его внимание, после чего «Смутно знаком» в голове Чонгука меняется на «Знаю и терплю этого придурочного хёна почти 10 лет». Сомнений не остается совершенно, когда из-за двери звучит сиплое: — Эй, Ви! Чонгук замирает на месте, так и не поравнявшись с чужим байком, и бессильно наблюдает за тем, как маленький прозрачный пакетик, летящий прямиком в руки хёна, с чем-то белым внутри без усилий ловится цепкими пальцами Кима. Гук, ещё не до конца понимая произошедшее, уже отказывается верить в увиденное собственными глазами, потому что… Какого хера, Ким Тэхён?! Чонгуку не нужно быть гениальным Намджуном, чтобы выполнить элементарное сложение в данном примере. В тихом омуте — закоулке — водятся те самые черти, о которых предупреждал его Чимин. Однако потрясает вовсе не потенциальная опасность места и того дилера за железной преградой, а именно Тэхён. То самое невинное существо, превосходящее в своём очаровании небезызвестного всем Пак Чимина и сражающее своим милым поведением и яркой улыбкой могущественную армию фанатов. Но у игры, воссоздавшей хёна в подобном амплуа, весьма специфическое чувство юмора, и Чонгук отказывается считать этого человека — будем честными, Гук имел ввиду «наркомана», — Тэхёном. Пусть их и объединяет одинаковое имя и внешность — игре нет разницы до дум главного героя, а Чону значительно легче от разграничения двух разных личностей. — Откуда ты знаешь моё настоящее имя, пацан? Макнэ позволяет себе растеряться прежде, чем собрать все свои мысли в кучу и осознать, что обращались, вообще-то, к нему, ибо поблизости не было ни души, а Тэхён, видимо, уже не первую минуту прожигает его взглядом, излучавшим подлинный интерес. Как удав на кролика. Чонгук невесело усмехается от подобного и до нелепости точного сравнения. Пройдя все стадии анализа собственных действий и чувств, Чон приходит к неутешительному выводу: он не заметил, как полное негодования «Какого хера, Ким Тэхён?!» было воспроизведено из мыслей вслух. Причем громко и с нескрываемой злостью. Шанс на «авось пронесёт» был равен нулю — хён, сжимая треклятый пакетик с белым веществом в ладони, всё ещё ждал ответа, пока Чонгук интенсивно обдумывал пути отхода и возможности побега.20:45:51
Нельзя. Гук задерживает взор на обесцвеченной фотографии Тэхёна, на которой тот дарит нежную, немного грустную улыбку, а в глазах — мольба не бросать и попытаться. Чон обязан хёну многим, и у него нет прав сбегать от неправильной и опасной подделки. И макнэ решается. — Я знаю не только твоё имя, хён. — Ох, неужели? — Чонгука пугает мгновенная реакция, словно бы Ким, резко подорвавшийся с места, ожидал таких слов. В планы Тэхёна явно не входит медленное, характерное для хищника приближение к своей жертве — его широкие шаги заставляют Чона отступать назад, пока, как бы банально это ни было, Ким не припирает младшего к бетонной стене, тем самым загоняя в угол. — Искал Ви, да? И какие же услуги тебе нужны от меня, малец? Наркотики, — взгляд Гука сразу же падает на чужую ладонь, всё ещё сжатую в кулак, чем вызывает развязную усмешку на губах Кима, — или кого-то замочить? Смысл упрямо не желает доходить до измученного загадками и испытаниями Чона. Наверное, та его часть, отвечающая за любовь к своему хёну, отвергает и противится восприятию информации, которая попросту разобьёт слабое сердце. Чонгук не выдерживает настойчивого взгляда, требующего ответа, и опускает голову, однако длинные ледяные пальцы тут же обхватывают и вздёргивают его подбородок, вынуждая восстановить утерянный зрительный контакт. И Гук, безуспешно прогоняя непрошеные слёзы, готов поклясться, что вот-вот позорно разрыдается — фотография Кима в иконке обретает яркие краски от грёбаного физического контакта. Макнэ почему-то чувствует себя слишком маленьким по сравнению с нависающим над ним Тэхёном, хоть и знает прекрасно, что в комплекции и силе старший ему точно уступает. Наверное, поэтому до сих пор у Гука не разбито в лицо — Ким запугивает, однако трезво оценивает свои шансы на победу в драке. Вот только теперь больше ничего не мешает Чонгуку оттолкнуть от себя хёна, удрать из неблагополучного района и никогда больше не вспоминать страшный кошмар — миссия выполнена. — Ни черта ты обо мне не знаешь, пацан, — устало выдыхает Тэхён и чуть отстраняется. Он словно сбрасывает с себя ту устрашающую маску, открываясь заново, но уже с ранимой и беззащитной стороны. Чонгук успокаивается окончательно, когда изящные пальцы отпускают его подбородок и ласково — привычно — скользят от него вниз по шее. Это игривое движение слишком напоминает его настоящего хёна, но Гук, не обращая на это действо должного внимания, ставит акцент на иное — отсутствие табачного запаха на чужих руках. Он абсолютно точно не чувствует от них того резкого и отвратительного смрада, несмотря на своё чуткое обоняние. Совсем. — Но сигарета… Тэхён брезгливо морщится и, потерев покрасневший от холода кончик носа с маленькой родинкой, задаёт единственно правильный в этой ситуации вопрос: — Малец, какая сигарета? — Ким забавно хмурится и возводит глаза к затянутому облаками небу, а затем, видимо, завершив мыслительный процесс, с усмешкой кивком головы указывает на байк позади себя. — Это был чупа-чупс, придурок. Вон, на земле валяется, — и ведь не солгал — леденец действительно покрывается дорожной пылью и грязью на асфальте возле байка, однако Чонгук так просто сдаваться не собирается: — Наркотики? — Чего? — Тэхён довольно искренне удивляется из-за — Чонгук не читает мысли, но это очевидно — чужой наивности и понимающе зубоскалит. — Пацан… — Чонгук. — Окей, Чонгук, это, — Ким, разжав кулак, поднимает вверх зажатый между пальцами пакетик с белым веществом, которое вблизи не порошок даже, а маленькие кристаллики — Чон точно помнит, что кокаин в дорамах выглядит иначе. — Это блядский сахар для моего кофе. Не в ладони же Джисону выносить его для меня. Ещё аргументы есть? Чонгук выдыхает то ли недовольно, то ли с облегчением, ведь Ким отодвигается в сторону и открывает обзор на дымящийся картонный стаканчик на подставке, закреплённой на давно забытом байке. И почему только Гук не заметил его раньше? Ему почти стыдно за свои мысли, задавленные полученными от Тэхёна объяснениями. Тот, конечно, в образец благопристойности вдруг не превратился, однако выглядеть устрашающе перестал.20:31:22
Гук всё же вздрагивает, когда Ким довольно неожиданно хлопает его по плечу и, отвернувшись, направляется к своему байку. Пакетик с сахаром перебрасывается из одной его руки в другую, пока в итоге не опустошается в горячий кофе. Неловко. Чон может оправдываться своим богатым воображением сколько угодно, но эта мысль никогда не раздулась бы до таких масштабов, если бы макнэ не усомнился в Тэхёне. В настоящем или созданном игрой — не имеет значения. Гук пребывал в нерешительности не только из-за Кима — он позволил себе колебаться насчёт всех мемберов, которых встретил. Стоила ли победа в глупой игре — явном бреду и собственных заблуждениях — такого разочарования в самом себе? Как смотреть в глаза своих хёнов после надписи «Game over» и исчезновения не узнающих Гука подделок? Ответов у него не было, да и в ближайшее время точно не появится. Сокджин, Чимин и Тэхён ободряюще улыбаются со своих фотографий. Ровно половина. Чонгук пережил достаточно внутренних потрясений, а его миссия лишь на немного приблизилась к завершению. Боль, разочарование, преследующая по пятам тревога — все они были слишком тяжёлым испытанием. И Чон совершенно точно ощущает, как нечто внутри него без шанса на восстановление рушится. Третье сердце начинает мигать чаще — для Гука всё замедляется, а пять секунд, отсчитываемые таймером, растягиваются в целую вечность — и затухает. — Пожалуйста, подождите, идёт загрузка. В середине «экрана» настойчиво мигают красные буквы, свидетельствующие о полнейшем провале. «You lose». Чонгук в курсе, спасибо. А стоило лишь на мгновение потерять над собой контроль, как игра тут же восприняла это в штыки. Такое ведь бывало с ним и прежде, просто лимит, видимо, оказался исчерпан только сейчас. Если бы у этого дерьма имелись разработчики, то Гук обязательно накатал бы длинное послание с претензией: какого хрена внутренние противоречия главного героя оказывают какой-либо эффект на его жизни? В любом случае, отныне Чонгуку следует быть аккуратней. Потеря оставшихся двух жизней от физической смерти в игре ему не угрожает до тех пор, пока он достаточно осторожен. Чего совершенно нельзя сказать о неуправляемых эмоциях. — Загрузка завершена. Чонгук давится холодным воздухом, привлекая к себе внимание оседлавшего байк Тэхёна. Тот словно бы не видит никаких изменений, пожимает плечами и, разом допив уже давно — слишком давно — остывший кофе, отправляет пустой стаканчик точным броском в мусорный контейнер. Почему слишком?10:27:42
Десять часов. Одна блядская жизнь в этой игре стоила макнэ именно столько от имеющегося времени. Чонгук жаловался в прошлом на несправедливость? Если да, то забудьте. Только сейчас он словил её сполна. — Эй, Чонгук, — макнэ обращает пустой бессмысленный взгляд к хёну, на лице которого мелькает секундное понимание, — удачи! Что ж, теперь она ему не помешает. Иначе потеря следующей жизни будет означать конец игры.