Не жив, но и не мертв

      Так начался новый забег между жизнью и смертью. Только представитель «смерти» не гнал никого, призывая зомби без конца. Не всмотревшись до конца, лич капитулировал вперед в глубь руин. Сзади него неистово проревели тролли, коих Седрик ощутил чуть больше десятка. Неприятностей уже не избежать.        Бежа меж улиц, не раз взывал к чутью. И картина не радовала. «Загоняют твари!» — чертыхнулась нежить. В итоге всякую лазейку ему закрыли. Почти загнанного в угол беглеца ждал бой. Почти.        Дом за домом скелет подымался все выше и выше. Вот уже его стопы коснулись ступеней храма. Забытая обитель жреца - Лабиринтиан. На глаза бросались резные драконы и прочие атрибуты сгинувшей власти. Но некроманта заинтересовали массивные ворота, которые и стали спасительной ниточкой. Стремглав Седрик несся к цели. Добежав, он принялся с остервенением открывать ворота. Да вот только они были крайне тяжелы и неохотно давались, а рычаг-посох не выдержал очередного надругательства.       Очередной рык прозвучал ближе. Уже плечом своим скелет долбил дверь, смотря на преследователей. Мохнатое тварье уже в прямой видимости было.       — Раз-два! Тр… — с очередным ударом слышался хруст костей. Новая же попытка иак и вовсе привела к падению. — А? Открылась?!       — Unslaad krosis! — неуклюже вскинув голову, скелет лицезрел синие огоньки во тьме зала.       Во всю из храма выбегали павшие воины. Драугры в потертых кольчугах с побитыми щитами и сколотым местами оружием. Вновь запела сталь, а за ней и голоса на гордом языке!       — Yol! Fus! Vuld! — проносились слова Ту’ума в какофонии битвы.        Вновь они сражались, защищая идеалы свои. Истинные сыны Атморы побеждены, но не сломлены. Пусть победители упьются победой, но реванш еще наступит. Ни сегодня, ни завтра, но наступит обязательно.        Уйдя в сторонку, Седрик сел в уголке и со злорадством ликовал. Смакуя момент, он выкрикивал целые оды, выплескивая эмоции. Снова ему свезло, но сколько может так продолжаться путешествие? Возможно с такой мыслью скелет взглянул на черный череп, думая обо всем произошедшем. Тут то глазницы черепушки неожиданно сверкнули сапфирами.

* * *

      Во все времена шла битва. Между светом и тьмой. Между порядком и хаосом. Между жизнью и некросом. Но ныне мир нельзя строго поделить на черное и белое. Мир крайне жесток и сер. Разница будет лишь в оттенках. В этом был крайне уверен один человек.        Посреди мастерской, заваленной различными рукописями с рунами, алхимическими приборами и другими мистическими инструментами, стоял высокий мужчина. Стены давно заросшим мхом и лозой носили следы бесплодных попыток выжечь растительную заразу, но хозяин уже смирился с провалом на этом поприще.       — Йера. Лагуз. Одал? Нет, здесь руна Ингуз, стертая слегка. И что получается? — с большим интересом бормотал себе под нос неизвестный. «Во мраке ночном При свете дневном Бейся до последней капли крови, До последнего вздоха. Без страха! Без жалости! Без пощады! Пролей же свою и чужую кровь!» — вдумчиво вчитывался в строки хозяин места.        Мужчина, как уже было сказано, высок, но не шибко широк в плечах и не располагал горой мышц, что могло сломать картину мира некоторым. Явно чистый северянин с короткими темно-русыми волосами сейчас рассматривал свитки на столе. Только опытный воин заметил, что в худощавой фигуре есть сила. Не эльфийская грация, нет… Поджарый и крепкий. В его движениях чувствовалась звериная мощь.        При ближайшем осмотре лица бросался обширный ожог на пол-лика и серо-голубые глаза с вертикальным зрачком, что у кошек можно видеть. В остальном же выглядел не столь примечательно: узковатый подбородок, небритый совсем, низкие скулы с курносым носом, губы-бантиком да густые брови.        Более внимательные обратили бы также внимание и на левую руку, что на первый взгляд была закована в броню. Вот только не стальная она, нет. Да и не броня это, а, вживленный в тело, артефактный протез из пластин из слоновой кости.       — Ветер уносит, слова твои, Звон колокольный, провожает тебя. Пройдя дорогой смерти — сам ей станешь. Неси погибель, как Чернобог! Ревенант ты, не укротивший огонь ненавистный в сердцем своем. Между сном и явью лишь спасение отыскать тебе Аль проклятым быть тебе бессмертной агонией, Лишенным быть вечного покоя. — нервно бормотал человек, чьи глаза заблестели льдисто-синим, выдавая нервозность. — Между сном и явью… Ха-ха. Кха-хе, хех. — тут неожиданно истерично засмеялся человек. — Желал силы? Желал возмездия? Ну получай, гнида! На вечность сразу вперед, гр-р. Хм, но ведь ничего не кончено? Шанс есть…       — Дядюшка, вы в порядке? — сзади мужчины раздался женский голосок. В комнату вошла довольно молодая девушка с миловидными чертами, но не многое только разглядеть из-под капюшона, да и не хотел этим заниматься человек. Поначалу вздрогнув, человек взял в себя в руки и резко развернулся к вторженцу.       — Нормально, кровиночка. — без каких-либо внешних эмоций он вскинул костяную руку, ударившей зеленой молнией.        Заряд пришелся точно в предполагаемое сердце… Будь это девушкой. Иллюзия спала, раскрывая вид на противное существо. С голову медведя парящий кусок буро-лиловой плоти с щупальцами, увенчанный единственным алым глазом, что уже покрылся гноем, сейчас валялся на полу, трепыхаясь в агонии. С секундой другой тело неопознанной твари рассыпалось в прах. И ничего более не свидетельствовало о приходе инфернала.       — На твое счастье, ты кусок демонятини с куцыми инстинктами вместо разума. Иначе бы я повесилился на славу, ломаю твою суть. — приговаривал некромаг, смотря на останки наглеца. Но он, стоит признать, не был чистейшим садистом. Подобными речами он пытался всего лишь успокоить разбереженные раны на душе, что навеки лишили снов. Но не кошмаров. Попытка обратить страх в гнев, в свое орудие. Вены его от переполнявших эмоций отсвечивали чернилам, а в это же время глаза сияли синими фонарями.       — Я убью… Убью. Всех. — с ненавистью человек стиснул край стола, что начал подозрительно хрустеть. — Настанет день. Все умрут. Умру… И я, закончив путь сей. — с каждым словом он приобретал более человечный вид. Глаза вернули привычный серо-голубой цвет, вены приобрели обычный вид. Лишь правая рука подрагивала, выдавая нервозность.       — Я не раб ваш, лживые идолы! Я сломаю хребет вам. Я сломаю колесо судьбы. Все завершится иначе…        Сама темнота стала монстром, буквально затапливая подземные переходы темной жижей. Словно извечное ничего до создания мира, коридоры подземелья, ставшего надежным убежищем некромага, обратились в беззвучные катакомбы. Ранний час перед рассветом, когда первые лучи солнца ещё не озаряют неба, с одним лишь уточнением: час этот усердно становится вечностью.       — Сталь манит кровь. Честь несет лишь боль. — набатом в этой могильной тишине прошелся шепот того, кто бросил вызов древним. — Идите же твари!       — Ты лишь жертва! Ты наш!

* * *

      Вновь привычная пустота встретила тишиной гостя. Седрик посчитал бы обстановку обычной для этого места, если не заметил кардинальное изменение. Он здесь уже не один.       — Думаю, нам стоит поговорить. — с решимостью сказал давешний знакомый.