25кадр

* - Ты сексом-то с кем-то, кроме своей руки, занимался? Такой неуклюжий... ЦзинЮ валялся на кровати, вытянув ноги, а Чжоу шастал по комнате, собираясь идти в душ. На его голом плече и правда виднелся синяк, заставляющий ЦзинЮ испытывать угрызения совести. Он спрашивал будто бы в шутку, но поймал себя на том, что ожидает ответа с внутренним волнением. - Да иди ты! - огрызнулся Чжоу. - Уж извини, с парнями у меня ничего не было! На себя посмотри, типа ты очень искусный любовник. Будь вместо меня кто другой, уже давно бы с переломами в больницу увезли. Он огрел ЦзинЮ полотенцем, что держал в руке, и предусмотрительно отскочил подальше от кровати. - Нарываешься, мальчик? - с ласковой угрозой поинтересовался ЦзинЮ. - И что ты мне сделаешь? Что? - подначил ЧжоЧжо. - Покажешь, как надо сексом заниматься? Опытный ты наш... Зря он это сказал. ЦзинЮ только с виду казался медлительным и неторопливым. ЧжоЧжо и глазом моргнуть не успел, как оказался впечатанным носом в кровать, а ЦзинЮ сидел сверху на его бедрах. Его пах упирался в округлые ягодицы, обтянутые даже не джинсой, как на репетиции, а мягким трикотажем спортивных штанов, и ЦзинЮ ощущал, как они подрагивают и напрягаются. И то, что он это замечает, напрягало самого ЦзинЮ. - Ты там уже начал? - пропыхтел снизу ЧжоЧжо. - Что начал? - не врубился ЦзинЮ. - Секс показывать! - задушенно захихикал Чжоу. - Если еще нет, то пусти. Ты меня так придавил, что я сейчас уссусь. - Балда! - ЦзинЮ шлепнул его ладонью по затылку и с облегчением скатился вбок, вытянулся на животе, обнимая подушку. Почему этот пацан действовал на него как-то неправильно? - Ты в чем на конференцию пойдешь? – Чжоу подобрал свое полотенце и почесал живот, задрав майку. - Не знаю. А какая разница? – ЦзинЮ потянулся за зарядкой к телефону и тут же получил шлепок полотенцем по заднице. – Снова нарываешься? - У тебя же день рождения, мог бы и принарядиться, - пожал плечами Чжоу. - Я не праздную, - отмахнулся ЦзинЮ. – Да и нет у меня ничего нарядного с собой. Он и правда взял в Пекин минимум вещей. В быту он привык обходиться самыми простыми шмотками - пара штанов, пара толстовок, немного белья – ему хватало. А всякие стильные вещички он оставлял для работы и для тусовок. С собой он ничего такого не привез – зачем? - Ну ты странный, - протянул ЧжоЧжо. – Нас же снимать будут, по телику покажут, может твои родители увидят. - Ай, ладно, иди мойся, - ЦзинЮ вытянул ногу и дал ему поджопник. – Без твоих советов обойдусь. Ну, и конечно перед конференцией он стоял в ступоре над своей сумкой, понятия не имея, что на себя натянуть, чтоб не выглядеть позорно. И идти как пугало не хотелось, и выглядеть так, будто он неделю примерял наряды перед зеркалом, тоже было западло. В конце концов, он вытащил наугад штаны, футболку и кофту – его одежда была почти вся черного цвета, все друг с другом сочеталось. Остальные парни приоделись. ФенСон в красном пуловере щеголял, ЧжоЧжо нацепил белый москиновский бомбер, малыш Чен даже шапку надел, модник. Только именинник выделялся. ЦзинЮ хмыкнул. Ну и что? Зато он самый красивый. Хотя Чжоу тоже был ничего. Белый цвет ему шел. И улыбался он очень искренне. Его, похоже, увлекала вся эта суета, он был в радостном возбуждении, вертел головой, высматривая эмблемы телеканалов на камерах, шушукался о чем-то с Нинг. ЦзинЮ сидел спокойно. Что говорить при представлении, они отрепетировали заранее, слова он помнил, так что не переживал особо. Сразу вышли члены съемочной команды, потом актеры второго плана, последними представляли их четверку главных героев. - Здравствуйте, я Хуан ЦзинЮ, - сказал он, когда пришла его очередь. – Я играю роль Гу Хая. Вначале он может показаться вам грубым и недалеким, но он хороший парень. Ему похлопали. Потом они рассказывали маленькие истории про своих персонажей или про случаи на репетициях. ЧжоЧжо тоже что-то говорил о характере своего героя и его отношениях с Гу Хаем, и неожиданно положил руку ЦзинЮ на плечо. Этого они не репетировали. Черт. При всех! Тут ведь не только съемочная группа, но и посторонние, пресса, а он руки распускает, еще бы обниматься полез. ЦзинЮ понадобилось все его самообладание, чтобы не дернуться. Чжоу, похоже, понял, руку быстренько убрал, закончил фразу и вида не подал, продолжал улыбаться, но явно обиделся. От него будто холодом повеяло. Когда они сели на свои места, ЦзинЮ просто всем телом ощущал идущую от Чжоу ледяную волну. Он сидел прямо и смотрел строго на сцену. Блин, это было ужасно дискомфортно. ЦзинЮ вовсе не хотел его обижать. - Эй! – он легонько пнул его кроссовок. – ЧжоЧжо! Тот отодвинул ногу и даже бровью не повел. - Прости, - прошептал ЦзинЮ, нашарил на колене его ладонь и быстро пожал пальцы. ЧжоЧжо растерянно моргнул и повернулся к нему. – Прости, - еще раз повторил ЦзинЮ и виновато улыбнулся, делая вид, что смотрит на сцену. - Ладно, пошли, нам сейчас петь, - сказал Чжоу и поднялся. Песня Терезы Танг была выбрана не случайно. Она упоминалась в новелле и в драме тоже должна была сыграть свою роль. Поэтому и на конференции решили петь ее, а не ту, что написал Чжоу. Они вышли и смотрели друг на друга, пока звучало вступление. ЧжоЧжо улыбался так, что ЦзинЮ почувствовал как ускоряется сердцебиение. Это Чжоу в образе - напомнил он себе. Давай, улыбнись ему как Гу Хай Бай ЛоИню. Он выдохнул и растянул губы в улыбке. Черт, ЧжоЧжо как будто расцвел. И вдруг протянул ему руку. ЦзинЮ несколько мгновений смотрел на нее, а потом нерешительно протянул в ответ свою. Плевать на других людей, он не мог снова оттолкнуть ЧжоЧжо. Песня была сто раз отрепетирована, но ЦзинЮ все-таки сумел сбиться и малость налажать. - Я хочу только заботиться о тебе… - пел ЧжоЧжо и смотрел так, будто это он сам, не слова старой песни, не Бай ЛоИнь Гу Хаю, а Сюй ВейЧжоу обращается к Хуан ЦзинЮ. И ЦзинЮ не знал, что ему делать. * Этот чертов Хуан ЦзинЮ! Чжоу не мог понять, как себя с ним вести. Он то сам хватал его, скручивал своими дурацкими приемами, прижимал, мог шепнуть что-нибудь в ухо, заставляя покрываться мурашками, то вдруг становился пугливым недотрогой. Это жутко бесило! Если бы не пресс-конференция, он бы заехал ему в челюсть, вот честно! И тут же этот несносный парень снова стал милым, ну что ты с ним поделаешь. ЧжоЧжо не мог на него сердиться, хотел, но не получилось. Тем более, они приготовили ЦзинЮ сюрприз. Он говорил, что не празднует день рождения, но это не значит, что все про него забудут. Чжоу еще тогда, когда только узнал, поговорил с девушками, как бы устроить поздравительную вечеринку. А раз совпало с пресс-конференцией, так еще лучше - более значительно получилось. Заканчивая песню, ЧжоЧжо косил глазом в зал. Он видел, как Нинг выскочила за тортом, а ФенСон достал бумажные колпачки из-под сиденья. По договоренности, через полминуты после песни должны включить трек "Happy Birthday". Им похлопали, и ЦзинЮ удивленно посмотрел - почему стоим на сцене, не возвращаемся на места, и тут зазвучала всем знакомая мелодия. - С Днем Рождения, Хуан ЦзинЮ! - запел ЧжоЧжо. - С Днем Рождения, Хуан ЦзинЮ! С Днем Рождения! С Днем Рождения! Поздравляем тебя! Он видел, как удивленно дернулись брови ЦзинЮ при первых тактах, и как он заулыбался. И как подрагивал его подбородок и нервно ходил кадык, он тоже видел. И Чжоу очень, просто невозможно сильно хотелось взять его за руку. Под конец здравицы перед сценой уже стоял столик с тортом, и свечка в торте горела. ЦзинЮ отвел взгляд от стола и уставился на ЧжоЧжо блестящими глазами. Он медленно глубоко дышал, и губы были прикушены. Он же сейчас расплачется - с веселым удивлением понял Чжоу. ЦзинЮ шмыгнул носом и потянулся его обнять. ЧжоЧжо с готовностью раскрыл объятия. "Я знаю, что это ты устроил, спасибо!" - шепнул ему в ухо ЦзинЮ. Его рука мягко погладила спину, и от этого простого жеста в горле ЧжоЧжо отчего-то вдруг встал ком. Наверное, ЦзинЮ еще не видел его дурацкое поздравление в вейбо. Чжоу отправил пост перед самым началом конференции, а потом им велели оставить телефоны в гримерке, иначе он сразу удалил бы его. Едва эта стремная фотка с пальцами "сердечком" появилась на странице, как ему тут же стало стыдно за нее. И о чем он только думал? Так по-девчачьи, позорище! Наверняка, ЦзинЮ станет ржать и издеваться... Выскочил Лин ФенСон, нацепил им бумажные колпачки. ЦзинЮ нехотя убрал руку и отстранился. Он в который раз удивил (ему полагалось сказать слова благодарности), Чжоу ожидал, что он выдавит из себя пару неловких фраз и замолчит, но ЦзинЮ заговорил складно, будто по бумажке речь читал. Наверное, ЧжоЧжо сам не смог бы так, а этот парень шпарил словно он каждый год именно так и отмечает свои именины. - А теперь загадай желание и задуй свечу! ЦзинЮ на секунду прикрыл глаза (правда, что ли, желание загадывал?), нагнулся и, стеснительно улыбаясь, под общие аплодисменты сложил губы трубочкой и подул. Блин, он выглядел так забавно и ...мило. Почему это слово то и дело приходило ЧжоЧжо в голову при взгляде на Хуан ЦзинЮ? Что за хрень? Ну какой он милый? Здоровый жлоб, плечи в дверях застревают, как он может казаться милым? Но ведь казался... Вечером ЧжоЧжо наконец-то смог спокойно открыть вейбо. Он тайно надеялся, что у ЦзинЮ, как и у него, не было времени проверять ленту, и получится безболезненно удалить позорную фотку. Не тут-то было! Оказалось, что Хуан ЦзинЮ не только уже видел поздравление, но и успел ответить фотографией с "зеркальным" жестом. - Эй! Когда это ты... - Чжоу распахнул дверь ванной комнаты и застыл на пороге. Абсолютно голый ЦзинЮ стоял под душем. Несмотря на то, что они уже столько времени прожили в одной комнате, Чжоу еще ни разу не видел его совсем без одежды. Не сказать, что ему очень этого хотелось, но все же. А фигура у Хуан ЦзинЮ была офигенная! Даже если Чжоу будет есть стероиды на завтрак, обед и ужин, и не вылазить из качалки, ему все равно не добиться такой. Да и в остальном Большой Босс оправдывал прозвище. - Ого...- после паузы выдавил ЧжоЧжо. Только теперь ЦзинЮ осознал, что он не один в ванной, инстинктивно прикрылся мочалкой, потом взглянул на Чжоу, нагло ухмыльнулся и убрал руку. - Насмотрелся? А теперь кыш отсюда! - и он запустил в ЧжоЧжо мыльной губкой. - Было бы на что смотреть! - увернувшись, фыркнул Чжоу и выскочил за дверь. - У тебя отличное тело, - уже лежа в кровати ЧжоЧжо продолжал думать об этом. - Почему ты его не показываешь? У тебя все вещи на три размера больше. - Интереснее не то, что можешь увидеть, а то, чего увидеть не можешь, - тоном конфуцианского монаха изрек ЦзинЮ. - Да ладно! А ничего, что у нас постельные сцены будут? И так все всё увидят, - сбил его пафос Чжоу. - Мечтай, мальчик! - пихнул его в бок ЦзинЮ. - Это тебе не порнуха, ничего такого не будет. - Больно надо! - Чжоу хмыкнул, пихнул его в ответ и повернулся на бок к нему спиной. Спустя какое-то время сверху его придавила тяжелая рука, затылок защекотало теплое дыхание. - Спасибо! - тихо прозвучало в темноте. - С днем рождения. * Все было внове. Чем-то похоже на профессиональные фотосессии, и в то же время по-другому. ЦзинЮ жадно впитывал новые впечатления, запоминал. ЧжоЧжо уже снялся в одном фильме, так что изображал из себя бывалого. Это выглядело немного забавно, и в то же время ЦзинЮ завидовал ему. На репетициях они быстро стали на равных, а сейчас ЧжоЧжо опять оказался круче. Режиссер Дин понимал, что они ничего толком не умеют и не знают, поэтому все подробно разжевывал, объяснял, что к чему, где стоять, куда идти, как должен падать свет, как говорить. Они отсняли несколько дублей, и режиссер показал им на пульте, что получилось. Так интересно, как по-разному смотрелась одна и та же сцена, снятая разными камерами. Одна брала общие планы, вторая крупные планы ЧжоЧжо, третья снимала самого ЦзинЮ. На экране ЧжоЧжо выглядел круто - старше, красивым и каким-то незнакомым. Наверное потому, что там он был Бай ЛоИнь, а не ВейЧжоу. Собой ЦзинЮ тоже остался доволен, да и режиссер Дин похвалил. Дальше шла сцена, где Гу Хай пытается накормить Иня пельменем из своего рта. Как это сделать, ЦзинЮ представления не имел. Глупость какая! - Ничего не глупость! - возразила Чай ДжиДан. - Ты что, никогда жевательной резинкой при поцелуях не обменивался? ЦзинЮ представил себе этот процесс, и его передернуло от гадливости. - Фууу! Нет! Никогда! Все засмеялись. А ЦзинЮ всерьёз задумался, как они будут снимать эту сцену. Похоже, ЧжоЧжо тоже занимал этот вопрос. - Он что, должен взять в рот пельмень, поцеловать меня, чтобы я открыл рот, а потом из своего рта протолкнуть языком пельмень в мой рот? - Чжоу изобразил блевание. - Не-не-не! Я не согласен! - Вы уж слишком не расходитесь, - подключился к разговору режиссер Дин. – Так, как вы говорите, мы снимать не можем. Камера вам в рот не заглянет! Нам нужна внятная картинка. Чай-сенсей, ну-ка, придумай, что нам делать! - Совсем без этой сцены не обойтись, - писательница сняла очки и начала протирать их краем своей кофты. - Тут важный посыл. Гу Хай показывает Иню, что готов разделить с ним все - и еду, и болезнь. Поэтому она нужна. Пусть будет немного меньше натуральности. Гу Хай, давай ты возьмешь пельмень в рот, - она показала как, - Вот так, прикусишь только, чтобы зритель видел, и потянешься к Иню, будто хочешь ему передать. - Да, это должно получиться, - согласился режиссер Дин. - Надо попробовать на камеру, посмотреть картинку, - он повернулся к стаффу и крикнул: - Принесите нам миску пельменей! - Хм... А ничего так пахнет, - одобрил ЦзинЮ и шлепнул по пальцам ЧжоЧжо, тут же потянувшегося свистнуть пельмень. - Не хватай реквизит! А сам не удержался и сунул один себе в рот. - Нормально, есть можно, - кивнул он. Чжоу состроил жалобную мордашку, и ЦзинЮ смилостивился, подцепил пальцами еще один пельмень: - Открывай рот! ЧжоЧжо с готовностью изобразил голодного птенца, и ЦзинЮ скормил ему пельмень. Нинг, сообразив какие ценные кадры только что упустила, перевела на них камеру, но ЦзинЮ не стал доставлять ей такой радости. Они с Чжоу успели схомячить еще по одному пельмешку, и режиссер скомандовал: "На позиции!" ЧжоЧжо с мрачным видом уселся за стол, а ЦзинЮ по отмашке изобразил энтузиазм и дальше пошел действовать по сценарию... Вот Инь отпихнул его руку, и настал тот самый момент. Странно, но ЦзинЮ почти не задумался. Он делал все на автомате, контролируя себя только каким-то краем сознания. Взял в рот пельмень, прихватил Бай ЛоИня за шею, чтобы не дергался, и наклонился к его лицу. И тут он увидел его глаза, глаза ЧжоЧжо, а не Иня. В них читался притворный ужас и какое-то веселое изумление. Несколько секунд он крепился, а потом не выдержал и согнулся в приступе хохота. Чжоу тоже заржал, хлопая ладонями по столу. Пельмень выпал изо рта и улетел в сторону, куда-то в переплетение кабелей. На пару минут веселье охватило всю съемочную площадку, даже операторы, серьезные дядьки, и те смеялись. Режиссер дал им немного времени и призвал к порядку. ЦзинЮ вручили новую миску с пельменями, Чжоу сосредоточился, снова принял серьезно-удрученный вид. На этот раз все прошло лучше. ЧжоЧжо из образа не вышел, наоборот, его Бай ЛоИнь был очень убедительным, так что и ЦзинЮ рядом с ним в полной мере ощутил себя Гу Хаем. Если бы Инь не оттолкнул его вовремя, не факт, что он бы реально его не поцеловал прямо с тем пельменем в зубах. Была бы его воля, ЦзинЮ остановился бы на этом дубле, но режиссёр велел сделать ещё один. - У нас уже пельмени остыли! - заявил ЧжоЧжо. - Я такие есть не буду. - Ты и не должен, - хмыкнул ЦзинЮ. - Это мне их в рот брать. - Мальчики, сосредоточьтесь! - одернул их режиссер. Подбежал ассистент, щелкнул хлопушкой. ЦзинЮ подцепил палочками пельмень и … он очнулся только когда его губы столкнулись с губами ЧжоЧжо. Тот ошалело захлопал глазами и толкнул его так, что ЦзинЮ чуть не подавился пельменем. - Охренел? - удивленно поднял брови Чжоу. - Я не специально, - пожал плечами ЦзинЮ. - Это само получилось. - Молодцы! Хорошо поработали! - прозвучал голос режиссера из динамика. - Отдыхайте! Пока готовили площадку для следующей сцены, ЦзинЮ сидел и думал о том, что случилось. Ведь он не собирался реально целоваться с Чжоу, как же так вышло, что Гу Хай настолько завладел его сознанием? И почему это не было противно? Потому что он был Гу Хаем? Или потому, что это был ЧжоЧжо?