Чёрный мир. Книга 1

Несколько дней Рыжов не появлялся, когда же наконец Саша увидела его, то сразу вспомнила брошенное ей во сне обвинение: «Одноклассники — статисты для тебя». На перемене все, кроме Рыжова выскочили из класса, Саша тоже встала, но пошагала не к двери, а к нему, глядящему в окно пустым взглядом. Весь урок она думала, что ему сказать, но подойдя, не могла даже открыть рта. — Ты как? — выдавила наконец. — Нормалёк, Санёк, — с удивлением отозвался Рыжов. Голос у него был хриплый, верно прокуренный, Саша почувствовала сигаретную вонь ещё на полпути к его камчатке. — Сочувствую тебе, — решилась она на соболезнование. — Спасибо. Раздумывая над чем-то, он чесал косматую голову. Наконец, после протяжного выдоха, заговорил: — Мы сегодня с Маринкой хотим уйти с истории, помянуть Макса. Пойдёшь с нами? — Ладно, — сходу, не ожидая от себя такого, согласилась Саша. — А куда? — Недалеко, не ссы! Буквально два шага от школы. Потом может, ещё куда рванём. Все уроки Саша просидела как на иголках. Зачем она согласилась помянуть врага в компании с его подпевалой, что за наваждение на неё нашло? И не откажешься ведь теперь. Она чувствовала, как Рыжов буравит ей спину. Когда она оглянулась, собирая с парты учебники перед последней историей, он заговорщицки махнул рукой. Сбегая с урока, все трое посмеивались, Саша от острейшего напряжения. Рыжов указал на гаражи за оградой школы. Саша думала, что придётся перелезать, но приблизившись, заметила замаскированную удачно выросшим деревом дыру в клиньях. По очереди нырнули в неё. Рыжов и Маринка оперлись на гараж, но Саша, представив холод железа, на такое не решилась. Пришлось стать к одноклассникам лицом, что усилило неловкость. Из промежутка между гаражами Рыжов достал заранее припрятанный пакет вина с двумя стаканчиками: прямое свидетельство тому, что кроме Маринки он никого приглашать не планировал. — Водки не смог достать! Что ты так смотришь, Санёк? Я прямо из пакета лакать буду! — улыбнулся Рыжов как будто дружелюбно. — Что было после того как ты сбежал из актового зала? — поинтересовалась Саша, приплясывая; озноб сделался вконец невыносимым. — Ой, да к психологу меня направили, теперь каждый день к этой тупой грымзе должен ходить. Типа у меня психологическая травма, и типа, если я присяду ей на уши, то мне станет легче. Ну не бред? Говоря, Рыжов яростно раскурочивал пакет. Наконец принялся разливать похожий на кровь напиток в подставленные стаканчики. Стаканчик в руке Саши из-за дрожи ходил ходуном. Рыжов придержал его пальцами. Касание вышло лёгким, но ощутимым. Пальцы у мальчишки оказались обжигающе горячими. Саше захотелось, чтобы Рыжов задержался на её руке подольше, но он быстро перешёл к Маринке. — Фраза, что ты выкрикнул, я её загуглила, ты панк, что ли? — сама себе удивляясь, продолжила расспросы Саша. — А что типа по мне не видно? — Рыжов приподнял пятернёй и без того стоящие торчком волосы. — А ты что слушаешь, Санёк? — Космическую музыку. — Блин, и что я спрашивал… Рыжов с Маринкой синхронно заколыхались от смеха. Саша по выработанной за годы насмешек привычке натянула улыбку. Будто ей самой забавно. На самом деле забавно не было, даже закрался вопрос, не затем ли её позвали, чтобы поиздеваться. — Пошутили, и будет! — Вмиг посерьёзневший Рыжов поднял пакет. — Крутой был пацан Макс, пусть земля будет ему пухом. — Аминь! — брякнула Саша. Кислота вина разъела желудок, зато Саша, наконец, ощутила тепло. Поставив пакет на землю, Рыжов вдруг преобразился, прошептал с возбуждением: — А шмаль будешь, Санёк? — Это ещё что? — Ну, ты точно с Марса. Травка же! Расслабишься маляш, а то ходишь вечно загруженная. Я теперь каждый день курю, помогает куда лучше этих психолухов! Только мало у меня, придётся задуть паровозик. — Это как? — не столько со страхом, сколько с интересом спросила Саша. Ей было до того сейчас холодно, грустно и неудобно, что она кажется, была готова забыться чем угодно. Даже вздохнула с облегчением, узнав, что это всего лишь травка, насколько ей было известно, наркотик лёгкий, во многих странах легализованный. Вопрос повис в воздухе, Саша глянула на Маринку, та противно усмехнулась. — Он сейчас тебе всё покажет. Забившись в промежуток между гаражами, Рыжов мастерил косяк, и Саша в который раз себе за сегодня удивившись, отметила, что любуется им. Отточенные практикой жесты обратили его в своего рода священнодействующего шамана. Покончив со своим делом, он чиркнул спичкой и с наслаждением втянул дым. Уставил на Сашу свои голубые глаза, и она вдруг заметила, как в них пробежала тень, будто на солнце нашло облако. Мальчишка приблизился вплотную. Ощущение было таким, будто он готовился её поцеловать. — Блин, Макар, рот открой, — прыснула Маринка. Рыжов тоже похоже, был близок к тому, чтобы рассмеяться, даже покраснел с натуги. Дальнейшее было стремительным: Рыжов обхватил затылок Саши, и выпустил дым прямо в её полураскрытый от удивления рот. Саша закашлялась. — Санёк, ну ты и целка, затягиваться надо! — просипел Рыжов. — Добро переводишь на говно. Давай ещё раз. Теперь Саша дым вдохнула, тёплым потоком он распространился по лёгким. — Ну как? — тут же спросил Рыжов. — Не знаю, — точно таким же осипшим голосом, как у него отозвалась Саша. Рыжов опять непозволительно близко придвинулся, посмотрел в упор, и неожиданно отпрянул, стукнувшись о гараж. Вид у него был испуганный. — Ладно, Санёк, держи косяк, может так тебя проймёт, — пробормотал он. Саша ощутила в пальцах тёплую палочку, и, забыв, что это не простая сигарета, от души затянулась. Слёзы накатили на глаза, а следом голова сделалась настолько пустой и лёгкой, что казалось, сейчас оторвётся и умчится в стратосферу. — Э, да она весь косяк в одну харю скурит, — заволновалась Маринка. — Да пусть её, — махнул Рыжов, — у меня ещё есть, забить только надо. — Вот ты жук! — Люблю целкам паровозы задувать! — рассмеялся Рыжов, щедро подливая вина в стаканчики. Саша опрокинула двести грамм в один глоток. — Блин, а ты классная деваха, Санёк! — заявил Рыжов с чувством. — Ты тоже классный пацан, Андрей! — Походу, Макар готовая! — хохотнула Маринка. Саша снова затянулась, для углубления ощущений с закрытыми глазами. И тут вдруг Рыжов стукнул её по руке. — Физрук! Атас! Одноклассники припустили вдоль ограды, Маринка в одну сторону, Рыжов в другую, а Саша замешкалась. Её так прибило, что даже оглянуться не было мочи. Так и замерла с догорающим косяком в руке. Поначалу появление физрука показалось ей галлюцинаций, то, что это не так, она поняла только, когда он вырвал у неё косяк. Коротко нюхнул, скривился, кинул под ноги, повёл кроссовкой туда-сюда. Саша представила, как он сейчас начнёт учить её танцевать твист — в любимой тётиной комедии была такая сцена. Но физрук учить танцу не стал. — Где ты взяла, эту гадость, Макарова? — сложив брови в одну линию, спросил он. — Рыжов угостил? — Сама на балконе выращиваю! — дерзко глядя ему в глаза, ответила Саша. — Ну, ну, смотрю, ты хорошо так покурила. Пошли, посидишь у меня! — Где, на коленях? — Саша залилась смехом, никак не могла сдержаться. Не прекратила она обхохатываться, даже когда на её запястье жёстко сомкнулись пальцы. Физрук почти сразу ослабил хватку, но руку теперь немного саднило. Желающих гулять по двору в столь промозглый день не нашлось. До чёрного входа в спортзал они добрались без приключений. Физрук, погремев ключами, завёл сначала в маленький зал для секций, затем протащил по тёмному коридору, в котором Саша чуть не растворилась, и наконец, толкнул в комнату, заваленную спортивным инвентарём. — Посиди здесь, пока у меня урок. Я тебя закрою. Вот вода, если захочешь пить. Он протянул бутылку с минералкой. Наконец-то успокоившаяся Саша её взяла, хоть и было лень. Любое движение теперь требовало невероятного напряжения сил. Саша присела на скамейку, оперлась спиной о неприятно влажную стену и вдруг одновременно с восторгом и ужасом поняла, что в неё проваливается. Атомы стены мешались с атомами её тела, и скоро она не могла понять, где начинается стена и кончается она. Длилось это, казалось целую вечность, но в какой-то момент послышался скрежет ключа. Физрук вошёл, шёпотом справился, как она себя чувствует. — Лучше всех, — ответила Саша-стена, — свет только выключите, глаза режет! Взвалив на плечо сетку с мячами, физрук направился к выходу. Наблюдая за ним, Саша прыснула. Дед Мороз. Свет погас, и она снова начала проваливаться. Её окружила темнота, но не холодная, как в последний месяц, а тёплая и удобная, словно материнское чрево; Саша растворилась, исчезла в ней. — Ну, здравствуй, наркоманка! — Физрук настежь распахнул дверь, и в комнату из зала влился сумеречный свет дня. — Здрасте, — попробовала на пригодность язык Саша. Он так плотно прилип к нёбу, что казалось, она не сможет больше им пользоваться. Но нет, смогла. То ли от травы, то ли оттого, что она задремала, вышло, правда, хрипло. Саша глотнула минералки. Язык отлип, но ворочать им совсем не хотелось. Хотелось, чтобы физрук снова оставил её в темноте, но у него, похоже, были другие планы. — И что мне с тобой прикажешь, делать? Саша сузила глаза, за плечами учителя маячили два силуэта: слева непрозрачный тёмный, справа — похожий на приглушённого солнечного зайчика, светлый. — Я думала, вы демон, а у вас за спиной ангел и бес. Один серый, другой белый, два весёлых гуся! Она зашлась смехом. Смех болью отдавался в горле и прессе, но остановиться не было никакой возможности. Вдруг в ноздри ударил резкий запах. Саша так круто отвернулась, что треснула шея. — На, нюхни ещё, — издевался физрук. — Не надо, я в порядке! — Саша боязливо закрыла лицо ладонями, но услышав удаляющиеся шаги, отняла их. Физрук включил свет, и остановившись в проёме, взглянул на свои старомодные часы. — Ну, что мне делать-то? К кому тебя вести? — вздохнул он тяжко. — Классная ваша, наверное, уже ушла, остаются завуч и директор. — Только попробуйте! — А то что? — Скажу, что вы тут меня зажимали! — Вот сучка! — Ну и зачем вы ругаетесь? — Что? Я молчал! — Правда? — смешалась Саша, она и сама не была уверена, что ей не послышалось. — Ещё нашатыря? — Не надо, может вы и вправду молчали, а говорил ваш бес… Физрук подошёл и снова попытался сунуть ей под нос едко пахнущую ватку. — Хватит! Я же пошутила! — Ваш класс меня достал! — высказался физрук, отодвигаясь. — Год только начался, а у меня уже две патологические прогульщицы — ты и эта ваша звезда — Филатова. Рыжов… знаешь, что он недавно учудил? Шорты с Семёновой при всех стянул. Ещё эта трагедия с его другом… — Очень удобно, что он погиб, правда? — Да что ты такое говоришь?! Жалко мальчишку! — Кто это сейчас со мной на связи, ангел или бес? — Опять ты за своё! Скажи, твоя тётя религиозна? — Причём тут она? — Ну, ходит в церковь? — Ну, ходит, — признала Саша, уже поняв, к чему он клонит. — Всё с тобой ясно, Макарова. — Откуда вы вообще узнали о тёте? — Интересуюсь, знаешь ли, трудными учениками. Нет, дети, конечно, все трудные, но ваша троица особенно. Кстати, ты в курсе, что у Рыжова ситуация аналогичная твоей? Тоже с дядей и тётей живёт. — Какое мне дело до Рыжова?! — Я думал, он твой мальчик. Это было уже совсем ни в какие ворота! Сашу даже затрясло. Думал он. И на кого! Когда она впервые пожаловалась на Рыжова тёте, не забыв показать его фото на фоне других одноклассников, та назвала его злобным чипиздышем. Так его Саша до сегодняшнего дня про себя и звала, если вообще о нём вспоминала. В последнее время ей было не до него. Кипя, она вдруг поняла, с чего физрук так решил, должно быть видел, как Рыжов задувал ей паровозики, со стороны это наверняка выглядело так, будто они сосались. — Нет у меня мальчика! — выплюнула она, думая, как долго физрук за ними следил. Если бы не действие травы, она давно сгорела со стыда, но сейчас отследила лишь лёгкий прилив крови к лицу. Усмехнулась про себя, может ей как Рыжову — каждый день курить? — Ну, друг… — Друзей тоже нет! — Как же так? — удивился физрук. — Так! — развела губы в улыбку Саша. Пусть не думает, что она очень уж страдает по этому поводу. Голос, правда, дрогнул, но это ничего, в его преклонные годы он мог этого и не расслышать. — Ладно, — потупился он, — надо, наверное, расходиться, а то действительно застукают тут нас, и чёрт знает что подумают. На первый раз я тебя прощаю. Но если ещё раз застукаю с наркотой, то сразу потащу к директору, так и знай! Может, я конечно совсем в людях не разбираюсь, но когда я тебя впервые встретил, то подумал, что ты приличная девочка. — Была такой. — И что с тобой случилось? — Вы снова начнёте совать мне под нос нашатырь. — Рад, что у тебя, наконец, включилось критическое мышление. — Он неожиданно тепло улыбнулся. — Вот этим вы взрослые от нас и отличаетесь, слишком полагаетесь на ум. — Надеюсь, ты тоже скоро повзрослеешь. Встать сможешь? Саша наткнулась взглядом на протянутую ладонь, но браться за неё не стала. Поднялась сама, дошла до двери, удивляясь тому, как её ноги несут, ноги кажущиеся настолько чужими, точно она взяла их напрокат. Вот если бы сейчас можно было воспарить над полом и плыть, повинуясь невидимой силе. Кажется, сегодня ей такое снилось. И куда эта сила её принесла?.. — По-моему, тебя не отпустило. Может вызвать такси? — Нет уж, спасибо, дойду сама. — А, мне кажется, не дойдёшь! — Может вы на своём драндулете меня подбросите? — обернулась она к физруку. Тот под её взглядом снова как будто смешался, отвёл глаза. — А где ты живёшь? — Район назову, но не больше, боюсь, как бы вы не сдали меня на руки тёте! — Именно это я и собирался сделать. Саша издала шумный вздох. Маринка была права — гондон штопанный! — Ладно, давай так, идёшь до ворот сама, а там я тебя забираю. — Боитесь, что нас увидят вместе? — В отличие от тебя я своей репутацией дорожу. До ворот Саша шагала не спеша, асфальт под ногами слегка проваливался, будто был только что уложен, а редкие встреченные ученики пугали своей плоскостью — картон, а не люди. Только деревья были объёмными, на ветру они точно дышали. И столько в них было нежности, что Саша мимоходом трогала кончиками пальцев протянутые к ней ветки. Уродливые школьные ворота она тоже тронула, всё ей теперь хотелось трогать, только так она могла себя уверить, что сейчас не спит. — Макарова! — глухо окликнул её успевший надоесть голос. — Залезай, только быстро. Саша нырнула в отворённую изнутри дверь, села, выглянула в окно, и ощутила себя провалившейся под землю — сидения в драндулете физрука располагались низко. Она, впрочем, не могла припомнить, когда садилась в машину в последний раз. У тёти с дядей денег на такси не было, единственным автотранспортом для неё были маршрутки, а в них сидения поставлены высоко. — Ты чего так долго плелась? Совсем ноги не идут? Саша заглянула в лицо снова не смотревшего на неё учителя. В машине было светло, не так как в инвентарной комнате. Она попыталась отыскать в глазах физрука то, что так испугало её на стадионе, но ничего пугающего не увидела. — Говори, куда тебя подбросить! — Знаете церковь у бывшего трамвайного кольца? — Ту самую, в которую ходит твоя тётя? — усмехнулся физрук. — Знаю, конечно, недалеко тут. Всю дорогу они молчали, Саша обменивалась атомами с креслом, физрук казалось, забыл, что можно прибавить скорость, ему даже раз просигналили. Наконец притормозил. — Вот церковь! Ты как? — Есть охота, умираю просто! — Мне ещё тебя прикажешь кормить? — Вы спросили, я ответила! — Ладно, надеюсь, завтра ты будешь в норме, и соблаговолишь-таки явиться на мой урок. Он у вас кажется последний по расписанию. — Это вряд ли. — Почему? Думаешь, плохо тебе будет? Почему ты вообще на мои уроки не ходишь? — спросил он с явной обидой. — Я вас боюсь! — Меня?! — поразился он. — С чего бы это? — Смотрели фильм «Отроки во вселенной», продолжение «Москва — Кассиопея», там ещё Смоктуновский играл? Наивный такой фильм, — выдала Саша на выдохе, боясь потерять нить повествования; сознание сделалось фрагментарным, мысли так и ускользали. И тут вдруг ей приспичило сообщить нечто, что казалось, имело сейчас первостепенное значение. — Знаете, самый распространённый косяк фантастических фильмов? В космическом вакууме там есть звук, хотя на самом деле звука в нём быть не может, по крайней мере, доступного человеческому слуху. А ещё там холод и темнота! Физрук, наконец, повернулся к ней, и она забыла, о чём только что говорила. Он был явно напуган. — Не знал, что нынешние подростки смотрят советские фильмы, — собрался он, наконец. — Я смотрю. Смотрела, — поправилась Саша. — Ну, так что, смотрели «Отроков»? — Да, кажется, смотрел. Давно, правда, наверное, ещё в год премьеры. — Там инопланетный командир один в один — вы. — Хм… надо будет пересмотреть. По молодости я этого сходства, сама понимаешь, мог не заметить. Но если я и похож на него, почему это тебя пугает? — Вы не поверите! — Ладно, иди, Макарова, надеюсь, ты всё же пересилишь себя, и начнёшь заниматься. Тебе особенно полезно много двигаться, выбивать дурь из головы. Саша хотела выйти, но ремень не позволил. Когда физрук его накинул, вспомнить не удавалось. — Защёлка там, сама справишься, — усмехнулся он. Саша вздохнула, двигаться по-прежнему было лень, но отсоединиться и впрямь оказалось, несложно, а вот с дверью возникли проблемы. Физруку пришлось открыть её самому. Выйдя, Саша поглядела на ноги, они были уже почти что свои. — И да, чуть не забыла, — спохватилась она, когда машина медленно покатила вдоль обочины, — не обращайте внимания на сны! — Сны? Саша не ответила, достаточно было, что её расслышали. Чеканя шаг, так ей, по крайней мере, казалось, она двинула в направлении дома. — Дойдёшь? — снова напомнил о себе физрук. — Да! Я в порядке! — отмахнулась Саша, стараясь держаться воображаемой прямой линии.