Чёрный мир. Книга 1

С досадой Андрей подумал, что вернулся домой не намного позднее, чем сходившие на историю одноклассники. Хотел Маринку к себе затащить, но она отвертелась. Сказала, что у неё скоро свидание, к которому надо быть трезвой как стёклышко. Андрей только однажды её парня близко видел, но этого хватило, чтобы понять, какой он мудак, зато при тачке и как любит повторять Маринка — «перспективный». Перспективный, фу-ты, ну-ты! Встречаться с кем-то только ради будущего, где будто бы всё будет в шоколаде. До тупой башки Маринки, похоже, не доходит, что никакого будущего может и не быть. Вспомнив Макса, красивое лицо которого, наверное, уже распробовали черви, Андрей замахал руками. Не дело это грузиться под шмалью. Под ней веселиться нужно, иначе она обидится, и будет делать грустным всегда. Андрей не знал, стоит ли верить той девчонке, которая ему это сказала, но в подобных случаях предпочитал не испытывать судьбы. В конце концов, суеверия родятся не на пустом месте. Он скривился от отрыжки. По обыкновению с косяка такой голод разобрал, что дотерпеть до дома не было никаких сил. Андрей завернул в ближайшую к школе закусочную, где сжевал истекавший жиром беляш. Теперь от него тошнило. Так Андрею, точно герою его любимого анекдота про отравление овсяным печеньем, по крайней мере, хотелось думать. Проблему можно было решить, пощекотав себе гланды, но Андрей как всегда это дело оттягивал — не нравилось ему как после рвоты в горле свербит, и во вдыхании маслянистого запаха не успевшей перевариться пищи, удовольствия было мало. Хотя к другим своим запахам он относился терпимо, вот и сейчас стянув футболку, попеременно занюхал подмышки. Застарелый пот на спутанных волосах благоухал точь-в-точь как котовые метки, но Андрею этот запах нравился. Было в нём что-то будоражащее, тот самый teen spirit, о котором пел Курт. К тому же воняя, Андрей чувствовал себя настоящим, не таким, как его надушенные, но насквозь пластмассовые однокашники. Макарова правда, сегодня удивила, — настоящую панкушку дала! Вспомнив, что её сцапал физрук, Андрей ощутил укол беспокойства. Не сиделось же этому гондону, как его зовёт Маринка — вот от неё пахнет, пахнет женщиной, — у себя в зале. Полномочия ему, что ли расширили? За отдельную плату вокруг школы шнырять? Вот и думай теперь, сдала ли его Макарова. Позвонить бы ей, выяснить, а то ведь до завтра мучиться придётся. У старосты номер, конечно, есть, но он ей ни в жизнь не позвонит, да она и вряд ли теперь ему ответит. Припомнив её труселя в розовый цветочек, Андрей покатился со смеху. Отсмеявшись, решил, что завтра же спросит у Макаровой телефон и контакты — в классном чате он её никогда не видел, но понимал, что она должна быть в сети. «Если она, конечно, не ограничивается просмотром Рентв», — от этой мысли Андрей снова смеялся до слёз. Да нет, она точно что-то гуглила. «Живи быстро, умри молодым», — припомнил он. — Оставь красивый труп, — пробормотал уже вслух, и тут же перед внутренним взором снова возник Максим в гробу. Нет, так дело не пойдёт, лучше думать о Макаровой. Ещё недавно он бы и в сторону этой стукнутой не посмотрел, но сейчас она его привлекала. Приятно было вспоминать, какой она была неопытной, и какой терпеливый учитель вышел из него. Вот бы её ещё и другому выучить… «My libido, Yay!» — отозвался Курт в голове. Улыбнувшись его портрету на стене, Андрей легонько тронул ширинку. И тут вспомнил, что терпения его на самом деле хватило ненадолго. Он собирался задуть ещё один паровозик, когда увидел в глазах Макаровой такое, что без промедления отдал ей косяк. Что это было? Неужели он как в первые разы при курении травы галлюцинировал? Как ни старался, Андрей не мог вспомнить, когда с ним такое случалось в последний раз. Чтобы не просто изменение восприятия, а самые настоящие глюки, да ещё и до затяжки. Может, сказался эффект накопления? Вчера ведь тоже немного курил. Для себя он забивал самую малость, организм целого косяка мог и не выдержать. Не в последнюю очередь из-за этого Андрей боялся пробовать что-то крепче травы, а ведь с его маленьким бизнесом была такая возможность. Снова напали дурные мысли. А что если физрук на него настучит? Что тогда? Из одной тюрьмы попадёт в другую? Андрей вспомнил, что пошёл в старшие классы из-за Макса, не хотел с ним расставаться, да и дядька капал на мозги: «Не будь куском дебила, не повторяй моих ошибок, получи корку!» Можно подумать, дело было в ней. Старику отсутствие диплома нисколько не мешало. Вон какой коттедж благодаря бизнесу отгрохал. Теперь же в нём живёт дядька, пользуется всеми благами только по праву родства. Андрей наморщил лоб — никак не выходило вспомнить, кем дядька работал. Видно правы те, кто говорит, что трава ухудшает память. Дядька был то ли электриком, то ли сантехником, то ли тем и другим сразу, — не суть важно, главное, у него была работа, за которую чаще расплачиваются бутылкой, чем деньгами. И никогда ведь не пытался прыгнуть выше. Даже в мыслях, похоже, такого не держал. Вот у Макса уже с девятого класса космические планы наметились. Он нацелился разбогатеть на блогах, и в Америку свалить. Это реально были перспективы, не то что у унылого Маринкиного женишка. Почему тёлки такие дуры, особенно красивые? За Максом они должны были табунами бегать, а не за таким как?.. Как же его зовут? Как Андрей не мучил память, вспомнить не получалось. Наконец решил, что много чести для такого куска дерьма. Пусть будет просто «перспективный». Подмигнув Курту, Андрей снова вернулся мыслями к Макаровой. Вот она не дура, просекла, как крут Максим. Иначе с чего было убегать за ним прямо с урока? Правда после того рандеву у сортира, Макс сказал, что она совсем того, но кто знает, что он под этим подразумевал. Не про зелёных же человечков она ему втирала! Андрей, представив это, снова заржал. И вдруг осёкся. Вспомнил, наконец, что увидел в её глазах. Ну, точно галюн! Но исходящий от девчонки холод ему вряд ли померещился. Андрей всё не понимал, что она в последнее время трясётся, как суслик, а дотронувшись, понял. Сам с такой температурой он давно бы дуба дал. Захотелось её отогреть, ещё там, у гаража. Если бы не вмешался физрук, он затащил бы её — готовенькую прямо на этот купленный в угоду Максу, звёздно-полосатый диванчик. В воображении Андрея Макарова только поначалу была холодной и деревянной. Чем дольше он её ласкал, тем больше она оттаивала, пока не обратилась в горячую штучку. «My red bitch, Yay!» — воскликнул Андрей вслух. Позиции поменялись, теперь она была сверху. Насаживалась на него с всё убыстряющимся темпом. Андрею не хотелось до себя дотрагиваться, но фантазия вышла до того возбуждающей, что он был вынужден расстегнуть ширинку. Спустив в ванную, хотел заодно избавиться от тошноты, но не успел донести пальцы до рта, как почувствовал необоримую сонливость. Еле до дивана дошёл. Лёг и тут же отрубился. Проснулся от толчка изнутри. В заднем проходе адски пульсировало. Выровняв дыхание, Андрей припомнил, как во сне его подминало под себя что-то тёмное и настолько тяжёлое, что он никак не мог его сбросить. Не мог или не хотел? Временами ему кажется было даже приятно. Хотелось ещё. Больше и глубже, невзирая на боль. Боль была особенная, такую ему как будто ещё не приходилось испытывать. Во всяком случае, хотелось в это верить. Отогнав мысли об алкопати в бараке, Андрей вспомнил, как их с Максимом обозвали педиками. Тарасов — зубрила рахитичный! «Тарасов — пидорасов», с этой дразнилки, кажется, всё и началось. Он им и ответил. И Андрей ему тогда красиво так в глаз залепил. Он бы и по второму глазу дал, если бы не оттащили. И всё бы ничего, но у Андрея тоже порой проскальзывали подозрения в ориентации Макса. Очень уж холодно тот себя с девушками вёл. Да если бы на него так засматривались, Андрей бы был на седьмом небе, а Макс только и твердил, что ему сейчас не до отношений, что сначала надо школу с приличными отметками закончить. Андрей терпеть не мог зубрилок, но Максу рвение в учёбе прощал, знал, что у того не такие унылые планы на жизнь, как у прочих его одноклассников. Верил, что он в Америку уедет, но не верил, что сможет последовать за ним. Америка для таких крутых пацанов, как Макс. Что делать в ней такому убогому созданию, как он? — Макс, Максик! — всхлипнул Андрей в подушку. Собирался уже разреветься, но снова замутило, теперь уже нестерпимо, боялся даже до туалета не донести. Рвота до смерти перепугала — думал, кровь с желудка пошла. Только принюхавшись, вспомнил о вине. Сразу стало легче и не только физически, душа тоже поуспокоилась. Плохие мысли больше не терзали. Хороших мыслей, впрочем, тоже не было. На ум опустился благословенный тупёж, как это состояние Андрей про себя называл. К вечеру, впрочем, способность мыслить частично вернулась, Андрей начал подумывать о том, чтобы принять душ. С одной стороны не хотелось вонять перед Макаровой, у него на неё как-никак наметились романтические планы, с другой стороны, он боялся, что она заметит его старания. За домашки он так и не сел, последнее, что ему в эти тяжёлые дни хотелось — это учиться. От одной мысли об этом поднималась лишающая последних сил тошнота. Когда долго не получалось заснуть, он представлял, как встаёт и садится за учебник, помогало куда лучше распиаренного счёта овец. Вместо домашек он как обычно с ощущением лёгкого стыда присел за Симс — игру, в которую в классе не играл ни один пацан, зато играли многие девчонки. Слушая, как они её обсуждают, он с трудом сдерживал желание вмешаться, рассказать о своих персонажах. Некоторые из них повторяли людей из реала, и теперь у Андрея появилась мысль сделать подобие Макаровой. Он перешёл на страницу создания персонажей, но вдруг почувствовал, что его снова тошнит, теперь от переутомления. Попрощавшись с болванкой под Макарову, он захлопнул крышку ноута и повалился на диван. Сон, вопреки ожиданиям пришёл не сразу, Андрей успел порядком повертеться, когда же начал потихоньку задрёмывать, припомнил неприятную сцену из дневного сновидения. Плотность, что на него наваливалась, в какой-то момент отступила, и он почувствовал влагу между полупопиями. Первым делом, конечно, подумал на сперму, но поднеся к глазам измазанный в жидкости палец, различил в мутном свете окна что-то тёмное. Понятное дело следом он заподозрил, что обделался, но вязкая субстанция ничем не пахла. Сейчас, впрочем, ему подумалось, что нюх во сне часто сбоит. Не почувствовав однажды вони в школьном сортире, он даже понял, что спит. Андрей подтянул ноги даже не к животу, а к груди, настолько, насколько позволяли объятия с подушечкой. Не первый год он засыпал только так. Днем, правда, удалось задремать на спине, но это, как и последующее сновидение, было чем-то из ряда вон. Только прикрыл глаза, как перед ними выросла гигантская арка. Силуэт её угадывался по колючим звёздам кругом, под самой же аркой простёрлась непроглядная темень. Андрея со страшной силой в неё потянуло. Он находился на ничтожном расстоянии от входа, когда тело содрогнулось, выкинув его из сна. Сердце бахало как ненормальное. Казалось, что больше заснуть не выйдет, но бодрствовал Андрей недолго, всего через несколько секунд его снова засосало в сон. По счастью уже без арок.