Чёрный мир. Книга 1

Андрей ужасно досадовал, что так и не спросил номера Макаровой, можно было справиться, как она себя чувствует, и заодно рассказать о себе. «Если это ей, конечно, интересно», — думал он с обжигающей горло досадой. Не понравилось ему, как она на вопрос о физруке отреагировала. Неужели она втюрилась в этого старого пердуна? Было бы, впрочем, чему удивляться! В его старике вчерашняя школьница тоже ведь что-то нашла. И не похоже, что дело было в деньгах, как в один голос твердили отцовы родственники. Больше похоже на любовь, или скорее на болезненную страсть. Не будь её, Лена после расставания уехала бы из города. Но нет, зная, что бывший муж, мягко говоря, на ней свихнулся, она осталась. Андрей вспомнил, что незадолго до гибели старик обещал скорый переезд к морю. Андрея эта перспектива одновременно расстраивала и вдохновляла. Перед сном он представлял себя гуляющим по ослепительно белой набережной; то на закат смотрел через резные листья пальм, то встречал рассвет — солнце поднималось прямо из моря. Это было красиво, не то что здешние ебеня с набережной без тени и постоянно горящим тростником. Люди на море съезжались со всей страны, а не как тут разъезжались кто куда. Несложно, наверное, было найти единомышленников, и играть с ними по клубам в ожидании столичного продюсера. Но потом он думал о Максе, а как же их дружба? Будет ли он к нему приезжать, или всё их общение сведётся к видео-звонкам, а то и к переписке в мессенджерах? Деловой до безобразия Макс время на соцсети тратил исключительно с пользой, простую болтовню старался скорее свернуть, не раз вызывая у Андрея горькую обиду. Конечно, Андрей понимал, что с Максом ему не по пути, но всё же надеялся, что дружба продержится хотя бы до выпуска. И вот… ни старика, ни Макса, ни моря! Андрей как всегда в темпе похватал обед с кухни, на этот раз впрочем, окинув её заинтересованным взглядом: вдруг девчонку всё-таки получится затащить к себе. Кухня в коттедже была суперсовременная — со стальным гарнитуром, высоким, едва не упиравшимся в потолок холодильником, посудомоечной машиной, микроволновкой, духовкой, короче не кухня, а мечта! Первое время Андрей с неё буквально не вылезал, пытался готовить по роликам с ютуба. Поставит ноутбук на столешницу и колдует, нажимая по мере необходимости испачканным в муке пальцем на паузу. Сейчас эти воспоминания казались нереальными, списанными с чужой жизни. Ведь именно тут старик лишился половины черепа. Кухню, конечно, скоро отмыли до блеска, но Андрею казалось, что частицы извилин отца всё ещё витают в ней, что можно не заметив, ими пообедать. Ещё ему нередко мерещилось, что в одной из щелей застрял измазанный мозговым веществом шарик от подшипника. Такими пулями начинил ружьё старый ревнивец. И как только хватило ума! Мачеху не судили, старик по заключению следования, лишил себя жизни сам, но Андрей в этом сильно сомневался. С чего бы он тогда говорил о переезде, и зуб всего за день до самоубийства пломбировать ходил? Андрей прошёлся языком по многочисленным дыркам, у старика зубы были куда здоровее. Впрочем, ему было ради кого зубами заниматься, а зачем это нужно Андрею? Если сильно заболит, то можно сало за щёку заложить, или прямо в дупло закинуть обезбол на ватке. Войдя с тарелкой в комнату, Андрей привычно растерялся, — ставить посуду было уже некуда. Поставил на коленки, криво нарезал колбасу и хлеб. Впился ещё живыми передними зубами в полученный бутерброд. Или всё же есть, для кого? Пойми этих тёлок, особенно таких странных, как Санёк. Интересно, на что похожа её комната — круглая, с иллюминаторами и антеннами? Андрей фыркнул в колбасу. Тишина угнетала, не убирая тарелки с колен, он прилёг на спину, потянулся к ноутбуку. Рука не доставала. Он покосился на брошенный под дверью рюкзак. В одном из карманов лежал смарт, по которому он больше не дозвонится до Макса, и Макс в свою очередь не дозвонится до него. Андрей снова сел, слёзы тяжёлыми каплями забарабанили по тарелке, — колбаса сделалась неприятно влажной, но он всё равно продолжил её жевать. Всю сжевал и хлеб умял до последней крошки. Отставил освободившуюся тарелку на стопку успевшей зарасти плесенью посуды, встал, откинул половинку дивана. Кажется, там ещё оставалось немного водки. Ну, да, вот она родимая — отлил себе вчера из дядькиной бутылки, привычно заменив алкоголь водой. Обнаружив, что его запасы редеют, дядька устроил скандал, избить обещал, если ещё раз такое заметит. С тех пор Андрей всегда водку доливал. Пока вроде проносило. Дядька наивно думал, что прячет бутылки в такие места, где племянник их в жизни не найдёт, но Андрей его нычки выучил назубок. Глотнув водки, передёрнулся всем телом — ну и гадость, но как же после неё хорошо, тепло. Прикурил прямо на диване, но скоро встал, приоткрыл окно — в комнате и так дышать было уже нечем. Сел на подоконник, выставив ноги наружу, пошевелил пальцами. Носки настолько загрязнились, что шевеление не изменило их формы. Андрей опустил взгляд за стопы — второй этаж всего, при падении, конечно, ушибёшься, но вряд ли сможешь что-то себе сломать. Разве что повезёт свалиться прямо на маковку. В который раз спросил себя — как так получилось, что Макс забрался на высотку в одиночестве. Он же не уставал повторять, что подстраховщик нужен обязательно. И опять же не впервые, памятуя о кончине старика, Андрей задумался, а был ли это несчастный случай. Что если Максу жить расхотелось? Америка и море, учёба и зубы, вроде у обоих родных ему людей были планы, а итог-то один! Знал ли он на самом деле Макса? Если так посмотреть — не очень-то он его в свой мир пускал. Андрей, впрочем, поступал ровно так же, утаивал от друга печальную часть своей натуры, порой прямо-таки выдавливая из себя так нравившийся Максу позитив. Даже после гибели старика старался держаться. Всю ночь, бывало, прорыдает, а Макса встретит улыбкой. За теплом от водки, Андрей не сразу заметил озноб, когда соскочил в комнату, его уже вовсю колотило. Он пошагал в душ, только под ним, кажется, можно было согреться. Не успел открыть горячую воду, как обожгло — Бояркин назвал его торчком! С чего бы это? Унюхал запах шмали или застал за минированием? Андрей пару раз замечал его на пробежке в том самом леске, где оставлял закладки. Он вспомнил, как провожал Бояркина взглядом полным зависти. Вот бы ему родиться таким! Макс тоже был не мелким, но никого, за вычетом, пожалуй, Макаровой, не устрашал, а к Бояркину никто не решался сунуться, да что там, ему даже слова поперёк сказать боялись. От отсутствия внимания такой красавец конечно тоже не страдал. Правда, Андрей знал лишь об одном его романе. Маринка с ним недолго встречалась в девятом классе. «У него один спорт на уме», — зло заявила она после расставания. — «Пусть себе такую же дуру — спортсменку ищет!» Они до сих пор мило общаются, но Маринка вряд ли стала бы его сдавать, как-никак не раз курили вместе, а вот отклониться от тропинки Бояркин мог легко! Затаился за деревом и проследил. — Чёрт, чёрт, чёрт! Андрей несколько раз стукнулся лбом о холодную плитку. Надо будет не курить пока, и на работу не соглашаться. Небольшой запас травы у него имеется, перебьётся пока. С деньгами хуже, но что теперь поделать, придётся затянуть пояса. И помириться с Бояркиным край как нужно, он, конечно, тот ещё мудила, но мудила опасный. Взгляд сам собой скользнул к бритве. Андрею нравилось представлять, как он разом решает все свои проблемы. И не только представлять, но играться. Так вышло с тем самым ружьём, что отстрелило старику полчерепа. Игрался Андрей с ним ровно за год до рокового события, в новогоднюю ночь. Он остался тогда в доме один. Упиваясь слезами, ходил из комнаты в комнату, пока не набрёл на ружьё. Оно было разобрано, но даже в таком виде вызывало трепет. Щупая его, Андрей вспомнил недавно просмотренный фильм о Кобейне. Выбранный им способ ухода из жизни одновременно манил и отвращал. Андрей поискал фотографию трупа Курта и найденное — неважно был это фейк или снимок сделанный полицией — надолго лишило его аппетита. И всё же способность нажать на курок внушала ему немалое уважение. Андрей сильно сомневался, что у него на такое хватит духу. Проще простого представить расставание с жизнью, но сделать настоящую попытку, победив инстинкт самосохранения… на такое способны немногие! В ту ночь он сел на край кровати и открыв рот, загнал в него дуло. Не сразу на такое-то решился, хотя это ничем, кроме разве что стоматитом ему не грозило. Прикосновение к холодному дулу, мгновенно отозвалось в штанах. Там же, на краешке кровати, на которой как знал Андрей, перебывало немало женщин, он чуть впервые наяву не кончил. Когда позвонил старик, еле успел убрать ружьё в чехол, а член в ширинку — расстегнул её, чтобы не было тесно. Старик извинился за то, что встретил Новый год с друзьями. — Но я же всего на час опоздал! Можем встретить по другому городу! — рассмеялся он. Андрею было не до смеха, настолько унылого Нового года он ещё не знал. Со стариком посидел совсем недолго, как только тот принялся названивать своим многочисленным друзьям, стащил со стола шампанское и удалился к себе. Пил из горла и танцевал в темноте. Хотелось поскорее вымотаться и заснуть. Вот и сейчас неплохо было бы заснуть, но сна не было ни в одном глазу, зато настроение, будто с той ночи списано — хуже некуда. «С ружьем было бы брутальнее», — успокаивал себя Андрей привычными мыслями, — «но ванна полная крови тоже ничего». Он представил себя во всём чёрном на красном фоне. Ну, разве же не красота! Хотя шагнуть с высотки тоже было бы неплохо. Можно прямо как во снах испытать чувство полёта, пускай и недолгое. Андрей опять расплакался, настолько сильно стало себя жалко, да и о Максе снова вспомнил, теперь не без зависти. Мылся долго, лицо успело опухнуть не только от слёз. Когда Андрей глянул в отчищенный от пара кусочек зеркала, то даже не сразу себя узнал. Ещё и глаза изменились, из светлых, — как ему не раз говорили, цвета неба — сделались непроглядно чёрными. Испугалось только тело, вмиг заморозилось, наэлектризовалось, сознание же осталось спокойным — Андрей встретил черноглазое отражение, как старого друга.