Чёрный мир. Книга 1

— Санёк, прикинь, Бояркин в больницу попал! — такой новостью встретил Рыжов Сашу у входа в школу. — Не знаю подробностей, но он лежит с переломом правой руки, той самой, которой запульнул в тебя мячом. Бог есть, Санёк, бог есть! Рыжову было настолько весело, что он отплясывал на месте. Саша же стояла как громом поражённая. На Рыжове были кипенно-белый свитер и чёрные со стрелками брюки. Прилизанные волосы золотом сияли на солнце. Саша и забыла, что он — блондин, по вечно грязной шевелюре этого было не видно. Только тяжёлые ботинки напоминали о прежнем однокласснике, но и те были как новые. А ещё от него не пованивало как обычно, а пахло терпким, с нотой цитруса парфюмом. Перемена была столь разительной, что Саша даже не поняла, что он говорил. — Что с тобой случилось? — наконец собралась она. — Тебе не нравится? — Рыжов одарил её гагаринской улыбкой. — Не то чтобы не нравится, просто это не ты! — Трудно менять сложившееся представление о человеке, правда? Утреннее солнце обращало глаза Рыжова чистой бирюзой, но сейчас из них исчез весь цвет, всего на мгновение, но этого хватило, чтобы Саша попятилась. Совсем вылетело из головы, что остановилась она у самого края лестницы. С коротким «ой», она соскользнула с площадки, но по-настоящему ужаснуться не успела, её вдруг кто-то подхватил. — Осторожнее, тут же гранит, можно шею себе сломать! — прозвучал встревоженный голос физрука. Он поставил её обратно на площадку, точно ребёнка — легко и аккуратно. Саша боялась обернуться и на дверь посмотреть боялась — там, наверное, ещё стоял тот чужой. Оставалось только упереться взглядом в обувь. — Как вы тему, Всеволод Анатольевич! Нет, он не стоял, он подошёл! — Сам удивляюсь, Андрюша. Страшно подумать, что случилось бы, если я хотя бы на минуту задержался! Что это, кстати, с тобой, сегодня? Прямо не узнать! Сердце казалось, сейчас выпрыгнет, Саша кинулась в сторону, и каким-то чудом опять не упав, сбежала по лестнице. — Куда ты, Саша? — окликнул её физрук. — А уроки? Только бы не стали догонять, господи, только бы не стали, молила она, наращивая темп. Теперь она точно бежала так, будто от этого зависела её жизнь. После случая на лестнице Саша каждое утро делала вид, что отправляется в школу, но на самом деле не покидала пределов двора. Выглядывая из-за гаража, дожидалась, когда уйдут на работу дядя с тётей, и возвращалась в квартиру. Занятия у репетитора, правда, посещала — тётя за тот первый пропущенный раз, чуть шкуру с неё не содрала. Саша клятвенно пообещала, что больше просыпать не будет, и клятву пока держала, хотя добраться до репетитора было тем ещё испытанием. Уже дважды она наткнулась на Рыжова. В первый раз он её как будто не заметил, или скорее сделал такой вид, а вот во второй проводил до самого дома репетитора. Ну и страху же она натерпелась, а Рыжов ей ещё улыбочки издали слал. Час еле отсидела, а потом пришлось договариваться с женщиной. «Я вам деньги обязательно отдам, но сейчас мне нужно на такси, чувствую себя просто ужасно». Репетитор предложила вызвать скорую, не без труда Саша её отговорила. В такси и вправду сделалось плохо — скрутило живот. Выходить из машины боялась, всё казалось, Рыжов поджидает её в подъезде, пришлось звонить тёте, благо, та оказалась дома. Выдавила сквозь зубы, что живот заболел. И ведь не врала ни в единой букве. Жаль, с животом нельзя было уйти на больничный. Думала задействовать в получении справки свой странный озноб, но температура в дни прогулов как назло сделалась нормальной. Она снова грезила переводом на надомное обучение. Как хорошо было бы больше никого из однокашников не видеть, не мучиться ранними просыпаниями, не думать, как выглядишь. Не учёба, мечта! Придётся, правда, встречаться с учителями, но это как выяснилось по занятиям с репетитором, вполне возможно перетерпеть. За годы учёбы она не раз заводила об этом речь, но дядя с тётей были против, считали, что ей надо быть в коллективе, верили, что школе у неё куча друзей. И откуда только вера такая взялась — ни разу ведь никто к ней не зашёл, не позвонил! Саша поморщилась, поняв, что некоторое основание для такой веры всё же было. До девятого класса она дружила с заикой с параллели. Познакомились они, правда, не в школе, а во дворе, в дни летних каникул. Тётя не знала, как выгнать Сашу дома, досада её брала, как та проводит юность. — С книжкой в старости ещё насидишься! Самое лучшее время жизни у тебя сейчас, а ты на что его тратишь? Хоть бы просто вышла, воздухом подышала! Саша выглянула из окна, к середине знойного дня детская площадка приятно обезлюдела. — Хорошо, схожу! — согласилась она, но книжки не бросила, вышла прямо с ней, заломив разворот, на котором остановилась, пальцем, — закладки у неё вечно терялись. Села на прикрытых тенью качелях, и так глубоко ушла в повествование, что выпала из времени. Пока читала, солнце передвинулось, теперь оно нестерпимо жгло коленки. Надо было пересесть, но Саша как обычно не могла сделать над собой усилие, к тому же в книге сейчас описывался самый напряжённый момент. Мысль о «коленках-гриль» совсем отошла на задний план, когда на них вдруг упала спасительная тень. Представилась Светой. Разговорились, нашёлся общий интерес. Как и Саша Света почитывала фантастику, вернее сметала с библиотечных полок всё, в том числе и фантастику. Поход в библиотеку, в которую она уговорила записаться и Сашу, был единственным её развлечением. Ничего не стоил, и не требовал длительного общения. Света порой заикалась так сильно, что даже у Саши сдавали нервы, что говорить о тех, кто не привык к такой особенности. Как и Саша Света росла без отца, но не всё время, он ушёл из семьи, когда ей исполнилось одиннадцать. Отец её до заикания и довёл, но Света отзывалась о нём только положительно, скучала по нему — оставшемуся в другом городе. Саша не понимала её, бросил такую ораву, — у Светы были два младших брата. Мать горбатилась на нескольких работах, но её зарплаты едва хватало, чтобы оплатить счета и не дать детям опухнуть с голода. Саша не любила ходить к подруге, очень уж вонял жир, на котором в семье готовили — его мерзким запахом даже пропитывались книги, которые Света брала на прочтение. Но это конечно не было единственной причиной. Когда издёрганная зарабатыванием денег мать возвращалась домой, то прямо с порога начинала кричать на детей, и Саша боялась, что на неё она тоже сорвётся. Впрочем, и до её появления посиделки у Светы редко доставляли ей удовольствие. С тех пор как она проговорилась о трудностях в Светиной семье, тётя не разрешала ей выйти, пока не наполнит карманы сладостями. Саше не жалко было ими поделиться, только вот мальчишки за шоколадные конфеты бывало, дрались ни на жизнь, а на смерть. Ещё они были без комплексов, могли прямо при ней рыгать и пукать, а стену над их кроватью украшал гобелен из засохших соплей. Наблюдая всё это, Саша каждый раз благодарила мироздание за то, что живёт не с братом, наверняка он был точно таким же, а то и похлеще, с его-то диагнозом. После девятого класса Света поступила в кулинарный техникум, и уже в начале первого курса встретила там парня и новую подругу. Звали её как будто Танькой, Саша теперь уже не помнила, хотелось выкинуть из памяти всё, что было с ней связано. Света предложила дружить втроём, но из этого ничего не вышло. Новая подруга вышучивала Сашу до того злобно, что нередко доводила до истерик. Истерики впрочем, были отложенные, Саша старалась не показывать, что уязвлена, поэтому долго оправдывала ни разу не пытавшуюся защитить её Свету. Последней каплей стал уже своевременный взрыв. Саша ждала, что сейчас-то её поддержат, но Света только рассмеялась. Тут уж Саша решила, что с неё довольно. Свете явно лучше без неё. Порой Саша встречала её — жили-то буквально через дом, но всегда в таком случае переходила на другую сторону дороги. Как говорится, с глаз долой — из сердца вон! Конечно, она могла попробовать ещё с кем-нибудь сдружиться, хотя бы с Катей и Ариной, но обжигаться снова не хотелось. Катя с Ариной уже дружили, Саша, влившись в их компанию, была бы третьей, а третий, это она усвоила чётко, в отношениях лишний. Который вечер она проводила за просмотром сериалов, ругая себя за то, что могла бы потратить эти часы на учёбу, по одной только литературе уйму всего надо было прочесть. Она пыталась, но в голове ничего не укладывалось, даже аудиокниги слушать не выходило. Пару минут она понимала, что говорил чтец, но после голос обращался в белый шум. Расслабленный просмотр сериалов, вот всё на что хватало внимания и сил. В субботу она воткнулась в серию ещё в четыре пополудни. День стоял настолько хмурый, что казалось, давно вечер. Вдруг в дверь забарабанили. Саша не сразу поняла, откуда звук, в сериале как раз стучали в дверь, но сцена закончилась, а стук не прекратился. — Шура! О, нет! Неужели классная позвонила?! В первый же день прогула Саша скинула смс Семёновой, просила в нём передать Елене Васильевне, что она приболела, и что звонить ей не нужно. Просьба её, судя по всему дошла. Но сколько так могло продолжаться? Саша поставила сериал на паузу, включила лампу, на подгибающихся ногах добралась до двери, повернула задвижку и застыла. В проёме высился физрук. — Какого?.. — Саша поперхнулась воздухом. — Здравствуй, Саша. Могу я с тобой переговорить? Где у тебя здесь выключатель? — Вы должны сказать, да будет свет, — пробормотала Саша. — Что? — Воздеть руки и сказать, да будет свет! — почти прокричала она. — Что это с тобой? Только сейчас она заметила, что физрук сам напуган, в глаза она ему посмотреть не решилась, но пальцы на его красивых ладонях слегка подрагивали, и в голосе не было твёрдости. — Зачем вы пришли? — Я же сказал, хочу с тобой переговорить, — он перешёл на шёпот. — Можно? — Почему шёпотом? — Боюсь, твоя тётя посчитает меня сумасшедшим. — С опасливой резкостью, он оглянулся на дверной проём. — Э-э, ладно, присаживайтесь, — предложила Саша, но когда закрыла дверь, физрук ещё стоял — заворожённо смотрел на глянцевито поблёскивающую под лампой карту созвездий. Саша метнула взгляд на компьютерный стул, чем он только не был завален, да и в целом в комнате царил страшный бардак. Хорошо ещё, что она вчера собрала всё бельё. Если бы на полу валялись грязные трусы, можно было бы сразу убиться. — Да присаживайтесь вы! Хотя бы… на кровать! Физрук робко присел на краешек кровати, Саша подпёрла задом подоконник. — Даже не знаю с чего начать… — Он вцепился пальцами в простыню. — Я хотел к психиатру идти, но вдруг вспомнил тот наш разговор. Ну, когда ты была под наркотиками… Нет, к психиатру я, конечно, пойду, но сначала, мне подумалось… Первоначальный испуг прошёл, теперь Сашу до краёв наполнило раздражением. Да как он посмел к ней войти?! Знал бы он, что уже входил в эту комнату, и чем это всё кончилось. «Нет, это был не он», — призвала она себя к благоразумию, — «симбионт просто пользовался его внешностью, точнее внешностью инопланетного командира». — Глаза! — воскликнула она. — Что, глаза? — испуганно отозвался физрук. — Чёрные, как смола, вы видели их? — О, да, я их видел, — выдохнул он. — В зеркале. Когда брился. Что это, сумасшествие? — Если и сумасшествие, то коллективное, я тоже их видела, и тоже в зеркале. — И что это? — Физрук передёрнулся. — Не что, а кто! Симбионт! — Это ещё кто? Саша едва удержалась оттого, чтобы кинуть в лицо учителя — вы! Боясь встретиться с ним взглядом, она смотрела как бы сквозь него, краем глаза отмечая обрисованный светом силуэт, но от этого было несильно легче — точка зрения то и дело смещалась на кладовку, где он лишил её девственности. То, что это случилось во сне, а не наяву, понималось только умом, ощущения твердили об обратном. — Он приходит через сны, или они приходят, не знаю… Я вас предупреждала насчёт снов. — Да, как будто с этого всё началось. Странный сон… Господи боже, я говорю как помешанный. — Сверкающая тьма! Таков его настоящий облик. — Я не понимаю, о чём ты говоришь. — Может, потом поймёте! Какие у вас ещё симптомы? Мёрзнете? — Да, стал мёрзнуть в последнее время, ты знаешь, я всегда любил холод… — Даже плавали в конце сентября. — Верно, — удивился он. — Откуда ты знаешь? — Видела вас. Не помните такого усатого рыбака? Вы рядом с ним выплыли. — Нет. Я признаться, рыбаков особо не разглядываю. Нервируют они меня, пока плывёшь, так и, кажется, что зацепят крючком. — Ну вот, одним из этих рыбаков был мой дядя, и я там была, но увидев вас, сбежала. — Снова? — в голосе послышалась улыбка. — Так ты сбежала от меня трижды? — Нет, последний раз был не из-за вас, вернее не только из-за вас. Меня напугал Рыжов. Он преследует меня! Всюду его теперь вижу. Вы как будто тоже преследуете. Как вы попали в школу? Может, расскажете о себе? А то я не пойму, кто вы такой. — Я тоже уже не пойму, — шумно вздохнул он. — Тебе биография моя нужна? Забыв, что физрук тоже на неё не смотрит, Саша кивнула. — Ну ладно, попробую рассказать. Родился я здесь, в обычной семье. После школы поступил в мореходку. Служил на Севере, на атомной подводной лодке. — Как с вашим ростом вас туда взяли? — В начале службы я не таким высоким был, мужчина же растёт примерно до двадцати одного года, а тогда на подводный флот ещё набирали срочников. Мне сразу полюбился Север, его суровая природа, все эти камни, покрытые лишайником, прозрачная вода, вздыбленное ветром море. А какая там богатейшая палитра не цветов, а оттенков, ты бы видела! Мечтал до капитана дослужиться, но женился, и как это часто у нашего брата бывает, молодая жена приревновала меня к морю. Отслужил своё и вернулся домой. Скоро мы развелись, но на Север я больше не вернулся. Получил второе образование. Уже высшее. Ты знаешь, наверное, многие бывшие спортсмены в тренеры и физкультурники идут, а у меня был первый разряд по плаванью. Собственно плаванью я и хотел учить, но в те годы это денег не приносило, а я тогда уже во второй раз женился. Работал то тут, то там. Как мы с женой ни старались, детей не появлялось. В конце концов, взяли мальчика из приюта. Он только на несколько лет тебя старше. — Агапит? — невольно ввернула Саша. — Нет, Тимур, — усмехнулся физрук. — «Отроков во Вселенной» как ты уже поняла, я пересмотрел. Ты права, я похожу на того актёра. Но объясни, пожалуйста, почему это тебя пугает? — Лучше рассказывайте дальше, — смешалась Саша. — Потом я овдовел. Сын хотел учиться только в столице, но в тот ВУЗ, куда он собрался, было непросто попасть. Только с третьей попытки получилось. Я к нему скоро перебрался, терять-то казалось, уже нечего. Думал, закреплюсь, заживу, наконец. Но тут с отцом случился удар. Саша терпеть не могла выслушивать вздохи взрослых по прошлому, дядя как начнёт ныть, так впору вешаться, но то, что говорил физрук, особенно его последние слова, её взволновало, она ведь тоже часто думала о том, чтобы уехать. — Столица? Она, правда, есть? Это не сон? — хрипло спросила она. — И не только столица, Саша, но и Север! Только что же о нём распинался! Хотя Север мне и самому давно уже кажется сном… — А что насчёт школы? — Ну, — совсем поник он. — Сама понимаешь, на пенсию отца не очень проживёшь. Все неудачники идут в школу, так вы считаете? Раскопал я свой диплом, и пошёл. — Вам надо из школы уйти! — Почему это? — Мне кажется, мы носители вируса. Можно назвать его сверкающей тьмой… Да, подходящее название… — Не могу я уйти в начале учебного года, и ты не можешь! Почему, кстати, я тебя в школе не вижу? У старосты спрашивал, она сказала, что ты заболела. — Нет, болела я в школе, а сейчас я в порядке. Нет озноба и наплывов тьмы на глаза. — Наплывов тьмы? — Физрук часто задышал. — Я чуть в столб из-за этого сейчас не въехал! Сашу вдруг осенило: — Думаю, со Смирновым было то же. Никакой это не несчастный случай! Рыжов, кстати, тоже носитель. — И он тоже? — А то вы не заметили перемены в нём! — Я думал, мальчик просто в тебя влюбился. Он так смутился, когда я спросил его, что с ним произошло. Ничего мне не ответил. Но я от него не отстал, поинтересовался, не связано ли это с тобой. — И что? — Он вдруг кинулся за тобой вслед. Но как я понимаю, не догнал? Ну, ты и бегаешь! Тебе надо подумать об участии в олимпиаде. Как раз скоро буду набирать на неё детей. Пойдёшь? — Ой, ну хватит вам! В маршрутку я впрыгнула! В дверь вдруг стукнули. — Шура! — позвала тётя. — Волнуется, — напрягся физрук. — Ладно, я пойду. Ты номер мой, пожалуйста, запиши, как соберёшься с мыслями, звони. Я почти ничего из твоих слов не понял. Да и если что… Саша снова вспыхнула, что бы ни случилось, звонить учителю она вряд ли отважится. — Шура! — снова напомнила о себе тётя. — Идите! — нервно подогнала физрука Саша. — А номер? — Лучше запишите мой. Он достал мобильник, и Саша с трудом удержалась оттого, чтобы не фыркнуть — Маринка оказалась права. Быстро продиктовала номер. — И к Рыжову загляните! Можно даже сейчас. — Я его адреса не знаю. — Мой-то узнали! — Случайно. — То есть? — оторопела Саша. — Я мимо церкви проезжал, когда чуть в столб-то не въехал. Остановился, и вдруг вижу, женщина из ворот выходит. Стягивает на ходу косынку, а под ней волосы в точности как у тебя — тёмно-рыжие. Я как видишь, в трико, наверное, из-за него она меня спросила, не учитель ли я физкультуры у Александры Макаровой. Услышав твоё имя, я страшно разволновался, до последнего надеялся, что это совпадение, но женщина с рыжими волосами привела меня к тебе. — Волосы у тёти крашеные, — пробормотала Саша в ужасе. — Так она светлее. А что вы у церкви-то делали? Живёте вроде в другой стороне. — Ну… — заёрзал он. — Ты не подумай, я неверующий… вернее агностик… — Интересно стало, как посещение такого места отразится на вас? Понимаю… — Шура! — не унималась тётя. — Идите уже! Физрук встал. — До свидания, Саша. Саша пробормотала что-то нечленораздельное, привычно стыдясь того, что чувствует себя в общении, как слон в посудной лавке. Но зря она надеялась, что кошмар на этом закончился, как только физрук вышел из квартиры, в комнату ворвалась тётя — взгляд исподлобья, руки в боки. — И что это такое было, а? — Что? — растерялась перебравшаяся на кровать Саша. Ноги от стояния и нервов порядком одеревенели. — Сидели в потёмках, говорили шёпотом! У вас роман, и в школе об этом узнали? Поэтому он так напуган? Подумать только, я сама его привела… — Господи, нет! Как тебе такое в голову-то взбрело? — Ты меня за дуру держишь? Тётка твоя не вчера родилась! Сначала ты прогуливала физкультуру, называя бредовую причину… Думаю, он к тебе с первого же урока начал клеиться, а потом наверное ты сама им увлеклась. Ты с ума сошла, Шура! Сколько ему лет? Он мой ровесник или ещё старше? — Да откуда же мне знать! — Как далеко у вас зашло? Вы уже спали? — Господи, хватит нести этот бред! — Ты единственная у него такая, или есть девочки помладше? — Ты уймёшься? — Нет, я к директрисе пойду, вызнаю, были ли на него жалобы от других родителей. — Валяй, — не выдержала Саша, — подмочишь репутацию невинному человеку. — Невинная здесь ты! — Вот как? Только сейчас же не была! — Ты вообще понимаешь… Оставаться наедине с бредящей тёткой больше не было сил. Саша вылетела из комнаты, содрала с вешалки куртку, всунула ноги в кроссовки. — Куда ты собралась? — К пенсионеру своему! — Вернись, кому сказала! Но Саша уже бежала вниз по лестнице, от злости перепрыгивая через три ступеньки. Даже не заметила, как до первого этажа добралась. Открыла дверь, а там уже не зарядившая с самого утра морось, а дождь с пузырями. Но вышла, натянула капюшон, и пошагала, куда глаза глядят. Так ей, по крайней мере, казалось. На самом деле, она целенаправленно шла к церкви. И только придя к ней, осознала, что не наврала тёте — была надежда, что физрук не уехал. Её мучило, что самое главное она ему не сказала. Он один раз уже чуть не въехал в столб, надо было его предупредить, чтобы больше за руль не садился. Умная мысля приходит опосля, вспомнила она любимую присказку Светы. Или она знала, что сказать, но постеснялась? Ну, конечно, же! В тот момент она как раз перескочила на Рыжова. А всё почему? Боялась, физрук подумает, что раз она о нём беспокоится, значит влюбилась. Господи, какая же она дура! Даже если и так, то, что с того? Люди влюбляются друг в друга. «Так-то люди, а ты инопланетянка», — с интонацией Смирнова напомнил внутренний голос. Шоссе обратилось озером с кипящей церковью. Ещё вечер не наступил, а создавалось полное впечатление, что сейчас три часа ночи — в какую сторону ни глянь — ни одной машины! Обшарив карманы, Саша поняла, что забыла смартфон. В другой раз она бы и внимания на это не обратила, но теперь ей было, мягко говоря, не по себе, ведь физрук записал её номер. Что если он уже позвонил, а ответила тётя? Он и так напуган донельзя, а тут ещё эти тупые подозрения. Надо было возвращаться. Нервная тряска прибавила скорости, Саша уже не шла, а летела через лужи. И тут вдруг почувствовала на себе чьё-то внимание. Отняла взгляд от ног, и увидела Рыжова. Он стоял от неё всего в трёх метрах, как и в прошлый раз с улыбкой до ушей. В ступоре Саша находилась недолго. До подъезда всего сотня метров, можно попытаться добежать, тем более она прихватила ключи, не придётся ждать у домофона. Теперь она уже не обращала внимания на лужи, прыгала прямо в них, чувствуя, как брызги противной влагой оседают на джинсах. Рыжов буквально дышал ей в спину, но у домофона Саша оказалась первой, приложила пятак, но дверь открылась не сразу. Этого мгновения хватило, чтобы мальчишка её нагнал. Ей бы обернуться, садануть его по яйцам, но смелость разом испарилась, всё, что она смогла, это проскользнуть в отворившуюся дверь. Попробовала было оставить Рыжова на улице, но он крепко вцепился в рукав. Почти повиснув на поручне, она рвалась вверх, но Рыжов мешал подняться. Наконец ей удалось достичь площадки первого этажа. О том, чтобы войти в лифт, Саша не думала — и так-то редко им пользовалась из боязни застрять или встретиться с соседями, а тут был Рыжов. В намерениях его сомневаться не приходилось, он так и льнул к ней. — Санёк! — выдохнул в ухо. Ледяные и мокрые, как у лягушки пальцы бесцеремонно полезли под куртку. Поработав локтями, Саша, было, выскользнула, но тут Рыжов казалось, приблизился рывком, без помощи ног, как то существо из сна. Саша хотела вскрикнуть, но ничего не вышло, голос вдруг пропал. Рыжов развернул её лицом к себе, схватил за руки и нажал большими пальцами на запястья. — Мои глаза — твои глаза! Саша вдруг обмякла, но не упала в обморок, а как будто задремала. Откуда-то издали, точно бы из другого мира донёсся звук спускающегося лифта. Рыжов, целуя её покойницкими губами, пытался засунуть руку в джинсы. Намокшая ткань облепила ноги, но не пах. Ледяная рука скользнула к лобку, и тут створки лифта отъехали в стороны. — И где её искать? — послышался голос дяди. Саша хотела крикнуть: «Я — здесь», но это было равно отправке сигнала из сна. Дядя с тетей, не заметив ни племянницы, ни её одноклассника, поспешили к выходу, и тут Саша к своему удивлению сумела выдавить стон. Рыжов отпрянул в сторону, и прошмыгнув мимо родных, выбежал из подъезда. Когда подошли дядя с тётей, Саша осела на пол. — Что с тобой, Шура? — спросил дядя. Она только махнула рукой.