Чёрный мир. Книга 1

Проснулась Саша только после обеда, сколько тётя не колотила в дверь, добудиться её не смогла. «Ты в село же собиралась ехать!» Этот окрик Саша помнила, но не знала, приснился он ей или проник в сон из яви. Только по деньгам в прихожей поняла, что тётя вправду ей это кричала. Саша прочла сообщения и даже отправила одно — беспокойному физруку. Завтрак, по времени совпавший с обедом, влез через силу. Мутило от мысли, что придётся встречаться с отчимом, но не поехать было ещё хуже. Мать тогда завалит гневными сообщениями, от которых вконец расхочется жить. Тётю бы с собой взять, но нет её, ушла на работу, и ничто за это ей не будет. Подумаешь, племянника не навестила. Другое дело, когда ты сестра. Отчаянье находило волнами, забирая способность думать, только в один из отливов Саша вспомнила, как во время вчерашней тирады тёти у неё созрел один план. С мыслью, что хуже уже не будет, она решила претворить его в жизнь. Одевшись, пошагала в противоположную от вокзала сторону, хотя более всего хотелось совсем не двигаться с места. Рыжов ответил сам и уже минуту спустя, сиял счастливой улыбкой на входе. — Какой дорогой гость! Кинулся обниматься, но Саша остановила его взглядом исподлобья. — Ты чего, Санёк, такая? — У меня дело к тебе есть, обнимашки-целовашки прибереги для Севы, так ты его кажется, вчера обозвал?.. — Что сразу обозвал-то?! Его батя так называет, значит, он к этому варианту имени привычен. Просто кто-то вбил ему в башку, что надо соблюдать… как уж её там?.. — Рыжов сильно сморщил моську, будто лимон разжевал. — Субординацию! — Ну, понятно, он же учитель. А ты со всеми значит, стремишься к неформальности? — Только с теми, кто мне нравится. Да, да, детка, я потому и зову тебя Саньком. — Не ври! Ты меня так давно зовёшь, не может быть, что я не первый год тебе нравлюсь. — Да откуда тебе это знать-то? Рыжов расхохотался, и было с чего, щеки Саши загорелись, и наверняка покрылись румянцем. Как же она себя за это ненавидела. Вот Рыжову такая проблема незнакома. Надо сильно постараться, чтобы разглядеть красноту на его загорелой коже. Саша прокашлялась: — Как ты от Севы своего, кстати, вчера убежал? Он же спортсмен. — Забился под магазинную лестницу, а он — дурак дальше поскакал. Иногда полезно быть маленьким! — Он тебя перед бараками караулил. — Ага, я заметил его, думаю, ну всё, кранты, но он проводил меня взглядом, и вернулся к машине. Потом ещё дядьке позвонил, спрашивал на самом ли деле я дома. Ну, давай, говори, что за дело у тебя, вижу же, что тебе про меня слушать неинтересно, могла бы не изображать внимание! Чувствуя, что лицо повторно запылало, Саша резко отвернулась. — Ну… — обратилась она к забору соседнего участка, — ты мог бы со мной в одно место сгонять? — Куда угодно, только подальше отсюда! Кабы не Дружок, я бы не вернулся, но люблю своего старичка больше жизни! Сашу его слова удивили. Непонятно было, с чего ему вдруг так хотелось вырваться из дома. Она вспомнила, что физрук даже боялся, что он ударился в бега. Подмывало спросить, что случилось, но Саша никак не могла на это решиться. Вдруг этот гадкий мальчишка снова ей щёки поджарит. — В село. — В село? Картошку, что ли копать? Кажется, уже поздно. — Нет, на семейный праздник. Мне одной ехать прямо сильно не хочется. Там отчим, а я его на дух не переношу. Да и с матерью мне тяжело общаться. — А меня как представишь? Как Адрианну? — Как парня своего, дурачина! — Ничоси, ха! Пока спал, парнем твоим стал! — Моя тётя думает именно так… — Да я как бы не против, только стрёмно перед отчимом твоим и мамашей показываться. — Да, тебе-то чего переживать? Только оденься поприличнее, носки хотя бы в тон подбери, а не как в прошлый раз. — Ну вот, а я думал, ты — слепотня, не заметила. Кстати, эти в тон, — указал Рыжов на выглядывающие из женских тапочек полосатые носки. — Да, но с дырами, — заметила Саша сверкнувшее пятнышко на лодыжке. — Блин, как ты видишь! Не глаз — алмаз! — Поспеши только, вечером у нас по расписанию приступ. — Говна кусок, — послышался голос тётки, — ну-ка в дом пошёл! — Ты мне тут не указывай, ты кто мне вообще есть? — с той же сварливой интонацией отозвался Рыжов. — Давно пизды не получал? — И не получу. Я уезжаю. — Куда? — Под муда. Саша закатила глаза: великосветская беседа. — С родителями своей девушки знакомиться! — добавил вдруг Рыжов не без гордости. Он потопал в дом, а на улицу просунула своё поросячье лицо тётка. — Ты опять! Саша отпрянула. — Правду он говорит? Кивнула, шумно сглотнув. Успокаивала мысль, что она на улице, а значит, в любой момент может дёрнуть. — На коттедж, что ли, позарилась? — сощурила и так едва глядевшие из жира глазки тётка. — Ну конечно. Не на Андрюшку нашего убогого же! — Отстань от неё! — послышался сердитый вскрик, по-видимому, вернувшегося во двор Рыжова. — Я не с тобой говорю! Последнее чего сейчас Саше хотелось, это разборки. Как только тётка повернулась к племяннику, Саша сломя голову ринулась от дома. Рыжов догнал её уже у остановки, в этот час пустой. — Придётся идти, в чём есть, — выдавил он смешок. — Не хочу возвращаться! Людей Саша обычно рассматривала краем своего близорукого глаза, но как верно подметил Рыжов, этого вполне хватало, чтобы обнаружить огрехи в их облике. Откуда у неё такой талант Саша не знала, и как его использовать тоже была без понятия, не в стилисты же в самом деле с её социофобией подаваться? Тем более смелости сказать, что что-то не так, у неё хватало редко. С Рыжовым разве что не церемонилась, но он, кажется так и напрашивался на комплименты. Вот и сейчас картина была просто мрак! Обувь он сменил, но на нём висели те самые легендарные, все в пятнах и дырах штаны на резинке. Верхняя одежда состояла из вытянутой вылинявшей футболки и куртки физрука, на Рыжове больше похожей на пальто. Идти с ним рядом по безлюдной улице было позорно, не то что представлять родне. — Куртку-то так и не вернул, смотрю! — придержала Саша свои впечатления. — Ага, она пригодилась. Чёрная, большая, как эльфийский плащ-невидимка в темноте сработала! Жаль, владельцем не пахнет, у него, что ни шмот, то стиранный. — Ухаживает за собой. Молодец. С языка так и рвалось «не то что ты», но Саша снова себя одёрнула. Вдруг Рыжов не в настроении. Ещё обидится и уйдёт. — Ха! Он и за мной ухаживал. Шнурки даже завязывал, как будто он мой батя. Только вот чувства у меня к нему совсем не сыновьи! — Ты определился, наконец, со своей ориентацией? Гей? — Тебе это хочется услышать? — Если честно, да, всегда хотела иметь друга — гея, чтобы точно знать, что приставать не начнёт. — Грустно же знать, что парень приставать не начнёт… — Тебе как гею, конечно! Рыжов фыркнул. — Видео в тему бати и каминг-аута, кстати, вспомнила. Один блогер говорил, что когда признался в своей ориентации отцу, тот разделся перед ним догола и спросил, встало ли у него. — Жесть! Я бы умер! Хотя мне в последние дни столько позора пришлось пережить, а всё живу… Рыжов так помрачнел, что Саше захотелось его приободрить, но она не знала как. Хорошо, молчание его продлилось недолго. — Я много об этом думал, может это они всё так подстраивают, ну… сама понимаешь, кто. — Зачем? — Чтобы я потерял чувство стыда, может быть, не знаю… — И как? Помогает? — жадно спросила Саша. Давно её терзал вопрос, можно ли закалиться в плане чувств. Чисто теоретически конечно. Не решилась бы она клин клином вышибать, не уверена была, что не станет ещё хуже. — Пока не очень… — Ну как не очень?! — наконец прорвало её. — Ты в таком виде собрался в гости, к незнакомым людям! — Я в дом с тобой не пойду, подожду тебя снаружи…— съежился под её напором Рыжов. — И смысл тогда тебя с собой брать?! Слушай, у нас же один рост и вес, давай я тебе что ли, что-то подберу. — Оденешь меня девчонкой? — Ты много на мне видел девчачьих вещей? — Я не такой глазастый, как ты! А у тебя что, правда, ни одной юбки нет? — Для тебя найдётся! Саше вдруг представился Рыжов в плиссированной юбке да на лодочках. Она прыснула, и больше не могла остановиться, смех так и рвался наружу. — Что ржёшь? — заглянул ей в лицо Рыжов. — Я твой личный сорт марихуаны? — Так и есть! — давясь новым взрывом, выдохнула она. Живот скоро надорвался, Саша накрыла его ладонью, но это было уже лишним, показался дом, а с ним пропал и смех. — Ты меня прямо в свою комнатку пригласишь? — игриво спросил Рыжов. — Размечтался! Останешься в коридоре. И не квартиры, а дома! Приложив пятак к двери, Саша ощутила беспокойство. Схватила Рыжова за руку. Он как будто был тёплый. — О, между нами тает лёд… — Только не начни напевать! — Песня же топчик! Курточка моя так хорошо сидит на ней, а твои глаза как блики в играх NBA. — Да, курточку первым делом надо сменить, уж очень явно она тебе не по размеру. Ладно, я пешком поднимусь, а ты давай на лифте. Этаж последний — девятый. — На восьмом этаже — пати в неглиже На седьмом этаже — соседи спят уже На девятом этаже — медведи и Фаберже Этажом выше — спецназ на крыше. — Сколько ещё дурацких песен ты мне напоёшь? — Ты такая весёлая была и вдруг запарилась, хочу тебя расслабить. — Вдруг, вдруг?! Ты забыл, что ли? — рассвирепела Саша, но злость при взгляде на Рыжова моментально сошла на нет, настолько жалко он выглядел. — Может тебя на улице оставить?.. — Да, что ты ссышь? — А ты бы не ссал, если бы тебя попытались изнасиловать, а потом ты бы со своим насильником пришёл на место преступления? — Смотря с кем, Санёк, если бы это была ты, то, наверное, не ссал. — Как бы я могла тебя изнасиловать?! — Может и я бы тебя не смог! Я ещё кое-что вспомнил из разговора тех, кого ты зовёшь симбионтами. — Ну! — Короче там такая тема… Когда трахаешься, тело разогревается, что не нравится симбионту. Помнишь, мы Севу горячей водой будили? А можно было его с тем же успехом трахнуть, — Рыжов расплылся в мечтательной улыбке. — Хочешь сказать, что как только бы ты разогрелся… — Ага, симбионт бы выпрыгнул из меня, а из меня насильник не оч. — А если бы ты долго разогревался? Саша отшатнулась, из подъезда как всегда, громко считая вслух, вышел сосед-шизофреник. Рыжов, придержав за ним дверь, вопросительно округлил глаза. Саша вздохнув, кивнула. — Давай, иди в лифт, а я по лестнице. — Ну и безнадёга, тлен… — описал Рыжов свои впечатления от коридора, где они несколькими минутами позже встретились. Сашу он — узкий и сумрачный, тоже всегда удручал. — Член! — выдохнула она. Подъём сбил дыхание. Она немного постояла, привалившись к стене. Взглянула на Рыжова, тот нежно ей улыбался, светя из полутьмы своими яркими глазами. Саша пробормотала смущённо: — Сейчас тебе одежду вынесу. — Эй, я что, буду прямо здесь, что ли одеваться? А если меня соседи твои застукают? — Господи, кому ты нужен?! В поисках одежды наткнулась на ту самую юбку, в которой представляла Рыжова по пути, тётя приготовила её для линейки. Сашу передёрнуло от мысли, что пришлось бы её надеть. Тётя никогда не носила штанов, и по детству покупала Саше только юбки и платья, а она чувствовала себя в них голой, на половину тела точно. Постоянно казалось — травма ещё с детсада, что подол задерут, посмеются над её дешёвыми, покупаемыми оптом трусами. Ещё и поддувает снизу в холодный день, а в жаркий — ткань к заду липнет. Отдельная беда — месячные, так и, кажется, что выпадет прокладка. Незащищённость во всех отношениях. Вот штаны — идеальный вариант! Что только налезет на Рыжова? Или у него бёдра уже? Перебрав стопку джинсов, Саша решила остановиться на спортивных штанах. Они уж точно должны налезть, к тому же, если Рыжов их в первый же день убьёт, страдать по ним она не будет. Всё равно на физру теперь можно не ходить. Плечи у мальчишки были чуть шире, поэтому футболку Саша подобрала ему макси, чтобы влез наверняка. С курткой в этом плане тоже всё было неплохо, тётя всегда покупала на размер больше, чтобы при сильных морозах, которых на памяти Саши не случалось ни разу, можно было на толстый свитер надеть. Более всего не хотелось расставаться с любимой, хотя и чуть великоватой толстовкой, но Рыжов мог разныться, что ему холодно — мерзлявый же ужас! — Одевайся, давай в темпе, как в армии! — протянула Саша отобранную одежду. — Ты меня представляешь в армии? — Почему нет? Прекрасно представляю, как тебя там в первый же день макают головой в очко. — У меня такие же фантазии! — Он усмехнулся, но лицо заметно напряглось, даже желваки заиграли. — Пол холодный, подстели что-нибудь. — Рыжов! Ну, реально задолбал! — вышла из себя Саша, но коврик из прихожей ему под ноги кинула. Скрылась за дверью, как ей казалось, надолго, но когда вернулась, Рыжов всё ещё боролся с толстовкой. Он оказался ещё большим копушей, чем она. До сих пор Саша не представляла, что такое возможно. Стало ясно, почему физрук завязывал ему шнурки, — отчаялся ждать, когда Андрюша справится с ними самостоятельно. — Не лезет, что ли? — Запутался, — пропыхтел Рыжов. Саша забрала у него ворох его, за вычетом куртки физрука, бомжицкого шмотья. Затолкала себе под кровать, моля, чтобы комната не провоняла потом и сигаретами, и только возвратившись после этой процедуры, увидела Рыжова одевшимся. — Нигде не трёт, не жмёт? — Не-а, удобно. Я у тебя теперь буду одежду таскать, — рассмеялся он. До вокзала добрались на маршрутке, вышли, и Рыжов сразу же проявил свою бунтарскую сущность. Впереди шагали два молодых человека, одетых в деловые костюмы, громко обсуждали работу. — Ты глянь, какие важные, прям лопнут сейчас. А по сути-то — офисный планктон! — Так, Андрей, — занервничала Саша, — ты только такие речи перед моими не толкай, притворись хоть на время нормальным, скажи, что в универ пойдёшь, потом работа, семья. Всё как у людей. Хотя боюсь, только взглянув на тебя, они всё поймут! — А что во мне не так? Не альфач? — Настолько, насколько это вообще возможно, — мрачно пробормотала Саша, думая об отчиме, наверняка Андрюшу высмеет, а у неё спросит, ты кого выбрала, совсем, что ли слепая? Она остановилась у двери в автовокзал, привычно ожидая, когда в неё кто-то войдёт, и только через несколько секунд спохватилась, с ней же спутник! — Андрей, можешь первым войти через рамку и бросить рюкзак на ленту? Я себя всё время преступницей чувствую, боюсь, запищит. — Я когда один тоже срусь! — вдруг признался Рыжов. — А в компании ничего. — Ты тоже, что ли, социофоб? — Ага, типа того. — Ну, супер! — только и могла выпалить Саша. Нашла себе поддержку! Такого же дебила, как она. — Relax, baby. Два дебила — это сила! — подслушал её мысли Рыжов. В пазике он занял место у окна — Сашино любимое. Хорошо, что ряд, на который он присел, был полностью пуст; дураков, желающих париться на солнечной стороне не нашлось. Саша хотела было пройти к соседнему сидению, но Рыжов схватил её за руку: — Ты куда? Мы же вместе. Без удовольствия села рядом. Был страх, что Рыжов как большинство мужчин широко расставит ноги, но он по-девичьи их свёл. Снял куртку, скомкал, положил под висок. — Спать хочу! Тут только Саше стало стыдно за мысли о его медлительности, что если он не по жизни такой, а потому что всю ночь в отличие от неё не спал. Она к часу уже счастливо дрыхла. Сама не помнила, как задремала, и сейчас, после двенадцати часов сна чувствовала себя относительно неплохо. — Приступ до которого часа у тебя длился? — Не знаю, я забыл о времени. Закрылся в ванной и стонал там. Когда боль переводишь в звук намного легче! — Пожалел, наверное, не раз, что в больницу не дал себя отвести? — Было такое. А ты жалела? — Нет, я привыкла. — Как к такому можно привыкнуть?! — он даже подпрыгнул на сидении. — Ну, всем девчонкам раз в месяц тоже загибаться приходится ни за что ни про что. — Похожая боль? — Отчасти да. Но там таблетки действуют! У нас сегодня думаю, будет шанс проверить одну мою идею. Тебе же полегчало во время поездки? — Ага, я так удивился! — Ну вот, я думаю, возможно, дело тут в вибрации сидений. Хотя может нам просто надо быть втроём… — Я не против последнего, если конечно Сева без шприцев! — Куда ты его пакет-то дел? — Он меня пытал насчёт него, было смешно, хотя и стрёмно тоже! Стою я с этим грёбаным пакетом в рукаве, и думаю, блин, а вдруг он сейчас случайно выскочит. А у вас про что свидание было? — Да так… Саша нервничая, подёргала волоски на затылке. Раньше приятно было, теперь не очень. Отросло. — Я видел, как он тебя за руку держал. — И что такого?! — Вот именно, что ничего! Намекни, что хочешь большего. Только не спугни тормоза нашего. Вернее твоего, со мной он что-то совсем распоясался. — Что ты имеешь в виду? — Он просил не говорить, чтобы типа не потерять твоё доверие. Я всё думал нафига оно ему, а сегодня понял. Чтобы в коридоре не стоять! Саша усмехнулась, вспомнив, что всё так и было. Стоял. — Ты даже не спросила, с чего я решил, что ты хочешь большего. Эх, Санёк, Санёк! В клубе разбитых сердец походу, прибыло! Саша вспыхнула. Чёрт, как же он её подловил?.. — Да просто, — начала она, запинаясь, — ты столько говорил, что я в него влюблена, что на очередной раз я уже внимания не обратила. — Сколько? Мы втроём не так уж давно знакомы, хотя ты права, у меня тоже есть ощущение, что мы знаем друг друга немало лет, может даже жизней, что мы своего рода астральные близнецы. Саша так разволновалась, что заёрзала. «Астральные», он вправду это сказал. То самое слово, от которого у неё перехватывало дыхание. «Астрал — состояние погружённости в себя, при котором происходит перемещение духовной сущности за пределы околоземного пространства». Прочтя это определение, она долго не могла найти себе места, промерила комнату вдоль и поперёк. В детстве она мечтала стать космонавтом, но быстро поняла, что для неё это не просто сложно, а невозможно. Нужен крепкий технический ум, и ещё более крепкое здоровье, а она в детстве из ОРЗ не вылезала. Годы, кажется, провела с водочным компрессом на шее, и вышибающей слёзы горечью во рту от капель в нос. К тому же её постоянно укачивало в транспорте, ни одна поездка в автобусе не обходилась без бумажного пакета. Она и сейчас хорошо помнила его запах, как и запах еды, что отрыгивала, если взрослые не внимали просьбе выйти. О какой космонавтике тут можно было думать? А потом, — она в точности не помнила, сколько ей тогда было лет, тринадцать может, — она узнала об астрале. Оказывается, для того, чтобы выйти за пределы околоземного пространства, космический корабль не нужен. Всё, что требуется, это удачно заснуть. — Ты что так возбудилась? — захихикал Рыжов. — Ты ведёшь дневник сновидений? — Не-а. Рыжов поколупал прыщ, вскочивший аккурат в районе третьего глаза. — Заведи, пожалуйста! Я наговариваю на диктофон, а потом литературно оформляю в блокнот. — Не лень же тебе. — Иногда лень, но я себя перебарываю. Что тебе сегодня снилось, помнишь? Рыжов кивнул, снова заставив Сашу поёрзать. — Можешь рассказать? Только без этого твоего слова-паразита «типа». У меня зубы от него сводит! — Ну, типа могу попытаться. — Рыжов! Утопив лицо в куртке, он затрясся от смеха. Шумно выдыхая через нос, Саша ждала, когда у него кончится истерика. — Называй меня Андрюшей, мне будет приятно, — попросил он, наконец, успокоившись. — Умиляешься сам себе, что ли? Ну, что же, Андрюша, рассказывай уже! Рыжов снова потрогал прыщ, — Саша вспомнила, что у индианок похожая точка между бровей зовётся бинду — и вдруг начал жадно глотать воздух. — Что это с тобой? — испугалась Саша. — Сон вспомнил! Я был в лабиринте и встретил себя же со светящимися глазами! — А поподробнее не можешь, что ли? — Без «типа» вряд ли, — развёл он руками. — А тебе что снилось, Санёк? — Да так — ерунда! — Ха-а, ты покраснела! Сева, что ли? Интересно как он отреагирует, узнав, как мы его теперь называем?.. Саша отметила с удивлением, что ей, как и Рыжову проще всего его так называть. При таком варианте имени она представляла себе незнакомого мальчишку, а «Всеволод» и «Всеволод Анатольевич» сразу связывались с физруком. — Я только сейчас подумала, может это не он был, а симбионт… — Так что снилось-то тебе? Шпили-вили? — Нет. Сейчас расскажу. Тем более я его литературно в блокнот оформила, а в таком случае я несколько раз текст прочитываю, невольно вызубривая его наизусть. Она набрала в грудь воздуха и, прикрыв глаза, начала рассказ: — Я будто в горы уехала, никогда там наяву не была, вообще нигде кроме села, в которое мы сейчас едем, не была, — как всегда при таком признании горло перехватило слёзным комом. Все в классе в другие города хотя бы раз, но выезжали, только она жила как под куполом. Саша вспомнила, как села смотреть одноимённый сериал, но дальше одной серии не продвинулась, не выяснила, что это был за барьер, что оградил городок Честерс Милл от остального мира. — Одна пошла на экскурсию, — сглотнула она ком. — В начале маршрута там стенд стоял, на нём было расписано в подробностях, что ждёт в конце пути. Я так поняла, пунктом назначения был реликтовый лес. Кругом тоже росли деревья, но отчего-то я не слышала обычных для леса звуков, — пения птиц и шороха листвы, только кровь стучалась в уши. Это было немного жутко, но я не отступила, отделилась от группы туристов, которые спускались с горы, и начала подъём по тропинке. Вдруг сзади послышались шаги. Оглянувшись, я увидела Севу. Когда мы поравнялись, он молча взял меня за левую руку. С ним мне сразу стало спокойно, вроде как теперь я шла с телохранителем. Тропинка делала крюк влево, справа же высился круглый покрытый мхом валун, наверное, метров десять в поперечнике и высотой метра три. Как только мы его обогнули, справа, впереди, и даже слева, — над пропастью, появилось множество безмолвных мужчин в чёрных штанах и куртках. Тут я, конечно, сильно засомневалась, что Сева справится с ролью телохранителя. У мужчин, судя по взглядам, были недобрые намерения. Мне стало страшно, по-настоящему страшно, и, взглянув на Севу, я поняла, что он тоже боится, но он ободряюще сжал мне ладонь. — Типа не ссы, прорвёмся? — Да, и мы прорвались! Мужчины на тропинке вдруг расступились. Исходящая от них враждебность давила прямо физически, но скоро мне стало легче. Вышли мы не к лесу, а к выжженной земле, она была совершенно чёрной, то тут, то сям из пепла торчали остовы деревьев и покрышки. Выжило только одно деревце. Оно было покрыто красной и рыжей листвой, каждый листок пронзало солнце, высвечивая сложный узор прожилок. Я решила сфотографировать это деревце, но долго не могла поместить его в кадр так, чтобы окружающий апокалипсис был не заметен. Наконец я это сделала, после чего показала снимок Севе. Он похвалил меня, сказав, что я смогла не только разглядеть красоту, но и запечатлеть её так, будто ничего кроме неё здесь нет. Мне его слова польстили, но следом я вспомнила, что видела точно такой снимок на стенде. Ну, скажи же муть? — Почему же муть? — Я не вижу здесь смысла. — Может, позже увидишь, или не увидишь. Сны — штука тонкая. — Да, я всегда хотела иметь человека, которому можно было рассказывать сны, но сейчас поняла, что это сложно. Всё время думаешь, интересно ли твоему слушателю. — Конечно блин, мне интересно! От снов в нашей жизни зависит too much. К тому же я сам как видишь, сновидец. И просто сонный чел… Я посплю? А то, как бы мордой в салат не отрубиться. Что за праздник-то? — День рождения брата. — Подарок взяла? Саша занервничала. — Нет. — Ну как же так?! День рождения же, нельзя без подарка! Деньги есть? Сколько ему лет? Может игрушку какую купим? — Денег мало. Ему пять, кажется, сегодня стукнуло. — Окей, пошляемся по сельмагам. Они ещё из пределов города не выехали, а Рыжов уже сладко спал, пуская слюни в куртку. Саша подумала, что как только он вернёт одежду, она немедленно закинет её в стирку и температуру выставит максимальную. Странно всё же было видеть его в своих вещах. Если не смотреть на лицо, то казалось, что рядом сидит её близняшка. Саша часто задумывалась о том, что неплохо было бы иметь сестру или брата близнеца, ей тогда не было бы так одиноко по жизни. Она представляла, что её отражение будет только внешне, как она, а по характеру сильнее, по крайней мере, у него не будет страха перед людьми. Никогда прежде она не думала, что из двух дебилов может выйти сила, как сказал Рыжов. Два социофоба, как ей представлялось, всё равно, что зверушки из советского мультика, который задержался в памяти одной лишь фразой: «А давай бояться вместе» и последующим объятием с дрожью. Так она себе и рисовала сцену встречи двух социофобов. Если Рыжов так же сильно всё переживает, то куда она его тащит? Будь он и в самом деле её парнем, знакомство с родителями было бы неизбежно, а так, за что это ему всё? Родители! Мать-то да, хотя Саше часто казалось, что и она ей неродная, но отчим! Пазик резко тормознул, Рыжов не проснувшись, накренился вперёд, Саша вернула его на место, подложила упавшую куртку ему под голову, и поняла, что всё сделала на автомате, без привычных терзаний. Мальчишка конечно спал, но всё равно ещё недавно она не могла представить, что вот так запросто будет его касаться. Касаться любого представителя противоположного пола, что уж говорить о недавнем насильнике. Саша вдруг вспомнила, что его симбионт во сне тоже увёл её от толпы враждебно настроенных парней, но кончилось это дурно.