Зимний сон

      Резиденция ордена Цинхэ Не встретила их монументальными зданиями, мощной крепостной стеной и суровыми воинами.       Вэй Усянь, никогда раньше не посещавший Цинхэ, крайне удивился, что в подобном месте родился и вырос человек с характером и предпочтениями, как у Не Хуайсана. Он абсолютно не вписывался в местную атмосферу. Его сабля не знала крови врагов, его тело тяжело переносило любые физические нагрузки, а душа стремилась к прекрасному — к творениям писателей и поэтов, красивым картинам и, в целом, ко всему утонченному и возвышенному. Со своим старшим братом, Не Минцзюэ, они были словно две противоположности: один умелый, не знающий поражений воин, а второй — прекрасный принц, ценитель искусства и красоты.       Тело Вэй Ина слабело. Даже с поддержкой тьмы, что поселилась в нем, он с трудом мог передвигаться, и постоянно слышал их перешептывающиеся голоса в своей голове — порой довольно громко, а иногда еле слышно. Это, наряду со всем остальным, крайне утомляло. Все эти дни и ночи, что он провел в погоне и уничтожении отрядов клана Цишань Вэнь, все те часы, что были посвящены тренировкам по управлению темной ци — всё это время он почти не спал. Не спал, не разводил костров, избегал любых поселений. Боялся, что не справится с тьмой, что навредит невинным людям, что принесет им зло.       Черная флейта, которую он сам смастерил у подножья Луаньцзан из бамбука, росшего там же и напитанного темной энергией до предела, стала его духовным оружием. С помощью неё он способен повелевать множеством мертвецов, черпать отовсюду темную ци и использовать ее на свое усмотрение.       Удивительное и страшное мастерство. Его сила безмерная, пугающая и безумно притягательная для последователей Темного пути. Никто до Вэй Усяня не обладал таким могуществом, никто так искусно не управлял темной ци. Вот только никто и не знал, что его тело с трудом выдерживает поселившуюся в нём темную сущность. Духовные каналы развивались под воздействием циркуляции по ним светлой энергии, всё его тело было настроено на эти вибрации. Но теперь в этих каналах и на месте вырезанного золотого ядра лишь тьма, которую тело Вэй Ина старательно отторгает. Только благодаря длительным медитациям он еще жив. И, что хуже всего, тьма, что обещала ему жизнь, не может даже исцелить рану от меча, что нанес Вэнь Чао. Она лишь немного зажила, но о полном исцелении и речи быть не может. Так же всё обстоит и с остальными травмами, полученными его телом. Все они словно заморожены. Хуже не становится, но и лучше тоже. Голоса в голове совещаются, обсуждают проблему, ведь они были уверены в успехе, но ошиблись, и теперь думают, как же всё исправить, ведь им так понравилось ощущать мир через это тело и хотелось бы еще, хоть немного пожить хотя бы в таком качестве.       Сейчас он осматривал комнату, в которой ему предстоит жить во время пребывания в резиденции ордена Цинхэ Не. Простая мебель, лишенная изящности, но из дорогих пород дерева, минимум обстановки — всё только самое необходимое: рабочий стол, чайный стол, пара шкафов, подставка под оружие, ширма, да большая кровать возле окна. Всё это в миллион раз лучше, чем ночевки на земле в лесу или пещерах.       За ширмой стоит подготовленная большая ванна-бочка с парящей горячей водой, а на кровати уже разложены черные одеяния. Красивые и из дорогой ткани. Хуайсан постарался. Он единственный, после Лань Чжаня и Цзян Чэна, кто был искренне рад видеть его живым и не проявил и толики страха перед его темным искусством.       Бросив на стол отданный Цзян Чэном меч, Вэй Ин подошел к бочке и около нее снял с себя запыленные черные одеяния, поверх положив Чэньцин, свою флейту.       Теплая вода, ароматное мыло и отдых на мягкой кровати. Это то немногое, что он может сейчас дать своему измученному телу.       Всё сложнее и сложнее удерживать тьму, что словно дым сочится из его тела. Удержать, не дать к ней прикоснуться другим, ведь это навредит им. Не дать, даже просто увидеть это жуткое зрелище. Достаточно того, что там, в объятом пожарами форте, он явил себя во всей ужасающей красе, нисколько не удерживая тьму. Да, когда он ее выпускает, повелевая мертвецами, телу становится легче, но это не решение проблемы.       С тихим всплеском Вэй Усянь опустился в горячую воду и выдохнул. Как порой может быть недосягаема простая ванна с теплой чистой водой. Его помывки в холодных ручьях, без мыла и полотенца, без возможности обсохнуть, не дрожа от холода, никогда не сравнятся с этой теплой ласкающей водой.       Промыть длинные волосы, аккуратно отереть мягкой мочалкой тело, которое он старается не рассматривать лишний раз, чтобы не видеть все эти повреждения, и остаться полежать в согревающем тепле воды. Немного. Совсем чуть-чуть. И незаметно уснуть, отпустив наконец-то, хоть ненадолго, все тревоги.       — Вэй Ин, — слышится сквозь сон.       Знакомый голос. Тихие шаги, приближающиеся к нему.       Распахнув глаза, Вэй Ин резко вскакивает, расплескав на темный деревянный пол воду, и хватает Чэньцин, выставив ее сразу же перед собой.       Взгляд его неясен, а сознание еще не вырвалось из оков сна. Но тьма уже струится из флейты. Один мысленный приказ и она атакует подошедшего.       — Вэй Ин, это я, — спокойно произносит Ванцзи, стоя за ширмой, — я могу подойти?       — Да, — еле слышно выдохнув, отвечает Усянь.       Стоило Лань Ванцзи увидеть обнаженное тело Вэй Ина, как он застыл, пораженный этой жуткой картиной.       Всё тело Вэй Усяня покрывают кровоподтеки, еле зажившие следы от плеток, что остались еще со времени, когда его избили приспешники Вэнь Чао. Он должен был умереть, даже если бы его и не сбросили с горы. Этих побоев было предостаточно для летального исхода. Тьма, что поселилась в нем, не смогла излечить их, лишь запечатала неизменными. И боль, эта боль от множества ранений, тоже оставалась неизменной на протяжении всех этих дней.       Полнящийся ненавистью взгляд Ванцзи блуждал по телу Вэй Ина, то и дело возвращаясь к ране от меча возле сердца.       — Не смотри на меня, — произнес Усянь и собрался выбраться из ванны, чтобы пойти одеться. Не стоит пугать Лань Чжаня своим ужасно выглядящим сейчас телом.       — Стой! Не двигайся! — воскликнул Лань Ванцзи и, быстро подойдя к ванне, легко поднял Вэй Ина на руки и понес к кровати.       — Лань Чжань, не нужно. Я… я намочу тебя… я мокрый… я могу и сам идти, — ошарашенно произнес Вэй Усянь.       — Нет нужды. Я видел, как, и благодаря чему ты передвигаешься, — мрачно ответил тот, — ты ни разу не наступил на землю, под твоими ступнями всегда слой тьмы. И даже с ней твои шаги не уверены, словно ты боишься оступиться и упасть. Что с твоими ногами?       — Они… — начал Вэй Ин. Хотел соврать, но ведь лгать Лань Чжаню бесполезно, — они сломаны.       Ванцзи замер. Его лицо еще больше заледенело, а глаза полыхнули нескрываемым гневом. Но сейчас не время для злости, есть дела поважнее.       Подойдя к кровати, он усадил на нее вначале Вэй Усяня, а затем переложил лежащую на ней одежду на рабочий стол. После принес полотенца и аккуратно обтер еще влажное тело Усяня. Просушил волосы, расчесал их. Проделал всё это молча. Вэй Ин тоже молчал, не в силах сказать что-либо против. Для него удивительно принимать такую непривычную заботу, странно ощущать все эти прикосновения, что столь нежны, словно Ванцзи боится его сломать. Хотелось пошутить о том, что не нужно быть таким осторожным, ведь на нем и так уже живого места нет, но вовремя опомнился и понял, что это будет неуместно.       — Можно я что-нибудь надену на себя? — спросил Вэй Ин, вынырнув из своих мыслей и вспомнив, что он сейчас полностью голый.       — Только нижние штаны. Мне нужно тебя осмотреть, — ответил Лань Чжань.       — Хорошо.       Не позволив ему подняться, Ванцзи подошел к стопке одежды, сейчас лежащей на столе, и взял из нее белые нижние штаны. Вернувшись, помог Вэй Ину их надеть, не позволяя ему ступить на пол, и тем самым опереться на ноги.       — Лань Чжань, я много дней всё делал сам. Я не умру от пары шагов или движений, — с укором произнес Усянь.       — Ложись.       — Как? — уточнил он у Ванцзи.       — На спину.       — Хорошо. Что-то еще? — задал вопрос Вэй Ин, ложась на кровати на спину.       Ванцзи присел рядом на край кровати и молча взял его руку, прикоснувшись пальцами другой ладони к пульсу на запястье.       — Нет. Теперь молчи, — строго проговорил Лань Чжань.       Вэй Ин ничего не ответил, лишь закрыл глаза, ожидая завершении диагностики его организма, что будет сейчас проводить Ванцзи.       Лань Чжань сосредоточился на пульсе Вэй Усяня и погрузился в полумедитативное состояние. Мир сузился до прерывистого дыхания лежащего на кровати человека, до его сбивчиво бьющейся жилки на таком тонком запястье.       Минута… Еще минута, нет ничего более в мире, кроме одного человека. Человека, которого он так боится вновь потерять. Ради которого сделает что угодно. И как же больно видеть его в таком состоянии, словно это его, Ванцзи, тело истерзано и изломано.       Сконцентрировав сознание, отбросив все переживания и мысли, Ванцзи направил тонкую струйку своей духовной энергии через точку, где он касался пульса Вэй Ина. В его вену. Он не может воспользоваться духовными каналами, так как их заняла тьма, но кровь тоже циркулирует по всему телу, в каждой его клеточке, и через нее духовная сила, в которую он включил часть своего сознания, разнесется по всему организму, чтобы проверить, просмотреть внутренним взором, в каком фактически состоянии находится тело Вэй Ина и что можно сделать.       Множественные переломы, ушибы и рассеченные плетьми мышцы, колотая сквозная рана от меча у сердца, и всё это занято темной ци, запечатывающей травмы в неизменном состоянии, не сумев исцелить тело, но не позволяя ему разрушиться дальше. И наполняющая всё тело боль от каждой раны. Тьма не может унять боль, она смогла лишь остановить время для нее. И тело страдает каждое мгновение так, словно его только что изувечили, а не несколько месяцев назад.       «Как же ты это всё выносишь? Как же ты можешь продолжать смотреть на этот мир сквозь эту боль? Или твоя душевная боль столь сильна, что телесная — ничто по сравнению с ней?» — ужасаясь увиденному, думал Ванцзи.       Долгое время он рассматривал ядро темной ци, что была в месте, где должно быть золотое ядро, сосредоточие светлой энергии, ее двигатель.       В ядре Вэй Ина не было и следа светлой ци. Лишь столь насыщенная энергия зла и ненависти, что, не видя поведения Усяня собственными глазами, не слышав то, что он произносит, можно было бы подумать, что перед ним тварь, монстр, ужасней и страшней которого не видывали и древние заклинатели. Лань Чжань почувствовал, каких неимоверных усилий стоит Вэй Ину удерживать темную ци в своем теле, чтобы она не струилась за ним подобно шлейфу, чтобы не касалась других людей. Что же стало с его золотым ядром? Как оно могло так измениться? Что ж, ответ он этот узнает, если только сам Усянь пожелает рассказать. А сейчас важнее всего излечить его тело. Только один способ известен Лань Чжаню, который позволит это сделать без ущерба для текущего состояния Вэй Ина. Но позволит ли тьма, что плотно поселилась в его теле, осуществить это? Вернув свое сознание и духовную энергию обратно в свое тело, Ванцзи открыл глаза и обратился к Вэй Ину:       — Вэй Ин, мне нужно, чтобы ты попросил тьму, что пропитала каждую клетку твоего тела, освободить на несколько минут все до единого духовные каналы, собравшись в ядре. И, мне придется оставить в твоем теле часть своей духовной силы, преобразованной особым образом. Она не будет препятствовать течению темной ци, но останется в твоем теле навсегда. Лишь в этом случае я смогу помочь тебе и, даже, в случае успеха, эффект не будет мгновенным. И… это, в любом случае, будет больно.       — Больно? — спросил он с усмешкой, — больнее, чем было, вряд ли будет. Ты хочешь сделать это сейчас?       — Да. Чем быстрее, тем лучше, — ответил Лань Чжань, стараясь не акцентировать свое внимание на словах Усяня о перенесенной им боли.       — Подожди немного.       — Хорошо.       Глаза Вэй Усяня, что смотрели в этот момент в потолок, будто поблекли, опустели. Спустя несколько мгновений его тело вдруг выгнулось, сквозь сжатые зубы раздался хрип еле сдерживаемого крика. И быстрые-быстрые, словно в бреду фразы:       — Есть только один шанс… Только один раз… тьма более не сможет запечатать раны… если не выйдет, то я не смогу… не выживу… начинай… быстрее…       Отбросив все переживания, все сомнения, Ванцзи в доли секунд, парой заклинаний запечатал все входы в комнату, чтобы их не потревожили и наложил полог тишины, чтобы крики боли Вэй Ина никто не услышал и, склонившись над ним, приложил к обоим вискам по два пальца — указательный и средний, направляя в тело и духовные каналы мощный поток своей духовной энергии.       Светлая ци заструилась по телу Усяня, каналы наполнились столь подходящей для них энергией, а тьма в ядре заворочалась, будто ругаясь, но не делала и малой попытки воспрепятствовать действиям света.       Проникая в каждую клеточку тела Вэй Ина, энергия Ванцзи словно собирала его заново, восстанавливала, сращивала кости, словно нитками сшивала, вплоть до малейшего осколочка; в каждой мышце, в каждом поврежденном внутреннем органе, в каждом сантиметре кожи, запуская ускоренный процесс регенерации. Колотая рана и вовсе заклубилась туманным светом — восстанавливались ткани, нервные окончания соединялись вновь в одну сеть, как и все поврежденные, рассеченные капилляры и сосуды кровеносной системы, как и задетые каналы духовной силы, что пролегают в этом месте. Параллельно с этим, покрывая каждую часть тела Вэй Ина, заструилась энергетическая сеть из преобразованной энергии Ванцзи. По костям, по мышцам, по коже, плетя тончайшую сеть, укутывая голубым сиянием, ложилась светлая ци, что стала подобна нитям божественного плетения, что могут удержать даже демона подземного мира. Тьма в ядре возжелала воспротивиться этим ограничивающим действиям, но, будучи созданием осознанным, быстро поняла, что это всё во благо носителя, чье тело она избрала своим сосудом, через кого так страстно желала ощущать этот мир.       Вэй Ин кричал. Кричал так сильно, что к концу сорвал голос и мог лишь сипеть. Эта боль была сравнима с той, что он испытал, когда тьма проникала в его тело, заполняла его. Незадолго до завершения исцеления и вовсе потерял сознание. Может, можно было и избежать этого, если бы они использовали одурманивающие травы, ведь не золотое же ядро ему вырезали, где нужно было оставаться в сознании, но он сам не пожелал откладывать этот процесс.       Потратив все свои немаленькие духовные силы до последней капли и в последний раз окинув внутренним взором проделанную работу, Ванцзи упал без сил здесь же, рядом с уже бессознательным Вэй Ином. Упал, не способный пошевелиться, и тоже провалился в забытье, но с мыслями о том, что всё прошло успешно. Теперь жизни Вэй Усяня ничего не угрожает.       Лань Ванцзи проснулся резко, будто от толчка. Вскочил, испуганно осмотрелся, выдохнул с облегчением.       Оказалось, что он спал в одной кровати с Усянем, под одним одеялом, раздетый до нижних рубашки и штанов. Вот только, кто раздел его и уложил в постель, да заботливо прикрыл одеялом, ведь он запечатал заклинанием и дверь, и два имеющихся здесь окна, чтобы никто не смог проникнуть?       — Не нервничай, — раздалось от входной двери и в комнату вошел Лань Сичэнь, неся в руках стопку белоснежных одеяний, — я снял твое заклинание закрытых дверей, раздел тебя и уложил на кровать. Полог тишины не трогал, он все еще раскинут над комнатой, так что нас никто не услышит и не подслушает. Это тебе, оденься, раз проснулся, — и Сичэнь протянул Ванцзи одежду, что принес с собой.       Действительно, кроме брата, никто бы и не смог снять установленные им заклинания. Видимо, он долго пробыл в отключке. Опомнившись, Ванцзи вернулся к кровати и окинул взглядом спящего Вэй Ина. Сейчас весь его облик говорил о том, что человек находится в глубоком сне, вызванном усталостью и истощением, но никак не находится при смерти: исхудавшее лицо все еще было бледным, но легкий румянец затронул щеки, дыхание ровное, размеренное. Присев на край кровати, Лань Чжань взял в руку тонкое запястье и провел быструю диагностику организма.       Всё действительно прошло хорошо. Он справился. И Вэй Ин справился.       — Ты использовал на нем технику исцеления, разработанную еще Лань И? Ты же знаешь, что если при ее применении допустить хоть одну ошибку, то человек может умереть? — спокойно, но строго спросил Сичэнь.       — Да, я знаю об этом. Это был единственный шанс помочь ему, и я был полностью уверен в своих силах, — ответил Ванцзи брату.       — Что ж, тогда не будем говорить о том, что было бы, если бы ты не справился…       — Не будем, — согласился Лань Чжань.       ***       Вэй Ин проснулся лишь спустя сутки.       До этого момента к нему несколько раз наведывались Цзян Чэн и Хуайсан, недоумевая — как можно так долго спать? Сичэнь и Ванцзи отметили, что Вэй Усянь крайне вымотан и истощен, поэтому его организм требует такого долгого отдыха для восстановления сил. Более остальным знать ничего не нужно — ни о крайне тяжелом состоянии, в котором пребывал Вэй Ин, ни о примененной секретной технике ордена Гусу Лань.       Вэй Усянь открыл глаза и увидел незнакомый потолок. Не свод пещеры, не кроны деревьев, а нормальный потолок добротного человеческого жилища. Повернул голову, окинул взглядом комнату, в которой он находился, и воспоминания постепенно вернулись к нему.       Боль! Ничего больше не болело!       Он резко подскочил на кровати, скинул одеяло и осмотрел свою обнаженную грудь, живот, руки.       Старые ушибы пожелтели и скоро вовсе исчезнут, рана от меча розовела новой кожей, а следы от ударов плетями были едва видны.       Спустив ноги на пол, он выдохнул и, не призывая тьму, поднялся, опираясь на них, касаясь босыми ступнями пола. Сделал пару шагов, прислушался к телу — действительно нет и следа от боли.       Вернулся к кровати и уселся на ней в позе лотоса, погрузился в медитативное состояние.       Ванцзи действительно совершил чудо.       Темная энергия циркулировала мощными потоками по духовным каналам. Ограниченная сетью, сотканной из светлой ци Лань Чжаня, она более не могла, да и не пыталась вырваться из его тела, лишь раз за разом совершала новый круг из ядра по всему телу и обратно. Само темное ядро пульсировало сильно, размеренно, ровно так же, как когда-то работало его золотое ядро. Только эта сила, что он владел теперь, была во много раз мощнее.       Ощущая ровное, плавное течение темной ци в своем теле, Вэй Усянь не мог не поразиться тому, как он смог так долго продержаться в том нестабильном состоянии. Как эта тьма не разорвала его? Не сожрала его душу? Благодаря чему, он смог продержаться столько времени?       И, важно то, что все голоса в голове молчали. Наконец-то наступила тишина.       Скрипнула тихонько дверь, возвещая о том, что кто-то пришел навестить его.       В комнату вошел Ванцзи.       Зашел, увидел пробудившегося Вэй Ина, засияли радостью его глаза, смягчились черты лица, что были так напряжены.       — Лань Чжань…       — Вэй Ин…       Не говоря более ни слова, Лань Чжань подошел к сидящему на кровати Усяню, присел рядом, взял в руки его запястье, как делал за эти сутки уже много раз. Закрыл глаза, прислушался к телу Вэй Ина и, успокоенный, отпустил его руку.       — Всё хорошо? — спросил Вэй Ин.       — Теперь всё хорошо, — ответил Ванцзи, — тебе нужно поесть, я сейчас принесу еду.       — Хорошо. Я жду тебя, — улыбнувшись, ответил Усянь.       Спустя полчаса и съеденный легкий суп, на который Вэй Ин непрестанно жаловался, пока ел его, они обсудили физическое состояние Усяня.       — Спасибо. Жаль, нельзя ничего острого и мясного есть, — печально произнес он, — я так соскучился по нормальной еде.       — Это временная мера. Пару дней потерпи и сможешь есть ту еду, что тебе нравится, — ответил Ванцзи.       — Лань Чжань, так что ты сделал с моим телом? Сколько я теперь проживу? — серьезно спросил Вэй Ин.       — Я использовал одну из секретных техник ордена Гусу Лань. Кроме самой создательницы, Лань И, никто более не решался использовать ее. Я и сам знал лишь теорию, но никогда не думал, что мне придётся применять ее на практике. Сейчас всё твое тело, изнутри и снаружи, каждый орган, каждая кость покрыта созданной из моей духовной энергии сетью, схожей по структуре с сетями божественного плетения. Тонкие нити из светлой ци восстановили твоё тело, можно сказать, сшили его из кусков, и теперь они навсегда останутся там, где я их разместил. Энергия видоизменилась и перешла на иной качественный уровень. По твоим духовным каналам, всё также циркулирует темная ци, но сейчас она не сможет самовольно просачиваться сквозь твоё тело наружу. Теперь её со всех сторон ограничивает созданная мной сеть. Только ты сам можешь управлять ей, призывать, позволять вырываться наружу. Точки взаимодействия: ладони, дыхание — ведь твое духовное оружие флейта, и с помощью игры на ней ты сможешь выпускать тьму из своего тела, управлять ею. Также, стоит отметить, что я не воздействовал ни на твою душу, ни на твое сознание — здесь не властна ни одна из секретных техник. Не позволяй тьме влиять на твои чувства, на твои мысли, не дай себя запутать и ты проживешь долго, — ровным тоном объяснил Лань Чжань всё то, что он проделал с телом Вэй Усяня.       Вэй Ин ошарашенно осознавал, что именно сделал Лань Чжань. Никто другой не смог бы совершить то, что он проделал. Никто бы не взял на себя такую ответственность — спасать темного заклинателя.       Глядя на спокойно смотрящего на него Ванцзи, Усянь подался к нему, обнял за шею, прижался и прошептал:       — Спасибо…       Лань Чжань лишь обнял его в ответ, промолчал, но вздох облегчения сорвался с его губ.       В это мгновение резко распахнулась дверь, они еле успели разорвать объятия, и в комнату ввалился Цзян Чэн.       — Хватит дрыхнуть! Хватит притворяться дохлым! Все хотят тебя видеть на завтрашнем совете относительно дальнейших действий по уничтожению Цишань Вэнь, и заодно услышать твои объяснения о неожиданно появившемся владении темным искусством, — громко произнес он, внимательно глядя на сидящих слишком близко друг к другу Вэй Ина и Ванцзи.       Лань Чжань было порывался встать и приструнить Цзян Чэна, что был слишком груб по отношению к пережившему столь много Усяню, но Вэй Ин неожиданно схватил его за руку, сжал, останавливая, будто предостерегая, и Ванцзи промолчал, лишь глянул гневно на А-Чэна.       Ванцзи высвободил свою руку, поднялся с кровати, на которой до сих пор сидел и, поклонившись Цзян Чэну, проговорил:       — Я вас оставлю.       — Увидимся, Лань Чжань, — проговорил ему вслед Вэй Ин, а Цзян Чэн лишь неодобрительно взглянул и ни слова не произнес.       ***       После этого события понеслись с огромной скоростью, всё набирая и набирая обороты.       Благодаря темному искусству Вэй Ина и несравненному воинскому таланту Не Минцзюэ, возглавившему объединенные войска кланов, а так же очень точным сведениям о дислокации армии Цишань Вэнь, добытые талантливым шпионом, они начали одерживать множество побед. Всё ближе и ближе продвигаясь к Безночному городу, чтобы нанести решающий удар и покончить с Вэнь Жоханем раз и навсегда.       В череде этих событий Вэй Ин на некоторое время отлучился с несколькими адептами своего ордена, отправившись в пещеру черепахи-губительницы, где со дна озера им был поднят древний меч, таящий в себе столь мощную темную ци, что прикоснись к нему простой человек — умер бы сразу и был бы поглощен этим артефактом.       Этот меч он самолично, используя свою темную энергию, преобразовал в необычную печать, назвав ее «Тигриная Печать Преисподней». Артефакт получился невероятно мощный, почти равный всей силе, которой обладал сам Вэй Усянь, и, дабы избежать негативных последствия от её постоянного ношения с собой, Вэй Ин разделил печать на две части. Соединив их воедино, он получит столь сильный артефакт, что с одного применения можно будет осушать моря и разрушать горы или управлять многотысячной армией зомби.       ***       Впервые Вэй Ин использовал Тигриную Печать Преисподней, когда они прорвались в Безночный город и на подступах к главной резиденции Вэнь Жоханя их ждала столь многочисленная армия, что, без применения этого артефакта, они бы вряд ли пробились внутрь дворца.       Там, на глазах у множества воинов, Вэнь Жоханя убил некий Мэн Яо, который, как выяснилось позже, и был тем самым шпионом, что поставлял им самые секретные сведения.       Кампания «Выстрел по солнцу» завершилась полной победой. Благодаря совместным усилиям всех орденов, клан Цишань Вэнь был свергнут и втоптан в грязь, его адепты уничтожены или взяты в плен. Массовые гонения и преследования стали неотступными спутниками каждого, кто имел хоть малейшее отношение к вэньцам.       И заслуги Вэй Усяня перед кланами отступили на второй план, осталось лишь осознание его непревзойденной силы и факта, что он стал последователем Темного пути, а следовательно, отступником. Но, учитывая то, что в победу над Цишань Вэнь он внес значимый вклад, все неодобрительно смотрели на него, но не могли высказать ничего. Вэй Ин никого не трогал и никому не вредил, и со дня победы над орденом Вэнь более не использовал своей ужасающей силы, но это не могло остановить досужих сплетников, принявшихся приписывать ему разные зверства, якобы чиненные во время войны. Ведь он темный, а значить суть его есть чистое зло.       Мир полнился слухами, и уже в собственном ордене те люди, что видели его каждый день, общались с ним каждый день, стали поглядывать неодобрительно.       Лишь сам Вэй Ин не обращал внимания на то, что о нем говорят. Или просто делал вид, что не знает об этих сплетнях. Они с Цзян Чэном были заняты восстановлением Пристани Лотоса и ему не было дела до того, что говорит простой народ. Вэй Усянь очень хотел, чтобы, когда сестра вернётся домой — тут было как можно меньше того, что могло напомнить ей о трагедии, которая здесь произошла.