Зимний сон

      Холодно… Телу так холодно и неудобно. В воздухе витает насыщенный запах крови. Все конечности затекли и неприятно покалывают. Пошевелиться не удается, как бы не напрягался. Странно. У него ведь больше нет тела, чтобы оно болело и испытывало разные ощущения… Очень странно…       Разум уплыл во тьму…       – Хватит прикидываться мертвым! – словно сквозь толщу воды донесся неприятный визгливый голос, и мощным пинком его тело отбросило к стене, о которую он ударился спиной.       «Больно… Телу очень больно… Но откуда оно у него? Он ведь погиб в огне мощного взрыва, превратившего его останки в пыль… Откуда это знание о своей смерти? Он правда умер? А кто он?» – еле ворочаясь в голове, мысли, подобно многотонным камням, отказывались складываться во что-то более-менее приличное.       – Мо Сюаньюй, задумайся вот о чём: на чьей земле ты живешь? Чей рис ты ешь? Чьи деньги ты тратишь? Так что такого в том, что я взял несколько твоих никчемных вещичек? Как ты посмел нажаловаться матушке и отцу?! Ты серьезно решил, что хоть кто-то в этом доме послушает тебя? Или ты подумал, что я тебя испугаюсь? – продолжал отвратительно верещать обладатель этого мерзкого голоса.       Вэй Усянь не без труда разлепил веки и сфокусировал взгляд на человеке, что навис над ним и вдохновленно вещал о неизвестных ему делах.       «Кто такой этот Мо Сюаньюй? Какое ему, Вэй Ину, до него дело? Вэй Ин! Я Вэй Ин!» – память неожиданной лавиной хлынула в его сознание. За доли секунд он вспомнил всё. Всю свою жизнь, все радости и печали. Все потери.       «Зачем же меня вернули? Даже в посмертии не оставили в покое», – зло подумалось ему.       Но на кого злиться?       Новый пинок по ребрам заставил его сознание вернуться к реальности, отложив мысли о своём возвращении на потом.       – Что молчишь? Урод, еще и накрасился, как дешевая проститутка. То, что тебя выгонят из ордена Ланьлин Цзинь, было лишь вопросом времени. Никому не хочется терпеть около себя обрезанного рукава! А ты всё кичишься тем, что провел там несколько лет. Ты – отребье и полное ничтожество! – продолжал визжать этот юноша, весьма неприятной и болезненной наружности, как успел разглядеть Усянь.       Сквозь эти крики он услышал звуки падающих предметов и хруст ломаемого дерева.       – Господин, мы всё здесь разгромили, – произнес подошедший служка.       – Так быстро? – удивленно спросил юноша.       – Здесь почти ничего нет.       – Что-нибудь нашли?       – Только пачку странных талисманов, – служка протянул своему господину объемную пачку желтых бумажек с красными символами.       – И всё?! И ты так защищал эту мелочь? Ха-ха-ха! Ты, тварь, надолго запомнишь сегодняшний день и больше не посмеешь жаловаться на меня. Избейте его! – зло прокричал юноша, явно раздосадованный тем, что улов столь мал – всего лишь кучка талисманов, когда он надеялся найти хоть что-то более-менее стоящее.       Слуга кинулся исполнять приказ господина и на Вэй Ина посыпался град пинков по всем частям тела. К этому человеку присоединились еще двое.       «Они, верно, не знают своего места, раз посмели ударить меня, Старейшину Илин», – в Вэй Ине вскипели гнев и злость.       Но тело всё также отказывалось его слушаться. И ему пришлось стерпеть все побои, лишь старательно закрывая лицо руками. Подбитыми глазами много не увидишь, а ему еще предстоит осмотреться – куда же он попал.       – Не убейте его только! – прикрикнул на слуг юноша.       – Слушаемся, – ответили те и прекратили наносить побои Вэй Усяню.       Скрипнули двери, извещая о том, что люди покинули это жилище, щёлкнул замок – заперли. Вэй Ин усмехнулся и попытался подняться, но едва смог сесть, опершись на стену за спиной.       «Да уж, знатно меня отделали. Давно такого не случалось. Ужасно слабое тело, даже и не верится, что этот человек тоже заклинатель», – кривясь от боли, подумал Усянь.       Осмотрев помещение, в котором он находится, Вэй Ин увидел ужаснейшую нищету и разруху. Разруха понятно почему, но почему здесь так убого? Хуже, чем было у него, когда жил на Луаньцзан. Разве можно содержать человека в таких условиях, словно скот в загоне.       Завершив осматривать помещение, он обратил свой взор на пол, затоптанный грязными ногами и усеянный обрывками талисманов. Там угадывались начертания какого-то магического поля, нарисованного красной краской.       Так и не сумев подняться на дрожащие ноги, Усянь кое-как подполз к этому полю и внимательно вгляделся в него. И обмер.       Завершенный ритуал призыва духа. И не простой ритуал, а с подношением в качестве дара собственного тела. Единственный ритуал, при совершении которого призванный дух не может отказаться от исполнения желания, призвавшего его заклинателя. Но кто в здравом уме будет это делать? Какой сумасшедший отдаст самое ценное, что у него есть, ради исполнения своего желания? За всё время существования ритуала его совершали всего пару раз, и сама технология считалась утерянной. Вэй Ин совершенно случайно наткнулся на древний полуистлевший фолиант, в котором описывался этот ритуал, и скопировал его, не собираясь никогда использовать, лишь ради науки, чтобы не потерялось в веках столь уникальное знание. Ха, неужели кто-то нашел его тайник и вытащил книгу? Всё может быть…       Вот только, с чего этот человек решил, что он является духом невероятной ярости и мощи. Он и при жизни никому просто так зла не желал, а уж после смерти и вовсе не знает, где был.       Усевшись здесь же в позу лотоса и погрузившись в медитацию, Вэй Усянь оценил возможности этого тела.       Они его не порадовали. Сформированное золотое ядро есть, но очень слабое. Само тело явно не помнит, когда его в последний раз нагружали тренировками. Хилое до ужаса, истощенное до безобразия, такое ощущение, что этого парня почти не кормили. Ну да, на пустой желудок сильно и не потренируешься.       Со стороны входной двери раздались тихие шаги. Вэй Ин напрягся – опять бить пришли? Но он и так еле живой, чуть не помер, едва его воскресили. Смешно бы было, случись такое.       Медитация помогла восстановить немного сил, и он поднялся на ноги и, шатаясь, подошел к двери.       – Эй, псих, ты там? – раздалось с улицы.       – Тут, – ответил Вэй Ин.       Щелкнула задвижка и у пола открылась маленькая дверца, сквозь которую просунули поднос с миской бурого риса и чашкой воды.       – Как поешь, выставишь обратно, я не буду запирать, но не смей ничего чудить. Ты понял меня? – строго спросил голос.       – Ага, – было ему ответом.       Вэй Усянь неожиданно понял, что адски хочет есть. Хоть еда и выглядела неаппетитно, он всё равно уселся здесь же и взялся за палочки, параллельно прислушиваясь к разговору людей за дверью.       Из этого разговора он понял, что в деревню сегодня прибывают заклинатели из именитого клана и все собираются у главного зала, чтобы хоть одним глазком посмотреть на столь благородных гостей.       «Вот это уже интересно, – подумал Усянь, – схожу-ка я тоже посмотреть на столь именитых гостей. А эта каша – полная дрянь. Раньше я думал, что хуже, чем на Луаньцзан мне питаться не придётся. Ошибочка вышла. Та еда, в сравнении с этой, подобна изысканным блюдам. Кто вообще такую гадость есть будет? Или специально для этого Мо Сюаньюя такое готовят, чтоб помер быстрее?»       Но мерзкую и на вид, и на вкус, рисовую кашу он съел. Силы еще понадобятся.       Потерев лицо ладонью, он неожиданно увидел на ней белый порошок.       – Это еще что такое? – вслух удивленно произнес Вэй Ин, здесь же замечая сквозь прорехи в рукавах, порезы на руках.       Как он сразу, мало того, что не обратил на них внимания, так и вовсе забыл, что в случае мести, призывающий духа на свое тело наносит раны. Один порез – одна жизнь. И обязательно проговаривает, кого нужно убить.       На его руках имелись четыре глубоких пореза, а в памяти ни слова о том, кого он должен убить. Лишь фраза о мести.       – Да уж, Мо Сюаньюй, задал ты мне задачку. И мне теперь крайне интересно, что за жуткие небылицы распускают обо мне в мире. Я, конечно, не святой, но никак не злой дух мести. Даже любопытно послушать, – вслух произнес Вэй Ин, параллельно обдумывая, как же ему по-быстрому отомстить и уйти в закат ото всех подальше.       Для того, чтобы отомстить, для начала нужно выйти отсюда.       Пинок, подкрепленный толикой духовной силы, вынес дверь вместе с петлями.       – Мо Сюаньюй, ты, конечно, тот еще слабак, но давно мог сбежать отсюда. Или тебя настолько запугали, что ты боялся выглянуть в окно? – разговаривая сам с собой, Усянь отправился на гул голосов, доносящихся со стороны большого дома, – Как раз все в сборе, вот и пора устроить представление, заодно что-нибудь да прояснится.       ***       Руки до сих пор подрагивают, а сердце гулко бьется. Это ж надо, сразу же после воскрешения встретиться с ним.       Почему он убежал? Ведь видел, что Лань Чжань отчаянно оглядывается, словно в поисках кого-то. Неужели почувствовал его присутствие? Он, конечно, сильный заклинатель, но чтоб настолько… Или дело совсем в другом?       Но уже ничего не исправить, Вэй Ин, вдруг испугавшись, сбежал из деревни.       Правда не сразу, пришлось немножко позаниматься грабежом. Хотя, с другой стороны, Мо Сюаньюй такой же член этой семьи, как и остальные, так что он в своём праве взял то, что ему недодавали годами. Всем было не до него из-за убитых демоном членов семьи Мо и он, никем не замеченный, умыкнул себе кое-какие крайне необходимые вещи. В прошлой жизни подобного он не совершал никогда. Его максимум – украсть отцветшие лотосы и то, забавы ради. А теперь приходится такое совершать по крайней необходимости, ибо то рванье, что было надето на этом теле, не сгодится даже на приличные половые тряпки. Волосы сто лет не мыты и нечёсаны, тело в кровоподтеках и ссадинах от множества ударов. Это ж надо так издеваться над собственной родней? Вэй Ину вовсе не жаль убитых демоном членов семьи Мо. Ему даже лично не пришлось марать руки, три пореза исчезли сразу после их смерти. Остался один самый глубокий и длинный. Кто же тебя обидел больше всех? А, Мо Сюаньюй? Придется потрудиться, чтобы разгадать эту загадку. Думаю, стоит направиться в орден Ланьлин Цзинь, раз он там был в качестве ученика и признанного сына Цзинь Гуаншаня. Его с позором изгнали, следовательно, главный обидчик где-то там. К таким выводам он пришел, пока отмывал в ближайшем ручье тело и волосы добытым мылом. Волосы было бы проще и быстрее обстричь, но ему не хотелось лишаться длинных прядей. Волосы Мо Сюаньюя после долгой тщательной помывки и расчесывания оказались длинней волос Вэй Ина в прошлой жизни. Более шелковистые, более блестящие, словно не парень их хозяин, а юная прелестная девушка. Да, однозначно, хорошо, что он их не остриг. Каких-то два часа трудов, и он обладатель прекраснейших из виденных волос. Да и лицо у этого Сюаньюя удивительно красивое. Сразу видно, что наследник Гуаньшаня. У него все дети исключительно красивыми получались. Вэй Ин посмеялся с этого, но присмотревшись в очередной раз к отражению в воде, подумал, что Цзинь Цзысюань, хоть и был красавцем, но его красота не такая утонченная и притягательная, как у Мо Сюаньюя. Осталось только подкормить это тело, начать тренировать и из него получится самый красивый заклинатель из виденных, а пока он больше похож на призрака со своей бледностью и худобой. Хотя, Лань Чжань всё равно будет красивее. Но его красота другая.       Тяжело вздохнув, Вэй Ин в очередной раз попытался отбросить мысли о Лань Ванцзи.       Как оказалось, заклинателями, что прибыли в деревню Мо, были юные адепты ордена Гусу Лань. Причём двое из них являлись детьми главной ветви, принадлежа непосредственно семье Лань. Как их там – Сычжуй и Цзинъи? Юноши прилетели разобраться с нежитью, что в последнее время стала сильно досаждать жителям деревни. И всё они сделали правильно, но кто мог предугадать, что его, Вэй Усяня, изобретение – флаги, привлекающие духов, которые он изобрел незадолго до смерти, призовут демона исключительной мощи. Если бы не его помощь, то юноши погибли бы в ту ночь от этой демонической руки. Ну, и конечно, Ванцзи явился вовремя, чем, правда, спугнул Усяня. Не готов он был явиться перед ним в таком обличье. Да и, скорее всего, будет лучше, если он не станет к нему приближаться. Он и так подпортил ему репутацию в прошлой жизни, не стоит делать этого вновь. Лань Чжань жив, здоров, его не изгнали и он занимается любимым делом. Одно лишь показалось непривычным. Его лицо. Если раньше оно просто выглядело холодным, словно снега горных вершин, то теперь он похож на живого мертвеца, что продолжает ходить и что-то делать, но не видит в этом никакого смысла. Вэй Ин успел заметить, что это выражение на мгновения исчезло, когда Ванцзи разговаривал с Сычжуем. Хотелось понаблюдать подольше. Полюбоваться подольше, но нужно было исчезнуть как можно скорее. Правильно ли он поступил? Особенно вспоминая, как Ванцзи кинулся на звук, когда Вэй Ин, перебираясь по крыше, споткнулся и наделал шума, чем привлек внимание к себе. Еле успел спрятаться и затаиться. И увидеть озаренное надеждой лицо Лань Чжаня и после, вновь потерянный вид, словно он разочаровался самой этой жизнью.       – Хватит думать! – воскликнул Вэй Ин, – Забудь-забудь-забудь! Так для него будет лучше! Правда ведь? – обратился он к небу.       Развалившись на траве, он отдыхал и ждал, пока осел, украденный им там же, где и все остальные вещи, наестся травы, и они смогут отправиться дальше в сторону ордена Ланьлин Цзинь.       – Всё-таки, какое же ты вредное животное: это я не хочу, это я не буду, подайте мне молодую травку, орошенную кристальной росой. Если б я так перебирал, то уже бы помер… в очередной раз. – обратился он к ослу, увлеченно жующему изумрудную траву с капельками искрящейся утренней влаги, – Тьфу на тебя, безмозглое животное! Я пешком бы быстрее дошел, чем с тобой.       Спустя час они всё же продолжили свой путь и неожиданно, у придорожного колодца, встретили группу заклинателей, идущих на ночную охоту к некой горе Дафань у городка Ступни Будды. Там завелась тварь, пожирающая души и уже долгое время никто не мог с ней разобраться.       Одна из заклинательниц угостила Усяня сочным яблоком и неожиданно выяснилось, что его осел – большой любитель этих фруктов. Придумав хитрость с палкой и веревкой, Вэй Ин ускорил свое передвижение. Оказалось, что болтающееся перед мордой осла яблочко заметно прибавляет ему скорости. Это нечестно по отношению к жаждущему фрукта животному, но что поделать – у Вэй Усяня нет времени цацкаться со строптивой скотиной, уговаривая идти побыстрее.       – Значит, ты большой любитель яблок? – обратился он к ослу, отчаянно пытающемуся дотянуться до мелькающего перед мордой фрукта, – Тогда назову тебя Яблочко! Хорошо бежишь! Лучше любого жеребца!       Он не хотел заезжать в город Ступни Будды, но единственная дорога вела именно через него. Выбор невелик. Либо возвратиться к развилке и, поехав другой дорогой, потерять время, либо проехать через город с обитающим там монстром. Пожирателя душ он не боялся, просто не хотел задерживаться, ведь была вероятность, что он, поговорив с местными жителями, решит им помочь, чем опять удлинит свой путь в Ланьлин Цзинь.       Конечно, он оказался прав. Вэй Ин почти успел покинуть подножие горы Дафань, но всё же оказался втянут в охоту на Пожирателя душ.       ***       Бежать! Бежать отсюда как можно дальше… Спрятаться и никогда не показываться ему на глаза…       Кто бы мог подумать, что в этой глухомани он встретится с Цзян Чэном и сыном Яньли, который вырос строптивым и избалованным юношей, не взяв ни одной добродетельной черты от своей матери.       Еще и гадостей наговорить успел своему племяннику.       «Что у тебя за мать, раз не научила хорошим манерам?», – разве имеет он право подобное говорить?       Нет-нет-нет!       А Цзян Чэн стал невероятно сильным заклинателем и умело управляется с Цзыдянем. И… всё так же ненавидит его. Даже спустя тринадцать лет. Именно столько лет прошло с его смерти. Или всё же больше? Цзинь Лин выглядит гораздо старше, чем должен бы в этом возрасте. На вид ему лет шестнадцать. Но Цзян Чэн, когда обратился к Ванцзи, что неожиданно объявился и отбил удар меча А-Лина, намеревавшегося проткнуть Усяня, произнес фразу именно про тринадцать лет.       «А второй господин Лань не гнушается посещать даже столь удаленные места. Всё что-то ищете? Или, вернее будет сказать, кого-то. Как, впрочем, и все последние тринадцать лет. Что же такого важного в Вэй Усяне, что никак не перестанешь его искать?», – его слова сочились ядом и были наполнены неприкрытой ненавистью.       Цзинь Лин стоял рядом насупившийся и явно оскорбленный тем, что ему не дали убить мерзкого заклинателя, практикующего Темный путь. Держался высокомерно, но его взгляд то и дело соскальзывал на сопровождавших Ванцзи Сычжуя и Цзинъи, словно они ему денег должны или расстраивают одним своим видом.       Лань Чжань лишь ответил, что молодой господин Мо помог его ученикам справиться с демоном в деревне Мо и не важно, какому пути он следует, если это приносит пользу.       Цзян Чэн был готов подраться с Ванцзи за такие слова, но юные адепты Гусу Лань, пытаясь исключить назревающий конфликт, вдруг принесли свои извинения за испорченные ими сети божественного плетения, что бездумно расставил Цзинь Лин по всей горе, и Цзян Чэн отвлекся на это, а после они с А-Лином ушли, попутно переругиваясь.       Лань Чжань… Словно божество, озаренное лунным светом, прошел мимо, подарив легкий благодарственный кивок. Восхитительно прекрасный и непередаваемо сильный. Когда Цзян Чэн говорил о тринадцати годах, то вокруг Ванцзи вспыхнула такая мощная магическая аура, что в дрожь бросает только от одного ее ощущения. Даже немного жаль того, на кого он направит свой гнев. Теперь Лань Чжань может стереть в порошок кого угодно, лишь щелкнув пальцами. Это невероятно. Стал столь сильным в таком молодом возрасте. Большинству заклинателей не обрести такой силы и к старости. И его облик… Он выглядит, словно его тело замерло в возрасте двадцати пяти лет. Может, чуть старше. Удивительно. Но он, Вэй Ин, очень рад, что Ванцзи стал сильнейшим заклинателем. Ха, и Цзян Чэн хотел на него кнут поднять… Да Лань Чжань его одной левой убить может, и меч доставать не надо. А-Чэн, конечно, очень силен, но даже близко по уровню с Ванцзи не стоит.       Его мысли занял только Лань Чжань. Не избавиться, не выкинуть из головы его образ, озаренный сиянием магии. Просто божественно! Хотелось подбежать, кинуться в объятия и сказать о том, что он так счастлив видеть его живым и здоровым. Целовать эти губы, прижиматься к этому телу. Прошло так много времени, а он всё еще помнит и сладость поцелуев, и жар объятий. Даже руки задрожали от одних только мыслей…       – Лань Чжань… Лань Чжань… Как мне быть? Если я скажу, что вернулся, не наврежу ли тебе этим? Но ты ведь искал меня столько лет, если Цзян Чэн не привирает. Это же не просто так? Правда? – пробормотал себе под нос Усянь, стараясь быстрее покинуть гору Дафань.       Осел и без яблока на веревке старательно шевелил копытами, стараясь убраться подальше отсюда, явно напуганный стычкой людей.       – Решено! Разберусь с проклятием и найду тебя. И всё-всё расскажу. Не хочу тебя в это впутывать. Ты и так немало настрадался в прошлом из-за меня! Избавлюсь от раны и расскажу. А ты сам решишь, что делать. Соглашусь с любым твоим выбором. – решительно произнес Вэй Ин, принимая свои мысли за план действий. – Сначала совершить месть для Сюаньюя, а после разобраться с полученной жизнью… если не помру раньше. Именно так и сделаю. Вдруг не получится и тебе придётся меня вновь хоронить. А так… Будто и не возвращался я в мир живых. Да, так будет лучше! Пока метка не пропадет – никаких признаний.       Вдруг со стороны пещеры, в которой, якобы, находилась статуя танцующей богини, раздался мощный взрыв и над горой взметнулось мощное пламя.       Ночь стала гораздо светлее.       Расположение этой пещеры и о стоящей там богине рассказали ему местные, когда жаловались на пожирателя душ. И он действительно собирался им помочь, но, встретив Цзян Чэна, решительно пошел прочь. Подальше ото всех. У него и так дел много, а здесь более чем достаточно сильнейших заклинателей для оказания помощи.       Но, услышав взрыв и увидев быстро разгорающийся пожар, вдруг вспомнил о Цзинь Лине и словах А-Чэна, адресованных племяннику: «Ты должен сегодня принести добычу, иначе можешь не показываться мне на глаза и помогать я тебе не буду!». А вдруг, он и правда не станет помогать или не успеет из-за такого своего поспешного решения? Вдруг, этот монстр невероятно силен и А-Лин просто не сможет с ним справиться в силу юного возраста?       – Мой длинноухий друг, извини, но нам придётся еще немного побыть в центре событий, – обратился Усянь к ослу, разворачивая животное в направлении пещеры с богиней, – Как мне кажется, всё не так просто, как показалось в самом начале.       Пламя охватило значительную часть леса, но оно распространялось странными полосами, оставляя участки нетронутой растительности, по которой и удалось безболезненно проехать почти до самой пещеры.       Странные бухающие звуки, будто огромные булыжники падают на землю, и лязг мечей, сопровождающийся грозными криками, он услышал прежде, чем увидел виновников события.       Огромный каменный монстр показался между деревьями, едва ли не превосходя их по своей высоте. На вид – действительно смахивает на женщину, хотя весьма отдаленно. Да уж, люди могут молиться чему-угодно. Даже камню. Но этот камень сейчас действительно двигается и раскидывает заклинателей в стороны как маленьких котят.       Вэй Ин вдруг собрал воедино все рассказы людей из городка и понял, что эта богиня и есть тот самый пожиратель душ, на которого все охотятся, и, что хуже всего, рука у этой богини является вместилищем демона с очень знакомой аурой.       Два сильнейших монстра объединились, чтобы поглощать души и жизненную силу живых людей. Неплохо устроились. И просто от них не избавиться.       – Цзинь Лин, не надо! Ты ее не одолеешь! – услышал он крик со стороны. Обернувшись, увидел Лань Сычжуя, догоняющего А-Лина и хватающего его за руку, пытаясь удержать и не дать вступить в бой.       Но Цзинь Лин вырвался и кинулся с мечом на монстра.       Бессмысленно.       Понял это и сам юноша. Сняв со спины лук, наложил на тетиву сразу три стрелы и отправил их в голову богине.       Это тоже не остановило тварь. Но А-Лин никак не мог успокоиться, вновь и вновь прокручивая в голове слова дяди, что запретил ему являться без добычи. Он в очередной раз думал: «Конечно, примерно в этом возрасте, дядя, отец и двое других адептов убили черепаху-губительницу! Я ничем не хуже!»       – Вот же неугомонный! – воскликнул Вэй Ин и заозирался по сторонам в поисках чего-нибудь, способного помочь в этой ситуации, – Ага, бамбук есть, теперь нужно что-нибудь, чтобы его срезать.       И как раз рядом стоит Цзинъи, с широко распахнутыми глазами смотрящий на исполина. Совсем ничего не замечает вокруг.       «Что ж, тогда его меч и позаимствую», – подумал Усянь.       Подбежав, выхватил из ножен меч и, не слушая гневные крики юноши, быстро срезал себе бамбук на флейту и на скорую руку пробил отверстия.       «Подойдет любая тварь, лишь бы была достаточно сильна», – мысленно произнес Усянь и поднес флейту к губам.       Над горящим лесом, над опешившими людьми, над замершим монстром взвилась мелодия флейты. Надтреснутый и хриплый звук грубо сделанного инструмента ничем не напоминал изящную игру на Чэньцин, но Вэй Ина сейчас это не волновало. Жизненно важно и нужно призвать существо, способное остановить этого каменного исполина.       «Приди и убей монстра! Явись на мой зов! Подчинись!», – посыпались мысленные приказы, сплетаясь с музыкой флейты.       Люди отмерли и перестали обращать внимание на чокнутого, вдруг вздумавшего уподобиться давно умершему Старейшине Илин. Много таких по земле ходит, но ни один не способен хоть на шаг приблизится к мастерству Вэй Усяня.       Раньше он по большей части управлял тьмой, что жила в его теле. Теперь же ему нужно работать с темной ци, витающей извне.       И это оказалось проще. Достаточно лишь твердой воли и она подчиняется, с легкостью выполняя его приказы. За эти дни он уже несколько раз проверял свои способности на низкоуровневых тварях, что попадались ему по пути. Да и в деревне Мо он начал действовать неосознанно, абсолютно забыв о том, что теперь у него есть золотое ядро и тьма, возможно, так просто не подчинится ему. Понял это лишь спустя несколько часов после того, как покинул те места. Раз за разом проверяя свои теперешние способности, он определил, что с помощью золотого ядра способен выполнять простые и слабые светлые заклинания, ибо ядро Мо Сюаньюя, хоть и полностью сформировавшееся, но крайне слабое и словно поврежденное. А вот использовать темную ци он может на том же уровне, что и перед смертью. И странным образом теперь тьма и свет не вступают в противоборство, а будто уступают один другому место. Он обязательно еще подумает над этим эффектом. Может ли быть такое, что основы заклинательства изначально имеют ошибку? Вдруг всё то, что преподают светлым о тьме, в корне неверно?       Люди вновь нападали на каменную тварь, пытаясь ее поразить. И Цзинь Лин уподобился им, не осознавая степень опасности этого монстра. Лишь два юных адепта Гусу Лань отошли в сторону. Где же Лань Чжань? Почему не приходит на помощь? И Цзян Чэна тоже нет.       Вдруг тварь, видимо, устав получать от А-Лина стрелы в голову, схватила его за шею и прижала к дереву. И уставилась на него своими подобиями глаз, словно раздумывая – что же сделать с этим наглым человечишкой?       «Кто-нибудь! Быстрее! Приди!» – лихорадочно отправлял приказы Вэй Ин, вкладывая всё больше и больше силы в музыку.       И кто-то откликнулся.        «Пришел!» – радостно успел подумать Усянь, прежде чем осознал, кого он перед собой видит.       – Этого не может быть… Его обратили в пепел еще до моей смерти… – растерянно прошептал Вэй Ин, опуская флейту.       Богиня зашевелилась и начала сжимать шею Цзинь Лина. Услышав его хрипы, Вэй Ин очнулся и возобновил игру, приказывая пришедшему на его зов Вэнь Нину уничтожить каменную тварь.       Черные цепи, тянущиеся за его другом, послужили тому оружием и Вэнь Нин отсек ими руку, что держала А-Лина, а после разбил на мелкие камни самого пожирателя душ. Вместе с разрушенным вместилищем истаял и сам монстр. Это существо зародилось в этом каменном теле, с ним оно и погибло.       Так просто и сложно одновременно.       А вот рука, что была отсечена, не принадлежала богине, и оказалась тем самым демоном, что должен был пленить в деревне Мо Ванцзи. Как же он его упустил? И как этот демон смог убежать так далеко? Не похоже на Лань Чжаня, что не знает поражений.       Демоническая рука, резво перебирая пальцами по земле, словно пятью ногами, устремилась прочь, но Вэй Усянь тут же приказал Вэнь Нину поймать ее. Пара мгновений, и лютый мертвец прижал ее к земле. Как рука ни трепыхалась, но не смогла вырваться из стального захвата.       – Мешочек цянкунь! Быстрее! – рявкнул Вэй Усянь, обращаясь к адептам Гусу Лань. Цзинъи, всё еще пребывающий в шоке от всего, никак не отреагировал, а вот Сычжуй достал цянкунь и отправил в него демоническую руку.       Вдруг со всех сторон посыпались удивленные возгласы:       – Это же Призрачный генерал!       – Это Вэнь Нин!       – Неужели его тогда не сожгли?       – Убьем его и получим славу, несравнимую с поражением этой каменной богини!       – В атаку!       – Убить!       – Убить его!       – Постойте! Не нужно! Всё не просто! – попытался остановить всех Сычжуй, но никто его не услышал.       Вэнь Нин всего одним взмахом цепей разметал всех заклинателей и Усянь понял, что нужно быстрее увести его отсюда. Но мелодия, что он играл, была слишком резкой и будила в мертвеце желание убивать. С ним однозначно что-то не так, но сейчас важнее, чтобы он ушёл и где-нибудь спрятался.       Нужна другая мелодия. Плавная и мелодичная. Успокаивающая. Но на ум ничего не приходило. Совсем пусто.       Вдруг в памяти всплыла песня, что Вэй Ин слышал лишь однажды. Ее нежное звучание и мелодичные переливы должны успокоить Вэнь Нина. Ведь эта мелодия словно смывает с души грусть и печаль, освобождая все искренние чистые чувства, позволяя им сиять и освещать собой путь, указывая дорогу в самой непроглядной тьме.       Он заиграл эту мелодию, и Вэнь Нин замер. Застыли на месте и все остальные. Шаг за шагом лютый мертвец приближается к своему создателю и вот, Усянь вынужден отступать назад, чтобы увести его за собой.       Вэй Ин успел сделать всего несколько шагов, прежде чем уперся спиной в кого-то, запястье сжала стальная хватка, почти ломая его. Поворот головы и взгляд упирается в белые одежды, немного вверх, и он теряется в янтарных глазах Лань Чжаня, что с неверием и безумной надеждой смотрит на него.       Разрываясь на несколько частей от желаний: тут же кинуться в объятия с криком «Это я! Я вернулся! Я жив!»; вырваться и сбежать подальше, пока не решит свои проблемы; увести Вэнь Нина.       – Последнее! – вдруг воскликнул он.       – Что? – моргнув, спросил Ванцзи.       – Его нужно увести отсюда! – произнес Вэй Ин и, невзирая на боль от сжатого Ванцзи запястья, быстро сыграл приказ «уйти и скрываться», вложив в него как можно больше силы.       Вэнь Нин послушался сразу и, метнувшись в лес, мгновенно скрылся из виду. Большинство заклинателей побежали вслед за ним. Но разве они сравнятся по скорости и силе с лютым мертвецом.       Флейта выпала из ослабевших пальцев, а Лань Чжань всё так же крепко держит его запястье, явно не собираясь отпускать и не отводя взгляда. Смотрит пристально, будто чего-то ждет.       «Неужели он узнал меня по этой мелодии? Разве такое возможно? Это же была просто очень красивая мелодия? Или нет? И я так плохо сыграл ее на этой ужасной флейте… Признаться сразу или нет? Первое или второе?» – вопросы сменяли один другой и Вэй Ин не знал, какой же ответ будет верным.       – Первое или второе? – вдруг спросил он вслух, обращаясь в первую очередь к самому себе.       – Что? – вновь удивленно спросил Ванцзи.       – Ханьгуан-цзюнь! – с радостными криками к нему подбежали его ученики, – Мы поймали демоническую руку и вновь, лишь благодаря молодому господину Мо.       Вдруг их взгляды остановились на ладони Ванцзи, что всё еще крепко сжимала запястье Вэй Ина.       – Ханьгуан-цзюнь, а почему…       Но Цзинъи договорить не успел, как раздался наполненный злостью голос Цзян Чэна:       – Ты всё-таки вернулся! Какая радостная встреча! – и более не говоря ни слова, он активировал Цзыдянь и попытался ударить им Вэй Ина.       В доли мгновений Лань Чжань отпустил руку Усяня и достал гуцинь, чтобы встретить боевой мелодией удар кнута. Замелькали светло-голубые и фиолетовые всполохи. Ни один из заклинателей не желал уступать другому.       – Пока я здесь, они не успокоятся, – тихо произнес Вэй Ин и попытался убежать.       Но Ванцзи услышал его шёпот и резко обернулся, чтобы остановить. Этой заминкой воспользовался Цзян Чэн и всё-таки достал Вэй Ина хлыстом.       Если бы Усянь насильно занял чьё-то тело, то от удара Цзыдянем его душа бы вышла из захваченного тела. Вот только эту тушку ему, можно сказать, подарили. Фиолетовая молния бессильна – сколько ни бей.       Прокатившись пару метров по земле, он резво вскочил и собрался гневно высказаться, как вдруг увидел в глазах подбежавшего Лань Чжаня такой ужас, что осекся, забыв все слова. Они просто стояли и смотрели в глаза друг друга, не способные ничего сказать. Ванцзи отчаянно пытался разглядеть изменения в лице Вэй Ина, пребывая в глубоком отчаянии.       «Только не снова! Не снова! Я так долго тебя искал, столько молитв возносил всем богам, и они наконец-то были услышаны, и ты вернулся. Что угодно, но только не исчезай вновь!» – отчаянно метались мысли Ванцзи. Ведь вслух ни слова произнести нельзя. Всё потом. Только уберечь, не потерять вновь. Ни в коем случае не дать уйти.       Вдруг чужие губы озарила такая знакомая улыбка. И словно солнце взошло темной ночью, осветив собой мир, давно не видящий света. И отлегло от сердца: он здесь, он вернулся.       – Что такое?! Почему не сработало!? – воскликнул разочарованно Цзян Чэн и хотел было ударить еще раз, но его остановил Цзинъи, не терпящий, когда бьют невиновных, хотя сам любитель подраться при любой возможности, но только с равными противниками, а Мо Сюаньюй – какой же он противник одному из сильнейших заклинателей.       – Господин Цзян, это же фиолетовая молния. Неужели Вы думаете, что, ударив во второй раз, что-то изменится? Вы настолько не доверяете собственному духовному оружию?       Гневно поджав губы, Цзян Чэн признал правоту мальчишки, но не сдался.       – Схватить его! Я выясню другими способами, кто он такой, – приказал он адептам своего клана, но теперь был остановлен Цзинь Лином.       – Дядя, зачем тебе сумасшедший? Он омерзителен, – проговорил юноша.       – В смысле? – рыкнул на него дядя.       – Он мало того, что не дружит с головой, так еще и обрезанный рукав! Он одно время учился в Ланьлин Цзинь, я его знаю – это Мо Сюаньюй. Дядя, ты только руки замараешь и репутацию тоже, если заберешь его с собой, – проговорил А-Лин.       – И что с того?! Какое мне дело до слухов. Взять его! – вновь приказал он своим адептам.       – Господин, Ваша настойчивость мне, конечно, приятна, но… мне не нравятся мужчины Вашего типа, – жеманно произнес Усянь, пытаясь вызвать у А-Чэна отвращение, чтоб он и думать забыл забрать его с собой.       – И какого же типа мужчины тебе нравятся?! – вдруг гневно воскликнул Цзян Чэн, ненавидя, когда его считают хуже кого-то. Даже в такой ерунде.       – Ммм… дайте-ка подумать, – игриво произнес Усянь, приложив указательный палец к нижней губе и приняв кокетливую позу, параллельно обращая внимание на то, что Ванцзи не сводит с него взгляда, внимательно следя за каждым движением. Прямо как в начале их отношений, когда эти янтарные глаза жадно ловили каждое его движение и слово, – мне нравятся… мне нравятся такие мужчины, как Ханьгуан-цзюнь. Уж он-то точно не будет меня бить кнутом, – улыбаясь, произнес Усянь и еле слышным шепотом добавил, – если только своей лентой свяжет.       Ванцзи услышал и этот его шепот, и вспыхнули янтарные глаза неприкрытым пламенем, что заметил лишь Вэй Ин.       «Надо быть осторожнее в словах. Кажется, всё же узнал. Ах… ой, ладно, как будет…», – неожиданно решил он для себя. Пока помолчит, а там посмотрим.       – И чем же господин Лань лучше меня? – гневно воскликнул Цзян Чэн.       – Нуу… – продолжил говорить заигрывающим голосом Вэй Ин, – Он просто мне нравится.       – Хорошо, – вдруг произнес Лань Чжань, – Ты пойдешь со мной, не забудь о своих словах.       – Что? – воскликнул Цзинъи.       – Ахаха! – истерично рассмеялся Цзян Чэн. – Неужели те слухи шестнадцатилетней давности всё-таки правда? И безгрешный, и благопристойный Ханьгуан-цзюнь, что слывет образцом праведности на самом деле… Ахаха!       – Дядя, что с тобой? – обеспокоенно спросил А-Лин.       – Ничего! Пошли отсюда. Я даже рядом стоять не желаю с… Какая мерзость! – передернув плечами от отвращения, Цзян Чэн ушел, уведя с собой и Цзинь Лина.       А Вэй Ин не мог поверить своим ушам. Лань Чжань, не смущаясь и не стесняясь никого, сказал, что заберет с собой человека, мало того, что практикующего Темный путь, так еще и обрезанного рукава, признавшегося ему в симпатии. Это означало лишь одно.       Ванцзи узнал его.