Зимний сон

      Облачные Глубины совсем не изменились, даже по прошествии стольких лет. Всё так же по утрам и вечерам Гусу укутывают плотные туманы, а в горах и долинах журчат и искрятся бесчисленное количество ручьев, рек и озер. Кто-то чужой, знающий об ордене Гусу Лань лишь поверхностно, может посчитать, что они ведут аскетичный образ жизни и лишают себя всех радостей бытия в угоду пути самосовершенствования. Но это не так. Да, у них четыре тысячи правил, хотя раньше, как помнит Вэй Ин, было только три тысячи, но они направлены на усмирение духа и тела, и многим заклинателям, которых он раньше знал, не помешало бы соблюдать хотя бы часть из этих правил. В Гусу отвратительная еда, но она благоприятно влияет на тело и разум, способствуя их чистоте. Здесь он, конечно, готов поспорить – не до такой же степени: многие блюда абсолютно невозможно есть не привыкшему к ним человеку. Здесь строгая дисциплина, но опять же, не на много строже, чем в том же ордене Цинхэ Не. По сути, на этом минусы и заканчиваются. В Гусу обширная библиотека – лучшая среди всех орденов, их учителя дают исключительные знания, взращивая умелых и сильных заклинателей не только для своего клана, но и для других. Во все времена считалось престижным пройти обучение в Облачных Глубинах, и главы других кланов всегда старались отправить сюда своих наследников, щедро оплачивая их учебу. Архитектура местных зданий и интерьеры изящные и утонченные, каждый предмет и элемент декора на своем месте и не выбивается из общей композиции, радуя глаз своей красотой и совершенством линий. Клановые одежды Усянь хоть и называет траурными, но адепты Гусу Лань, одетые в свои роскошные белоснежные ханьфу без единой складочки и пылинки, выглядят словно небожители, спустившиеся на грешную землю. В целом, подводя итог, у этого ордена много и достоинств, и недостатков, как, впрочем, и у любого другого клана. Но они точно не аскеты.       В Гусу Лань они прибыли глубокой ночью и Вэй Усяня сразу же заперли в цзинши Лань Ванцзи. Этому факту Вэй Ин одновременно и удивился, и нет. Если Лань Чжань его действительно узнал, то в этом нет ничего удивительного, а вот если нет… тогда всё выглядит довольно-таки странно. Но спросить было не у кого, ибо сам Ванцзи мало того, что на протяжении всего пути ни разу к нему не обратился, так еще и по прибытию в Облачные Глубины сразу отправился к Старейшинам и главе. Видимо, доложить о пойманном демоне. Так что Вэй Усяню осталось только попричитать для приличия, чтобы не вызвать подозрений у других своим спокойным поведением. Но плакал он радостно и сквозь счастливый смех, так как, как бы это странно ни звучало, был действительно счастлив вернуться в Облачные Глубины с Лань Чжанем. Когда-то давно, едва живой, он ответил Ванцзи, что не может вернуться с ним в Гусу. «Не сейчас» – таков был его ответ. А теперь видимо настало «Сейчас», и он всё-таки сюда вернулся, как того и хотел Лань Чжань. Вот только будут ли они вместе, как того тогда желал Ванцзи? И в силе ли то его желание, спустя столько лет?       Как оказалось, Вэй Ин был мертв шестнадцать лет. И с того момента, как он это узнал, ему не давали покоя мысли о том, что Цзян Чэн сказал – Ванцзи искал его тринадцать лет. Почему тринадцать, а не шестнадцать? Куда делись три года? Это очень странно, зато стало понятно, почему Цзинь Лин выглядит так взросло.       В комнате Лань Чжаня Вэй Ин нашел тайничок со спрятанными там кувшинами «Улыбки Императора» и несколькими качественно сделанными флейтами. Он, конечно, удивился, но сразу понял, что Ванцзи всё-таки скучал по нему, потому что других объяснений таким находкам Усянь не смог придумать. Если бы он сам посмотрел на себя со стороны, то первое, с чем бы ассоциировался, стали бы именно эти предметы. Пару кувшинов вина он выпил сразу, насладившись вкусом и ароматом любимого напитка. Да, «Улыбка Императора» действительно лучшее вино из всех им испробованных. После, протестировал все найденные флейты и выбрал ту, что красивее всего звучала и удобнее всего ложилась в руки.       Поспал, помедитировал, походил по комнате туда-сюда, опять устроил концерт – почему его бросили? Уже настало позднее утро, а Лань Чжань так и не явился. Ему уже и поесть принесли, и ванну подготовили для купания, и даже выдали новый комплект одежды, включая красную ленту для волос. Одежду принес уже знакомый ему юный адепт с именем Цзинъи. Парень, не стесняясь, глазел на Вэй Ина, нарушая тем самым одно из правил ордена, но его это явно не смущало.       – Чего так пялишься? Понравился? – смеясь спросил Усянь, забирая из рук Цзинъи стопку одежды, которую тот для него принес.       – Пфф! – презрительно фыркнул тот. – Больно надо! Я не какой-то там обрезанный рукав!       – Ну-ну, а чего тогда глаз с меня не сводишь? Всё-таки понравился, признайся уже?       – Не выдумывай! Вот, смотрю… И что в тебе такого Ханьгуан-цзюнь нашел? Ты нам, конечно, помог в деревне Мо и на горе Дафань, но почему он тебя забрал с собой, да еще и в цзинши поселил? Ты его околдовал?! – вдруг дикой догадкой завершил свой монолог юноша.       – Мне не нужно прибегать к подобному, ведь я и без приворотных зелий чертовски хорош собой, а уж как горяч в… – заигрывающим голосом начал Вэй Ин, во всю веселясь с реакции этого мальчишки.       – Избавь меня от таких подробностей! – воскликнул Цзинъи, закрывая ладонями уши, – Мойся и переодевайся, ты должен выглядеть прилично. Я не понимаю, почему Ханьгуан-цзюнь распорядился принести для тебя эти одежды черного цвета с красным нательным? Почему так? И эта лента для волос тоже красного цвета… Мы же в белом ходим. Ты теперь здесь и тоже должен этот цвет носить. Но нет… Почему так?       – Ооо, это потому, что в чёрном я выгляжу просто обворожительно, а красный подчеркивает мою сексу… – широко улыбаясь, начал пояснять Вэй Ин.       – Всё-всё! Я понял! Можешь не продолжать! Ты только при других веди себя прилично, не позорь Ханьгуан-цзюня! – прокричал юноша, резво убегая подальше от этого странного Мо Сюаньюя.       Цзинъи очень удивился, когда господин Лань Ванцзи попросил его отнести Мо Сюаньюю эту роскошную одежду таких непривычных для адептов Гусу Лань оттенков, и еда, что отнёс другой адепт, явно была приобретена в городе, а не приготовлена здесь – от корзинки за версту доносились ароматы специй и жгучего перца. Неужели кто-то способен это съесть? И ещё – он сам и Сычжуй, заметили, что после того, как на горе Дафань Ханьгуан-цзюнь встретил этого странного Мо Сюаньюя, то словно ожил, а с его лица исчезла извечная маска скорби. Ни Цзинъи, ни даже Сычжуй никогда не видели его таким счастливым, словно вернулась его любимая жена. Но все знали, что возлюбленная Ханьгуан-цзюня погибла на ночной охоте, когда Сычжую было всего три года. Ну, им так другие рассказывали, сам отец А-Юаня никогда не говорит об этом. И теперь этот Сюаньюй… Язык как помело, несёт всякую чушь, не задумываясь, как его вообще терпеть можно? Что подобный человек может делать рядом с таким, как господин Лань Ванцзи? Вообще, всё непонятно!       Лань Цзинъи мысленно ругался на такого разнузданного Мо Сюаньюя, параллельно ведя поиски Сычжуя, чтобы попробовать узнать у него хоть что-то об этой ситуации. Может быть, ему его отец что-нибудь объяснил?       А Вэй Ин тем временем наслаждался купанием в большой деревянной ванне. Да, это не сравнится с купанием в лесном ручье. Стараясь не смотреть на оставшийся шрам на предплечье, он тщательно вымыл своё тело ароматным мылом, старательно промыл длинные черные волосы, которые так ему понравились. И, накупавшись вдоволь, уселся перед большим зеркалом, стоящим здесь же, в комнате. Он уже проходил мимо него неоднократно, но как-то не вглядывался в свое отражение, а теперь внимательно разглядывал тело, доставшееся ему от Мо Сюаньюя. В отражении в ручье он уже видел это лицо и понял, что парень очень красив. Но сейчас Вэй Ин осознал, насколько именно красиво это тело. Вэй Усянь и в прошлой жизни был очень привлекательным юношей, но сейчас он выглядел, словно юное божество. Идеальные тонкие черты лица, четко очерченные пухлые губы, большие миндалевидные глаза в обрамлении длинных густых ресниц. Ниспадающие длинные черные волосы, скрывающие собой худое тело, завершали этот образ. Но больше всего его удивил цвет глаз. Он точно помнил, что ранее в отражении видел карие глаза. Сейчас же они стали насыщенного серого цвета. Темнее, чем были в прошлой жизни, но именно серые. Как такое возможно? Он вдруг вспомнил, что разглядывая себя впервые в отражении, подумал, что хотел бы иметь хоть что-то, схожее с его прошлым телом. Удивительно, но это желание, похоже, исполнилось.       Продолжая рассматривать себя в зеркале, Вэй Ин прислушался к биению золотого ядра. До сих пор непривычно, что оно у него вновь есть. Пусть слабое, но полностью сформировавшееся и худо-бедно качающее светлую энергию по телу. Кстати, очень странно, что полностью сформированное золотое ядро такое слабое. Эх, если бы жива была Вэнь Цин, она бы быстро разобралась, что не так с этим ядром.       Грустные воспоминания нахлынули волной. Всё это время он старался не вспоминать ничего из прошлой жизни. Он уже ничего не может изменить и сожалеть об утраченном – лишь больше себе вредить. Ему дали второй шанс и его надо использовать по максимуму. Разобраться с местью Мо Сюаньюя и потом подумать, что решить с подаренной жизнью.       Отвлекая себя от грустных воспоминаний, Вэй Ин обтер тело полотенцем и просушил волосы, а после оделся в предоставленные одежды. Ванцзи угадал и с размером, и с любимыми оттенками. Вэй Усянь всегда любил мрачные цвета, словно оттеняющие его яркий и неунывающий нрав. Привычно собрал волосы в высокий хвост, повязав их новой лентой. Покрутился перед зеркалом, будто юная девушка, и остался доволен своим внешним видом. Красавец, да и только! Интересно, сколько же лет этому телу? Мелочь, но узнать не помешает при возможности.       Одевшись, Вэй Ин вспомнил о том, что еще приносили корзинку с едой. Желудок тут же отозвался недовольным урчанием.       – Ну-ну, не ругайся. Я знаю, что тебя и так не баловали, еще и сам забыл о том, что есть хочу, – улыбаясь, произнес он, открывая корзинку и принюхиваясь к содержимому.       Когда Вэй Ин увидел, что именно принесли ему поесть, то все сомнения относительно того, узнал его Ванцзи или нет, отпали сами собой. Вся еда была обильно посыпана красным жгучим перцем, дополнительно стояли пара пиал с пряными соусами – вдруг просто перца ему покажется мало. Ни один знакомый Вэй Ину человек не любил острое так, как он. Никто из его знакомых не мог есть еду, которую он ел с удовольствием. Людям просто становилось плохо от настолько острой пищи. Неожиданно возникшие мысли о том, что вдруг Мо Сюаньюй на самом деле был знаком с Ванцзи и тоже любил подобные специи, Усянь просто откинул.       «Нет, тогда некоторые части истории не сходятся. Или, всё же… Да нет…», – размышлял он, с аппетитом уплетая острейшие блюда.       Неожиданно Вэй Ин осознал, что ему плохо от съеденного.       «Вот дурак! Мо Сюаньюю же непривычно такое есть! Я и забыл, стоило только увидеть еду», – разругался он сам на себя, хватаясь за живот. Вдруг его взгляд зацепился за небольшой флакончик в корзине, ранее не замеченный.       Открыл, понюхал – знакомо пахнет травами. Долго вспоминал, откуда ему известен этот запах, пока не озарило – такой настой делала Яньли и давала его Цзян Чэну, когда тот отваживался отведать его, Вэй Ина, стряпни. После этого он спокойно осушил весь пузырек. Сразу заметно полегчало.       «Ах, Лань Чжань-Лань Чжань, всё предусмотрел», – радостно подумал Вэй Ин.       – Что ж, а теперь пора и прогуляться. Поискать хозяина и отблагодарить его как следует за теплый прием! – хитро улыбаясь, произнес Вэй Усянь и отправился на поиски Лань Чжаня.       ***       Если хотя бы на мгновение забыть о прошедших годах, то можно легко представить, что Вэй Ин всё еще учится в Облачных Глубинах и сейчас торопится по знакомым тропинкам, чтобы учинить очередную шалость или подоставать красавчика Ванцзи. Отбросить все горькие воспоминания и с головой окунуться в видения юности – такой счастливой и беззаботной, такой невообразимо далекой. Но не находит он знакомых лиц в проходящих мимо адептах, спешащих по своим делам. Не попадётся ему на пути вальяжно прогуливающийся Хуайсан, поглядывающий на окружающих хитрым взглядом из-за расписного веера, не поманит к себе Вэй Ина, чтобы шепотом пригласить к себе в комнату ознакомиться с новой интересной книжицей с увлекательными картинками; не догонит его Цзян Чэн, чтобы вновь отругать за поведение и в итоге присоединиться к учинённым проказам, а после, покатываясь от хохота, завалиться к Хуайсану и рассматривать те самые, обещанные книжки; пить вино и дурачиться, шутливо и не очень драться и, самое главное, подшучивать над Лань Чжанем, чтобы в очередной раз увидеть, как он сердится, но всё равно вновь и вновь позволяет Вэй Ину почти безнаказанно делать это с собой.       За множеством разбегающихся мыслей Вэй Усянь добрел до просторной поляны, сплошь усеянной милейшими кроликами, жующими морковку и капусту. На краю поляны валялась брошенная кем-то корзина с теми самыми овощами, что кушали зверьки, но никого из адептов видно не было.       – Какие аппетитные кролики! – воскликнул Вэй Ин. – Так бы и зажарил парочку!       Усянь подхватил на руки первого попавшегося зверька и попытался погладить его, но пушистик отчаянно вырывался, словно почувствовал, что у этого человека вызывает только гастрономический интерес.       – Ну куда ты вырываешься? Я не стану тебя есть прямо сейчас! – продолжил он шутя пугать зверька.       – Господин, этих кроликов нельзя есть! – услышал он за спиной звонкий девичий голос, а развернувшись увидел девочку лет восьми, держащую за руку мальчика лет трех, робко прячущегося за нее. Оба в клановых одеждах Гусу Лань, а на головах ленты с вышитыми бегущими облаками – эти дети, как и Сычжуй и Цзинъи, принадлежат главной ветви клана Лань.       – Почему же? – улыбаясь, спросил Вэй Усянь, – Они такие жирненькие и откормленные, зачем же их тогда выращиваете, если не собираетесь съесть?       – В Облачных Глубинах запрещено убивать! – возмущенно воскликнула девочка.       – Ах, знаю-знаю! Но ведь всегда можно спуститься с гор, прихватив с собой парочку крольчат, и уже там приготовить из них отменное рагу! О, или зажарить на вертеле! – мечтательно произнес он, но его дальнейшие размышления относительно кулинарных изысков с мясом кроликов в главной роли, перебил отчаянный рев мелкого пацана.       – Мааамааа! – рыдал малец, размазывая сопли и слезы по лицу.       – Братик, успокойся, не надо плакать, – начала его успокаивать сестра.       – Веикииии, дядя плохоой! Уууу!!! Кроликов нельзя кушать, они хорошие! – продолжал надрываться мальчишка.       – Прости-прости! – забеспокоился Усянь, и пары часов не прошло, а он уже умудрился местных детей до слез довести. – Я больше не буду говорить о том, что хочу съесть ваших кроликов! Честное слово! Они, конечно, очень вкусные, и я так давно не ел кроличьего мяса, но именно этих я не трону! – попытался он успокоить детей, но в итоге на слезы пробило и девчонку.       Она старательно пыталась не расплакаться, но предательские слёзки всё-таки побежали из глаз и вторя брату, которого так и не смогла успокоить, начала всхлипывать.       «Что же делать? Это ж надо так облажаться! Я здесь всего ничего, а уже успел навредить, и кому – детям», – ругаясь на самого себя, Вэй Ин раздумывал, как же всё-таки выйти из этой ситуации и не вызвать еще большего расстройства у мелких.       – Пожалуйста, успокойтесь, – обратился он вновь к детям, – я уже ухожу.       Он хотел встать с травы, на которую присел несколько минут назад и уйти, пока не сделал хуже, но ему не позволили. Из-за спины он услышал голос, который и не надеялся услышать когда-либо, ведь этого человека не должно быть в живых.       – А ну, сидеть! Куда собрался? – произнес сурово женский голос, и Вэй Ин ошарашенно замер на месте. – А-Веики, А-Нин, что здесь произошло? – обратился голос к детям, а Усянь не рискнул повернуться.       – Мамочкааа! Этот дядя плохой! – залепетал пацан и, отпустив сестру, кинулся мимо Усяня к женщине, стоявшей за его спиной.       «Мамочка?!» – еще больше впадая в ступор, произнес мысленно Вэй Ин.       – Мама, этот дядя хотел съесть кроликов Ханьгуан-цзюня! – воскликнула девчонка.       «Мама?! Мама?» – продолжал произносить он про себя.       – Съесть, значит… – строго произнесла женщина. – Молодой Господин, потрудитесь объяснить, что Вы наговорили моим детям?       Вэй Ин медленно встал с земли и так же медленно развернулся. Он уже знал, кого увидит перед собой, но всё еще казалось, что это невозможно. Голоса разных людей ведь могут быть похожи? Так ведь? Он одновременно и боялся увидеть ее и надеялся на это.       Перед ним стояла именно она – Вэнь Цин. Одетая в белоснежные клановые одежды ордена Гусу Лань. На лбу лента с вышитыми плывущими облаками. С одного бока к ней прижимается девочка – дочь, а на руках держит маленького мальчика – сына. Такая прекрасная картина, словно сон. Когда-то давно он так отчаянно желал, чтобы Вэнь Цин познала счастье семейной жизни и материнства. Он верил в то, что из неё получится прекрасная мать и жена достойному человеку. И, если всё происходящее на этой поляне действительно реально, то он будет бесконечно счастлив: Вэнь Цин – такая красивая и с лучащимися счастьем глазами, хоть и суровым в эти мгновения лицом, чудесные дети, так крепко ее обнимающие и, однозначно, где-то по Облачным Глубинам ходит ее муж и он даже догадывается, кто именно этот человек. Это действительно чудо. Слёзы сами полились из его глаз. Закапали, заструились солеными дорожками по щекам. Но эти слёзы – слёзы счастья. Вэй Ин так рад видеть Вэнь Цин живой и счастливой. Действительно рад. Она заслуживает это.       – Молодой господин, что с Вами? Вам плохо? – обеспокоенно спросила женщина, неожиданно увидев слёзы у молодого мужчины, так удивленно и радостно ее разглядывающего. Она спустила сына с рук на землю и, подойдя к Вэй Ину, зажала пальцами его запястье, делая быструю диагностику здоровья. Этот человек совсем не сопротивлялся и лишь продолжал смотреть на неё. Странно.       – С Вами всё в порядке, не считая учащенного сердцебиения, и я бы посоветовала Вам прийти ко мне на диагностику золотого ядра. С ним что-то не так, но сейчас я не могу сказать, что именно, для этого нужно больше времени, – уже серьезно произнесла Вэнь Цин, вернее, ее теперь нужно называть Лань Цин, что очень непривычно Вэй Ину. – Вы прибыли к кому-то в гости? – спросила она.       – А… да… к Лань Чжаню, – растерянно произнес Вэй Ин.       Женщина замерла, окидывая его новым внимательным и задумчивым взглядом. Этот облик, эти слёзы, когда он смотрел на неё, факт того, что он гость Лань Ванцзи, который никогда никого не приглашал и не приводил с собой. Неужели?.. Это было бы прекрасно.       – Дяденька, не плачь, – вдруг донеслось снизу и в полы его черного ханьфу вцепились маленькие ручки. – Эти кролики – любимчики нашего дяди, их нельзя есть.       Вэй Ин посмотрел вниз и забытые воспоминания вновь нахлынули на него. Когда-то давно другой маленький мальчик так же хватал его за подол чёрной одежды, так же смотрел на него снизу вверх. Выжил ли он? То, что Сичэнь умудрился спасти Вэнь Цин из тюрьмы ордена Ланьлин Цзинь уже чудо, но остальные? Вряд ли… они все остались на Луаньцзан, уничтожены как мятежники…       – А-Юань… – прошептал Вэй Усянь, глядя на малыша.       – Дяденька, нет, кролики принадлежат самому Ханьгуан-цзюню, а не его сыну, – произнесла девочка, оттаскивая младшего брата от Усяня.       – Сыну? У Лань Чжаня есть сын? – не успев отойти от одной новости, его ошарашили другой.       – Вы не знали? – удивилась девочка. – А я подумала, что Вы его друг. У дяди есть сын, ему девятнадцать лет, мать погибла, его зовут Лань Сычжуй.       – Девятнадцать лет? Девятнадцать! Шестнадцать лет не было… значит… да быть не может… не верю… не верю… – забормотал он пораженно. И вдруг ринулся прочь с этой поляны.       Сбежать. Нужно сбежать. Он не хочет смотреть на него. Если всё было ложью, то какой тогда смысл во всем? В том, что было раньше? В том, что есть сейчас?       Нет!       Именно обмана не было… точно не было… Недосказанность… Да, именно она.       Ведь Вэй Ин уверен в том, что Ванцзи всё еще любит его и любил тогда, но, выходит, ему всё же пришлось жениться на женщине и он не сказал об этом ему… Почему же? Он бы понял его. Было бы больно и обидно, но он уже тогда, шестнадцать лет назад, думал о том, что Лань Чжаню рано или поздно придется жениться в угоду клану. А теперь выясняется, что у него уже есть сын… У Лань Чжаня есть сын. Настоящий ребенок, которого никогда бы не могло быть у них двоих, потому что оба мужчины. Как ни люби, а дети в таких отношениях никак не возможны.       Ноги сами привели его в беседку под раскидистой магнолией. Та самая беседка, где они впервые поцеловались. Дерево стало еще больше и маленькое каменное строение под его ветками скрыто полностью даже в солнечный день. На каменных скамьях лежат мягкие подстилки, а в центре стоит чайный столик и подушки для сидения – раньше этого не было. В этой беседке теперь явно часто бывают, раз она так облагорожена. Не важно! Сейчас здесь никого нет.       Усянь с размаху уселся на одну из скамеек и зло уставился перед собой. Мысли, словно вихри метались в голове, чувства пришли в раздрай, и Вэй Ин теперь не мог определиться, что ему дальше делать. Не сказав ни слова, отправиться в Ланьлин Цзинь, опять исчезнуть из жизни Ванцзи? Но ведь, тот так долго его ждал – надо дать хотя бы шанс объясниться. Да, надо поговорить.       В это мгновение он услышал торопливые шаги приближающегося к беседке человека.       «Вот же! Даже подумать спокойно не дают!» – воскликнул он мысленно.       – Вэй Ин! – в беседку практически влетел Лань Чжань.       «К черту!» – мысленно крикнул Усянь, стоило ему увидеть обеспокоенного Ванцзи, взгляд которого сразу успокоился и потеплел, как только он увидел Вэй Усяня.       К черту всё!       Лишь только Лань Чжань произнес его имя, как Вэй Ин тут же подскочил со скамьи и кинулся к нему в объятия. Действительно, к черту всё, когда его действительно так рады видеть. Его ждали, искали, любили столько лет, а он хотел вновь сбежать из-за, пусть не пустяка, но не столь серьезной проблемы, как сам себе накрутил. Что он, в самом деле, словно девица на выданье. Ну есть у Лань Чжаня сын – это же прекрасно!       – Вэй Ин, – пробормотал Ванцзи ему в макушку, прижимая к себе крепко-крепко, позволяя себе эти объятия.       – Да, Лань Чжань, я тоже очень скучал по тебе… – прошептал Усянь, прижимаясь к своему возлюбленному и вдыхая такой знакомый аромат сандалового дерева, которым пропиталась не только комната Ванцзи, но и вся его одежда. От него и в юности всегда исходил этот запах. Это аромат любимого человека. Его, Вэй Усяня, любимого человека.       – Лань Чжань-Лань Чжань, я на тебя очень обижен, – произнес Вэй Ин, когда они наконец-то разомкнули объятия и присели на скамью, но крепко держась за руки.       – О! Я… – попытался что-то ответить Ванцзи.       – Ты большой негодяй, раз не сказал мне, что у тебя есть сын. Мог бы еще тогда, шестнадцать-семнадцать лет назад сказать об этом. Я бы понял, – печально проговорил Усянь.       – Понятно… Вэй Ин, Сычжуй не мой сын, – ответил ему Ванцзи.       – Э? А чей же тогда? Не понимаю. Разве он не твой сын?       – И да, и нет, – внимательно смотря на него, произнес Лань Чжань.       – Это как так? – удивленно спросил Вэй Ин.       – Сычжуй – наш сын, – уверенно проговорил Ванцзи.       – О… Лань Чжань, ты случайно рассудком от горя не повредился? Всякое бывает… – уже обеспокоенно произнес Усянь.       Лань Чжань тяжко вздохнул и ответил:       – А-Юань.       – А-Юань? Это А-Юань?! Ты спас его? – с громким возгласом вскочил Вэй Ин.       – Да.       – Я понял! Теперь я понял, почему все считают его твоим сыном!       – Тише ты, не кричи так, – проговорил Ванцзи, утихомиривая его. – Все действительно считают его моим родным сыном.       – О, извини, никто не должен знать о его происхождении. Всё, я молчу!       И, замолчав, Вэй Ин уселся к Ванцзи на колени.       – Так значит, ты все эти годы сильно скучал по мне? – игриво прошептал Усянь на ухо Лань Чжаню, обнимая его за плечи.       – Очень… очень сильно скучал, – ответил ему Ванцзи столь же горячим шепотом и обнял за талию.       На его коленях сидит юноша с телом, совсем не похожим на Вэй Усяня в прошлой жизни, но сквозь эту оболочку он чувствует любимую душу и смотрит на того Вэй Ина, которого всегда любил. И эти глаза, удивительным образом ставшие серыми, смотрящие на него с любовью и преданностью. Они такие же, как и шестнадцать лет назад. В них искрятся те же самые чувства, что и тогда.       – Лань Чжань, я тебя очень сильно люблю, – произнес Вэй Ин, целуя Ванцзи в губы, – очень люблю.       – Очень… – было ему ответом.