Зимний сон

      Если представить на несколько мгновений, что Вэй Ин никогда не умирал, то какими бы сейчас были их отношения? Где бы они сейчас были и что делали? Какими бы путями пришли к этому моменту? Ванцзи абсолютно уверен в том, что он бы и сейчас любил того Вэй Ина, каким был его возлюбленный шестнадцать лет назад. Но вот чувства Вэй Усяня, какими бы были они? По сути, для него эти года пронеслись как одно мгновение, и то, что для Лань Чжаня подернулось дымкой времени, для Усяня было, можно сказать, ещё вчера. Все эти переживания ещё свежи в его памяти, все чувства такие же, как и в те дни. Ванцзи вновь посмотрел в зеркало, отражающее сейчас двух красивых мужчин. Он аккуратно расчесывает волосы Вэй Ина, ещё влажные после совместного купания, пропускает черные длинные пряди сквозь пальцы и вспоминает о том, что уже делал подобное когда-то давно. Сейчас волосы его любимого гораздо длиннее, чем в прошлом, более мягкие, более шелковистые. Его тело тоже другое, не такое, как он помнит. И лицо иное. Все черты нежные, словно природа не знала, кого ей создать: мужчину или женщину, и в итоге получился этот облик. Внешность Мо Сюаньюя, несомненно, прекрасна, но так отличается от Вэй Ина, облик которого Ванцзи всё ещё бережно хранит в своем сердце. Он и хотел бы не сравнивать, но эти мысли непроизвольно раз за разом возникают в его сознании. Зачем это делать? Зачем сравнивать? Ведь Вэй Ин здесь, рядом с ним, и отвечает на его ласки столь же страстно, как и тогда давно. К чему всё это? Эти глупые мысли… А если? А вдруг? Не если и не вдруг. Они всё так же любят друг друга, и более ничего не имеет значения.       – Лань Чжань, о чем же ты таком думаешь, что замер, словно статуя? – окликнул Вэй Ин Ванцзи, ушедшего в себя.       – Твое нынешнее тело слишком отличается от старого, – не скрывая свои мысли, ответил Лань Чжань.       – И что же, оно тебе не нравится? Мне показалось, ты был не против ласкать его, – с едва заметной усмешкой ответил Усянь.       – Я люблю именно тебя, саму твою суть, но я помню тебя прежнего, и мне всё ещё немного непривычно, – с лёгкой грустью в голосе ответил Ванцзи.       – Лань Чжань, ты слишком много думаешь. Отпусти уже прошлое. Оно осталось там, за чертой, что была проведена шестнадцать лет назад и разделила жизнь на до и после. А в деревне Мо, в круге призыва духа был начертан новый путь, позволивший нам вновь встретиться и быть вместе. Разве это не прекрасно? Разве это не восхитительно интересно? Такие удивительные события, и мы лично в них участвуем. Причем в самом их центре. Подобных случаев не знал мир заклинательства, да и в целом во всем мире вряд ли подобное случалось, – спокойно ответил Вэй Ин, понимая переживания Ванцзи. Ему и самому непривычно видеть свое отражение, но цвет глаз, что стал точно таким же серым, как и раньше, напоминает ему, что этот человек в отражении всё ещё он и никто другой.       – Ты прав, – согласился с ним Лань Чжань, странным образом мгновенно успокаиваясь.       Вэй Ин встал со стула, на котором сидел перед зеркалом и, подойдя к Лань Чжаню, прижался к нему, обнимая крепко, словно доказывая, что рядом с ним именно он – Вэй Ин, тот самый, что и шестнадцать лет назад. Сильные руки обняли его в ответ, прижимая к себе с такой силой, будто Ванцзи боялся, что Усянь вновь исчезнет, растает, как сон. Да, они действительно в самом центре удивительных событий, коих не знал ранее мир.       – Лань Чжань, твои переживания нормальны и вполне логичны, но, взгляни мне в глаза, что ты в них видишь?       Вэй Ин немного отстранился от груди Ванцзи и приподнял голову, вглядываясь в янтарные глаза. Они смотрели на него с любовью и нежностью, и застарелой печалью, что истаивала в глубине этого взора. Пусть уходит, ей больше нет места в их жизнях.       – Что же ты видишь? Ответь мне, – тихо проговорил Вэй Ин.       – Я вижу в них смысл своей жизни, – произнес Ванцзи столь же тихо. – А что чувствуешь ты, глядя в мои глаза? Что видишь в них?       Вэй Ин нежно улыбнулся на этот вопрос и ответил:       – Я чувствую переполняющую меня любовь к обладателю этих глаз, чувствую нежность и желание заботиться. Вижу в них преданность и любовь, что не знают границ, и ещё я знаю, что ради человека, смотрящего сейчас в мои глаза, я пойду на край света и сделаю всё, что угодно, чтобы защитить его, сберечь его, сделать счастливым. Лань Чжань, я очень хочу, чтобы ты был счастлив. Счастлив рядом со мной.       Руки Ванцзи, что крепко обнимали Вэй Ина за талию, ощутимо дрогнули, и он вновь прижал его к себе, не позволяя отстраниться. Уткнулся в волосы и с облегчением выдохнул, отпуская все переживания. Ни к чему они. Не стоит и секунды времени на них тратить. И Усянь в ответ прижался к нему. Положил голову на плечо и довольно зажмурился, словно кот, которого взял на руки хозяин и погладил по мягкой шерстке. Так приятно, так хорошо… и именно так – правильно. Быть рядом, быть вместе, не отпускать друг друга, любить нежно, любить страстно. Просто искренне любить.       Ванцзи наслаждался этими секундами, этими объятиями. Ему показалось, что они кинутся в постель с порога, но всё неожиданно изменилось и переросло в этот разговор, в эти прикосновения. Это тоже важно, это так же прекрасно, как и страсть, что между ними пылает. Желанны все моменты, когда они вместе: будь то совместная прогулка или принятие пищи, купание или просто сон в обнимку. Им еще столько всего предстоит сделать вместе, и ради этого нужно поторопиться и как можно быстрее разобраться с меткой, что осталась от ритуала призыва души Вэй Ина. Это должно стать первоочередной задачей, а не поиск создателя демонической руки и остальных частей тела. Хоть Вэй Ин и думает иначе.       – Лань Чжань, ты опять ушел в свои мысли, возвращайся уже, – отстраняясь от своего любимого, произнес Вэй Ин.       – Хорошо, – с кивком ответил Ванцзи.       – Ты еще не разобрался с моими волосами, – улыбнувшись, произнес Усянь, – посмотри, они всё еще влажные.       – Может, заклинанием высушить, как я себе сделал?       – Вот же, вы в Гусу многое любите делать, используя заклинания, так не интересно, – деланно надул губы Вэй Ин.       – Зато быстро и эффективно. Не нужно тратить много времени на обыденные дела, – немного удивленно ответил Ванцзи, памятуя о том, что раньше и сам Вэй Усянь любил придумывать разные заклинания, в том числе и для подобных моментов.       – Шучу, конечно же, – рассмеялся Усянь, – я просто надеялся, что ты еще какое-то время будешь касаться моих волос. Это очень приятно.       – Присаживайся обратно, продолжим, – произнес Ванцзи.       – Конечно. Как прикажет Ханьгуан-цзюнь, – ярко улыбаясь, ответил Вэй Ин.       – Вэй Ин! – взглянув в отражение в зеркале на усевшегося на стул Вэй Ина, громко проговорил Ванцзи.       – Да, Лань Чжань?       – Ты неисправим, всё так же любишь поддеть, – пряча в голосе улыбку, ответил Ванцзи.       – Конечно! Эй, ты почти улыбнулся! Мне же не показалось? – с радостным удивлением произнес Усянь.       – Не показалось. Продолжим.       – Лань Чжань, ты тоже неисправим, хоть за эти годы многое в тебе и изменилось. Но ты остался самим собой, – ответил Вэй Ин, задрав голову вверх и немного отклоняясь назад, чтобы уткнуться ей в Ванцзи, а взглядом встретиться с янтарными глазами.       – Сядь ровно.       – Хорошо… Ханьгуан-цзюнь, – вновь не удержался Вэй Ин, но, повинуясь, сел ровно.       Ванцзи всё же высушил волосы Вэй Ина заклинанием, после которого они стали не только сухими, но и идеально гладкими. Неторопливо вновь расчесал длинные пряди, гладя их, лаская пальцами, наслаждаясь тем, что может вот так касаться волос Вэй Ина. А в отражении зеркала за каждым его действием следили серые глаза, время от времени жмурясь, наслаждаясь этой лаской. Лань Чжань замер на несколько мгновений, окидывая взором представшую перед ним картину: расслабленный Вэй Ин в распахнутом на груди красном халате, надетом после купания, сидит с закрытыми глазами, полностью отдавшись в руки Ванцзи. Белая кожа выделяется в ярком свете свечей, озаряющих комнату этим вечером. Тонкая шея, острые ключицы и грудь, не закрытая тканью халата, будто специально выставлены напоказ и просят, чтобы к ним прикоснулись, провели пальцами, зажигая пламя в теле, осыпали поцелуями, высекая искры этого огня, готового вспыхнуть от одних только легких касаний. Ванцзи убрал на одну сторону волосы Усяня и склонился к его шее, опаляя дыханием нежную кожу. В ту же секунду Вэй Ин вздрогнул, распахнул глаза и жадно всмотрелся в отражение в зеркале, впитывая в себя эти поцелуи, чуть наклонил голову на бок, чтобы Лань Чжаню было удобнее его касаться. Ванцзи, вначале подарив пару невесомых поцелуев, не выдержал и, укусив слегка за мочку уха, будто изнывая от жажды, приник к тонкой шее, целуя страстно, прикусывая, вызывая стоны Вэй Ина, пробуждая желание.       – Лань Чжань… Лань Чжань… – прошептал Усянь, отклоняясь назад, прижимаясь к Ванцзи.       Лань Чжань, едва сдерживаясь, чтобы не подхватить Вэй Ина на руки и не потащить сразу в кровать, оторвался от него и произнес:       – Я хотел еще кое-что сделать, ты мне позволишь?       – Ты… – слегка разочарованно на выдохе произнес Усянь, – что угодно. Делай, что пожелаешь.       Это тело мгновенно отреагировало на поцелуи Ванцзи. Он уже до безумия его хочет, что сил нет терпеть. Но, судя по самому Лань Чжаню, и ему тяжело далось остановиться.       «Что же он хочет сделать, что смог остановиться?» – подумал Вэй Ин.       Ванцзи отошел на несколько секунд, чтобы вернуться, неся в руках те самые шпильку с пионами и цепочку, что они сегодня купили.       – Лань Чжань, что же ты задумал? – блеснув глазами, игриво спросил Вэй Ин.       – Сейчас увидишь. Мне кажется, эти вещи будут очень красиво на тебе смотреться, – бархатным голосом произнес Ванцзи.       Положив предметы на столик перед зеркалом, Лань Чжань вернулся к волосам Усяня. Взял в руки передние пряди, оставляя остальные волосы распущенными, и собрал их на затылке в пучок.       – Подай мне шпильку, пожалуйста, – попросил тихо.       – Конечно, – Усянь передал ее Ванцзи.       Шпилька проткнула плотно скрученные волосы, фиксируя их и украшая собой. Темно-красные пионы и серебро на черных волосах – восхитительно красивая картина.       Вэй Ин покрутил головой, рассматривая, и был вынужден признать.       – Действительно красиво. Лань Чжань, ты, оказывается, ценитель прекрасного, – произнес Усянь.       – Именно, – глубоким голосом ответил Ванцзи, – даже самый прекрасный драгоценный камень нуждается в оправе. Ты – мой рубин во все времена, – и от его голоса у Вэй Ина пробежали мурашки по всему телу, еще больше разжигая желание.       – Лань Чжань… – хрипло произнес Вэй Усянь, забывший вдруг все слова.       На этом Ванцзи не остановился. Самостоятельно взял цепочку и надел ее на Усяня. Серебряные нити спрятались где-то за полами халата.       – Развяжи пояс, оголи тело, – прошептал он Вэй Ину, и тот беспрекословно подчинился.       Серебро блестит на бледной коже, контрастируя с красной тканью, смотрится невероятно красиво и безумно эротично, пробуждая самые сокровенные желания.       – Тебе нравится? – вновь вкрадчиво произнес Ванцзи.       – Очень, – прошептал Усянь, действительно восхищаясь увиденным.       Лань Чжань, не выдержав, плавно, обеими руками спустил с его плеч халат, полностью оголяя их. Дивная картина, так и хочется рассмотреть ее поближе, потрогать, прикоснуться пальцами. Оба завороженно смотрят в отражение. Эта сцена перед зеркалом столь возбуждающая, столь восхитительно опьяняющая, что нет сил более терпеть.       Вскочив с места, Вэй Ин в два шага оказался возле Ванцзи, попутно сбросив свою одежду, что более не понадобится и, словно голодный зверь, впился в его губы.       Незачем больше ждать, нет нужды терпеть. Всё еще горят на запястьях символы любви и требуют… требуют тела соединиться, подтверждая свою цельность, неделимость. Не могут они быть порознь, только вместе, рядом. Плавиться от прикосновений, любить до умопомрачения и дарить всего себя своему возлюбленному.       Белые одежды Ванцзи полетели на пол, ни к чему они более. Одним движением подхватил он Вэй Ина под бедра, а тот в ответ обвил своими ногами его талию, сжимая ее крепко. И после вернуться к поцелую, чтобы продолжить целоваться страстно, прижиматься, тереться кожей о кожу, чувствуя жар тел, ощущая обоюдное желание.       Большая кровать под балдахином словно создана, чтобы заниматься на ней подобными вещами. Ванцзи опустился на нее, укладывая Вэй Ина, нависая над ним. Блуждают руки по телу, сжимая его, лаская, вновь изучая. Невозможно оторваться, хочется лишь еще и еще.       В какой-то момент Лань Чжань оказался под Усянем. Сидя на его животе и сжав коленями бока, Вэй Ин принялся оглаживать ладонями грудь Ванцзи, задевая острые соски, вызывая хриплые стоны этими прикосновениями. Как же он невероятно красив. Сколько бы времени ни прошло, Вэй Ин не устанет восхищаться этой красотой Лань Чжаня. Впитывать ее в себя, наслаждаться ею. Кто сказал, что он холодный? Замороженный и безэмоциональный? Эти люди глупцы и не ведают о том, какая страсть таится в этом мужчине, какие сильные чувства в нем горят. Но никому… абсолютно никому Вэй Ин не позволит увидеть эту сторону Лань Чжаня. Она только для него. Только ему позволено видеть его таким. Как и одному лишь Ванцзи позволено видеть таким Вэй Ина. Разнузданным, горящим страстью, с подернутыми поволокой вожделения глазами, с текущим соком вставшим членом, что так похотливо он прижимает к телу Лань Чжаня, когда наклоняется поцеловать сладкие губы.       Сверкают в волосах стеклянные пионы на шпильке, блестит на нежной коже серебро цепочек. Ванцзи пожирает глазами сидящего на нем Вэй Ина, что так прекрасен в своем желании близости, в своей страсти. Тот отодвинулся слегка назад и, заведя руку за спину, притронулся к члену своего мужчины, чтобы этим действием вызвать новый стон. Провел рукой по всей длине, размазывая сок, что уже выступил на головке.       – Масло… на столе… у кровати... – хрипло прошептал Лань Чжань.       – А ты вновь всё продумал, – ответил Вэй Ин и, закусывая нижнюю губу в предвкушении, потянулся за флаконом, что был заботливо оставлен на столе Лань Чжанем еще перед купанием. Этот мужчина знал, чем и где завершится их вечер. Кто еще больший распутник из них?       – Я подготовлю тебя, – произнес Ванцзи, уже едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на Вэй Ина так, как есть.       – Я сам хочу это сделать, а ты смотри, – хитро улыбнувшись, ответил Усянь.       Прохладное масло мягко полилось на тонкие пальцы. Он и в прошлой жизни так не делал, а в тот единственный раз его подготовил Ванцзи, но почему-то именно сейчас захотелось сделать это самому.       Так странно… так приятно… Немного привстав, он плавно углубил пальцы в собственное тело, громко постанывая и закусывая губы от удовольствия. Совсем другие ощущения. В этом теле он чувствует всё острее, приятнее. Нет, ему и тогда всё безумно понравилось, но сейчас… Стараясь не закрывать глаза, Вэй Ин наблюдал за тем, как жадно смотрит на него Лань Чжань, как пылают неприкрытым вожделением янтарные глаза, чувствовал, как сжимает его бедра ладонями, впиваясь ногтями в кожу…        Дыхание Ванцзи сбилось и, притянув Вэй Ина к себе, обжигая поцелуем губы, он заменил его пальцы на свои. Они длиннее и немного крупнее, и от этого удовольствие еще ярче.       Плавные движения становятся резкими и к двум пальцами Лань Чжань добавляет третий, заставляя Вэй Ина застонать, выгнуться в пояснице, а самому прошептать:       – Вэй… Вэй Ин… я больше не могу… я хочу тебя… так хочу…       Стоило Ванцзи убрать пальцы, как Вэй Ин выпрямился и немного привстал, словно приглашая своего любимого начать то действо, что они оба так желают. Он сам направил член Лань Чжаня и плавно начал на него опускаться. Для них это всё словно в первый раз. Как можно сдержать рвущееся желание, что готово испепелить их тела? Выдержать, не быть грубым, не причинить боль любимому? Они оба плетут нити своего удовольствия, создавая из прикосновений и поцелуев, из улыбок и стонов, из этих движений, соединяющих двух влюбленных, непередаваемое кружево страсти, осязаемое только ими двумя, дарующее обоюдное наслаждение, недоступное тем, кого заботит получение удовольствия только для себя одного.       Дрожат тела, терзаемые страстью и желанием. Закрыты глаза Вэй Ина, что полностью отдался во власть ощущениям. Медленные и мягкие движение переходят в быстрые и резкие толчки. Вэй Усянь сам ведет и направляет их. В этот раз Ванцзи ведом, но он ловит ритм своего любимого и движется с ним слитно, даря обоим сладкое удовольствие.       Откинуться назад, стонать развязно, ощущая в себе того, который так им любим, кого он так желает всем телом, всей душой. Вэй Ин, забывшись в своих движениях, вдруг ощутил горячую ладонь на своем члене, что принялась ласкать его в слитном с ним ритме. Конечно, Лань Чжань никогда не оставит его без удовольствия. Эти прикосновения лишь добавляют огня, все ощущения становятся острее, ярче. Двигаться вместе, чувствовать трепет тел и, даря друг другу фейерверк ощущений, не сдерживать вырывающиеся вскрики, и завершить вместе, излиться, испытав эту сладкую истому, это опустошение, что приходит после, когда прекрасный момент единения придет к кульминации. Лежать на смятой и разворошенной постели и прижиматься к тому, кто так тебя любит. Это восхитительно и так ими желанно. И теперь оба мужчины могут наслаждаться этими моментами раз за разом, каждый день. И они оба сделают всё возможное, чтобы подобные дни у них были до конца их жизней.       ***       Утро наступило до странного быстро. Вэй Ин неожиданно проснулся на рассвете. Даже Ванцзи еще спал, а он уже потерял остатки сна.       Встал, подошел к распахнутому настежь окну и вдруг понял, что вчера вечером они не установили полог тишины, даже окна не закрыли, а значит, во всех соседних комнатах знают, что здесь двое занимались кое-чем интересным.       «Ой, ну и ладно, какая кому вообще разница, чем мы занимались. Можно подумать, других подобных нам нет. Вообще всё равно», – сдерживая рвущийся наружу смех, подумал Вэй Ин.       Неожиданно понял, что ходит голый и, зябко передернув плечами, отправился обратно под одеяло к Лань Чжаню.       И вдруг вспомнил.       В прошлый раз он был вынужден уйти, оставив Ванцзи просыпаться одному, а сам рыдал в лесу от безысходности. От того, что не может быть рядом с тем, кого любит. Сейчас же он может просто взять, нырнуть под одеяло и прижаться к теплому боку Лань Чжаня. Взять, закинуть на его грудь руку или положить голову, остаться рядом до самого утра, пока тот не проснется. Ради этого стоило переродиться.       «Мо Сюаньюй, я обязательно найду того, кто тебе так сильно навредил. Я отомщу за тебя. И я благодарен тебе за то, что для своей мести ты выбрал меня, подарив мне тем самым второй шанс на жизнь рядом с Лань Чжанем. Спасибо», – произнес он мысленно, обращаясь к душе Сюаньюя.       Так как сон прошел, а Лань Чжань просыпаться не торопился, Вэй Ин привел себя в порядок и отправился купить им завтрак. Его не было едва ли пол часа, но, вернувшись с едой, он столкнулся на пороге постоялого двора с Ванцзи, в глазах которого плескался такой испуг, словно Усянь опять исчез бесследно.       – Вэй Ин, ты… – сипло спросил Ванцзи.       – Лань Чжань, ты чего вскочил? Я сходил купить нам еды, – и, улыбнувшись, он показал корзинку в руках.       В ответ Лань Чжань просто взял и обнял его, прижал к себе, удостоверяясь, что всё – не сон и Вэй Ин не испарился вновь, оставив его одного.       – Лань Чжань… на нас смотрят…       – Мне всё равно.       «Как же ты страдал без меня эти годы, что тебе стало всё равно на подобное?», – мысленно спросил Вэй Ин, а вслух произнес:       – Лань Чжань, я больше не исчезну так просто. Я сам не хочу этого, да и не смогу более расстаться с тобой хоть на день, – серьезно произнес он. – Пошли поедим, ты ночью забрал все мои силы, – уже с улыбкой завершил он.       – Конечно, – ответил Ванцзи, выпуская его из объятий.       – Нам стоит подкрепиться и отправиться в путь. Хребет Синлу всё еще таит в себе загадки, если нас не обманули местные жители и там не окажется просто парочка сильных тварей, наводящих страх на трусливых путешественников.       – Согласен, – с кивком ответил Лань Чжань.       И оба мужчины скрылись внутри постоялого двора, оставив немногих людей, что стали свидетелями этой сцены, перемигиваться в недоумении – а что это вообще было сейчас?